73-а. Кузены Свиззард (1/2)
***</p>
Присцилла часто шутила, что все сиськи, рассчитанные на шестерых — то есть на всю-ю-ю их спальню — достались Элис.
Марта каждый раз психовала и заявляла, что у нее минимум второй размер.
«А если снять лифчик — минус второй», — ржала Августа, у которой этот самый второй размер, в отличии от Такертон, действительно был, но терялся на фоне пухлых щек, короткой шеи и объемного пуза.
Одри, когда собиралась на свидание, демонстрировала чудеса трансфигурации, превращая два соска во внушительного вида сиськи. Жаль, что эти чары не входили в школьный курс, иначе пришлось бы Минерве расщедриться десятка на три баллов.
Элис неизменно повторяла в такие моменты: «Флимонт, прекрати наебывать народ! Как ты объяснишь… — далее она вставляла имя очередного доверчивого идиота, мало понимающего в женских хитростях, — что сегодня на травологии была доска доской, а к вечеру отрастила такие буфера? Скромнее надо быть».
Фиона качала головой, мол, Бут легко говорить. Ей-то не приходится краснеть, снимая рубашку. Наоборот, о сиськах Алисии ходили легенды.
Сама Присцилла оставалась почти плоской и в свои семнадцать. Она ничуть не завидовала Элис, которая постоянно жаловалась, как ей жмет лифчик, как тяжело спине, и как парни пялятся исключительно на ее сиськи. Ну, последняя жалоба смахивала скорее на хвастовство, но произносилась неизменно с закатыванием глаз, поэтому при желании могла сойти и за сетование.
Лет до пятнадцати Присцилла, наверное, даже переживала, а потом махнула рукой: в конце концов от переживаний сиськи не вырастут. К тому же, совсем скоро она убедилась, что размер груди никак не влияет на количество поклонников.
Как оказалось, многим парням нравятся такие, как она — хрупкие, легкие, изящные.
В ней не было ничего лишнего, и школьная блузка смотрелась аккуратно, а не топорщилась, как на большинстве студенток. Присцилла по настроению надевала под нее лифчик, но чаще всего он требовался скорее для того, чтобы прикрыть торчащие от холода соски.
Сегодня, глядя на тщетные попытки Элис впихнуть свою грудь в платье, она в очередной раз поблагодарила Мерлина за то, что ей досталось меньшее из двух зол.
— Давай помогу, подруга, — сжалилась Присцилла. — Держи, а я застегну. Или, хочешь, мужиков позовем, они с удовольствием подсобят.
— Хочу, зови, — заржала та.
Благодаря сиськам, Алисия стала первой из девок на курсе, к кому начали подкатывать парни. И ровесники, и старшие. Той нравилось, само собой. В самый первый поход в Хогсмид ее уже позвали на свидание, и, пока Присцилла с Мартой покупали мятных червячков в «Сладком королевстве», один из шестикурсников угощал ее сливочным пивом в «Трех метлах», а потом лапал за пабом и велел, если захочет, приходить к нему в спальню вечером.
«Только я не один там живу, ты понимаешь, да?» — честно предупредил он.
Тогда именно этот намек Элис остановил.
Парень — Присцилла уже не помнила, как его звали — не настаивал. Ему хватало девиц и без малолеток, но Алисию он тоже не забывал. Подмигивал в коридорах, зажимал по вечерам и сосался с ней, охотно щупая грудь.
А когда он стал семикурсником, любопытство Элис взяло верх над здравым смыслом.
За лето она успела потрахаться с магглом из соседней с домом ее родителей деревни, и секс показался ей «пресным».
Алисия все ныла, мол, и вот об этом столько говорят? Удовольствия на пять минут, если не меньше. Жаловалась, что парни не могут часто, и что им нужно время, чтобы зайти на второй круг.
«А кто-то даже один раз не может надолго растянуть», — искренне возмущалась она и в какой-то момент настолько достала этими разговорами Присциллу, что та не выдержала и ляпнула:
«Ну так сходи к этому своему, он же звал. Глядишь, волшебники умеют что-то покруче твоего летнего ухажера».
Элис последовала совету и на рождественских каникулах полдня провела в компании семикурсников.
Их оказалось трое, и втроем они все-таки смогли удовлетворить ее аппетиты.
«Нам с сиськами однозначно понравилось», — заявила Алисия. Она всегда говорила о сиськах, как о своих подружках. У них даже были имена — Сюзанна и Маргарита.
«А им с членами?» — поинтересовалась Присцилла, не отрываясь от процесса нанесения лака на ногти.
«Да мне насрать, — отмахнулась та и заржала: — Но они хотят повторить. Не желаешь присоединиться, подруга?»
Однако Присцилла предпочитала оставаться с парнем один на один — до определенного момента, пока Элис в прошлом году ее все же не уболтала.
— Все, можешь вдохнуть.
Алисия с облегчением глотнула воздуха, кивнула в знак благодарности и критически осмотрела Присциллу.
— Выглядишь охуенно, дорогая. Но юбки будут мешать, если соберетесь потрахаться. Ой, как я тебе завидую-ю-ю, — без всякой зависти протянула Элис. — Пощупай там Прюитта как следует и за меня тоже.
— Ставлю два галлеона, что Фабиан справится и с юбками, и с корсетом в случае необходимости, — снисходительно заявила Присцилла.
— Даже спорить не буду, — фыркнула та, поправляя умело нанесенный макияж. — Ну что, уже половина пятого, пора. Мой Антуан там в холле, наверное, заждался.
Алисия не понимала и половины из того, о чем трепался «ее Антуан», но зато он был высоким, смазливым и таскал на шее внушительную цепочку явно гоблинской работы.
Августа с Фионой ушли незадолго до них, а они с Элис, Мартой и Одри покинули спальню вместе.
Вся мелочь высыпала из своих спален, чтобы поглазеть на наряды старшекурсников, и теперь заполняла гостиную, потому что уроков сегодня не проводили, а ходить по коридорам без присмотра преподавателей до сих пор запрещалось.
Присцилла удовлетворенно усмехнулась, когда третьекурсницы восхищенно раскрыли рты, завидев их на лестнице.
Она зорко осмотрелась, выискивая тех, кто возвышался над толпой, и таким способом нашла Боунса, Дирборна и Люпина с Петтигрю.
— Что, ваши дамы не торопятся? — бодро спросила Присцилла, обнимаясь с Эдгаром и Карадоком по очереди.
— Изумительно смотритесь, — вместо ответа протянул Дирборн и неожиданно протянул руку Марте. А эта сучка молчала, что он ее пригласил. Надо будет обидеться и тоже что-нибудь ей не рассказать.
— Спасибо, дорогой, — пропела Алисия и, махнув остальным, следом за Карадоком и Такертон, устремилась к выходу, чтобы встретиться со своим Антуаном.
Присцилла придирчиво рассмотрела Ремуса и не смогла найти изъянов в его внешнем виде. Выходит, несмотря на дурашливые заверения Фабиана, что они в лучшем случае наденут чистые трусы, парни все же постарались выглядеть достойно.
Люпин облачился в мантию серо-оливкового оттенка, под которую надел светлую рубашку и симпатичный галстук с мелким рисунком. Чего греха таить, Присцилла сама захотела себе такую шикарную мантию. Она боялась представить, сколько та стоит.
Ремус, кажется, смутился от такого пристального внимания и пояснил с некоторой неловкостью в голосе, что шмотки ему одолжил Поттер.
А, ну тогда все понятно. У Джеймса всегда были самые лучшие вещи, все-таки сын министерского шишки.
— Тебе очень идет, — от всей души сказала она Люпину, и тот широко ухмыльнулся, пробормотав встречный комплимент.
Сам Поттер, вскоре присоединившийся к своим дружкам вместе с Блэком, напялил нечто простое, элегантное, темно-кофейного цвета. Однако эта простота не могла обмануть наметанный глаз: запонки на манжетах сорочки явно изготовили по индивидуальному заказу, а материал ботинок смахивал на драконью кожу. И пахнул Джеймс чем-то знакомым. Вроде бы подобный аромат был у дядюшки Присциллы, лично знакомого с мистером Фроммом, самым популярным парфюмером магического Лондона.
— Мисс Свиззард, — начал кривляться Блэк, — позвольте засвидетельствовать вам мое почтение. Вы сегодня прекрасны как никогда. — Он на мгновение выпал из образа и сурово напомнил: — Сейчас ты должна сделать реверанс и с правдивым видом напиздеть, что я не менее великолепен.
— Нам было десять, Блэк, — закатила глаза Присцилла. — И мне угрожали лишением сладкого до самого Рождества. Только страх перед наказанием мог заставить меня сказать, что ты великолепен, — заржала она.
Сириус скрестил руки на груди и якобы разобиделся, но на деле почти сразу растянулся в улыбке и признал:
— Ладно, Свиззард, если серьезно, ты офигенно выглядишь. А вот тогда ты смахивала на торт. Фух, прям легче стало, я семь лет хотел это сказать.
Присцилла звонко засмеялась, скорчила рожицу и уже серьезно произнесла:
— Говорят, ты из дома сбежал.
— Кто говорит? Старая карга, которая звала себя моей мамашей? — мигом озлобился он.
— Она сейчас зовет тебя исключительно «осквернителем рода».
Матери Присциллы и Сириуса были давними подругами, вернее даже дальними родственницами — как все представители чистокровных семей.
— Да уж, осквернять я умею, — похабно заржал Блэк и щелкнул зубами перед ее носом. — Если нужно что-нибудь осквернить или испоганить, я всегда к твоим услугам, — он окинул ее нарочито сальным взглядом, медленно облизал нижнюю губу — Присцилла не могла похвастать умением краснеть, но ее все равно бросило в жар на мгновение — после чего снова стал обычным Блэком, подмигнул, откланялся, и вместе с друзьями они свалили.
Сукин сын.
Знает, какое действие оказывает на девок. Присцилла представляла, как немеют рядом с ним те, что помладше.
Она сотню раз видела его мамашу — уродливую как их домашний эльф, и папашу — чуть симпатичнее. Так с какой стати они произвели на свет такого омерзительно привлекательного отпрыска.
Впрочем, родители Сириуса были скорее исключением, в основной массе Блэки славились своей красотой.
Взять хотя бы его кузин, за которыми выстроились три длинные очереди из претендентов на их руку, и это отнюдь не из-за фамилии. Нет, главным образом, из-за нее, конечно, но смазливые лица становились приятным бонусом для избранников.
Не обошлось и без скандалов — кто бы сомневался, — когда одна из трех девиц махнула хвостом и вышла за маггла. Друэлла еще года два орала, что проклянет ее.
«Ну почему в таких семьях, как наша, все друг друга ненавидят, стоит только свернуть с протоптанной тропы. Поступить не на тот факультет или увлечься не тем, на кого укажут родители», — в сотый, наверное, раз подумала Присцилла, но тут же усилием воли выбросила из башки эти мысли. Все-таки сегодня праздник.
И Блэк, и Прюитт, который должен был явиться с минуты на минуту, за десять минут могли заставить влюбиться в них. При желании — за пять.
Даже не так. Они заставляли хотеть их, вряд ли можно назвать любовью непреодолимое желание опуститься на колени и облизывать их члены.
И если Сириус очаровывал в основном своим острым языком и бесподобным внешним видом, то Фабианом Присцилла просто восхищалась: его талантами, умением держать под контролем целую толпу своенравных старост, не говоря уже об остальных студентах, его заразительным смехом — и неиссякаемым желанием трахаться, конечно.
Она искренне считала — и с готовностью озвучивала свое мнение, — что такие парни, как Фабиан, не могут принадлежать одной девушке.
Присцилла давно поглядывала на Прюитта, наверное, с тех пор, как они стали старостами Гриффиндора. Но дружба как-то лучше получалась, и ее все устраивало.
Она сразу поняла, что дурочка Изи бросила своего Стивенса в надежде стать единоличной обладательницей прюиттовских яиц.
До этого случая Присцилла все удивлялась, ну как такая смышленая девка оказалась в Хаффлпаффе. А нет, не ошиблась Шляпа, дура она и есть. Фабиан никогда и ни с кем не встречался, и нужно быть непроходимой идиоткой, чтобы без всяких оснований возомнить себя той, кто сможет заставить его начать.
Наверное, Большое озеро должно высохнуть, чтобы Прюитт завязал с толпой девиц и остался только с одной.
— Они там точно живы? — проворчал Боунс, поглядывая на часы. — Договаривались же в половине пятого встретиться. Ну, хорошо, делаем скидку пятнадцать минут, потому что девушки всегда опаздывают.
— Не всегда, — заметила Присцилла. — Я вот никогда не опаздываю.
— Ну так и я не Фабиан, чтобы мне такие девушки доставались, — невозмутимо отозвался Эдгар.
Вот кто станет отличным парнем и мужем, так это он. Не красавец, но и далеко не урод, Боунс обладал ясным умом и спокойным характером. Он не хватал звезд с неба, как какой-нибудь Блэк, но благодаря упорству и здоровой самокритике достигал успехов и в учебе, и в квиддиче, и, наверное, в отношениях.
Если Медоуз можно назвать успехом, конечно.
Когда она соизволила все же явиться, у Присциллы зарябило в глазах. Доркас нацепила ярко-малиновую мантию, огромные безвкусные серьги, в волосы вплела блестящие ленты — словом, смахивала на рождественскую елку, если бы ее наряжали первокурсники без присмотра старост.
— Ой-ей, — оценил образ Медоуз Крессвелл, скорчив неподражаемую физиономию, будто обнаружил посреди гостиной гнездо флоббер-червей.
За секунду до этого он в своей обычной манере, дробно топоча, скатился с лестницы и начал беспорядочно пожимать руки знакомых парней в радиусе пяти футов.
Присцилла отметила, что Дирк тоже одет с иголочки, волосы разделены пробором на две неравные части и зачесаны набок, чтобы длинная челка не лезла в глаза. Выглядели они мокрыми, хотя с них не капало. Наверное, какое-нибудь средство «Простоблеск» или маггловский аналог.
— А ты с кем идешь, Марлин? — скорее из соображений вежливости поинтересовался Эдгар у подружки своей дамы.
— С одним парнем из Дурмстранга, — кокетливо сообщила та, поправляя гладко расчесанные волосы. У нее, в отличии от Доркас, хотя бы был вкус. — Я с трудом выучила его имя, даже записать пришлось, — она выудила из кармана кусок пергамента и прочла: — Ингджолдр, хотя у меня есть сомнения, что я верно записала транскрипцию...
— Просто умиляет, как ты пропускаешь ту часть, которая никому не интересна, — саркастически перебила Присцилла, которую Маккинон, будучи старостой, успела достать всего лишь за неполный прошлый семестр.
— Кэндис не выходила еще? — вмешался Крессвелл, не дав Марлин возможности ответить.
— А то ты ее не знаешь, если к началу явится, уже неплохо, — ухмыльнулась Присцилла и в уме перебрала всех, кто уже ушел, и тех, кто еще собирался.
Ровно в назначенный час наверху лестницы, ведущей в мужские спальни, наконец показались Кут, Фенвик и Прюитт.
Освальд ржал как конь, Фабиан хлопнул его по плечу и дружески пихнул локтем Бенджи. Втроем они быстро спустились и двинулись прямиком к Присцилле, которая, честно говоря, с трудом справилась с изумлением.
Сегодня Фабиан превзошел даже самые смелые ожидания женской половины Хогвартса.
Он надел мантию густого темно-сливового цвета и смахивал в ней на главного судью Визенгамота. Самого обаятельного за всю историю Визенгамота главного судью, если быть точной. Присцилла впервые видела, чтобы он сменил школьный галстук на шейный платок, и вдруг со всей ясностью осознала, что Прюитт ведь тоже отвратительно чистокровный, такой же, как они с Блэком. Просто он и его родители не считали жизненно важным пихать свое происхождение под нос каждому встречному.
Прежде чем коротко поцеловать его в губы, Присцилла успела заметить жемчужно-белую рубашку и темную жилетку под мантией. А еще от него бесподобно пахло чем-то соленым. Морем, похоже.
Волосы Фабиан — не иначе как по наущению Крессвелла, правда не столь обильно, как Дирк — уложил какой-то липкой гадостью, чтобы не растрепались и не мешали танцам. Впрочем, смотрелось это отлично. И слегка небрежно. Казалось, что он пришел с продуваемого ветром двора.
Ко всему прочему, Фабиан придал аккуратную форму своей недельной щетине.
Элис обоссытся, когда увидит. Она обожает таких тщательно небритых мужиков.
Это был как раз тот случай, когда хватило бы пары минут, чтобы влюбиться в него. А потом еще раз и еще.
И Присцилла непременно влюбилась бы, не будь ее душа уже занята другим.
— Прюитт, возьми меня замуж, а, — выпалила она в шутку, когда Фабиан тихо прошептал ей пару интимных комплиментов.
— Ты хочешь разбить сердца половине нашего курса? — с ноткой самодовольства спросил он, явно удовлетворенный произведенным впечатлением.
— Так мы не по-настоящему, — Присцилла пихнула его в грудь ладонью, но уже спустя секунду Фабиан подхватил ее за талию и подтолкнул к портрету, так что она с удовольствием взяла его под руку. — Я даже не потребую от тебя верности. Да я сама буду тебе изменять!
— Вот и выходи за того, с кем собралась изменять, — развеселился Фабиан, наклоняясь к ней на ходу. Она чувствовала себя как никогда мелкой рядом с ним. Будто эта мантия делала его внушительнее.
— За него я не могу, — честно призналась она. — Меня отец прибьет. И его тоже, — со вздохом добавила Присцилла.
Фабиан, стерев с лица улыбку, внимательно посмотрел на нее.
— Говоришь загадками, — он поцокал языком. — Маггл?
— Чистокровнее не бывает, — фыркнула она.
— Тогда я в тупике. — Но, судя по тону, он не особо расстроился по этому поводу. Наверное, своих секретов хватает.
— Все равно не угадаешь, — уверенно заявила Присцилла. — Когда-нибудь родители нас все же поймают и прихлопнут, и тогда эту скандальную новость узнают все. Ну, либо я сама тебе расскажу. Знаешь, Прюитт, я тебе почему-то доверяю. Ты ведь и сам хранишь не одну тайну, а? Эта твоя девица, которую ты никому не показываешь, кто она, маггла? Поэтому ты ее скрываешь?
— Я скрываю ее не поэтому, — емко, но бессодержательно ответил Фабиан и обезоруживающе улыбнулся — так, что захотелось сей же миг заткнуться и засосать его.
В холле они собирались смешаться с толпой, но эта задача неожиданно оказалась невыполнимой.
Для начала — Фабиан возвышался над этой самой толпой, и французские шлюшки мигом попытались облепить его со всех сторон, едва завидев.
Затем прискакала Изабелла и не слезла с Фабиана, пока как следует не облизала. Тот, вероятно, заранее набросал список комплиментов, потому что сыпал ими без запинки. Хотя стоило признать, что Изи сегодня действительно была достойна их. Кут ревниво поглядывал в их сторону.
Акерли, которого Изабелла оставила без присмотра, тем временем бесстыдно глазел на Присциллу и иллюзию ее сисек, создаваемую корсетом.
— Чего уставился? — снисходительно спросила она, хитро улыбаясь.
— Любуюсь, — как ни в чем не бывало ответил Итан. — И не я один, — он кивнул по сторонам.
Акерли не соврал. Что на Присциллу, что на Изабеллу, что на Хиггс с ее слизеринскими подружками пялились все кому не лень.
Может, они все-таки перестарались с этими платьями? Но голые плечи вроде мантиями прикрыты, все прилично.
Ну и ладно. При всем народе Минерва не будет устраивать скандал, а завтра... до завтра еще дожить надо. Не лишит же она значков всех разом. А восхищение окружающих парней сегодня станет достойной компенсацией будущего наказания от Макгонагалл.
— Присци-илла, — Ковингтон, пока его пара была увлечена своим Стефаном, отделился от толпы равенкловцев и всем своим видом дал понять, что у него нет слов.
Поэтому вместо того чтобы мести языком, он просто распахнул объятия, дождался, пока она шагнет к нему, и сомкнул их. Потом снова осмотрел с ног до головы, словно впервые видел — в таком виде, пожалуй, впервые, да — и опять с довольной улыбкой покачал головой.
Даже Голдстейн отлепился от Фьорд, чтобы чмокнуть Присциллу в щеку и двусмысленно — он по-другому не умел — дернуть бровями. Такое движение обычно означало, что он не прочь потрахаться.
Лишь после этого Генри пожал руку своему закадычному дружку Куту и полез обжиматься к Элис.
Что ж, это действительно доставляло удовольствие — быть в центре внимания, хотя, положа руку на сердце, Присцилла никогда не страдала от его недостатка.
А по-настоящему ее волновало мнение лишь одного парня.
Она украдкой бросила на него взгляд и поймала ответный, полный безмолвного ожидания.
Он открыто улыбнулся Присцилле и уже спустя мгновение продолжил слушать пространную речь Скарлетт об ее утомительных сборах на бал.
— Мерлин мой, Фьорд, — не сдержалась Присцилла после пяти минут беспрерывной болтовни, — мы все уже поняли, что ты призвала толпу помощников, чтобы привести себя в более или менее сносный вид. Я смотрю, они тебе даже сиськи соорудили. Специального человека нанимала или сотрудницы миссис Флауэр сами справились?
— Помолчала бы, Свиззард, — заступилась за Фьорд Томазина, которую они с Элис звали между собой Бульдогом. — Тебе бы точно не помешало поработать над своими сиськами.
— Поверь мне, я не страдаю от их отсутствия, — невозмутимо отбила Присцилла. — У Кромвелл вон сиськи почти до пола, и что — красиво? Ну-ка, Макмиллан, — ткнула она в Грэхэма, который только что присоединился к ним на пару с Хоггартом, — скажи, тебе нравится вымя Люси?
Тот повертел башкой по сторонам, убедился, что обладательницы вымени рядом нет, и выдал:
— Мерлин упаси.
— Зато как будет звучать эпитафия, а? — ввернул Хоггарт. — Трагически задавлен десятифунтовым бюстом девицы во время соития. — И все поржали.
— Хотя сиськи Бут, по-моему, весят не меньше, но я еще ни разу не слышал о них плохих отзывов, — загоготал Кут, и они с Голдстейном хмыкнули.
— Кто сказал «сиськи Бут»? — влез непонятно откуда выскочивший Блэк.
— Смотрите, это они! — крикнул кто-то из пятикурсников, и все головы повернулись к выходу.
Толпа расступилась, восторженно повизгивая девичьими голосами, когда в дверях показались «Сорви-Гоблины».
Девки с курса Нейджа рванули вперед, чтобы взять автограф, а сам он протиснулся к Присцилле и Фабиану, которого Изабелла все же соизволила выпустить из своих когтей.
— Ну скоро там? — пробурчал Найджел. — Я хочу побыстрее пережить эти десять минут танцевального позора и вознаградить себя пуншем.
— Пусть Моран ведет, — посоветовала Присцилла, разворачивая брата к себе и поправляя ему галстук. Нейдж настолько вырос за последний год, что галстук был даже выше уровня ее глаз.
— Если станешь старостой школы, тебе придется научиться танцевать, вот что я тебе скажу, — со знанием дела вздохнул Фабиан. — Про старую школьную традицию выпускного бала слыхал?
— Ага, что-то припоминаю. Типа надо звать кого-то с курса младше и танцевать с ней, да? Скрещу летом пальцы, чтобы меня не сделали старостой школы.
— Предпочтешь, чтобы значок получил какой-нибудь Мальсибер? — строго спросила Присцилла и пальцами зачесала назад густые темные волосы Найджела. Кожа на его лбу была влажной. — И кого ты пригласил? — между делом спросила она Фабиана.
— А ты бы на моем месте кого пригласила? — загадочно вернул он вопрос.
— Кого-то посимпатичнее, — хихикнул Нейдж.
— Не знаю, — пожала плечами Присцилла и ткнула брата в плечо, — у этих куча красивых девок на курсе. Выбирай любую. Ну, с кем из них ты спишь… Да вот Макдональд хотя бы, — она кивнула на пробиравшуюся к ним сквозь толпу Мэри. — Глядишь, сцепится с кем-нибудь языками, слово за слово — и наш во всех смыслах незабываемый выпускной закончится где-то в аврорате.
Фабиан со смехом покивал и подал руку Макдональд, чтобы притянуть ее к себе, обнять и поцеловать.
— Где остальные? — громко спросил он у Фоули, пришедшей вместе с Мэри, но ответила ему все та же Макдональд:
— Эванс с Крессвеллом, когда мы шли, поймал Гораций. Чуть не обоссался от восторга. Сразу вынул откуда-то фотографа — в кармане он их, что ли, таскает — и теперь, пока не сделает сто пятьдесят кадров, не отпустит. Не, никто ж не отрицает, что Крессвелл в этом прикиде реально вау...
— Ну разумеется, Слагхорн лишился чувств исключительно из-за симпатяги Дирка. На кого еще в этой паре смотреть, — заржал Блэк, переглянувшись с Поттером.
Все вышло так, как предсказывала Макдональд. За пару минут до начала бала из-за угла показался сначала живот Горация, затем его усы, потом он весь целиком, и только после него — и под ручку с ним — Эванс.
Слагхорн, которого, похоже, распирала гордость, довел ее до середины холла, церемонно приложился к тыльной стороне ладони Лили усами и торжественно передал ее Крессвеллу, который всю дорогу ехидно ухмылялся, шагая по другую сторону от нее.
Вот уж кому природа отсыпала сполна.
Во всем Хогвартсе Присцилла не могла припомнить еще хоть одну девицу с таким необычным цветом глаз и волос.
Этому даже было какое-то научное объяснение. Что-то связанное с истреблением ведьм в средние века.
И сиськи при ней, и задница, и нос нормальной формы.
А еще Эванс далеко не дура.
Поттер, глядя на нее, даже дыхание задержал, кажется.
Эванс не требовались все эти шмотки и украшения, чтобы быть сногсшибательной.
Она и не носила украшений, только на шее болталась крохотная подвеска на едва заметной цепочке.
Эта витая цепочка, невесомая как сам воздух, показалась Присцилле знакомой.
Только она никак не могла припомнить, где же видела подобную.
— Что ж ты сразу не сказала, что идешь с Горацием, Эванс, — заржала Макдональд. — Морочишь голову сразу двум парням, — она подбородком указала в сторону Люпина, — а сама уже профессора окрутила.
Лили наморщила нос и скорчила рожу, которая, по всей видимости, призывала ее подружку заткнуться.
Крессвелл снял с локтя серую с неброским отливом мантию и жестом фокусника взмахнул ею, расправляя, чтобы Эванс могла сунуть руки в рукава.
Вместе с этими двумя к ним подошла Минерва и велела старостам построиться. Остальных гостей ровно в половине шестого уже начали запускать в Большой зал.
Все засуетились, словно разом позабыли, как выглядит их партнер для танца. Присцилла повернулась к Фабиану — и вздрогнула.
Он смотрел на Эванс, не моргая, потом будто опомнился и опустил взгляд. Кажется, даже глаза прикрыл на долю секунды.
Вряд ли его так поразили обнаженные девичьи плечи, пусть очень красивые — сколько он таких повидал, не счесть.
Не-ет, так парни пялятся только на тех девок, которых видят во снах.
Просто не верилось, что Фабиан, способный увлечь любую девицу, тайком сохнет по той, что ближе всего.
Присцилла как бы невзначай обернулась и взглянула на Эванс, стоявшую прямо за ней.
Ну конечно.
Минерва дар речи потеряла, когда Фабиан, обойдя закон Гэмпа, буквально из пустоты вытянул ажурную платиновую нить, положил на ладонь и показал профессору.
Получив два десятка баллов, он сел на место рядом с Присциллой и небрежно сунул цепочку в конверт, который сам же только что создал.
А сейчас та самая цепочка висела на шее Эванс.
Ох, Прюитт, но почему ты это скрываешь? Боишься, что семья не примет магглу? Или стыдишься быть таким же, как все — уязвимым и зависимым от желаний девчонки?
Присцилле стало тошно от своих мыслей.
Кто она такая, чтобы судить Фабиана. У нее самой такой огромный скелет в шкафу, что его скелет показался бы крошечным.
Но кто бы мог подумать, а.
Фабиан так смотрел на Эванс, что не оставалось никаких сомнений — вот ради нее он способен завязать с толпой девиц.
Но никак не ради дурочки Изи.
***</p>
С детства Найджела убеждали, что нельзя говорить вслух все, о чем думаешь.
На одном из приемов, которые устраивала тетушка Оливия, он честно заявил миссис Блэк, что та пахнет как их домовик Флиппер.
Найджелу тогда было четыре, и мать, когда гости разошлись, поставила его в угол, перед этим основательно отчитав.
Присцилла сжалилась над ним и притащила со стола кусок пирога.
Пока он жевал, сестра сидела рядом на полу и пересказывала сказку, которую ей на ночь читал Флиппер.
«Ты лучше всех», — прямолинейно заявил Найджел, когда доел, а Присцилла смолкла.
«Лучше всех дочка тети Друэллы», — возразила она, повторяя за матерью.
Белла в тот год перешла на второй курс Хогвартса и в июне сдала один из экзаменов на сто десять баллов. Тетушка Оливия теперь не уставала повторять, что ждет от Присциллы тех же успехов. Хотя до школы той оставалось еще долгих шесть лет.
Чем старше Найджел становился, тем чаще убеждался, что все люди врут.