Часть 10 (2/2)

В классе тихо. На парте перед Осаму уже пятнадцать минут покоится лист с заданием, к которому он и не планировал притрагиваться. Одасаку же занят проверкой работ, поэтому совсем на ученика не смотрит. Пора. Дазай встаёт с места, приближается нарочито крадучись, обходит учителя со спины. Ода, разумеется, Дазая замечает и настораживается — рефлексы из себя не вырежешь: допускать, чтобы враг находился за спиной, опасно. Враг?

«Сзади доска. К доске идёт, » — сознание Сакуноске мигом подкидывает ему подходящее оправдание.

Дазай, тем временем, замирает аккурат у Оды за спиной и, немного помедлив, опускает свои узкие ладони на его широкие плечи.

— Ты так много работаешь, Одасаку. Давай я сделаю тебе массаж.

Тело Оды реагирует мгновенно — мышцы под ладонями каменеют. Если бы Ода мог, он наверняка сейчас бы сжался до размеров атома.

«Сбросить руки будет грубо, » — рассуждает Сакуноске и решает встать.

Ладони Дазая соскальзывают вниз по спине мужчины, но он вовремя соображает их убрать. Получилось что-то вроде поглаживания. Совершенно случайно.

Секунда. Вторая. Дазай выжидающе молчит. И вот Ода поворачивается, ученик задирает голову и видит: лицо учителя безэмоционально.

— Спасибо, не нужно. Давай закончим на сегодня, ты и сам, должно быть, устал, — говорит Ода обыденным тоном.

«Устал, поэтому вытворяешь чёрт-те что — так ты это интерпретировал? Или, может быть, это ты устал, поэтому мои действия кажутся тебе странными?» — Дазай готов взорваться от ненормальной, как ему кажется, реакции Одасаку.

— Выгоняешь? — голос Дазая, вроде бы, обычный, но Оде мерещится досада.

— Нет.

— Значит, я могу остаться, если хочу?

Ода понимает, что проиграл. Этот юноша может вертеть им как хочет. Ему очень хочется сокрушённо вздохнуть и схватиться за голову, но вместо этого он отвечает:

— Да.

Дазай улыбается, не тая ликования по случаю собственной победы.

— Но сегодня я не останусь. У меня ещё дела.

Оде даже хочется поблагодарить Дазая за такую благосклонность.

— Хорошо. До встречи.

Дазай ловко лавирует между партами к своему месту, цепляет пальцами ремешок сумки и стремительно сматывается. Именно этот глагол кажется Оде наиболее подходящим, хотя, «слинял» тоже в самый раз. Сакуноске опускается на стул и думает, что он, и в самом деле, устал, раз именно сегодня с Дазаем было сложнее всего сладить, и не может придумать, с каким стихийным бедствием его можно сравнить.