Часть 7 (2/2)
— У меня был тако-о-ой скучный день! — медленно выговаривал Осаму, игнорируя заданный вопрос. — Бармен, повторите!
Представительный седой мужчина в бордовом жилете молча стал наполнять тамблер<span class="footnote" id="fn_31842978_1"></span> с крупным шаром льда ароматным виски. Как только он поставил его на барную стойку, Дазай потянулся к стакану, но Ода, его опередив, отставил стакан подальше. Осаму смерил его расфокусированным взглядом, а потом, когда бармен удалился, заговорил:
— Мне смешно: он думает, будто уже обращаясь со мной как с действующим членом организации, он действительно приблизит меня ко вступлению. Меня.
Он особенно выделил последнее слово интонацией, а потом рассмеялся. Смеялся он долго, пьяный смех полностью завладел им, сковывая легкие и сводя мышцы челюсти. В конце концов, обессиленный, он снова уронил невообразимо потяжелевшую голову на руки, спрятав лицо, и тихо заговорил лишь через время:
— Выпей… -те, Одасаку…
— Я за рулём.
Дазай снова поднял на него взгляд, на этот раз полный не то сожаления, не то мольбы. Но что бы то ни было, оно было гораздо глубже, чем сожаление, что Ода с ним не выпьет или просьба о том же.
— А здесь, кстати, уже есть один Учитель, — сказал юноша, рассеянно оглядываясь.
Словно понимая, что о нём заговорили, из ниоткуда на третий барный стул запрыгнул трехцветный кот.
— Ты назвал кота «Учитель»?
— Да. Я знаком с ним дольше, чем с… Вами. Ему будет обидно, если я буду обращаться к Вам как к учителю в его присутствии.
— Хорошо, можешь не обращаться так.
Вообще-то, допускать нарушение субординации Оде не хотелось. Но Дазай был пьян, поэтому куда проще было потакать ему в разумных пределах.
— Казалось бы: хочешь, ч-чтобы я вступил в организацию, так… давай интересные поручения. А о-о-он? Послал вербовать сотрудника госорганизации! До чего же нудный тип! И очки такие огро-о-омные, круглые. Как блюдца! — Дазай зачем-то скорчил гримассу, которая, к слову, совсем не вписывалась в повествование. — И родинка у него такая смешная, и сам он весь какой-то карикатурный… Но зануда! Законченный зануда! Он ведь совершенно не понимает шуток!
Ода внимательно слушал юношу.
— А затем? Согнал для меня пятьдесят новичков — выбирай, говорит, лучших к себе в отряд. Что за бред? Блесна на удочке. На, мол, играйся в солдатики! Да они же все поголовно ничтожны, ни на что не способны. Так, пушечное мясо с амбициями исполнителей, — речь его ускорилась, выдавая в нем раздражение. — Да половина из них вообще не представляет, какого это жить в таком мире. Что они в нём ищут? Деньги? Связи? Не то что этот Рюноске — он уж точно дитя всего темного и жестокого, что есть в нашем мире. Он — настоящая машина для убийств. И ты, верно, думаешь, что я говорю это так, для пущего впечатления. Но нет. Я до сих пор не знаю, скольких он в своих трущобах перерезал. Думаю, человек пятьдесят, не меньше. Но ты, если бы его встретил, обязательно воспитал бы как надо. Уж я не сомневаюсь, — он умолк на время.
Ода тем временем погрузился в раздумья. Чего же он сам искал на тёмной стороне? Или так произошло только потому, что он изначально на ней пребывал?
— Одасаку. О чём ты думаешь? — вдруг спросил Дазай. — Хотя, ты все равно мне не скажешь.
Речь его снова замедлилась, а голос приобрёл какой-то меланхоличный тон.
— Давай я отвезу тебя домой?
Сидеть здесь всё равно не было смысла, а оставлять подростка одного Ода точно не планировал.
Дазай, недолго думая, согласился.
Приехав по новому адресу, Ода помог Дазаю подняться на нужный этаж, а затем открыть дверь, потому что конечности юношу не слушались. Задорное настроение резко сменилось на скверное: Осаму мутило всю дорогу и стошнило, едва он успел добраться до унитаза.
— Очень жарко, — он пытается стянуть с себя пальто, но это не приводит к успеху.
Ода входит в ванную и ставит рядом с юношей пачку активированного угля и бутылку воды.
— Помоги, — Сакуноске стягивает с юноши пальто, пиджак и помогает расстегнуть жилет, пока того нещадно полощет.
— Я сейчас найду жаропонижающее, — мужчина удаляется.
Дазаю плохо настолько, что он зарекается больше пить.