Часть 7 (1/2)

Начался ноябрь. Дождило теперь реже, но воздух круглыми сутками был влажным, а на небе неизменно, будто специально равномерно распределённые, висели несколько плоских туч. День Оды с самого утра был полон дел: проверка работ учеников, подготовка к будущим занятиям, уборка квартиры, которая, в прочем, не отняла много времени. Небольшая квартира, что он снимал, была двухкомнатной и минималистично обставленной. Интерьер был сдержанным, по большей части западным, но содержавшим в себе элементы традиционного японского стиля. Например, покрытый лаком пол из тёмного дерева в гостиной не был скрыт практически никакой мебелью. В углу на невысоком столике одиноко стоял маленький телевизор, оставленный хозяйкой квартиры, а противоположную стену от окна полностью занимал массивный шкаф. В нём хранилось несколько футонов<span class="footnote" id="fn_31842978_0"></span> разных размеров. Жаркими летними ночами Сакуноске вынужденно перебирался со стоящей в спальне кровати на пол в гостиной, да и дети, время от времени гостившие у него, с радостью меняли свои двухъярусные кроватки на просторные футоны. Кухня была маленькой и светлой, в ней Сакуноске проводил меньше всего времени. Порой он настолько был занят делами или мыслями, что если бы не чувство голода, позабыл бы, что она вообще у него есть. В основном Ода, если был дома, находился в спальне. Помимо полутороспальной кровати, в комнате были платяной и книжный шкафы и стол у самого окна, за которым мужчина работал или писал.

В общем, этот день Оды никак не выбивался из множества других, наполненных учительскими, а затем и отцовскими хлопотами. Ближе к вечеру с полными пакетами сладостей он направился в ресторанчик. Машину решил не брать: квартира, в которой он жил, находилась ближе к детям, чем к школе.

— А, Ода? Здравствуй-здравствуй! — улыбаясь, приветствовал его хозяин.

Учитель ответил на приветствие, после чего мужчины обменялись парами дежурных вопросов и дежурных ответов на них.

— Как там твой ученик?

Уточнять не требовалось, хозяин видел воочию только Осаму.

— Приготовил для меняя карри.

— Ого-о-о. Ну как?

— Неплохо.

— А он всё-таки толковый парень, а?

Ода отрешённо думал, а затем тихо ответил:

— Да.

— Попался, Ода Сакуноске! — дети, как обычно, оказали ему «горячий» приём.

Маленькую банду сорванцов возглавлял Коске — самый старший из ребят. Ему было десять, и, к огромному сожалению Оды, он хотел стать бандитом. Смену деятельности опекуна, бывшего для него кумиром, Коске считал сначала шуткой, потом ошибкой, в отличие от шестилетнего Шинджи. Тот, в свою очередь, обожал книжки и с нетерпением ждал того момента, когда пойдёт в школу, чтобы Ода лично обучал его (ведь пока что дети находились на домашнем обучении). Сакуноске как-то раз объяснил ему, что сначала нужно будет окончить младшую школу, а затем среднюю, на что Шинджи поклялся терпеливо сносить все школьные трудности. В силу разницы в возрасте трое старших детей относились к Сакуноске скорее как к старшему брату, так и называя его: «братец». В то время как Шинджи и Сакура были слишком малы, когда осиротели, и совсем не помнили своих настоящих родителей. Изредка наедине от малышки можно было услышать робкое «папа», но Шинджи, слыша обращение старших братьев, к Оде предпочитал обращаться по имени.

— Сдавайся! — кричал Коске.

— Ещё чего, — спокойно отвечал Сакуноске.

Через несколько секунд, дрыгаясь от щекотки, сорванец завопил:

— Сдаюсь! Сдаюсь!

Вечером, перед тем как Ода планировал вернуться домой, большое семейство ужинало на первом этаже ресторанчика. Это была относительно свежая традиция, начавшаяся как только Сакуноске стал работать в школе.

Едва Ода успел попрощаться с детьми, как его мобильный завибрировал. Открыв сообщение, он замер: Дазай отправил какой-то адрес. Но прежде чем все самые страшные варианты пронеслись в его голове, Осаму отправил ещё одно: «Одасаку-сан, приходи!» Впрочем, ясности оно не внесло. «Даже если он в опасности, очень маловероятно, что обратился бы ко мне. Что-то случилось, и ему нужна моя помощь? Если бы он просто хотел что-то сообщить, позвонил бы или написал в смс, » — строить предположения было пустой тратой времени, поэтому Одасаку поспешил к дому, чтобы поехать к Дазаю на автомобиле.

«Район не из самых благополучных», — констатировал мужчина, разъезжая по темным безлюдным переулкам. «Надо припарковаться». Закутки дальше были совсем узкими — соваться в них на машине было бессмысленно. Когда-то он здесь уже бывал. Завернув в переулок слева, он заметил красную светящуюся вывеску «Lupin», сверил номер дома — «Здесь».

Деревянная дверь со скрипом впустила мужчину в темное помещение. Сакуноске воспользовался способностью. Пока безопасно. Стал спускаться по узенькой лестнице. С каждой ступенью он погружался в сизую дымку, пахнущую дорогим алкоголем, табаком и древесиной. Наконец, взору Сакуноске открылась маленькая узкая комната, тускло освещаемая парой крупных желтых ламп. Это был бар, крохотный настолько, что в нём едва ли могли разминуться три человека. На среднем из трёх барных стульев сидел Дазай. Вернее сказать, лежал на барной стойке. Ода медленно приблизился к нему, кивнул бармену в знак приветствия, на всякий случай снова воспользовался способностью и только потом занял стул справа от юноши, ближе к лестнице.

— Дазай, — тихо позвал Сакуноске.

Юноша, кажется, шевельнулся. Ода выжидал.

— Дазай.

Он тяжко вздохнул и с трудом оторвал косматую голову от рук. Немного проморгался, глядя перед собой, и только после повернулся вправо:

— Одасаку-у-у… — он вдруг расплыся в улыбке.

На щеке, не скрытой бинтами, плескался румянец, но плохое освещение не позволяло мужчине этого заметить.

— Ты что, пьян?