Часть 5 (1/2)
Утро субботы Дазай встречал на крыше одного из элитных небоскрёбов Йокогамы. Ветер в предрассветный час был пронизывающим и сухим. Длинные полы пальто хлестали по ногам юноши, всматривающегося вдаль одним карим глазом. Три часа назад его выдернули из тёплой постели — в Мафии, примерно в середине иерархической лестницы, обнаружился предатель. И Дазая из постели никто бы не дёрнул, если бы предатель не завладел крайне полезной для Мори информацией, но стремительно произошедший самосуд выше стоящих подчинённых навсегда отнял у Огая возможность заполучить её. В идеале Осаму должен был помочь боссу Портовой Мафии разобраться со всеми причастными к инциденту, но вражеская группировка воспользовалась внутренним переполохом и напала на Осаму с людьми, находящимися у него во временном подчинении по приказу босса, на подходе к одной из баз организации. Как итог — рассечённая правая бровь и царапина на левой щеке. Забинтовать рассечение решили вместе с глазом (Дазай настоял), потому что через несколько часов он отечёт. Осаму в принципе не хотел во всём этом участвовать, но отказать Огаю сегодня было невыгодно.
— Дальше твои справятся и без меня, — холодно констатирует юноша, подойдя к Мори.
— У тебя есть какие-то дела?
Дазай наблюдает, как ночное освещение города гаснет улица за улицей.
— Хорошо, — босс Портовой Мафии понимал, что ему не ответят, — не отключай мобильный.
В квартире Осаму оказался лишь через час. Смотреть на себя в зеркало было противно, бровь ныла, желудок крутило. Не переодевшись, он упал в кровать. До встречи с Одасаку было ещё часов девять-десять. Йокогама медленно просыпалась.
Раздражающий писк раздавался не то под кроватью, не то под одеялом, заставляя резко провалившегося в сон юношу разлепить левый глаз. Он по привычке хотел потереть лицо, но нащупав ладонью бинты, озадачился. Только спустя мгновение юноше удалось вспомнить ночные события. Тяжелый вздох, рассеянный взгляд, скользящий по комнате. Только теперь он поднимает одеяло, находит мобильный и отключает его. Правда толку от этого мало: звенеть всё ещё продолжает, только в ушах. Он давно не чувствовал себя таким опустошенным. И дело было вовсе не в новых царапинах. На него вдруг обрушилось осознание бессмысленности всех его действий. Ничто в его нынешней жизни не было способно вызвать в нём иных чувств, кроме раздражения.
На встречу в ресторанчике Дазай опоздал. Он решил принять душ, но на его теле теперь столько бинтов, что заматывать их занимает много времени.
— Здравствуйте, Одасаку-сан, — голос бесцветный, но на губах играет дежурная улыбка.
Мужчина сидит за стойкой, услышав голос поворачивается и замирает:
— Ты в порядке?
— Есть хочется, — Осаму, конечно, понимает, о чём его спросили, но ясно дает понять, что собеседника это не касается.
В ответ Ода лишь кивает и зовёт хозяина ресторанчика. Низкий полулысый мужчина появляется из ниоткуда, улыбается приветливо, здоровается с юношей и уходит в глубину кухни. Пахнет вареным рисом.
— Присаживайся. Карри скоро будет готово.
Дазай занимает стул справа от учителя.
— Я уже начал думать, что ты испугался конкуренции, — с лёгкой улыбкой сообщает Сакуноске.
Лицо Дазая светлеет.
— Не дождетесь, Одасаку-сан! — теперь он тоже улыбается.
Карри действительно быстро подали. Пар от двух плоских тарелок распространял по помещению пряный аромат. Хозяин ресторанчика поставил стакан с водой рядом с юношей и удалился.
— Остро! — съев ложку завопил Дазай. — Одасаку-сан, Вы всегда такое едите?