Глава 9. «Персефона» (2/2)
— Я могу туда ходить? — она повернула к нему голову. — Мне нельзя покидать этаж, сегодня я смогла спуститься вниз впервые…
Тео сглотнул, она была так близко к нему. Пахло от нее привычно: нотки чего-то цветочного и вкусного… сладкого, но не слишком, как ему всегда нравилось. Антураж из книг создавал знакомые места библиотеки Хогвартса и даже голос ее больше не дрожал. Так хотелось прикоснуться к ней… хотя бы мизинцем, самым кончиком пальца, — он был бы рад и этому. Коснуться лишь дыханием ее щеки, чтобы она почувствовала его и покраснела. Как всегда. Она была так очаровательна в своем стеснении от его флирта, принимая его за шутки.
Знала бы она, что он думал о ней, когда они так часто проводили время, будучи сокурсниками…
На секунду Тео представил, что так и есть: они на седьмом курсе и все спокойно.
Никаких Темных Лордов нет.
Войны нет.
Ничего нет.
Только он и Гермиона между стеллажей, где так вкусно пахло ее шампунем и кожей. Он вдохнул этот аромат, такой же яркий, как и она. Гермиона всегда источала тонкий запах, едва заметный, сколько он помнил: ягоды и ваниль, и самую малость жасмин. Как-то она пожаловалась Тео, что ее кудрявым волосам подходит лишь один шампунь. А на шестом курсе он узнал, что так же пахла его амортенция… Сейчас же он еле сдерживал свои скрытые желания. Напрягал руки и говорил себе строгое: «Нет! Ты не посмеешь!» — лишь бы не прижать ее к любой поверхности и просто впиться в губы. Зарыться пальцами в волосы и попробовать вкус ее возбуждения.
«Она пахнет так же, и на вкус она… такая же?» — внезапный вопрос вскружил ему голову.
Ни дня не проходило, чтобы он не вспоминал ее мягкость. Ее всю. После первого поцелуя он подарил ей первый оргазм. Как же красиво она выгибалась ему навстречу, когда Нотт отодвинул в сторону девичье белье и нажал пальцами на жаждущие складки. Потер клитор и…
И снова. И снова, пока у Гермионы не закатились глаза от удовольствия.
Когда Тео сел перед ней на холодный пол Астрономической башни и вылизывал языком то сокровенное, что скрывалось под ее одеждой, Грейнджер могла лишь кричать, кусая себя за пальцы. Вокруг них летали искры. Она плакала от ощущений и просила Нотта перестать, сжимая бедрами его голову, — он помнил это так ярко. Ее залитое слезами и возбуждением лицо, когда она получила свой первый оргазм от его пальцев и рта. Из-за него.
Все первое у Гермионы — с ним.
Все первое у Тео — с ней.
Это было лучшим моментом в его жизни. Он даже не прикасался к себе, пока это делал. Не смел отвлекаться от ее удовольствия. Переживал, понравится ли ей… Лишь как дурак сидел перед ней, словно она королева, кем Гермиона и была для него. Всегда. Касался ее губами, выпивая сладость женской влаги, массировал коленки и шептал о ее вкусе. Она кончала, и слезы ее лились наравне с мутными каплями, что он слизывал языком, не в силах оторваться от нее.
Он кончил на ее ступни, стоило коснуться себя лишь несколько раз. Кончил, глядя в ее дикие глаза. Оранжевые брызги пламени сияли в ее радужках. Она была нереальной, как сон, и в то же время такой осязаемой, что не хотелось отпускать ее от себя.
— Я люблю тебя, — сказал Тео, целуя ее в губы, — я так сильно люблю тебя, что мне больно.
А потом стер ее воспоминания Обливиэйтом.
Конец любви.
Она стояла с опухшими губами и стеснялась его нежных касаний по руке… Забыв все остальное…
Тео с дрожью в коленях проводил ее до Гриффиндорской спальни, оставляя на память лишь сладость от первого поцелуя. Он знал, что она возненавидит его завтра вечером. Возможно, даже днем или утром. Он не хотел, чтобы Грейнджер корила себя из-за связи с ним, да и опасно было держать при себе такие воспоминания, учитывая его род деятельности.
Он сделал то, что должен был. Сдержал в сохранности их общий секрет, который мечтал ей раскрыть после победы Поттера, но не вышло. И теперь, глядя на нее столь близко, вновь дыша с ней одним воздухом, ему захотелось вновь. Вновь коснуться ее, вновь сделать ей приятно. Он подошел ближе, уткнувшись взглядом в ее выпирающие под одеждой лопатки, и…
— Нотт? Так что там с библиотекой? — его как холодной водой окатило: нельзя, не смей даже думать об этом, не дави, Панси же просила!
— Конечно, я, — он откашлялся, — поговорю с отцом, — подал он голос, отмирая и разглядывая ее шею, на которой были следы, скрытые волосами; взгляд его потемнел. — Ты… — нет-нет-нет.
Он развернул девушку к себе лицом и откинул кудри в сторону, разглядывая полосы, спрятанные под горлом водолазки и буйством волос. Росчерки художеств украшали бледность шеи. Несколько алых пятен, будто ее кто-то душил, опоясывали ее своеобразным колье. Метки были свежими, и как он не заметил их раньше?..
— Это Реддл? — голос его дрожал. — Это сделал он, да? — голос Нотта был таким сухим, будто он постарел сразу на сто лет и превратился в труп.
Ярость застилала глаза, набирая обороты. Тео сжал зубы, нервно дыша. Все возбуждение, что он испытывал, переросло в неконтролируемую агрессию.
Гребаный.
Реддл.
Хотелось тут же вернуться в дом и просто кидаться в него Авадой столько раз, пока его душа уж точно не покинет это тело навсегда. Однако Нотт знал — не поможет, и ему нужно было тщательнее изучить вопрос с крестражами. Он снова посмотрел на полосы и провел невесомо по одной из них пальцем.
— Неважно, какая тебе вообще разница, — она попыталась вновь натянуть на горло ткань, но он не дал, убирая ее руку. — Нотт, слушай, это не твоя забота и…
— И ты справишься со всем сама и без палочки. Ну конечно, — кивнул он; Грейнджер промолчала, опуская глаза. — И вы с ним… уже? Да? — она округлила заслезившиеся глаза и поджала губы, ничего не отвечая. — Нет, Салазар, — он прикрыл веки и тяжело вздохнул. — Ничего не говори мне, ладно? Я теперь все понял.
— Что ты такого понял, Теодор Нотт? — она вытерла нос и стукнула его книгой в грудь, но он все так же стоял напротив нее, не сделав ни шагу назад.
— То, что Реддл меня предупредил своим Круцио сегодня, не просто так, — прошептал он, но Гермиона не слышала, и уже громче добавил: — Все эти книги… они для…
— Именно для того самого, Нотт! Я хочу научиться закрывать свой разум от Реддла. Помоги лучше выбрать что-то качественное по этой теме, а не неси чушь, — она отвернулась обратно к стеллажу, скользя взглядом по названиям корешков. — Всегда завидовала твоему таланту по поиску…
Нотт прикусил щеку изнутри. Гребаный Реддл, неужели он и Гермиона?.. Дурные мысли на фоне ревности начали забираться в голову.
Как же ему быть?
Что же ему делать?
После разговора с ней он понял, что все намного сложнее, чем казалось ему изначально. Он был в смятении и не знал, с чего начать, когда вернется в Хогвартс. Ему нужен был консилиум из его друзей. Снова.
Он с тоской смотрел, как девушка важно ходила между полок, будто это ее владения. Гермиона, как ребёнок, складывала книги в небольшую башню, которая грозилась вот-вот упасть. Тео взмахнул палочкой, собирая их все вместе и подвязывая. Гриффиндорка набрала коллекцию из двадцать одной книги, но Тео не стал ее разубеждать в том, что они ей помогут. Закрыться от Реддла, по его мнению, ей поможет только сильнейший Обливиэйт, стирающий ее мысли полностью и не дающий Реддлу по ним разгуливать. Или непростительное в виде Империо, о котором Тео как раз сегодня и разговаривал с ребятами. Но… этот момент был все еще на стадии доработки. Он не был в нем до конца уверен, но и Обливиэйт на Гермионе он хотел использовать как можно реже.
Он пообещал ей помочь, и он сотрет себе все кости в порошок, но найдёт способ.
— Ты закончила?
Гермиона растерянно оглядела стопку книг, что летела вслед за Ноттом, и перевела глаза на кассира, поджидающего их и нервно пялящегося на Гермиону. Ну, еще бы! Наверное, только недавно сняли все плакаты с наградой за ее поимку. По привычке она потянулась к правой части тела, но…
— У меня нет денег, — она поджала губы, — он забрал мою сумку.
— Я куплю, — он отправил покупки к кассе, — хочешь еще прогуляться? — Он наколдовал Темпус. — Только четыре часа дня, мне нужно вернуться к шести на ужин в школу. Я хотел бы показать тебе кое-что.
Она нетерпеливо кивнула, и он повел ее из магазина к зоне аппарации, на ходу колдуя Патронус. Он был в виде лебедя, который красиво расправил крылья и исчез в серебристом сиянии. Гермиона впервые его видела. Почему-то она раньше думала, что его Патронусом будет какой-то горностай или кошка. Или, на крайний случай, кто-то с лапами и острыми зубами, но оказался лебедь. Как странно и завистно. Сейчас она вряд ли бы смогла вызвать свою ласку из-за влияния Реддла.
Тео и его компания сильно разбавили ее одиночество: в груди билось влюбленное сердце и чего стоило Гермионе лишний раз не пялиться на него, милостивый Годрик… Ощущение грязи после Реддла почти исчезло. Тео имел какую-то новую магию, пока что неизвестную никому, кроме Гермионы, но он будто лечил ее своим присутствием.
Это не было актом отчаяния. Ей приходилось все чаще одергивать себя, чтобы не краснеть под его взглядом. И как же стыдно стало, когда он обратил внимание на следы. Только одно ее волновало.
Она посмотрела на него и не могла понять: почему Гермиона на него не кричит? Почему вся боль, накопленная почти за год, растворилась в небытие? Девушка не понимала, но подозревала, что все не так-то просто, — Гермиона всегда была догадливой ведьмой. Дело было не только во влюбленности. Она откинула эти мысли подальше, чтобы Темный Лорд о них ни в коем случае не узнал.
— Хоупи доставит все книги в твою комнату. Хватайся, — он предложил ей ладонь, и они тут же очутились на скалистом пляже.
Воздух пах йодом и солью. Ветер гулял хозяином по территории, тут же приподняв ее волосы вверх, как озорник. Гермиона с удовольствием оглядела пляж, присаживаясь на корточки и подбирая рыжую ракушку. Пальцы утонули в песке, и девушка с удовольствием растерла его по подушечкам пальцев, устремляя взгляд на неспокойные волны. Здесь было так красиво и спокойно, что гриффиндорка задержала дыхание от манящей свободы, которая простиралась вдалеке. Так хотелось просто остаться здесь. Навсегда. С Тео.
«Я его попрошу, — решила она для себя, — он поможет мне».
— Я всегда хотел привести тебя сюда, — пояснил Тео, трансфигурируя из своего галстука настил и кидая его на мокрый песок, чтобы они сели. — Здесь очень спокойно. Мама часто водила меня сюда гулять, когда была жива.
— Спокойствие как раз то, чего мне не хватало в последнее время, — сказала она, подбирая к груди колени. — Я помню, как ты рассказывал об этом пляже, — он кивнул, возникла приятная тишина. — Так, я могу тебя спросить кое о чем?
— Можешь, — он внимательно посмотрел ей в глаза.
— Зачем ты стал Пожирателем смерти? Из-за отца?
Она пытливо изучала его взглядом, подмечая, что он сильно повзрослел за то время, пока они не виделись. Нотт стал будто бы шире в плечах, а взгляд уже не был таким весёлым и беззаботным, как раньше. А может, Тео — отличный актер, раз она до последнего не подозревала его в связях с Пожирателями. Она понадеялась, что он ей что-то расскажет, но…
— Я расскажу тебе позже, ладно? Когда ты потренируешься в окклюменции, — он подмигнул ей, а она закатила глаза: он всегда так отвечал, когда вопрос ему не нравился.
— Ты понимаешь, что написал эти руны неправильно! — зашипела Гермиона. — Где ты взял эти абсурдные данные?
— Я скажу тебе об этом позже, — улыбался Нотт, заправляя перо за ухо.
— Тео! Ты что, получил тролля по Астрономии? Серьезно?
— Я скажу тебе об этом позже, — и запихнул дольку апельсина ей в рот.
Она улыбнулась собственным воспоминаниям. Все менялось и одновременно оставалось таким же.
Казалось, что и года не прошло. Они просто вышли куда-то из Хогвартса и теперь сидят и общаются, будто не было боли и слез, убийств и предательства. Но все равно внутри оседали нити, связывающие ее с Реддлом. Он не давал ей забыть о себе, словно сковал их намертво невидимыми наручниками.
На секунду ей стало страшно, и она перевела взгляд на Тео. Тот улыбался и с нежностью смотрел на нее. Гермиона резко отвернулась на волны, бьющиеся о скалы, и сжала пальцами рыжую ракушку, подобранную ранее. Ребристая поверхность царапала кожу. Он так ее смущал, что гриффиндорка знала: ее щеки напоминают по цвету алые розы. Хотелось сказать ему, как раньше: «Нотт, прекрати!» — но она не хотела прерывать такой чудесный момент, наслаждаясь его вниманием.
Он сидел напротив нее и жадно разглядывал черты, которые часто ему снились. Гермиона сильно похудела, будто бы исчезала на глазах. Только глаза горели решимостью и волей, — то, что даже Реддл не смог у нее отнять. Тео не представлял, через что прошла гриффиндорка помимо того, что она ему успела рассказать, но, судя по следам на шее, — много, и уже поражался ее выдержке. Щеки ее покрылись розовым оттенком, длинные волосы трепетали на ветру. Он поймал один из локонов и сжал их пальцами, разглядывая ее смущенное выражение лица.
— Ладно, а теперь рассказывай, что было в Хогвартсе, пока мы прятались. Я жду подробности. И вообще, ты же староста школы… Пф, никогда бы не подумала… — заговорила девушка, побуждая отпустить прядку.
Тео улыбнулся ее приказному тону, будто они снова сидят в библиотеке, и Грейнджер спрашивает его о том, выполнил ли он домашнее задание. Гермиона подставила лицо лучам солнца и закрыла глаза, зажмурившись, как Живоглот.
— Знаешь, я обещаю, что ты будешь счастлива, — неожиданно для самого себя сказал Тео, тут же отворачиваясь к воде взглядом, зардевшись.
Она приоткрыла один глаз и непонимающе взглянула на него, криво усмехнувшись.
— Не давай обещаний, которые не сможешь исполнить, иначе грош цена твоим словам, Нотт.
— Знаешь, — он замялся, так хотелось сказать ей, что он ее лю… — У меня есть веская для этого причина. Фундаментальная.
— И что ты мне этим хочешь сказать? — она усмехнулась и легла на брезент, поворачиваясь к нему лицом.
Он повторил ее движение и лег рядом. Волны шумели. Чайки мяукали в небе, озаряемые солнцем. Было так хорошо, тепло. Гермиона лежала с закрытыми глазами, пока он жадно смотрел на ее губы и, казалось, не дышал. Их пальцы почти соприкасались, но Тео не дал себе дотронуться до нее.
— Я скажу тебе позже, — прошептал он.
Опустив руку в карман, он достал монетку и направил на нее палочку. Гермиона заинтересованно наблюдала за его действиями. Фестрал снова получился без головы, а Грейнджер усмехнулась на его неудачу. Он достал новую монету и превратил ее в кошечку, отдавая в руку Гермионе.
— Это мило, — она рассмотрела его и засунула котика в карман. — Такая трансфигурация очень сложная.
— Да, у меня до сих пор не получаются фестралы и единороги.
Тихий мат и странные звуки донеслись до них. Они резко повернули головы, но никого не увидели, будто человек тут же скрылся с места.
— Ты слышал? — Гермиона нахмурилась, оглядывая местность позади.
— Странно, — протянул Нотт, сжимая палочку, — мало кто знает об этом пляже, — он замолчал, всматриваясь вдаль, — наверное, неудачная аппарация, — неподалеку мерцали золотые всполохи светлячков.
— Наверное.
Она улыбнулась, тут же забывая об этом и ничего больше не отвечая. Прикрыла глаза, а он кивнул сам себе, вновь погружая ее в рассказ из того, что было в Хогвартсе, и какие страшные вещи там происходили, опуская информацию о том, что он пытается помочь детям.
Тео не любил об этом говорить. Гермиона внимательно слушала его и кивала, задавая все новые и новые вопросы. Пару раз она даже усмехнулась, и Нотт стал чувствовать себя будто бы лучше от ее смеха. Словно звучание этих звуков оказывало на него успокаивающее действие, подобно колыбельной матери.
Их прервал Патронус в виде крупной змеи, который появился перед Гермионой и заговорил неприятно-знакомым голосом:
— Возвращайся назад, быстро!
Они быстро поднялись с настила и посмотрели друг друга в глаза.
— Тео, погоди… — она посмотрела на него: — Умоляю, выслушай меня. Я не понимаю, что делать… только ты у меня есть, и я не знаю, кто еще сможет… и… я не знаю, как быть… ты должен помочь мне!
— Обливиэйт.
Нотт отточенным движением направил на нее палочку, подчищая воспоминания, чтобы Реддл не усомнился в его преданности и в ее честности. Было больно.
Снова… Она снова попросила его, даже когда он не говорил ей, что сожалеет о смерти Макгонагалл, даже когда она забыла обо всех намеках, что он ей рассказал в комнате…
Когда она очнулась, вновь осмысленно крутя головой, он подал ей руку, сжимая ее теплую ладонь. Они аппарировали обратно к Нотт-Мэнору.
— Я буду приходить к тебе каждые выходные, — сказал Тео, пока они поднимались по ступенькам к дому. — Хорошо?
— Обещаешь?
— Обещаю.
— Ладно, — настроение у Гермионы испортилось, но она понимала, что он не сможет выводить ее каждый день, потому что все еще учится в Хогвартсе и ему предстоит сдавать экзамены.
Они увидели его, Тома Реддла, бледного и недовольного, как только открыли парадный вход.
— Возвращайся в школу, Теодор, — сказал ему Темный Лорд, и тот кивнул, исчезая за дверью и оставляя их наедине, кинув быстрый взгляд в сторону девушки на прощание.
— А теперь ты мне расскажешь, что это такое? — позади него рассыпались книги, которые она выбрала в книжном.
Тома об окклюменции и легилименции летали позади него, как чайки в небе. В одно мгновение все страницы их вспыхнули синим пламенем, озаряя Реддла, будто лунным светом. Завоняло гарью, дым застилал все вокруг.
Гермиона сглотнула слюну и сделала от страха шаг назад. Мерлин, лучше бы он ее убил, потому что никакого вразумительного ответа после прогулки она не смогла толком придумать, да и он бы сразу понял, что она врет. Какого черта он увидел эти книги?..
Он смотрел ей в глаза, и Гермиона видела в них черное пламя, копоть и крики, воронку беспощадной черной дыры и созвездие проклятых звезд, что ознаменовало для любого, кто туда посмотрит — смерть.
Том улыбнулся и сделал шаг еще ближе. Ноздри заполнились ароматом гари от сжигаемых книг.
— Я внимательно тебя слушаю.