Глава 12. «Млечный Путь» (1/2)

Глава 12. «Млечный путь»

«Ни один смертный не способен хранить секрет. Если молчат его губы, говорят кончики пальцев; предательство сочится из него сквозь каждую пору».</p>

</p>

Внезапно все прекратилось. Будто повисшее в комнате напряжение кто-то стер ластиком с бумаги, оставляя под собой кристально чистый белый лист. Реддл улыбнулся одними уголками губ. Невинно, сущий ангел. Глаза его выражали участие, а не гнев, как было раньше. У Гермионы зачесалось горло.

— Фоули, ты абсолютно прав, — согласился он.

Экс-Пожиратель улыбнулся и по-доброму подмигнул Гермионе, которая, казалось, побледнела еще сильнее. Она приоткрыла дрожащий рот, чтобы сказать Реддлу, что ни в коем случае не будет участвовать в этом кипящем котле, заваренном мужчиной, и он может сжечь ее рукопись или съесть ту и подавиться ею. Только так и никак иначе, но девушку перебили:

— Гермионе как раз не понравилось последнее задание, — ей в руки подплыл пергамент с перечислением законов, каких Реддл хотел добиться от Визенгамота, а после — еще один с речью. Гребанный ад… она сжала пальцы, сминая бумажные края. — Займись делом, — голос потерял игривые нотки, — иначе... — он посмотрел на нее так красноречиво и страшно, что у нее заболел затылок, а глаза увлажнились.

У него было много примеров того (лично для Гермионы), как может выступать это слово «иначе» в ее случае.

Иначе он убьет Гарри.

Иначе он убьет Уизли.

Иначе он убьет Нотта.

Иначе он замучает кого-то еще, насылая на Гермиону неподъемную вину за то, что она это допустила.

— Гермиона завтра должна быть в Косом переулке, — сказал Гарри, и девушка в неверии расширила глаза. — Ты не можешь ее прятать вечно. Она не твоя пленница, — голос его был твердым и уверенным, однако все равно сквозил опасением.

Фоули усмехнулся, и Реддл почему-то тоже. Она нахмурилась и опустила взгляд на пергамент, сжатый в руках.

Список гласил:

— Обязательная проверка всех маглорожденных волшебников на родословную, включая маглорожденных несовершеннолетних волшебников (далее — детей).

— Обязательное ведение реестра всех маглорожденных волшебников.

— Проверка здоровья маглорожденных волшебников и детей. Проверка магической силы.

— Отслеживание детей по книге Хогвартса после первого магического выброса.

— Если родители-маглы против обучения ребенка в магической школе, ребенка забирает под опеку волшебная семья (список предоставлен) для воспитания. Память родителям-маглам стирается.

— Знакомство детей с магией раньше поступления в магическую школу.

— Обязательное дошкольное образование для детей независимо от кровного статуса.

— Создание отдела в Министерстве магии по Связям с магловским народом.

Гермиона поджала губы. Некоторые законы из списка ей импонировали, но обязательная проверка здоровья и магической силы вселяла уверенность, что Реддлу это нужно не просто так, как и обязательный реестр всех волшебников, рожденных от обычных людей.

От стирания памяти родителям-маглам и вовсе затошнило… все эти законы были написаны для одного — тотального контроля Реддла. И все. Никаких альтруистических мотивов у Темного Лорда не было и быть не могло.

Ее осенило. Она вспомнила из рассказов Гарри, как Реддл когда-то давно, вернувшись после своих странствий по миру, изъявил желание быть преподавателем в Хогвартсе. Вот только Дамблдор не позволил ему, понимая, какая темная изнанка у этого человека. Ему отказали, и Гермиона как никогда была солидарна с решением Дамблдора. Оставлять юные неокрепшие умы наедине с Реддлом было чертовски опасно для будущего. Дети такие внушаемые создания, да что говорить-то... Даже взрослые. Порой Гермиона так заслушивалась речами Реддла, что если бы не ее тотальная уверенность в этом страшном человеке, то и она бы пошла за ним, увлеченная его интересами.

Она подняла взгляд и пробежалась глазами по речи, которую написал Реддл, видимо, для себя. Та была наполнена громкими словами о равноправии, угнетении и добре.

Если бы девушка не знала, кто ее писал, то даже поверила в истинность мотивов автора. Но Реддл гадко улыбался, как и Фоули. Ей было интересно, каким боком он вообще затесался к ней в соавторы, но потом поняла. Его лицо никто не знал. Он мог создать себе абсолютно новую личность и выступать с ней для остальных. И только его слуги знали бы правду. Если Гарри не смог никому сказать, что Реддл жив, то, значит, и она не могла.

«Не предавать его…» — а так хотелось.

— Если ты согласна, то завтра сможешь прогуляться с Уизли и Поттером, — сказал Реддл, и она кивнула, потому что больше ничего другого ей делать не оставалось. — Можете идти спать. Доброй ночи, — Реддл махнул рукой, и дверь открылась, как бы намекая им покинуть кабинет.

Гарри поднялся. Они вместе с Гермионой вышли за дверь и выдохнули. Находиться в одном помещении с Реддлом было действительно душно.

— Как там… все? — спросила Грейнджер, пока они медленно брели вдоль коридоров. — Я чувствую себя словно в клетке…

— В порядке, но… никто ни о чем не догадывается. И о тебе спрашивают редко, — Гермиона грустно усмехнулась, еще одно подтверждение ее значимости. — Ремус все пытался у меня что-то выпытать, единственный из всех. Остальные же рады завершению войны.

— Оно и ясно, а Рон? Он…

— Он скучает. Очень сильно скучает по тебе. Я еле уговорил его остаться, — Гарри попытался улыбнуться, — все порывался аппарировать вместе со мной.

Гермиона потерла слипающиеся от желания уснуть глаза.

— Он ничего не сказал про крестражи?

— Реддл стер его. — Гермиона резко остановилась, сжав кулаки. Почему-то она этому даже не удивилась. — Никто не помнит, что Том Реддл — старое имя Волан-де-Морта. Даже Слизнорт сказал мне при встрече, что не помнит такого человека, сегодня в Норе. А он учил его, Гермиона! Я правда не знаю, как этот ублюдок подобное сделал. И Слизнорт передавал тебе привет, просил ответить на его письмо. Что-то тут нечисто.

— Но я ничего не писала ему! — Гермиона задумалась.

— Я так и подумал, и мне кажется, что на письмах от твоего лица были какие-то чары или проклятие, — Гарри говорил сбивчиво и быстро. — Потому что как он мог успеть стереть все воспоминания о себе разом? Я не удивлюсь, если даже пропала его награда в Хогвартсе за помощь школе после смерти Миртл. Я видел, как Волан-де-Морт и Хвост делали что-то с бумагой перед подписанием Договора, но теперь я понимаю, все было не просто так.

— Все, что касается Реддла — нечисто, — Гермиона почти прорычала эту фразу. — Я попробую узнать у него что-то по поводу воспоминаний у других людей. Если он действительно стер их…

— То все очень и очень плохо, — сказал Гарри, внимательно смотря в ее глаза.

Они замолчали. Каждый думал о своем, лишь в одном их мысли сходились.

Реддл снова их обогнал.

***</p>

Тео тяжело вздохнул. Пыль от книг стояла щекоткой в носу. Просто невыносимо. Он в очередной раз чихнул, почесал щеку и посмотрел на что-то увлеченно читающую Панси, которая стояла неподалеку. Они все утро провели в Запретной секции библиотеки. Тео вместе с Блейзом искал информацию о потере магии, а Панси…

Панси была Панси.

Он снова сосредоточился на подруге. Девушка быстро скользила взглядом по строчкам и нервно теребила воротничок форменной рубашки. Очки норовили упасть со лба, — то и дело поправляла их. Правда, она действительно читала, а не занималась тем, о чем Нотт ее очень требовательно попросил. Он вздохнул:

— Панси, отложи любовный роман. Я умоляю тебя.

— С чего ты взял, что это роман? — она нахмурила лоб. — Я читаю про… эмм… — облизала губы и замолчала.

— Ты держишь книгу вверх тормашками, — пояснил он и усмехнулся, когда она все же подняла недовольные глаза с книги.

Слизеринка зыркнула на него и спрятала в кармане мантии тонкую книжечку, которую держала поверх толстого фолианта с названием то ли на иврите, то ли еще на каком-то языке, который ну точно не знала. Нотт потому и засек то, что она мухлюет. Не могла Паркинсон так вдумчиво читать о древних рунах, то и дело кусая нижнюю губу. Не могла.

Тео ее понимал. Он тоже устал. Смертельно.

Они уже битый час искали книги. Книги, которые могли бы помочь Гермионе лишиться магии и избавиться от Реддла. Какая чушь. Что-то из разряда магловской фантастики, не иначе.

Точно не этим хотел Тео заниматься в свой выходной, но других вариантов не было. Каждый день был на счету. Если не час.

Как только он вернулся после прогулки с Грейнджер, то сразу же отправился в Запретную секцию, дабы пополнить пробелы в знаниях о Темной магии. Но, к своему удивлению, ничего о крестражах он отыскать не смог. Скорее всего, Дамблдор, подозревавший о том, что сделал юный Волан-де-Морт, спрятал их. И хорошо. Неизвестно, что случилось бы, попади такая книга не в те руки, как было с Реддлом.

На одного Темного Лорда стало бы точно больше.

По словам Гермионы крестражом был некий якорь, удерживающий душу на земле, не давая ей отправиться дальше в загробный мир. Медальон, откуда появился Реддл, и был тем самым якорем. Это было ужасно, учитывая, что для создания подобной вещи требовалась жертва в виде чужой смерти. И не просто смерти, а насильственной, исходя из рассказа все той же Гермионы.

Присутствовал даже акт каннибализма, но девушка не была уверена в том, правильно ли она истолковала прочитанное. Грейнджер скользила взглядом по страницам той книги, как можно быстрее. Читать это было воистину мерзотно. Но факт оставался фактом. Нужно было сильное и искреннее пожелание смерти жертве для создания «якоря».

Тео понимал, что это равноценный обмен: если хочешь остаться и жить дальше, ты должен заплатить Смерти достойную цену. А что может быть лучше целой души? Вот именно, что больше ничего.

На мгновение парень подумал о том, что, возможно, и сам бы не отказался от создания крестража. На всякий случай, но в ту же секунду откинул прочь эту постыдную мысль. Крови на руках ему хватало с лихвой. До сих пор не отмылся. Но думы о том, что знай о крестражах больше волшебников, это могло бы перевернуть ход Первой магической войны, не давало ему покоя. Сколько жизней можно было бы сохранить…

Теперь же у Тео были две насущные проблемы. И обе эти проблемы, как ни странно, касались Гермионы Грейнджер. Впрочем, ничего нового. Тео даже привык, что весь его мир крутился вокруг одной девочки. Он грустно усмехнулся, убирая очередной фолиант с ничем не пригодившейся ему информацией обратно на полку. Все совсем не то. И слизеринец понимал, что этих книг он в школьной библиотеке попросту не найдет.

Проблемы, кстати, висели над ним Дамокловым мечом, мешая расслабиться и нервничать из-за предстоящих экзаменов. Тео было наплевать на них, потому что у него были вещи в голове для анализа поинтереснее рецептов для Зельеварения.

Первая проблема заключалась в сотрудничестве с Гермионой, потому что постоянно стирать девушке память… Ему просто не хотелось этого делать. И это негативно скажется на ее памяти в более преклонном возрасте, — Тео читал исследования.

Это было больно не только для нее, но и для него тоже. Нотт не хотел ограничивать Грейнджер и в этом, зная свободолюбивый характер Гермионы и те беды, которые девушка успела перенести от Темного Лорда. Ей и без того досталось.

Она была одержима знаниями, впитывала в себя информацию мгновенно. И лишать человека воспоминаний было слишком тяжело. Каждый раз. Она ничего не помнила, а он страдал за них двоих.

Тео не мог перестать думать о том, как Грейнджер посмотрела на него, в последнее мгновение на пляже.

Попросила.

Нет.

Даже умоляла о помощи. Слезы в ее глазах и треснувший голос. Ее тихое: «Помоги мне, Тео…»

Он думал, что сломается прямо там перед ней. Рассыплется на миллионы острых осколочков. Изрежет себе душу еще сильнее, вгоняя иглы под ногти и спицы в мозг. Потому что изнутри он чувствовал себя именно так: будто его на живую колют и режут. Когда он направлял на ее лоб палочку и произносил то, что говорить совсем не хотелось.

Тео загонял себя глубже и глубже в чернильный кокон страданий. Потому что относиться к этому равнодушно было нельзя. Никак. Он не мог по-другому, потому сжимал зубы и улыбался, стоило ей прийти в себя. Такова была его доля спасателя.

Их разговоры — тайна. Это только для Тео.

Ее мысли и чувства не должны были ни в коем случае попасть к Реддлу. Нельзя. Тогда все бы точно закончилось крахом. И Тео молился всем Богам на земле, чтобы его эксперимент удался.

Вторая же проблема заключалась в удалении магии и сохранении жизни при этом. Это было самое сложное задание, которое Нотт получал. Убить Макгонагалл было легче, чем понять, что делать, честное слово. Там не нужно было думать, просто делать. Здесь же необходимо подключать все свои знания, которые попросту отсутствовали.

Тео сломал себе всю голову ночью, вспоминая, где когда-либо мог слышать о том, чтобы волшебник лишился магии. И при этом всем остался в живых.

Он мог просто убить Гермиону, но это было бы самым крайним методом. Смерть станет последней надеждой, не найди он другого способа. Но пока этих способов Тео не знал и искал, как ненормальный, подключая друзей. Даже Малфой сказал, что поищет что-нибудь интересное по этой теме в своей библиотеке. Без имен и лиц, конечно. Тео не самоубийца рассказывать скользкому Малфою о своем плане.

Тео же боялся просить отца о помощи подобного рода. Тот и так хранил слишком много секретов сына, лишний раз не углубляясь в его деятельность. От греха подальше, так сказать. Смертельно опасных секретов у Тео было предостаточно, а посвящать в них отца…

Безопаснее было сделать все самому, он даже толком не смог объяснить Панси и Блейзу, зачем ему это нужно. Но они приняли это, услышав лишь то, что Тео решился рассказать. Это были не его секреты. Он был лишь хранителем.

Друзья не задавали лишних вопросов, помогая в поисках весь день. Правда… это так и не увенчалось успехом. На Панси он не обижался. Ее концентрация внимания всегда была так себе. Блейз пытался что-то найти, но тщетно. Просто сам Хогвартс не имел у себя таких томов.

После обеда они пришли втроем в Выручай-комнату, где часто проводили время за скрытными обсуждениями. Там их уж точно никто не смог бы подслушать, чем ребята всячески пользовались. Иногда к ним присоединялся Драко, и они устраивали мини-вечеринки с огневиски и травкой, от которой у Тео всегда кружилась голова.

— Знаешь, — подал голос Блейз, вертя между пальцев чью-то шляпу с длинным пером, — я могу узнать у своего нынешнего отчима по поводу лишения магии. Он из Бразилии. У них есть множество обрядов и ритуалов, — Тео в непонимании выгнул бровь, — ну, знаешь, Кандомбле?

— Вуду, что ли? — спросила Панси.

Блейз щелкнул пальцами и кивнул:

— Да. Что-то типа этого. Он как-то рассказывал, что его прапрабабка до сих пор жива, потому что переселяет свою душу перед смертью в чужие тела. Ее даже как-то застрелили в магазине, — он усмехнулся, — а она взяла и перенеслась в тело того, кто ее убил. Отсидела в тюрьме, правда, немалый срок, но сам факт, ребята! И сейчас она в теле парня, постигает плотские удовольствия.

— Эмм, как паразит? Она сдохла и просто вселилась в чужое тело? — Тео сложил руки на груди. — Звучит очень стремно. Черная магия — не шутка.

— Это реально чернуха, — Панси почесала нос. — Она просто берет и захватывает чужое тело? А душа того человека, что? Переходит в ее тело? Мертвое? Че за херня? — она даже с места поднялась, расхаживая по комнате.

Нотт напрягся. Все, что говорил Блейз, звучало очень и очень нехорошо. Подобные вещи не были описаны в книгах его библиотеки, а там было очень много всего. Коллекции реально стремных для понимания вещей. Хотя, он не читал их все. Отец мог их спрятать после просьбы Темного Лорда наведываться в его дом. Нужно было спросить, но так не хотелось втягивать в это все папу. Да и зачем ему вечная жизнь, если он здесь и сейчас разобраться ни с чем не мог…

Тео чихнул.

— Не знаю, Пэнс. Наверное, она как-то меняет их местами, — продолжал Блейз и сделал круговое движение руками. — Типа вот так и так, — он показал на пальцах замещение.

Тео усмехнулся, а Панси взвыла:

— Херня. Такая херня, ребята… — девушка уткнулась лбом в стену. — Остановите планету. Не думала, что так бывает. Все эти крестражи, хуежи, переселения, вуду-фуду. Бред какой-то. У меня башка болит. Почему мы не можем просто взять и спрятать Грейнджер в кармашке?

Тео застыл. Ну… конечно она догадалась, что это все ради Гермионы.

— Не то слово, — подхватил Забини. — Он говорил, что у них в стране это считается религией для всех. Ему с детства прививали склонность к темной магии. И его бабка разгуливает до сих пор, хотя уже как сто лет должна гореть в аду. Поэтому если уж они могут такое делать, то и магии лишить запросто, — он повернулся к Тео. — Мне кажется, если отчим будет не против, то появится отличная возможность, но… освободит ли это Грейнджер от оков и обета? — Тео скривился. — Чувак, сложить один плюс один очень просто. Не переживай. Я могила, как и Панси.

— Так прабабка реально жива? — Панси все не унималась, но удачно разрядила напряженную атмосферу и недоверчиво хмурилась. — Или он имел в виду, что ее призрак клеится к молодым парням? Блин, я не верю! Ты над нами прикалываешься, Забини!

— Это твой призрак будет клеиться ко всем, Пэнс. — Тео пригнулся, заклинание пролетело мимо левого плеча. Он рассмеялся и продолжил:

— Честно, Блейз. Я пока не могу здраво рассуждать, — Нотт взлохматил волосы и прикусил заусенец. — Спроси у отчима все, что знаешь. Может, его бабка сможет нам помочь? Как ты вообще все это узнал?

Панси надулась, а Блейз стучал пальцем по подбородку. Видимо, вспоминал прошедший разговор.

— Отчим тогда был пьян. Если честно, я не особо в это верю. В басню эту. Но он рассказывал, что она сейчас… Ну, бабка… в мужчине в прямом смысле и постигает все прелести своего нового молодого тела где-то в Лас-Вегасе, — хихикнул Блейз. — Не знаю, насколько это может быть правдой. Звучит абсурдно, согласен, но магия на то и магия, что может совершить невозможное. Про тюрьму в тот момент он рассказывал серьезно.

— Мда… звучит странно, — фыркнула девушка. — Интересно, ее можно как-то прогнать из тела?..

Тео отключился от обсуждения друзей и сделал себе мысленную пометку найти информацию об этой магии. Интересно, знал ли о таких вещах Реддл? Нотт надеялся, что, черт возьми, нет. Потому что тогда никто бы не смог его победить.

— Один вопрос. Твой отчим ничего не говорил о крестражах? — решился Тео, прерывая их спор.

— Такого слова я от него не слышал ни разу, — Блейз задумался. — Думаешь, Реддл создаст еще один?

— Не хочу этого знать, — отрезал Тео и откинулся на спинку кресла, разглядывая потолок с паутиной.

Комната, заваленная хламом и чужими вещами, всегда нравилась Нотту. Тео казалось, что именно так выглядело бы его подсознание. Часто он залипал на маленькой фигурке кота на полке, по чьему подобию и начал создавать собственные. Очень уж они были похожи, но он знал, что точно не оставлял ее здесь сам. Потому лишь обводил ее быстрым взглядом и углублялся в обсуждение новостей.

Вчера вечером Забини предложил ему одну интересную идею по поводу сохранения памяти Гермионы. Пусть предложил он сам, но все равно кое-как согласился на эксперимент.

Эксперимент с Империусом.

Забини подходил идеально, потому что Малфой бы точно отказался, а мысли Панси было вообще невозможно прочитать из-за наркотиков, которыми она себя ежедневно пичкала. Слизеринка выводила на поверхность лишь то, что хотела показать. И это было прекрасно.

Именно ее особенность подала одну из главных идей Тео. Она станет идеальной шпионкой. А если учитывать то, что ей нравилась внешность Темного Лорда, то точно согласится. Хотя бы ради того, чтобы пялиться и пускать на него слюни. Да, у Панси были проблемы с этим, очень уж ей нравились сероглазые брюнеты.

Правда, он еще не говорил Паркинсон о том, что придумал, но слизеринец догадывался: подруга согласится на его опасное предложение. И не просто согласится, а сделает все по красоте.

Сначала Тео, вдохновившись Панси, хотел предложить Гермионе подобный способ скрыть мысли — употребление наркотиков. Но это было, во-первых, очень странно, и она бы отказалась. Во-вторых, Реддл бы заметил странности в ее поведении и резкую спутанность сознания.