~21~ (1/2)

The Deep Dark Woods — Everything Reminds Me

mehro — parasite

Cody Lovaas — Staring at the Skye

Lissom, Julien Marchal, Lowswimmer — Your Name

Julia Alexa — please hold me

Flower Face — Pisces Moon

Dermont Kennedy — The Corner

Bahari, Code Lovaas — All Around Me

keshi — SOMEBODY

Always Never — Bad for Me

Abra Taylor — Feels Like This

Tanerélle — Lovin' you

BLAISE MOORE — Feel It All Every Time

Forest Blakk — If You Love Her</p>

Тэхён аккуратно притормаживает у дома семейства Пак и затем внимательно изучает несколько секунд лицо Мэй, сидящей рядом на пассажирском сиденье. <span class="footnote" id="fn_30423257_0"></span> Сегодня в её жизни был один из самых сложных, но долгожданных вечеров, ведь ей довелось полноценно увидеться с Хизер. Не совсем понятно, рада она случившемуся или нет, но выглядит она растерянной. Парень тихо, но глубоко вздыхает, быстро бросает взгляд на экран телефона, проверяя звонки и сообщения, и понимает, что Чимин так и не ответил ему на смс о том, что они уже возвращаются. Немного странно, ведь обычно его друг мониторит каждую весточку от него, когда оставляет дочь под его присмотром, но сегодня и для него был непростой день. Наверняка морально это всё даётся и ему трудно, но Ким знает, что рядом с ним в эти напряжённые часы находится Чонгук. Значит, должно всё быть в порядке, квотербек обязательно найдёт нужные слова, чтобы его успокоить и минимизировать возможную катастрофу. Если Пак не сорвался и не примчался на место встречи, то, выходит, всё у них хорошо и они нашли способ держать его бешенство в узде. Но сейчас, кажется, эта важная поддержка требовалась не только ему. Малышка выглядит максимально озадаченной и неуверенной, насколько это только возможно для ребёнка, впервые нормально увидевшего свою родную мать.

Абсолютно не удивительно, но девочка не сияла от воодушевляющего восторга. Очевидно, что эта встреча дала ей почву для размышлений, но сидя напротив Смит в кафе на протяжении нескольких часов, она искренне улыбалась. Без всякого сомнения можно было сказать, что отчасти она была счастлива какое-то время рядом с ней. Она смотрела на неё так заворожённо и с интересом, изучая каждое её слово, даже мимолётный взгляд и интонацию. Для неё её появление вот так наяву было словно олицетворением того, как мифические и волшебные существа со страниц её любимых сказок вдруг бы ожили. Она всегда ждала её, но как будто бы сейчас не верила до конца, что мама существует. Очевидно, что малышка настороже. Мэй с пристрастием изучала её, старалась понять, насколько правдивы её сладкие речи и сколько в ней на самом деле искренности. И, похоже, теперь она пыталась со всем этим разобраться в голове самостоятельно, оставшись наедине с собой.

Тэхёна совсем не удивляло то, что она испытывала затруднения в том, чему же верить сейчас. Эта сучка была безупречной. Ни одного плохого слова или действия, несомненно, она была с ней довольно милой, хоть парень слышал и не весь их разговор. Он позволил им побыть наедине некоторое время и наблюдал со стороны, только лишь из уважения к воли Мэй, но всё равно у него сложилось устойчивое впечатление, что Хизер пыталась быть слишком идеальной рядом с ребёнком, которого никогда не знала. В чём же была причина? Она действительно хотела с ней познакомиться поближе? Или всё дело в том, что ей нужно её расположение в суде? Ким знал настоящую причину её возвращения, потому и априори не верил ни одному слову. Возможно, Смит довольно неплоха в хитрых и продуманных манипуляциях с Чимином, раз имела на него такой весомый рычаг давления теперь, но абсолютно точно ни при каких условиях у неё не выйдет контролировать поведение этой маленькой и несносной девочки, если та заподозрит что-то неладное по отношению к себе. И, кажется, какие-то подозрительные мысли всё же заполонили её сознание.

За всё время этой недолгой поездки домой она практически ничего не говорила, а спокойно и с увлечением наблюдала за огнями на небоскрёбах, склонив голову на бок. Крайне редко можно было застать эту малышку настолько тихой и молчаливой, но Тэ хорошо понимал, что причина была в том, что она сильно нервничала, ведь прижимала к себе любимую игрушку. На эту встречу Мэй взяла любимого кролика, привезённого из Бостона, который всегда был для неё лучшим другом, а это был весьма понятный знак для него. Парень хорошо знал её характер и привычки, и когда девочка так делала, то ему сразу становилось ясно, что её душа чувствовала себя тревожно. Он слишком много времени проводил с ней, чтобы не знать подобной мелочи. Когда её отец задерживался на работе допоздна, то она засыпала только с этой вещью, потому что это дарило ей ощущение безопасности и спокойствия.

На самом деле, несмотря на то, что ей практически уже одиннадцать и она очень развитый эмоционально ребёнок, в глубине души Мэй была по-прежнему маленькой и хрупкой девочкой, как и все дети. Никто из тех, кто хорошо её знал, не понимал, откуда в ней столько стойкости духа и какого-то нужного в определённых ситуациях хладнокровия в таком возрасте, но слишком часто складывалось ощущение, что ей нет дела до некоторых вещей. Иногда она казалась отстранённой, а иногда чрезмерно импульсивной. Какие-то вещи воспринимала слишком остро, но всегда о чём-то внутри волновалась. Её сердце было неимоверно чутким и сострадающим, и она часто корила себя за слова и поступки, которые делала на неконтролируемых эмоциях, но была слишком гордой, чтобы первой извиняться. Единственный человек, перед которым ей никогда не было стыдно признавать свои ошибки — отец. Ради него она легко была способна переломать себя.

Он всегда был для неё главным примером для подражания и непоколебимой опорой, даже когда их мнения сильно расходились в определённых вопросах. Каким-то необъяснимым чудом она находила в себе нужное мужество одновременно противостоять ему, демонстрируя свою внутреннюю силу, и покорно подчиняться, чтобы не раскалить ситуацию до необратимого предела. Его критику и замечания она принимала гораздо легче, чем от других людей, и всегда в нём находила своё утешение. Как только Мэй чувствовала уязвимость, то неизменно бежала к нему, ведь только отец был способен залечить все её раны. Именно поэтому было ясно, почему она так сильно напугана происходящим между ним и Чонгуком. Она неимоверно боялась того, что любовь к ней уйдёт на второй план, если у них получится выстроить какие-то романтические отношения. Для неё подобное происходило впервые, ведь он всегда принадлежал только лишь ей. Но даже это всё не беспокоило её так сильно, как то, что она безумно хотела, но очень опасалась доверять своей родной матери.

Тэ тягостно вздыхает, вновь заботливым взглядом изучая её профиль, и затем мягко указательным пальцем касается вьющейся пряди её волос у лица. <span class="footnote" id="fn_30423257_1"></span>

— Милая, ты в порядке? — ласково спрашивает он, чуть наклоняясь вперёд, чтобы лучше взглянуть на неё, а девочка легко вздрагивает от его голоса.

— Да, — робко отвечает она и глубоко выдыхает, отстёгивая ремень безопасности. — Всё хорошо.

— Точно? Ты очень задумчивая.

— Точно-точно.

— И ты меня совсем не обманываешь?

— Я правда в порядке, Тэтэ, — уверяет его Мэй, поворачиваясь к нему и как-то натянуто улыбаясь.

— Borrasca<span class="footnote" id="fn_30423257_2"></span>, а что с настроением? Разве ты не получила то, что так сильно хотела? — спрашивает парень и аккуратно берёт её маленькую ладошку в свою, а затем сплетает их пальцы.

— Да, получила, — тихо говорит Мэй и горько улыбается, поджав губы. — Наконец-то я поговорила с мамой.

— Но, кажется, результат не совсем тот, что ты ожидала?

— Нет, просто… — отвечает задумчиво она и хмурится, глядя перед собой, — да, наверное. Всё вышло не так хорошо, как я хотела.

— Хизер тебя чем-то расстроила? Ты только скажи мне, если она сказала тебе что-то неприятное. Я вернусь и надеру этой сучке зад без каких-либо сожалений. Ты мне только повод дай.

— Слышал бы тебя папа, — смеётся девочка, быстро бросая взгляд на окна своего дома. — Ты бы был уже без денег.

— Знаешь, то, что не знает твой отец, ему не повредит. Он и так слишком о многом беспокоится. Так в чём проблема? Твоя мать сделала что-то не так?

— Нет. Дело в том, что я не совсем понимаю её. Она кажется хорошей со стороны, вежливой и доброй, но... как-то всё нескладно. Если она такая замечательная, как хотела показаться мне, тогда почему всё это время она избегала общения со мной?

— Ты ей задала все свои вопросы? И об этом тоже спросила?

— Да, — кивает Мэй и вновь глубоко вздыхает, коротко кивнув.

— Но толком не получила ответы, — догадывается Тэхён и с досадой хмыкает. — Не то, что бы я очень удивлён. Эта девушка полна сюрпризов. Она очень хорошо знает, как выкручиваться в неудобных ситуациях.

— По правде говоря, она отвечала мне, но словно постоянно увиливая от прямых ответов. Слишком много пустых речей, а сути мало. Её слова мне не очень понравились.

— Почему? — удивляется парень, недовольно хмурясь.

— У меня такое чувство, что она говорила текст, который придумала даже не сама. Это… как это объяснить? Она показалась мне не совсем настоящей со мной, как будто будь мы при других обстоятельствах, то всё было бы не так, — говорит девочка и легко пожимает плечами с явным сомнением. — Это странно. Когда она отвечала на мои вопросы, то практически не думала, что произносить. Разве это не подозрительно? Как будто знала заранее, что я спрошу у неё.

— И тебя это удивило? — интересуется Тэхён, прищуриваясь. — Может, она просто предполагала, какие именно вопросы от тебя услышит и готовилась к этому. Это же нормально.

— Да, но… — произносит Мэй, вновь тяжело вздохнув, — не знаю, что-то не так. У меня плохое предчувствие. Не таким образом должна проходить встреча двоих людей, которые этого очень хотели.

— Предчувствие? — усмехается парень и хитро улыбается.

— Да. Моя женская интуиция говорит, что нужно быть осторожнее с ней, — говорит уверенно она, переводя задумчивый взгляд на него. — Может быть, хочет казаться такой хорошей, потому что ей нужно моё расположение для чего-то? Надеется, что я отдам ей сердце сразу только лишь потому что она моя мама.

— Абсолютно верная мысль, моя девочка, — говорит Тэхён и целует её в тыльную сторону ладони. — Ты невероятно эрудированный и проницательный ребёнок. Я знал, что ты будешь всё тщательно обдумывать и анализировать, поэтому и убеждал твоего отца подарить тебе шанс разобраться самостоятельно.

— Gracias por eso, tío oso<span class="footnote" id="fn_30423257_3"></span>, — отвечает она с искренней благодарностью в глазах, и Ким прекрасно понимает, что она хочет сказать, даже не зная хорошо испанский язык. Он ласково улыбается, слыша его личное прозвище от неё, и потом легко касается пальцем кончика её вздёрнутого носа. — Разговаривая с ней лицом к лицу, я заметила, что когда лезла глубже в какую-то тему, то ей как будто бы нечего было говорить и она быстро уводила нить разговора в другую сторону.

— И это никому не понравилось бы, понимаю.

— Да, она общалась со мной, как с какой-то глупой пятилеткой. Она меня совсем не знает. Каждый раз только и повторяла, что скучала по мне и очень хотела увидеться. Это то, что я хотела бы услышать, но только я не увидела искренней радости от этой встречи.

— Ты ей не веришь, так? — спрашивает Ким, внимательно разглядывая её.

— Да, она ещё ничего не сделала для того, чтобы я ей доверяла. Надеюсь, она не решила, что я в её руках, потому что это далеко не так. Мало быть просто моей мамой на словах. Её не было рядом со мной, поэтому я не должна её так легко слушать и доверять. Я же понимаю, что её слова могут быть неправдой, особенно те, что она говорит о папе, — говорит Мэй серьёзно и напряжённо хмурит брови. — У них конфликт.

— А она говорила что-то плохое о нём? — осторожно уточняет Тэ, поглаживая её кисть большим пальцем.

— Нет, но просила быть разборчивой в том, что он говорит о ней. Не понимаю, что всё это значит? Я не должна верить ему? Но тогда чему мне вообще верить, если они оба говорят совсем разные вещи? — растерянно спрашивает она, глядя на него с такой большой надеждой. — Тэтэ, я запуталась. Папа мне лгал, мама пропадала где-то всё это время, а теперь они хотят, чтобы я прислушивалась к ним. Почему они просто не могут сесть и поговорить как взрослые люди?

— Могу сказать только за твоего отца. Потому что Хизер планирует сделать кое-что плохое, а он совсем не готов мириться с таким положением вещей, — говорит Ким, мягко притягивая её в свои крепкие объятия.

— Что, например? — удивляется девочка, прижимаясь к его груди. — Забрать меня у него?

— Да, малышка. Это одна из самых плохих вещей, что у неё на уме.

— Но я не хочу жить с ней. Совсем не хочу, мне очень хорошо с папой. Я бы хотела с ней только видеться, но ни за что не поехала бы к ней навсегда. Это неправильно, я никогда его не брошу. Папа ведь... он... самое важное для меня.

— Скажешь об этом ему, хорошо? — нежно просит Ким и целует её в макушку, а затем прижимается к ней щекой. — Он переживает.

— Почему? О чём? — недоумённо спрашивает Мэй.

— О будущем, о тебе, о вас, потому что слишком любит. Понимаешь, радость моя, в скором времени…

— Может быть суд. Я знаю, — говорит малышка и с досадой вздыхает.

— Да, суд за право воспитывать тебя. У твоей мамы есть большие шансы выиграть его. А это значит для нас, что тебя могут обязать жить с ней официально. Твой папа это хорошо понимает и очень боится, что это произойдёт.

— Как это обязать? Кто? Но почему? Даже если я не хочу этого? — испуганно спрашивает она, крепче его обнимая. — Но моя семья — это вы, неужели...

— Не волнуйся, Чимин сделает всё, чтобы не допустить этого, — спокойно отвечает Тэ и ласково гладит её по волосам. — Просто ты должна понимать, что впереди нас ждёт очень серьёзное столкновение. Поэтому как бы сильно ты не любила свою маму и не желала мира с ней, твой отец и я будем драться с ней и противостоять ей. Я буду оберегать тебя от неё, а он — отчаянно бороться за шанс односторонней опеки. Ты только его дочь, и я надеюсь, ты понимаешь это упорство и желание спрятать тебя от Хизер. Подобное поведение не прихоть, а вынужденная необходимость.

— Я вроде бы понимаю это, но в то же время не очень понимаю, — тихо говорит девочка и глубоко вздыхает. — Всё так сложно, когда не посвящают в детали. Хоть он и сказал, что ей было наплевать на меня, я всё равно надеюсь, что это не так.

— Для тебя это большое испытание, я знаю. Мне очень сложно представить, что ты чувствуешь сейчас, но я могу немного попытаться понять твои терзания. Никто не хотел, чтобы ты сталкивалась с подобным в таком юном возрасте, но раз мы здесь, а ты уже достаточно взрослая, то я хочу сказать тебе несколько важных вещей. Во-первых, твой отец не заслуживает того отношения, которое ты проявила из-за своих эмоций. Я надеюсь, ты это теперь понимаешь, когда значительно успокоилась и думаешь головой, а не только сердцем. Иногда ему действительно необходимо принимать трудные решения за вас обоих, но в его огромной душе всегда твои интересы стоят на первом месте. Какой бы ни был его выбор, возможно, он покажется тебе жестоким, но он абсолютно всегда обусловлен тем, как будет лучше для тебя. Поверь, он единственный, кто любит тебя вопреки всему и навсегда. А во-вторых, может... мне не стоит этого говорить, но твоя мама на самом деле не заслуживает тебя. Да, я правда считаю именно вот так, потому что хоть немного её знаю. Как там говорят? Желание — это множество возможностей, а нежелание — множество причин. Ни одному её чёртовому слову я не верю. В её руках было много лет, но ей действительно это не нужно. Я не буду углубляться в детали прошлого, но ты и сама видишь, что её слова не всегда звучат искренне. Что же касается Чимина, то его ложь была во имя твоего спокойствия и только. Ты — ребёнок, который и без того был травмирован тем, что у него неполная семья. Он боялся причинить тебе ещё большую боль правдой о том, что Хиз предпочла свою жизнь, а не твою. Это огромный вес сожалений и ответственности, который твой отец взял только на свои плечи, и я никогда от него не слышал, что он о чём-то сожалел. Ты — его самое слабое место. Ты — самая большая сила. И ты — его самая безграничная любовь на этом свете. Его отношение к тебе исключительное, поэтому он и оберегает тебя всеми силами. Ты должна ценить то, что он делает для тебя. Через несколько лет ты посмотришь на этот мир совсем другими глазами, вот тогда и поймёшь до конца его и то, насколько тебе с ним повезло. Его строгость — не упрёки, а желание защитить. Он не всегда правильно поступает, верно, но изо всех сил старается только для тебя. Если какие-то слова или поступки обижают, то прости его за это. На самом деле он твой путеводный свет, который будет указывать направление и никогда не поведёт по неправильной дороге, так что следуй за ним и лишь доверься ему. Он ни за что и никогда не позволит никаким обстоятельствам встать между вами. Каждый день, каждый час, каждую секунду своей жизни он выбирал без всяких размышлений и сомнений именно тебя, а сейчас твоя очередь выбрать его. Будь на его стороне, пожалуйста, для него сейчас это особенно важно, — говорит Ким и нежно целует её в волосы, на секунду прикрывая веки.

Мэй болезненно хмурится, задумавшись о его словах, и хорошо понимает, что они не нуждаются в ответе, но требуют её внимания. Они были просто необходимы ей, чтобы хоть немного понять, что вообще происходит вокруг. И благодаря этому диалогу она осознаёт самое главное — что должна быть рядом с папой и держать его руку, ни на секунду не отпуская. Им очень повезло, что в их жизни есть Тэхён. Он всегда принимает сторону своего лучшего друга, но при этом старается понять и того, кто выступает против, только в случае с Хизер он тоже явно проявляет позицию обороны. И он тоже не доверяет ей, а это о многом говорит для неё, оба её самых близких человека твердят о том, что эта женщина полна сюрпризов. Всю свою жизнь она прислушивается к ним, а сейчас они просят быть на правильной стороне и не поддаваться чувствам. Ей по-прежнему не очень ясна позиция отца из-за многих недомолвок, но теперь она хотя бы точно знает, что все его запреты это не прихоть или эгоизм, а прямая защита. Он оберегает её от Хизер, а значит, стоит прислушаться к нему, ведь он делает это не просто так. Девочка медленно кивает несколько раз в знак того, что услышала его, а затем обнимает Кима за шею и с внутренним облегчением вздыхает. <span class="footnote" id="fn_30423257_4"></span>

— Спасибо за то, что ты всегда говоришь со мной, как со взрослой, — говорит она.

— Ты заслуживаешь этого. Ты больше, чем просто ребёнок, — отвечает Тэхён, кладя ладонь на её затылок и прижимая к себе сильнее. — Иногда я очень удивляюсь тому, как в тебе может быть столько мудрости в определённых ситуациях. Ты — малышка, но с такой зрелой душой, и в этом тоже есть заслуга твоего отца. Воспитать в одиночку дочь подобным образом — невероятный труд.

— И твой тоже. Ты многое вкладываешь в меня. Ты для меня второй папа, — искренне говорит Мэй и целует его в щёку. — Я люблю тебя, Тэтэ.

— И я люблю тебя, моя милая, — говорит он, расплываясь в довольной и гордой улыбке. — Проводить тебя?

— Нет, я быстро добегу и пойду спать, — протестует она, мягко отстраняясь.

— Слушай, может… я всё же провожу тебя? — настаивает парень, косясь на их дом.

— Что-то не так? — удивляется девочка, с подозрением прищурившись.

— Нет, просто... вдруг у вас в гостях кто-то есть, а ты начнёшь злиться. Не хочу, чтобы вы ругались с Чимином снова, это сейчас совсем не нужно вам.

— Кто-то? Ты хотел сказать Чон Чонгук? — уверенно спрашивает она, усмехнувшись.

— Ну…

— Только он и ты к нам приходите, а ты сейчас со мной. И твои визиты меня не бесят, всё логично.

— Да, ты действительно очень сообразительная, — довольно хмыкает парень и ласково проводит костяшками по её щеке. — Так ты будешь злиться? Мне стоит пойти с тобой?

— Нет, я буду вести себя хорошо, — отвечает Мэй, немного подумав.

— Точно?

— Он позволил мне увидеть маму, а значит, я должна принять его гостя сегодня.

— И ты с этим точно справишься? — уточняет Тэ, пристально глядя на неё.

— Я очень постараюсь, — отвечает она, мило морщась. — Ради папы я готова его потерпеть совсем немного.

Тэхён раскатисто смеётся и наблюдает за её внутренней борьбой с самой собой. Ей непросто даётся принятие того, что её отец позвал квотербека в гости, но кажется, она действительно готова смириться с этим фактом на этот вечер, ведь обещала посмотреть на него с другой стороны. Может быть, это небольшое перемирие позволит ей понять, что Чон не преграда, а опора для них. По крайней мере Чимину он позволяет опереться на своё сильное плечо в самый нужный для него момент, а это говорит о многом. Мэй просто стоит взглянуть на него иначе, а не глазами обиженного и ревнивого ребёнка. Это многое изменит. Парень с ласковой улыбкой на лице и с любовью во взгляде наблюдает за тем, как она легко и вприпрыжку бежит к крыльцу, а затем скрывается за красной дверью, на прощанье помахав ему, и только спустя несколько минут тишины в доме он заводит автомобиль и со спокойной душой уезжает.

Мэй обходит несколько погружённых во мрак комнат на первом этаже дома и недоумённо хмурится, не находя признаков присутствия ни отца, ни гостя. На самом деле в глубине души она боится увидеть в этих стенах Чонгука, потому что не предполагает, какой будет её реакция на это вновь. Хоть она немного успокоилась и слова Тэхёна оказали на неё сильный эффект, всё равно страх ещё предательски силён. В ней кричит неуверенность в себе и желание вернуть всё на свои места. Без Чонгука всё было просто замечательно, но и с ним всё не так уж плохо, сложно это признавать, но это правда. И самое главное, что ей не хочется снова сделать больно тому, кого она больше всего любит на этом свете, только пока что ревность постоянно берёт верх.

Может быть, стоит посмотреть на этого нового-старого друга отца другими глазами? Вдруг это поможет ей избавиться от необоснованной агрессии к нему, ведь он, кажется, хороший человек. Проблема больше в её чувствах и в том, что она совершенно не знает его. Её отношение предвзято, но вдруг квотербек его по-настоящему любит? Тогда между ними может получиться что-то серьёзно, но если нет, то он очень сильно пожалеет о том, что подарил надежду. Необходимо это всё выяснить, а уже после делать окончательные выводы.

— Пап? — мягко спрашивает девочка, замирая в холле у лестницы и прислушиваясь.

Она не получает на этот зов никакого ответа, но вдруг замечает приоткрытую дверь в подвал и свет исходящий из небольшой щели. Мэй чувствует себя тревожно и сама не понимает, из-за чего именно. Чего она боится? Увидеть отца в объятиях чужого для неё человека? Наверное, да, ведь его лицо всегда такое счастливое рядом с ним. Он сияет так, словно Чонгук дарит ему весь мир. Вероятно, это не должно её так сильно ранить, но проблема в этой глупой ревности, с которой трудно справиться. Тяжело признаться самой себе даже мысленно, что есть тот, кто может подарить ему настоящий покой и сделать его жизнь чуточку лучше. И этим кем-то является квотербек, вызывающий в ней очень противоречивые эмоции.

На самом деле он был хорошим на первый взгляд, а все эти надуманные недостатки были выявлены только ею же. Так проще было его ненавидеть. Только за что? Он не причинил ей боли, а эта обида родилась из-за того, что в прошлом парень оступился. Мэй хорошо знала, что Чон однажды обидел её отца, а этого было вполне достаточно для того, чтобы зацепиться и продолжить развивать эти чувства. Но, по правде говоря, он не заслуживал этого. И ей почему-то было стыдно за эти слова, сказанные в гневе. Она не ненавидела его, а боялась его власти над сердцем самого родного для неё человека. Вдруг это плохо закончится?

Мэй, прерывисто вздохнув, бесшумно спускается по лестнице и неторопливо идёт на звуки фильма к своему маленькому убежищу в подвале. Уже в нескольких шагах от него за шифоновыми шторами она замечает немного сутулый силуэт, сидящий на диване, и сердце внезапно пропускает удар. Это не отец, его бы она узнала сразу, а значит, этот тот самый гость, которому она не очень сильно рада. Девочка с опаской подходит ближе, медлит несколько секунд и затем всё же заглядывает внутрь, а когда её глаза действительно видят Чона, то все внутренности как-то тревожно сжимаются. Так сильно не хотелось ей его видеть, что угодно отдала бы за то, чтобы быть здесь только вдвоём с тем, кто ей так необходим, но спустя пару мгновений она уже не так сильно уверена в этих мыслях.

Её любопытному и пристальному взгляду открывается одна из самых удивительных картин, которую ей только доводилось видеть за всю жизнь. Спокойно и абсолютно безмятежно Чимин спал на руках у человека, которого ещё секунду назад она хотела выгнать. Его голова лежала на коленях Чона, глаза были плотно закрыты и он ровно дышал, а квотербек в это время ласково и так безумно трепетно перебирал его волосы, не сводя своих влюблённых глаз с его лица. В этот момент он был похож на доброго и светлого ангела-хранителя, оберегающего его сон так зорко и заботливо. Парень даже не знал, что за ним кто-то наблюдал прямо сейчас, но вёл себя с ним крайне бережно и так невероятно нежно. И эта чувственность в простых действиях поражает малышку в самую глубину её встревоженной души. Может быть, она слишком критична по отношению к нему?

Так странно, ещё несколько часов назад она бы непременно устроила бы истерику, если бы вот так столкнулась с Чонгуком у них дома, но сейчас в ней не было желания прогонять его. Может быть, слова Тэхёна оказали на неё влияние, или встреча с матерью, а может быть, эта поистине красивая картина. Этот момент идиллический, и они оба находились в миге бездейственного счастья. Ей нравилось видеть своего родителя таким уютным и мирным в его руках. Кажется, квотербек без особых усилий дарил ему чувство защищённости, а это так невероятно важно. Из-за всего этого Мэй становится внезапно так стыдно за то, что она была так жестока с ним. Вряд ли ведь человек будет хранить чей-то сон и искренне переживать о ком-то, если у него нет к нему сильных и настоящих чувств, ведь так? Отец её учил, что нужно заботиться о тех, кого мы любим, а Чон выглядел очень обеспокоенным, продолжая нежно и мягко поглаживать его по голове. И в этот миг девочке хотелось знать лишь одно и быть уверенной только в том, что в его сердце так же бесконечно много любви к нему, как и в ней, потому что по-другому его любить просто запрещено.

— Привет, — тихо говорит она, привлекая внимание, и делает пару маленьких шагов вперёд, складывая руки на груди.

Чонгук моментально вздрагивает всем телом и на несколько секунд заметно теряется, явно не ожидая её появления именно сейчас. Он не очень понимает, как вести себя с ней наедине и, откровенно говоря, боится испортить и без того своё хрупкое положение. Но что самое удивительное, именно для неё он совсем не пытается разбудить Чимина или каким-то образом дать ему понять, что они больше не одни. А значит, его действительно заботит душевный и физический покой человека, который нашёл уют в нём. Он позволяет ему и дальше тихо спать на его руках, заведомо зная, что это всё может вывести Мэй из себя. Вместо того, чтобы потревожить его, он лишь медленно поднимает на малышку растерянные глаза и тихо вздыхает, продолжая бережно гладить его по голове.

— Здравствуй, маленькая мисс Пак, — наконец-то говорит квотербек и быстро опускает обеспокоенный взгляд. — Он не дождался твоего возвращения, но очень нервничал.

— Уверена, что он места себе не находил, — отвечает она, слегка кивая.

— Да, ты права. Но не хотел испортить тебе вечер, поэтому сдерживал себя от желания поехать за тобой, хотя такой порыв был.

— Я ему благодарна за это. Мне нужно было поговорить с мамой без него. И давно он спит?

— Не знаю. Минут двадцать, кажется.

— Немало. Тебе следовало бы уже уйти.

— Знаю, — шепчет Чонгук и не моргая смотрит на адвоката, — но я не хотел его оставлять одного в такой момент.

— Спасибо. Ну… за то, что был с ним. Наверное, раз он позвал тебя, то это было ему очень нужно, — говорит девочка, неловко переминаясь с ноги на ногу и накручивая прядь волос на палец.

— Да, наверное. Не за что, это было нетрудно, — отмахивается Чонгук, небрежно поведя плечом. — Всё хорошо.

— Но теперь я здесь, — настаивает Мэй, выразительно выгнув брови.

— Да, я понимаю, к чему ты клонишь, — говорит Чон и глубоко вздыхает, влюблённо любуясь безмятежным лицом Пака. — Мне пора.

— Да, вот именно. Ты задержался.

— Не беспокойся, я сейчас уйду.

— Вообще-то… ну... знаешь, у нас большой дом, — объясняется малышка, с усилием переступая через себя. — То есть… тебя звала не я, ну и вроде как не мне тебя прогонять. Если хочешь…

— Ты предлагаешь мне остаться? — спрашивает квотербек, с изумлением глядя на неё, и в его глазах моментально вспыхивает надежда.

— Похоже, что так, — неуверенно говорит она, заламывая брови с сомнением. — Просто… ладно, скажу тебе честно. Я должна попытаться с тобой наладить отношения. По правде говоря, я тебя недолюбливаю, но что-то мне в тебе и нравится. Я до сих пор не поняла тебя и то, что к тебе чувствую.

— Почему ты хочешь это сделать?

— Ради него, — сразу же отвечает она, кивая на отца. — Ты очень важен для него.

— Но не для тебя. Ты никому и ничего не должна, надеюсь, ты понимаешь это. Абсолютно нормально то, что я тебе не нравлюсь, — спокойно говорит Чон, медленно моргая, и хмыкает. — Когда привычное положение вещей меняется, то подобные эмоции являются логичным следствием стрессовой ситуации. Тебе не нравлюсь не конкретно я, а в принципе присутствие чужого человека в жизни твоего отца. Ты его оберегаешь.

— Да? — робко и с интересом спрашивает она. — То есть в этом нет ничего плохого?

— Абсолютно.

— И ты что, даже не сердишься?

— Не имею на это права. Только я хочу, чтобы ты знала: я не планирую вытеснить тебя из его сердца. Этого никогда не случится, как бы сильно я не хотел быть рядом с ним и как бы сильно ты не была против этого. Войны не будет.

— Все это мне твердят, — произносит Мэй, пожимая плечами, и коротко, но тяжело вздыхает.

— Значит, все говорят тебе правду, — заключает квотербек.

— Но ты ведь хочешь с ним каких-то отношений.

— Да, — едва слышно признаётся Чонгук, вновь глядя на адвоката, и мягко кивает, — хочу.

— И если это когда-то случится, то всё точно изменится, — уверяет малышка с сожалением в тоне. — Ведь так?

— Определённо, но не обязательно в плохую сторону, как тебе сейчас кажется.

— Тебе же откуда об этом знать? — раздражается она, обхватывая себя руками.

— Никто не может этого знать, Мэй. Но если изначально ожидать только плохого, не стоит даже мечтать о чём-то хорошем.

— Нам не нужен с ним никто другой. У нас всегда была прекрасная семья. Нам не нужна ни мама, ни ты. Нам хорошо только вдвоём, понятно?

— Ладно, — шепчет квотербек и коротко кивает, задумчиво глядя перед собой.

— Ты меня бесишь, — фыркает девочка, мило хмурясь. — Почему ты со всем так легко соглашаешься? Тебе нечего ответить на это? Не хочешь заставить меня передумать?

— Нет.

— Нет?

— Ты сейчас не готова давать мне шанс, а это означает, что любые слова на эту тему лишь больше заставят тебя отталкивать меня. Мне это не нужно не только из-за возможных отношений с Чимином, а ещё потому что я не хочу спорить с тобой по личным причинам. Мне достаточно скандалов в жизни. Я крайне измотан ими, Мэй, — отвечает парень, безразлично пожимая плечами. — Ты имеешь право срываться на мне, потому что именно я влезаю в вашу жизнь, а вот у меня таких привилегий нет. Но у меня нет и намерений разрушить вашу семью, просто пойми это. <span class="footnote" id="fn_30423257_5"></span>

Ему хотелось бы стать её частью, но произнести это вслух парень пока абсолютно точно не готов. Чон прекрасно знает, что стоит этой маленькой бестии основательно встать в оборонительную позицию, и ему навсегда придётся исчезнуть. Он никогда и ни за что не поставит Чимина перед таким несправедливым выбором, даже ценой собственных чувств. Если его дочь будет и дальше отстаивать их личные границы, он будет вынужден уйти, несмотря на всё то, что уже зародилось. Даже страшно думать об этом, ведь квотербек совсем понятия не имеет, как будет жить дальше, если вновь из-за обстоятельств потеряет его. Это один из самых больших его страхов, потому что он уже слишком хорошо познал мир вокруг, когда остаётся один. Он пустой и никчёмный без его лузера.

— Знаешь... — тихо начинает квотербек и замолкает на секунду, подбирая правильные слова, — однажды я допустил большую ошибку. Я не знаю, насколько ты посвящена в это, но, полагаю, должен всё равно объясниться. Эта глупость стоила мне дружбы с тем, кто мне невероятно дорог. Как оказалось, я потерял намного больше, чем просто друга. В один момент я лишился сердца. Из-за своей слабости я послушал человека, на самом деле не желавшего мне счастья. Он преследовал корыстные цели, а я был только средством их достижения. В то время, как я безоговорочно ему доверял и делал всё, что он хотел ради его же выгоды, моё собственное счастье проходило мимо, и я ни одного дня не был живым. Не знаю, поймёшь ли ты меня, но только сейчас всё иначе благодаря твоему отцу. Он делает меня как раз живым. Мне не исправить прошлое, но я пытаюсь изменить настоящее и будущее. Я потерял одиннадцать лет, чёрт бы меня побрал, одиннадцать. Это столько же, сколько и тебе практически. Маленькая жизнь, безумие, да? Это так... слишком много, и мне не вернуть эти дни, — едва слышно заканчивает Чонгук, поражённо качая головой.

Мэй быстро моргает, с замиранием сердца слушая его, и сглатывает ком неожиданно подступивших слёз из-за такого глубокого откровения. В каждом слове чувствуется его внутренняя боль и вина, копившаяся годами, которая его страшно душит. Он так сильно раскаивается за то, что допустил ошибку, что в какой-то момент её сердце на секунду начинает сочувствовать ему.

— Десять баксов, — говорит она, внимательно глядя на парня. — В этом доме не выражаются, не забывай. Это касается и гостей.

— Да, прости. Но я дам тебе пятьдесят, потому что то грёбаное дерьмо, что я собственноручно натворил, невозможно описать нормальными словами. Это действительно чёртово дерьмо, — говорит он и горько усмехается. — Прости меня за эти бессмысленные откровения, ты их не обязана слушать. Но я... правда так ненавижу себя за то, что однажды обидел его, и мне нужно, чтобы ты это знала. Я должен был покаяться перед тобой. Это не красит меня, но я не хочу скрывать то, что было. И хоть он принимает и прощает это, я всё равно не могу перестать себя ненавидеть за ту боль, что причинил ему. Он прошёл ад из-за меня. Годами я терзал его сердце, не понимая даже этого. Разве тогда я его заслуживаю?

— Нет, — шепчет Мэй.

— Вот именно. Никто его не заслуживает. Твой отец... он — лучшее, что у меня было, и мне так чудовищно жаль, что я недостаточно ценил его. Знаю, трудно в это поверить, но я так сильно хотел вернуть всё назад. С тех пор как уехал не было ни одного дня, чтобы я не думал о нём. Мне постоянно казалось, что если вернуться в прошлое и сделать там только лишь один шаг ему навстречу, то всё было бы иначе. Но я понимаю, что он не был бы так счастлив, как может быть сейчас.

— Почему? — интересуется девочка, внимательно слушая его.

— Очевидная проблема заключается в том, что я не способен сделать его абсолютно счастливым человеком самостоятельно, ведь причина и в тебе. Если бы тогда я поступил иначе, то в этом мире могло бы не быть тебя вовсе, а это сродни катастрофе для него. Я ненавижу себя за нерешительность и трусость перед ним, но выходит, что всё было к лучшему. У него появилась ты, а это его главная составляющая для счастья, — поясняет Чонгук и располагающе улыбается, поднимая на неё грустные глаза.

— Но и без тебя он не может, — шепчет Мэй, сочувственно глядя на него. — Как бы я не противилась этому, ведь я всё равно вижу, что без тебя ему трудно. Что же нам тогда делать?

— В первую очередь думать о нём, — уверенно говорит Чон и несколько раз кивает, соглашаясь со своими мыслями. — Он важен для нас, а значит — должны быть в приоритете его чувства, а не собственные выяснения отношений. Поверь, я никогда не заставлю его выбирать между нами. Если ты на самом деле хочешь этого, то я готов уйти. Не беспокойся, я найду слова, как ему всё это объяснить. Пусть вновь будет меня ненавидеть, но если это перестанет порождать ссоры между вами, то я пойду на это. Я являюсь одной из причин твоей злости, и это плохо. Ты хочешь, чтобы я ушёл? Он не узнает об этом разговоре, я просто уйду, не выдав твой ответ, ты только скажи мне правду.

— Я не… не знаю. Я не ненавижу тебя, мне просто… страшно, — растерянно признаётся девочка, не ожидая, что он действительно готов к такому исходу.

— И мне страшно, потому что я уже однажды очень облажался. У меня было всё: его доверие, любовь и желание не отпускать меня, но я это потерял. Сейчас у меня одна возможность, один шанс и всего одна попытка сделать его счастливым. Если я оступлюсь, то лишусь его уже навсегда, и ты даже не представляешь, как сильно я сейчас боюсь, — говорит квотербек и нервно усмехается, проводя рукой по лицу. — Я понятия не имею, как жить без него. Боже, я сотни раз обдумываю все слова и действия в его адрес, ведь так не хочу сделать ему вновь больно. Но пока всё не зашло слишком далеко между нами, именно нам с тобой стоит выяснить один вопрос прямо здесь и сейчас.

— Какой? — с опаской и нерешительно спрашивает она.

— Отбросив все обиды и предрассудки, скажи мне, есть ли хоть одна маленькая вероятность того, что ты изменишь отношение ко мне? — спрашивает Чон, устремляя на неё уверенный и тёплый взгляд. — Ты не обязана любить меня, достаточно хотя бы не отталкивать. Мне очень нужно твоё одобрение.

Девочка непроизвольно судорожно вздыхает и после молчит некоторое время, напряжённо думая о его словах. На самом деле она понимает, что никаких больших причин его не любить у неё нет. Он не идеальный, но и сам это хорошо знает. Чон признаёт свою большую ошибку в прошлом и очень сильно хочет всё наладить прямо сейчас, а её отец всегда учил тому, что одного шанса человек заслуживает. Может быть, и Чонгук его достоин? Чем он хуже Хизер, которой она так легко хочет подарить возможность всё исправить? Даже её отец готов его простить и перешагнуть через то, что между ними когда-то давно случилось, а это говорит о многом. Он прав, тогда какое право она имеет злиться на него так сильно?

Очевидно, в ней надрывно кричали ревность и страх перед неизвестностью, но по сути, он лично ей не сделал ничего плохого. Наоборот, всегда старался делать маленькие шаги к ней навстречу. Вмешался в школьные дела и добился создания команды, зная, что это для неё важно. Он пытался найти к ней подход, играл с ней, приносил горячий шоколад, проявлял внимание и заботу, разговаривал на одном языке, воспринимал её как равную и за всё это время ни разу не пытался встать между ними, а держал дозволенную дистанцию. Наверное, он не такой уж плохой, как ей казалось. Просто стоит перестать воспринимать его в качестве помехи, ведь он не являлся ей.

— Есть, — робко говорит она и кивает, а парень с несказанным облегчением выдыхает. — Но я тебя поколочу, если хоть один раз ты сделаешь ему опять больно. Тэтэ учил меня приёмам каратэ. И больше я тебя никогда не подпущу к нему, если ты его обидишь, понятно? — серьёзно предупреждает Мэй, выставляя указательный палец перед собой.

— Более чем, — отвечает Чонгук и очаровательно улыбается.

— Ладно. Значит… у нас вроде перемирие? — предлагает она, прищурившись. — Руки пожимать не будем, это уже слишком.

— О таком я даже не мечтал, — соглашается он, довольно усмехнувшись. — Спасибо, что услышала меня. Мне этого достаточно.

— Не облажайся. Я буду смотреть за тобой в оба, квотербек, — строго говорит малышка, указывая двумя пальцами на свои глаза, а затем в его сторону. — Не забывай об этом.

Парень негромко смеётся и медленно кивает, давая понять, что хорошо её понял. Для него этот ответ даже большее, чем он когда-то планировал получить. Он согласен быть под пристальным присмотром всю оставшуюся жизнь и завоёвывать расположение этой маленькой засранки, если в итоге этот шаг прекратит недомолвки между ней и Чимином хотя бы на этот счёт. У них и без того хватит поводов для ссор в ближайшем будущем, если Мэй не усмирит свой пыл и продолжит стоять на своём, ко всему прочему, вскоре их обоих ждёт её трудный переходный возраст. Что же касается вопроса с Хизер, то ей стоит открыть глаза на этот мир, но она всего лишь ребёнок, не знавший любви матери, и пока её сердце не услышит разум, все попытки Пака донести до неё истину просто бесполезны. Но Чон надеется, что рано или поздно она придёт к гармонии в мыслях и в чувствах, это значительно облегчит ей жизнь. <span class="footnote" id="fn_30423257_6"></span>

Квотербек благодарно улыбается ей, мило поджав губы, и вдруг замечает, что девочка как-то неловко мнётся, словно хочет что-то ещё сказать, но не решается. Возможно, она опасается реакции или не знает, как это преподнести в их диалоге, так как их отношение далеки от доверительных, но её заметно что-то тревожит. Он вопросительно выгибает бровь и склоняет голову на бок, рассматривая её. Её пухлые щёки немного розовеют от смущения или некой неловкости, а большие и прекрасные глаза наполняются детским любопытством.

— Тебя что-то беспокоит? — мягко спрашивает Чон.

— Мне просто кое-что интересно. А кто этот человек, который не желал тебе счастья и которого ты слушал? — осторожно интересуется она, внимательно глядя на него.

— Моя мама, — отвечает Чонгук и тяжело вздыхает, разочарованно хмыкнув. — Да, ужасно. У нас очень плохие отношения, а её отношения с Чимином ещё хуже. Из-за этого у нас часто были в прошлом ссоры, да и сейчас тоже.

— Почему? Разве она тебя не любит? Мамы же всегда желают хорошего своим детям.

— Не всегда. Любит ли она меня? — шепчет он, задумываясь на несколько мгновений, и пожимает плечами. — Я не знаю. Наверное, но не так, как мне хотелось бы.

— То есть? Её тоже не было рядом с тобой? — спрашивает девочка, раскрывая огромные глаза ещё сильнее от удивления.

— Наоборот, она была слишком близка ко мне всю мою жизнь, — отвечает квотербек и печально усмехается. — Знаешь, Мэй, на самом деле мы с тобой похожи больше, чем тебе кажется.

— В чём это?

— Мы оба хотели любви от женщин, которые так её и не подарили нам. Несправедливо, да? Разница между нами в том, что твоя мама исчезла с самого твоего рождения, и ты понятия не имела кто она, а моя — нагло пользовалась добротой к ней всю мою жизнь, и я прекрасно это понимал, но не мог ничего поделать. Поразительно, что ты отчаянно бежишь за ней, а я от своей не могу убежать. Но по сути… мы с тобой несчастные. Просто ты маленькая, а я взрослый, но это не отменяет того факта, что нам разбили сердце наши матери. Мы оба слабые люди из-за любви к ним.

— А у тебя тоже была неполноценная семья? — уже заметно смягчившимся тоном спрашивает девочка.

— Нет, у меня всегда были оба родителя. Лишь недавно моего отца не стало, но вырос я в обычной семье, — поясняет Чон, тягостно выдыхая. — Только такое чувство, что я всегда был сиротой.

— Разве может быть так? — удивляется она.

— К сожалению, полноценная семья не всегда значит счастливая, мисс Пак, — произносит Чонгук, сильно нахмурившись от внутреннего разочарования.

— Всё ещё сложнее, чем кажется. У взрослых всё так трудно.

— Да, верно. Но и у детей не всё всегда легко, как многие думают. Дети глубоко чувствуют всё, что происходит с родителями. Тебе больно из-за всего, что творится, я понимаю. Ты стараешься не показывать, но у тебя очень грустные глаза. В них вся истина. Мне тоже ужасно больно из-за того, что в моей семье полный кавардак, и я пытаюсь это изменить, — говорит Чон и глубоко вздыхает, проводя рукой по волосам. — Знаю, что это не моё дело… но как всё прошло на твоей встрече с Хизер?

— Странно, — честно отвечает девочка и садится на подушки на полу, разглядывая обрезки бумаги и уже готовые звёздочки. — Я ожидала другого, что ли.

— Думала, что она такая, как в твоих мечтах?

— Да. Но всё оказалось не совсем так.

— Дерьмово разочаровываться, да? — понимающе хмыкает парень и медленно кивает несколько раз. — Ты ещё совсем малышка, но уже это поняла.

— Да, — шепчет Мэй, хмурясь.

— Я сочувствую тебе, потому что не понаслышке знаю, что такое разочарование в близких. Это болезненно и неприятно.

— Понимаешь, я совсем запуталась. Мама говорит одну версию событий, а папа другую. Они оба просят верить им, а я… мне просто хочется любить их обоих и чтобы между ними был мир. Но я понимаю, что это невозможно, — вдруг говорит девочка, как на духу, чувствуя, что ей необходимо высказаться. — Он её так сильно ненавидит, что даже слышать о каком-то компромиссе не хочет. Что бы я не говорила и как бы не просила, всё будет бесполезно.

— А ты понимаешь, из-за чего именно он её ненавидит? — интересуется Чон абсолютно серьёзно.

— Она его обидела, ведь она уехала и только сейчас вернулась.

— Да, и из-за этого тоже. Но на самом деле причина его ненависти таится в тебе.

— Во мне? — ошарашенно спрашивает она.

— Да. Он ненавидит Хизер из-за того, что она предала именно тебя, а не его. За себя ему не обидно, а вот за тебя — безумно. В её силах было изменить твою жизнь к лучшему, но она предпочла свою собственную. Это жестоко, не находишь? Нельзя так поступать с маленьким и беззащитным созданием, которое ты привела на этот свет. Невозможно столько лет где-то пропадать, а потом вернуться со сладкими речами о том, что это были благие намерения. Она ведь не сделала этим хорошо никому, кроме себя, — говорит Чонгук и задумывается на несколько секунд прежде чем продолжить, глядя перед собой стеклянным взглядом. — Я даже не знаю, что в таком случае хуже: мать, которая бросает с самого рождения, или мать, прожившая рядом, но намеренно ломавшая всю жизнь. Мне кажется, они обе не заслуживают нашей любви, вот и всё.

— А ты её любишь, несмотря на то, что она тебя обижает? — интересуется малышка.

— К сожалению.

— Вот и я люблю маму, — тихо произносит она со слезами на глазах. — Но я чувствую, что ей не нужна так сильно, как нужна папе.

— Мне невероятно жаль, Мэй, что ты это понимаешь. Это больно. Ты заслуживаешь быть просто беззаботным и любимым ребёнком. В таком возрасте ты никак не должна переживать о том, что делать, чтобы родители помирились, когда это абсолютно невозможно.

— Думаешь, что я ничего не смогу сделать? — спрашивает девочка, быстро вытирая щёки ладонями от мокрых следов, пока он не видит. — Совсем?

— Хочешь получить честный ответ, как взрослая? — спрашивает квотербек, цепко глядя на неё.

— Да, пожалуйста, — отвечает она, легко кивнув.

— Он её не простит и точно не позволит ей посягать на тебя. Я не очень понимаю её мотивы, но знаю, что твоё хрупкое сердце должно быть в надёжных руках, и это руки Чимина. Доверяй только ему. Её речи могут быть очень красивыми, но это лишь то, что тебе хочется слышать от неё. Женщина по имени Хизер Смит — твоя биологическая мать, но это не значит, что она способна стать ей по сути. Тебе сейчас кажется, что ты готова ей всё простить, потому что скучала, и в тебе невыносимо много желания узнать её получше, но не обманывайся. Ты будешь разбита осознанием того, какая она может быть на самом деле.

— И папа так говорит, — едва слышно говорит девочка, недовольно насупившись. — Что Хизер не та, за кого выдаёт себя.

— Можно очень многое простить людям. Действительно многое, если есть огромное желание. И сейчас на крыльях радостных чувств от долгожданной встречи с ней ты можешь думать, что всё можно между вами исправить. Только есть вещи, которые невозможно принять, и есть люди, которые не меняются. Я знаю, о чём говорю. Прошло слишком много лет, а в глубине души ты уже сейчас знаешь, что этой женщине нельзя верить. Иначе бы не задавалась такими вопросами. Поверь мне, обида на родителей имеет самую разрушительную форму. Она не унимается годами. И когда ты поймёшь, на что способна Хизер, то не захочешь её больше видеть.

— А на что она способна?

— Разрушить твою жизнь и жизнь твоего отца ради своих целей.

— Значит, она здесь действительно не из-за меня. Она использует меня, — догадывается Мэй, глядя на него.

— К сожалению, — кивает Чон и подавленно вздыхает. — Я знаю, что Чимин не скажет тебе этого до последнего, но я не хочу, чтобы ты слепо бежала в объятия человека, который этого совершенно не заслуживает. Она вернулась не из-за большой любви к тебе, поэтому твоё место здесь, — говорит он, кивая на адвоката. — Рядом с ним и держа его за руку. Рядом с тем, кто любит тебя каждой клеткой тела ежесекундно, а не спустя годы. Не делай неправильный шаг прочь от него, пожалуйста. Ты ему нужна.

— Почему ты… помогаешь мне всё это понять, если я... так плохо относилась к тебе? — удивляется она, нервно вздыхая.

— Потому что не хотел бы, чтобы ты допустила мои ошибки. Я однажды сделал неправильный выбор и до сих пор разгребаю его последствия. Мне говорили люди вокруг, что моя мать мной открыто манипулирует и использует меня, только я не хотел в это верить. Как же так, да? Разве мама так может поступать? Может, Мэй. Жаль, что я понял это слишком поздно, но ты можешь не допустить такого. Мне трудно избавиться от её влияния на меня, ты же в том положении, чтобы не дать Хизер манипулировать собой вовсе, понимаешь? — уверяет её парень, сводя брови на переносице.

— Кажется, — говорит девочка и тоже озадаченно хмурится. — То есть, мне нужно держать дистанцию и не доверять ей слишком сильно, несмотря на то, что она говорит. У неё есть какие-то свои цели.

— Ты невероятная умница и всё понимаешь на лету, — говорит гордо Чонгук и добродушно улыбается ей. — Я уверен, что ты поймёшь в конечном итоге, кто заслуживает твоего внимания.

— Спасибо, — робко и смущённо говорит она, опустив голову. — За то, что не побоялся это сказать прямо. Остальные меня берегут, но лучше ведь знать эту правду.

— Рад, что мы откровенно поговорили.

— Я, если честно, тоже.

— Это довольно приятно, когда ты ведёшь себя не как маленькая засранка.

— А ты, вроде бы, не такой ужасный, как я думала, — говорит малышка, улыбаясь своим мыслям.

— И это я даже не старался тебе понравиться, — шутит Чон, и Мэй мило смеётся в ответ. <span class="footnote" id="fn_30423257_7"></span>

Её тихий, тёплый, добродушный и совершенно искренний смех был словно ярким ознаменованием того, что им удалось впервые услышать друг друга в таких важных вещах. Для них обоих это настоящая победа и маленький, но такой важный шаг вперёд на пути к доверию. Наконец-то у них чудом получилось найти точки соприкосновения, и теперь малышка хорошо понимала, что на самом деле у них есть кое-что общее. Их объединяло безграничное желание сделать счастливым одного и того же человека. Им предстояло теперь научиться непринуждённо жить в одном пространстве ради него, и Мэй готова была пойти на это. В большей степени эта ответственность ложилась именно на её хрупкие плечи, ведь она создавала неблагоприятную атмосферу между ними до этой минуты. Теперь она хотела это изменить.

Чон тепло и торжествующе улыбается, глядя на неё, и мысленно благодарит Пака за то, что ему удалось воспитать настолько чуткую и умную девочку, хоть иногда она и ведёт себя отвратительно. Во многом сила её духа и мудрость не по годам — это именно его заслуга. Мэй хоть и капризная, но умеет слышать и старается понимать новые для неё вещи. Она в самом деле ребёнок со взрослой душой. Несмотря на внутреннюю неприязнь, она всё же позволяет ему высказать свою позицию и, кажется, смирилась. Ей ещё о многом предстоит подумать и принять верное решение, но Чонгук надеется, что это откровение из его печальной истории поможет ей хоть в чём-то разобраться. Возможно, ему не нужно было говорить последних слов о Хизер, но её отец очень долго бы прятал эту правду, опасаясь её сильнее ранить. Но чем раньше она поймёт, какое на самом деле у этой девушки отношение к ней, тем быстрее перестанет метаться между разумом и сердцем.

Квотербек легко вздрагивает от неожиданности, когда на его коленях поворачивает голову Чимин и резко замирает, сонным и рассеянным взглядом глядя на него. Он даёт парню несколько секунд прийти в себя после этого дрёма и только нежно улыбается уголком губ, потому что адвокат выглядит очень мило в этот момент. Такой заметно озадаченный, как будто вспоминает, что он вообще здесь делает и как оказался в подобном положении. Пак неуклюже потирает глаза ладонью и затем переводит глаза в сторону, где сразу же замечает Мэй. Он моментально просыпается после увиденного и в ту же секунду вскакивает, словно его хорошенько ударили по голове. Он беспомощно бегает взглядом от малышки к Чону несколько раз и явно активно думает, что сказать ей в своё оправдание за эту двусмысленную ситуацию. Подобного развития событий он точно не ожидал.

— Детка, мы здесь…

— Да-а, смотрите кино, значит, — хитро говорит она, прищурившись и бросая загадочный взгляд на квотербека, а затем на Чимина. — «Он, конечно, не Прекрасный Принц, но есть в нём что-то, чего я раньше не замечала». «Красавица и чудовище» — хороший выбор.

Чон не может сдержать смущённой улыбки в ответ на это крайне тонкое и понятное лишь им двоим сравнение. Неспроста она выбрала именно эту цитату, невероятно умная малышка, как и её отец.

— Надеюсь, ты не очень против, что я арендую твой кинотеатр? — интересуется Пак, абсолютно ничего не понимая.

— Спрашиваешь меня об этом, когда свидание уже закончилось?

— Я просто...

— Нет, я не против. Сегодня он мне не требовался, — отмахивается малышка.

— Хорошо, — озадаченно говорит Чимин, изучая её поразительное спокойствие. — Очень странно.

— У него шок, — говорит Мэй, вновь бросая ироничный взгляд на квотербека.

— Точно шок, — усмехается парень, улыбаясь. — Как думаешь, сколько ещё времени ему потребуется, чтобы понять?

— Секунд пять, он у меня сообразительный.

— Что здесь происходит? — удивлённо спрашивает Пак, быстро моргая сонными глазами.

— Ничего особенного. Я вернулась домой, как и обещала, не очень поздно. Ещё есть полчаса до формального отбоя. Я успею принять ванну и даже почитать что-то перед сном, — отвечает девочка, беззаботно пожимая плечами.

— Я пропустил твоё возвращение. Я что, уснул? — продолжает недоумевать её отец, рассматривая Чона.

— Да. Кажется, ты немного задремал от усталости, — поясняет он, согласно кивнув. — Не хотел тебя тревожить, поэтому не будил.

— А давно ты вернулась? — интересуется адвокат, вновь переводя подозрительный взгляд на дочь.

— М-м-м… — задумчиво тянет Мэй, почёсывая лоб, — минут десять или пятнадцать назад.

— И всё это время была здесь?

— Да.

— В одной комнате с Чонгуком?

— Ну да.

— С ума сойти, и вы не убили друг друга, — произносит Чимин и поражённо хмыкает, качнув головой. — Я ещё точно сплю.

— Нет, у нас правда всё нормально, — убеждает его Чон, мягко хлопая его по плечу.

— Ты ему угрожала? — шепчет адвокат, подаваясь вперёд к ней. — Скажи честно, папа тебя прикроет.

— Нет! — протестует она и звонко смеётся.

— Он тебе угрожал?

— Ты за кого меня принимаешь, эй?! — возмущается квотербек и толкает его в бок. — Я бы не поступил так с ней!

— Тогда он тебя точно чем-то подкупил? Наверняка же, это в его стиле. Он всегда своими щенячьими глазами пользуется, между прочим. Не ведись на это.

— Не-ет, папочка, — снова смеётся малышка и забавно морщит нос. — Ничего такого. Мы пытались решить нашу проблему как… эм...

— Взрослые люди, — дополняет её ответ Чонгук, когда она запинается.

— Именно, — подтверждает она.

— Поразительно, какие вы дружные. В чём же дело? — не унимается Чимин, внимательно разглядывая их по очереди.

— Мы просто поговорили, — отвечает Чон и дружелюбно подмигивает ей. — На этот раз, похоже, мы друг друга поняли.

— Да. Мы просто поговорили без моих глупых эмоций, — соглашается Мэй и невинно улыбается.

— А не хотите поделиться со мной, о чём это вы так мило болтали?

— Нет, — одновременно говорят они, и парень смеётся.

— Чёрт возьми, у вас теперь что, секреты от меня? — спрашивает Пак и поражённо качает головой. — Вот это я немного поспал.

— Папочка! — радостно восклицает девочка и подпрыгивает на месте в предвкушении. — Деньги на стол!

— Вымогательница, — тяжело вздыхает он и заметно мрачнеет, когда до него наконец-то доходит мысль, откуда именно пришла его дочь. — Постой, а как прошла твоя встреча с Хизер?

— Ну… — произносит она и мягко пожимает плечами, — нормально.

— И всё? Нормально? Это всё, что ты скажешь? А где же радость в твоём голосе? Ты ведь так сильно этого хотела.

— Да, но вышло всё не так уж здорово.

— Она обидела тебя? — сразу же недовольно спрашивает Пак, готовясь её защищать.

— Нет, просто всё немного не так, как я ожидала, — отвечает Мэй.

— Ну конечно, так и знал. Вот же…

— Я, наверное, пойду, — резко встревает Чонгук, аккуратно сжимая его плечо, тем самым призывая остановить свою мысль на полуслове. — Вам нужно об этом поговорить. Не хочу вам мешать, да и время уже. Мне пора.

— Да, — растерянно говорит Пак, глядя на него, и хмурится. — Да, конечно. Я провожу тебя. Детка, ты иди к себе, я сейчас поднимусь.

Мэй послушно кивает несколько раз и встаёт. Она на прощанье абсолютно искренне и тепло улыбается квотербеку, затем задерживает на нём внимательный и оценивающий взгляд чуть дольше обычного, словно что-то ещё хочет сказать, но лишь едва заметно ухмыляется каким-то своим мыслям и после быстро убегает вверх по лестнице. Чонгуку даже не нужно подтверждений тому, что это являлось явным признаком того, что их взаимоотношения непременно изменятся в лучшую сторону. Он легко ерошит свои волосы, глядя ей вслед, а после тоже встаёт, намереваясь уйти, но парень замирает, когда на всё помещение внезапно раздаётся мощная вибрация. Экран телефона, лежащего на столе, загорается, а в ту же секунду его владелец и Чон видят на нём имя Криста. Адвокат сразу переводит на него испуганные глаза и как будто мысленно просит сказать о том, что это всё неправда. Они оба слишком хорошо понимают, что это значит — всё плохо. В позднее время этот человек не стал бы никогда звонить просто так, зная, что у него маленький ребёнок. А значит, точно что-то произошло, и лучше бы эта проблема касалась рабочих моментов, а не сероглазой девочки.

— Чёрт, — шепчет недовольно Чимин, отрицательно качая головой, — нет.

— Ответь. Вдруг это не то, что ты думаешь? — говорит Чон, вопросительно приподнимая бровь.

— Очень в этом сомневаюсь, — говорит он, глубоко и обречённо вздохнув, но всё-таки принимает звонок. — Слушаю, босс.

— Добрый вечер, Пак, — раздаётся напряжённый голос на другом конце провода. — Прошу прощения, что беспокою тебя довольно поздно. Никак не мог раньше, был занят.

— Что-то случилось, да? — сразу же интересуется парень, внутри сжимаясь от известно откуда взявшегося страха.

— Это как сказать, — печально усмехается Крист и шумно выдыхает. — Пока нет, но новости у меня для тебя не самые приятные, откровенно говоря. Сначала расскажи, у тебя есть сейчас незакрытые дела под твоим руководством?

— Да, два.

— Какие?

— Проблемный развод и оспаривание решения по имуществу, — поясняет Чимин, озадаченно хмурясь. — А в чём дело?

— На какой они стадии находятся?

— Близятся к закрытию. Уже скоро должны быть заседания и, вероятно, заключительные.

— То есть, линии защиты и обвинения уже выстроены? Обговорены с клиентами? Они довольны тобой? Никаких проблем? — не прекращает допрос мужчина, а адвокат слышит, как он листает какие-то бумаги.

— Разумеется, всё хорошо, — отвечает он, легко ведя плечом.