~16~ (2/2)

Форест-Хиллс-Гарденс — один из самых удивительных районов в Нью-Йорке, где по большей части живут эмигранты и те, кто не любит ярко выраженный шум города. <span class="footnote" id="fn_29402681_7"></span> Это место часто называют маленькой Англией из-за его архитектурной особенности зданий, и, если честно, для Чонгука это являлось одной из основ выбора места жительства. Это чем-то напоминает ему тихий Конкорд и, наверное, Оксфорд — то самое место, где вся его жизнь перевернулась с ног на голову. Все местные называют этот квартал самым спокойным во всём городе, а его красивое название «сад» говорит само за себя. Он безупречный для визуального удовольствия: ровные зелёные лужайки у каждого двора и множество цветов или пышных растений, кирпичные здания с яркой черепицей и большими окнами. Это всё напоминает сказочную деревушку, потому что малоэтажные застройки и очаровательные торговые лавки выглядят, словно пряничные домики из детской сказки.

В этой частной общине есть свои строгие законы и правила, как будто и правда отдельный город внутри города, где есть своя определённая власть. Покупая или снимая здесь жильё, приходится автоматически соглашаться на все ограничения и условия, но это точно того стоит. Они довольно простые и заключаются в соблюдении порядка и ещё некоторых правил проживания. Например, для сохранения гармоничного облика, никому из жильцов нельзя даже вносить значительные изменения во внешний вид домов, но разве кто-то захочет портить этот кусочек рая однотипной современной застройкой? Нет, всех всё устраивает. Здесь отсутствуют деревянные строения или небоскрёбы, что, несомненно, поддерживает этот ретро дух. А ещё недвижимость в Форест-Хиллс-Гарденс одна из самых дорогих. Некоторые дома легко могут посоревноваться в цене с теми, что агентства предлагают своим клиентам на Манхэттене, но выбирая между транспортной доступностью и спокойствием, Чон всё-таки предпочёл второе. Это ему больше необходимо, он без сомнений согласен постоять в пробке лишние полчаса, но взамен наслаждаться уютной атмосферой каждое утро. Обычно после трели будильника и принятия душа он выходит на крыльцо с чашкой кофе, устраиваясь поудобнее, а затем просто впитывает это умиротворение и наблюдает за пробуждением нового дня.

Как бы банально это всё не звучало, но это на самом деле какой-то совершенно уникальный кусочек красоты и умиротворения в бушующем океане жизни под именем Нью-Йорк. Город постоянно стремительно меняется и растёт, бесконечно куда-то спешит, но здесь ритм кажется таким размеренным и спокойным, как в какой-то глубинке. Даже дышать намного легче и спокойнее. Со всех сторон Форест-Хиллс-Гарденс окружён пестрым и многонациональным Куинсом с однотипной и довольно серой застройкой. Соседние улицы перегружены транспортом, но здесь все автомобили расположены на своих местах, отчего проулки совсем пустые и тихие. В любой части «Большого яблока» кипит активность во всех её проявлениях: гудки машин, грохот поездов, музыка, различные запахи еды, торговые лавки, крупные магазины, дорогие и не очень рестораны, а ещё нескончаемые толпы пешеходов, но этот район словно от слова уют и комфорт. Почти нет ни тачек, ни людей, царит просто потрясающее уединение. И обычно стоит невероятно приятная тишина, но сегодня покой местных жителей нарушает крупная вечеринка в честь дня рождения жителя дома 0205/16.

Чонгук не приглашал много гостей, но один знакомый привёл другого, тот ещё одного, как это обычно бывало, и в итоге так вышло, что первый этаж его жилища постепенно заполнился толпой ребят и девушек его возраста, половину из которых он даже не знал. Но несмотря на то, что людей было уже достаточно много, он не чувствовал себя дискомфортно в этом всём. За столько лет он уже успел отвыкнуть от таких мероприятий, но это было даже весело. Все с ним были приветливые и вели себя относительно спокойно. Это точно далеко, конечно, не те студенческие вечеринки, что проходили в братствах и сестринствах в его университете, но что-то очень сильно похожее на них, только публика сейчас казалась намного приятнее. Было такое ощущение, что просто те самые студенты, что также открывались в своей юности, наконец-то повзрослели и стали вести себя немного приличнее.

Настроение этого праздника было беззаботным, а ему хотелось именно чего-то такого лёгкого и полностью без какого-либо плана. Обычно его дни рождения на протяжении последних лет десяти проходили по одному и тому же раздражающему сценарию: мама звала нужных только ей гостей, был просто сказочный парад лицемерия в виде крутого ужина в каком-нибудь очень известном месте, огромное количество пустых поздравлений и не искренних слов любви в бонусе с дорогими подарками, которые не имели никакой важности для него, а заканчивалось всё это красивым фейерверком, но в этот раз Чону хотелось абсолютно другого — мальчишеского веселья и ощутить себя вновь свободным. Возможно, здесь не все самые важные для него люди, но атмосфера всё равно складывалась неимоверно приятная. Ему намного комфортнее в ней здесь и сейчас, чем с теми, кого постоянно приводила Джоси.

На удивление, она совсем не настаивала на своём, а сухо поздравила его по телефону и быстро отключилась. Забавно, будто она вовсе ему не мать. Хотя вряд ли для неё его появление на свет было большим событием. Ничего нового, в очередной раз она дала ещё один повод в ней разочароваться. Наверное, она злилась до сих пор. После его наглого побега они так нормально и не поговорили, потому что Чонгук не приезжал. Он до сих пор не знал, как она объяснила гостям его отсутствие на остатке вечера, но, откровенно говоря, его это и мало заботило. Тогда ему удалось наконец-то поступить так, как желала его душа, и извиняться больше он за это не хотел, и, похоже, его мать это впервые осознала. Возможно, её затишье было плохим признаком, но парню просто нравилось, что она не терзала его криками и упрёками, хоть это и было немного подозрительно. Странно, что она не снесла дверь с петель в его дом, чтобы высказать всю желчь, что копилась в ней от одного срыва до другого. Впервые она была так спокойна после его не самой воспитанной выходки. Может быть, просто мистер Эндрюс предложил ей что-то выгодное, поэтому она осталась довольна, несмотря на тот неприятный инцидент. Это вполне в её духе, и это могло бы послужить причиной пугающей тишины.

Неформальная обстановка, трёп обо всём и ни о чём одновременно, громкая и ритмичная музыка, большое количество лёгкого и крепкого алкоголя, и веселье — безудержное, подхлёстываемое свободой мыслей и нравов, вот чего Чону, оказывается, так сильно не хватало столько времени. Отсутствие детального сценария, в котором каждая минута распланирована — вот, что так необходимо, чтобы получить удовольствие от собственной тусовки. Именно поэтому Чонгук искренне радовался, глядя на ребят, которые расслабленно проводили время, постоянно смеялись и играли в различные алкогольные игры, как будто забыв о том, что они взрослые люди. Сначала его возмущало то, что пришло много незнакомцев, но спустя полчаса ему стало наплевать на то, что многих из них он видел впервые, главное — все чувствовали себя абсолютно комфортно в компании друг друга, включая его самого.

Наверное, впервые за двадцать восемь лет он отмечал свой день рождения так, как хотел бы того, и это было такое потрясающее ощущение, чёрт возьми. Эта ни с чем несравнимая свобода внутри его души, которая зародилась в момент побега из дома, а затем вырвалась из него наружу в те сказочные минуты полёта на планере, больше не отпускала ни на секунду, поэтому он был просто счастлив сейчас. Он чувствовал себя гораздо увереннее, ему казалось, что ему всё теперь по плечу, чтобы он ни задумал. Никогда ещё ему не доводилось испытывать в себе столько безудержной моральной силы, как после поддержки Пака. Он словно вручил в его руки самые настоящие крылья. Но всё же кое-что сильно огорчало его и этот поистине замечательный вечер — главный гость, которого он ждал больше всего на свете, так и не пришёл.

Прошло уже больше часа с начала праздника, но Чимин всё-таки не появился. Да, он ничего не обещал ему, но квотербек до последнего просто слепо верил в то, что после отбоя для Мэй он приедет. На всякий случай он даже оставил свободным драйвэй у дома, если адвокат вдруг приедет не на такси, а на своей машине. У него совсем не было ощущения, что Пак обиделся или не хочет посетить вечеринку, ведь между ними всё было очень даже хорошо. Он поздравил его довольно тепло и нежно, записав голосовое сообщение ещё ранним утром, когда собирался на работу. Чонгук прослушал его примерно миллион раз с самой глупой улыбкой на лице и краснеющими щеками от смущения, потому что не слышал его поздравлений слишком долго и не мог унять свои чувства. Раньше это было таким обычным делом, что он даже и заметить не успел, как легко этого лишился. Он осознал, насколько это всё ценно, только когда потерял, потому и упивался этим маленьким вниманием к себе от него, ведь больше всего ему хотелось получить приятные слова именно от этого человека. В идеале, разумеется, он мечтал, чтобы тот пришёл сюда и хотя бы час провёл рядом с ним, но это был бы самый невообразимый подарок, который он даже не рассчитывал уже получить. Его надежда таяла на глазах всё больше с каждой минутой.

На короткий вопрос в чате «Приедешь сегодня?», который он задавал, кажется, уже в десятый раз, адвокат отвечал так же коротко: «Не могу обещать, у меня есть некоторые планы», и мысли об этом не давали Чону никакого покоя с того самого момента, как он прочёл это. Какие могли быть у него планы в столь позднее время? Для рабочих встреч уже слишком поздно, а с Мэй сидела сестра Тэхёна, это он уже точно знал. Неприятный вывод из всего этого напрашивался как-то сам собой, может, он проводил выходной не один, а с кем-то? Если это так, то это уж точно не его самый лучший друг. Ким отрывался здесь, болтая уже примерно полчаса с ребятами, и стремительно напивался. Но вот Чонгук не мог этого сделать, не потому что не хотел, а потому что боялся пропустить момент, если Чимин вдруг захочет приехать. Не было никакого желания вновь опозориться в пьяном виде перед ним, ведь в прошлый раз всё закончилось практически поцелуем.

Вместо того, чтобы топить нервы в алкоголе, он просто изводил себя мыслями и не мог никак успокоиться. Его буквально трясло от ожидания и предвкушения, а разочарование душило всё сильнее, застревая противным комом в горле. Если Пак не появится, то он будет чувствовать себя просто фантастическим кретином, потому что никого ещё в своей жизни он так не ждал, как его сегодня. С ума сойти, он ведёт себя так глупо, но ничего не может поделать со своим взволнованным сердцем. Оно грохочет под рёбрами так сильно, что, кажется, перебивает басы музыки в комнате. Постоянно сжимается от надежды, когда кто-то открывает входную дверь, и каждый проклятый раз замирает на секунду, когда на телефон приходят уведомления. И несмотря на всё потрясающее веселье вокруг и множество хороших слов в его адрес, именнику никак не удавалось в полной мере насладиться всем происходящим. А всё из-за того, что его сознание было сосредоточено только на мистере адвокате, который его почему-то игнорировал.

Чон стоит у большого окна, выходящего на часть улицы у дома, чтобы в случае приезда главного гостя не упустить этот важный момент, и обводит долгим взглядом комнату. Ему нравится, что она не украшена традиционными растяжками под потолком, шариками и прочей ненужной ерундой. Это событие вообще меньше всего похоже на праздник в честь его дня рождения, скорее, напоминает уютный выходной в компании хороших друзей. Все мило общаются между собой, постоянно смеяются, ведут себя прилично, но шумно, в этом и есть отличие этой тусовки от привычных ему студенческих. Но всё же какие-то традиции совершенно неизменными — игры. Без них не проходит ни одна вечеринка, иначе все сдохнут от скуки.

В одной части гостиной у журнального столика идёт бурная борьба не на жизнь, а насмерть в «beer pong». Правила здесь всегда максимально просты, и их знает каждый ещё со старшей школы. По обе стороны стола расставляют пластиковые стаканчики, и все участники по очереди бросают в них мячики для настольного тенниса. Суть в том, чтобы попасть в стаканчик соперника — тогда он выпивает его залпом. Сейчас несколько хороших знакомых Чона с его работы активно сражаются друг с другом в этом противостоянии на минимальные денежные ставки, а остальные наблюдают и подбадривают их. А на заднем дворе у бассейна совершенно другая и своя крутая атмосфера. Через стеклянную широкую дверь, переходящую в окно, было хорошо видно, как на террасе гости веселятся ещё активнее, чем внутри дома.

Несколько минут назад Чонгук был там и видел, что часть гостей резвится прямо в тёплой воде под вечерним небом, а другая устроила марафон в «blues game». Как правило, на таких праздниках, где полно отвязных и весёлых ребят, всегда находится один какой-то уже изрядно пьяненький музыкант, и именно он начинает всё это, запевая под живой аккомпанемент. Сегодня этим кем-то стал старый университетский друг именинника, с которым им удалось сохранить общение. Он пел под гитару пару куплетов оригинальной песни известного исполнителя, которую знали все, а потом начинал на ходу сочинять свои собственные, и дальше передавал слово другим ребятам рядом с ним. И все, кто сидел вокруг, так активно и радостно подхватывали эту дурацкую инициативу. Они по очереди также без всякой подготовки сочиняли свои куплеты и пели их, а после громко смеялись, потому что обычно получался смешной, но совершенно бессвязный бред. Было забавно за ними наблюдать, но даже это не могло отвлечь квотербека от того, что он практически не сводил глаз с входной двери своего дома. Он так нервничал и так сильно ждал, что когда она откроется снова, то наконец-то его глаза поймают до боли знакомый образ. И каждый раз Чон испытывал глубокое разочарование, когда этого не происходило, и тяжело вздыхал. <span class="footnote" id="fn_29402681_8"></span>

— Да придёт он, — нараспев говорит Тэхён и загадочно смеётся, мягко толкая его в плечо кулаком. — Расслабься уже. Выглядишь, как влюблённый школьник, который ждёт девчонку на свидание. Это же не впервые для тебя. Он частенько опаздывал.

— А ты, видимо, уже пьян. Несёшь всякую чушь, — недовольно говорит Чон, разглядывая танцующих гостей, и проводит рукой по волосам в нервном жесте.

— Ну серьёзно, только посмотрите на него, — говорит Ким, проводя ладонью по его руке. — Такой красавчик. Приоделся, причесался, надушился. А нервничаешь так, что сейчас в обморок грохнешься от напряжения.

— Я не нервничаю.

— Ты на часы смотришь без конца и от окна не отходишь. Ты его ждёшь.

— Головой ударился? Не понимаю, о чём ты вообще говоришь, — безразлично отвечает он, пожимая плечами. — Я никого не жду.

— Да прям, — пьяно усмехается парень и недоверчиво прищуривает свои карие глаза, щёлкая его по подбородку пальцами. — Что, совсем никого?

— Кто хотел, тот уже пришёл. Остальные мне не интересны, — бормочет квотербек, опять бросая красноречивый взгляд на дверь, когда она открывается.

— А в глазах на долю секунды мелькает такая очевидная надежда, но затем также стремительно меркнет, когда приходит горькое разочарование, — поэтично говорит Ким, игриво вышагивая пальцами по его груди и переходя на шёпот, — попался, — он мягко шлёпает его по щеке и заливисто смеётся.

— Ты думаешь, что я стою и жду кого-то уже час? Я не настолько отчаянный, — фыркает Чон, морщась от того, как эта правда всё-таки жалко звучит. — Я просто не привык отмечать день рождения так, как хочу. Это немного сковывает меня.

— Пак Чимин, — с придыханием произносит Тэ ему на ухо и медленно обходит его, а потом обнимает одной рукой. — Тот, кого ты так ждёшь. Меня не проведёшь.

— Ты так говоришь, как будто знаешь обо мне что-то, чего не знаю я сам. Отвали, ты уже слишком много выпил, — ворчит квотербек, спихивая с себя его предплечье лёгким движением.

— Может и так, — странно произносит парень и хитро улыбается. — Он тебе нравится, не так ли?

— Я даже не хочу знать, откуда у тебя такие бредовые мысли в голове, — отвечает Чонгук, но внутри у него всё сжимается от испуга.

Впервые кто-то со стороны, кроме Пака, вот так в лоб спросил его об этом. Это ужасно его напрягает и заставляет бояться быть раскрытым. Неужели, это становится так заметно? Он старается вести себя максимально спокойно и безразлично, но почему-то Ким всё равно спросил об этом, чёрт возьми. А если его эмоции видит он, то, возможно, это поймут и другие. Этого ему ещё не хватало. Тэхён вновь появляется перед его лицом и хитро щурится своими пьяными глазами, а его губы расплываются в фирменной квадратной улыбке. Она такая родная и любимая, что у квотербека в груди заметно теплеет. Когда-то ни один его день не проходил без неё, потому что этот парень был важной частью его жизни.

Ему вспоминается время, когда они были не разлей вода в школе и вне её стен, а ещё одним организмом на поле. С ним у него связано так много волшебных мгновений триумфа и счастья, таких ярких, что захватывало дух. Он до сих пор помнил то ощущение дикой эйфории, когда после игры и финального свистка, запрыгнув ему на плечи, ерошил его мокрые волосы, и они вместе кричали от радости, потому что вновь принесли очередную победу школе. Это одни из самых лучших воспоминаний в его сердце, которые он бережно хранил до сих пор. И ему, откровенно говоря, очень жаль, что он не смог сохранить ту самую крепкую связь между ними.

Ким медленно опускает свой блуждающий взгляд вниз по лицу именинника и затем тихо цокает языком с саркастической улыбкой, как будто получает ответ на какой-то вопрос для себя. Он аккуратно поддевает длинным пальцем тонкую цепочку на шее Чона и вытаскивает маленький кулон, виднеющийся за раскрытым воротом рубашки. Парень внимательно изучает обычную невзрачную побрякушку, очень важную для одного человека, которого они оба знают слишком хорошо. До сих пор квотербек хранит этот грёбаный талисман, как святыню, даже зная, что он абсолютно не приносит ему удачи. Должно быть, эта вещь для него лишь яркое напоминание о том, что именно он потерял в своей жизни. Боже мой, это же слишком очевидно. Тэхён поглаживает большим пальцем резные лепестки клевера и вновь довольно улыбается, поднимая на друга пытливые глаза.

— Знакомая вещица, — хмыкает он и лукаво ведёт бровью.

— Это ничего не значит в том смысле, в котором ты думаешь, — говорит Чон, быстро пряча украшение.

— А в каком это смысле я думаю?

— Судя по этой тупой ухмылке, в твоей голове нет ничего приличного. Мне его подарил друг.

— Друг, — медленно повторяет Ким, расплываясь в ещё более странной улыбке. — И ты поэтому носишь его?

— Как память. Он отдал мне его на удачу, когда мы начинали свою взрослую жизнь, — поясняет Чонгук.

— Память о друге, с которым ты не общался нормально лет… десять? Я всё правильно понимаю?

— Разве это важно? Для меня это имело значение, поэтому я и хранил эту вещь, — защищается квотербек, складывая руки на груди. — Да какая тебе разница?

— Для меня это такой красноречивый ответ. Ждёшь его, я знаю. Отпирайся сколько хочешь, — смеётся Тэ, протягивая ему стаканчик с пивом. — Выпей, станешь меньше нервничать, а то ты какой-то слишком заведённый. Палишься моментально.

— Не хочу.

— Не пьёшь в свой день рождения?

— Я не очень уверен в своей способности останавливаться в таком состоянии. Недавно я вёл себя не очень хорошо под градусом, — объясняет Чонгук и тяжело вздыхает, качнув головой. — До сих пор стыдно.

— Ты ещё можешь напиваться? — выгибает бровь Ким. — Прямо как в школе?

— Да, а я не хочу снова опозориться, — отвечает Чон и несколько раз кивает.

Тэ широко улыбается, понимая, что именно он имеет в виду, но не подаёт вида. Ему прекрасно известно о том, что именно произошло между ним и его лучшим другом в тот вечер, когда квотербек завалился к нему домой, будучи абсолютно пьяным. Чимин поделился с ним, потому что держать такое в себе для него было бы слишком сложной задачей, но, конечно, парень не станет раскрывать то, что осведомлён о глубине и характере их взаимоотношений. По сути, это только их дело и подставлять Пака он точно не станет. Да и между ними всё довольно проблематично, за этим Ким и здесь — помочь им разобраться.

— Что, боишься с кем-то случайно переспать по пьяни и потом стать папой? — смеётся Тэхён, снова кладя руку на его плечо, и мягко его сжимает.

— Это совершенно не смешно, — говорит Чон, но сам едва заметно улыбается уголком губ.

— Чёрт, это же насколько паршивую реакцию нужно иметь, чтобы так облажаться? — задумчиво говорит он, почёсывая затылок. — Понятно, почему его не взяли в нашу команду. Он бы мяч ни разу не поймал.

— Как ты можешь подобное говорить? Ты же так любишь Мэй, — ворчит Чонгук, мягко толкая его в грудь.

— Я люблю эту девочку, как свою родную дочь. Она самое чудесное создание на свете. Но это вообще никаким образом не мешает мне смеяться над Паком. Он же мой лучший друг, могу себе позволить такое. Такие шутки он принимает только от меня. Любому другому он бы уже врезал.

— Ты так ужасен, — мило морщится Чон и качает головой. — Твои шутки устарелые, но почему-то по-прежнему вызывают улыбку.

— Да брось. Уверен, что ты думаешь иначе, раз позвал меня на свой праздник. Я просто прелесть, согласись, — говорит Тэхён и поправляет его слегка вьющиеся на кончиках волосы. — Классная вечеринка, между прочим, напоминает мне кое-что.

— Нашу молодость? — говорит он и мальчишески широко улыбается.

— В точку. Только, оказывается, я уже не тяну активные попойки. Представляешь, для того, чтобы расслабиться, мне теперь хватает и одной бутылки, — хмыкает Ким и делает несколько больших глотков из стакана. — Старею.

— Я помню времена, когда в тебя заливали целый пивной кег, а тебе всё было нипочём.

— Ах, юность, — ностальгически говорит парень и потягивается. Он громко смеётся, когда слышит хруст позвонков, и забавно морщится. — Были времена. Именно поэтому я и не помнил большую часть нашего веселья.

— Оно заканчивалось для тебя отключкой, — говорит Чонгук и тоже смеётся в ответ. — Мы с Чимином постоянно таскали твоё бессознательное пьяное тельце.

— Спасибо, что позвал меня. Это важно, учитывая, сколько времени мы нормально не общались. Я рад, что ты вернулся ко мне, бро, — говорит Тэ и обнимает его по-медвежьи неуклюже, но очень крепко.

— И я очень рад, — отвечает Чон, похлопывая его по плечу. — Ты же понимаешь, как сильно я благодарен тебе за то, что ты меня тогда выслушал?

— Не за что. Хорошие люди заслуживают второй шанс, — говорит Тэхён и делает шаг назад, широко улыбаясь и глядя по сторонам. — Мне нравится здесь, знаешь. Такая классная атмосфера, как будто ничего не изменилось: дом полный гостей, девчонки, выпивка, музыка, тусовка у бассейна, пьяные игры. Квотербек и ресивер вместе. Не хватает Рейч и…

— Лузера, — говорит парень и улыбается уголком губ. — Точно.

— Ну, это поправимо.

— Кажется, он всё-таки передумал. Он сказал, что у него есть важные дела. Не знаю, что это значило, но, похоже, это гораздо важнее меня.

— Ты такой очевидный, придурок, — смеётся друг.

— О чём ты опять болтаешь? — спрашивает он, делая вид, что не понимает его.

— С днём рождения, Чонгук, — говорит Ким и подмигивает так хитро, будто ему известно намного больше, чем всем вокруг, и коротко кивает в сторону окна. — Твой долгожданный подарок прибыл. <span class="footnote" id="fn_29402681_9"></span>

Чон недоумённо хмурится, отчего у него появляются очаровательные морщинки на лбу. Он смотрит на него своими огромными глазами, а после медленно поворачивается и выглядывает на улицу. До его слуха резко доносится очень приятный звук, напоминающий низкий рык какого-то животного. И сначала он не совсем понимает, что происходит, потому что гости у дома загораживают ему весь вид, но потом они послушно расступаются, как будто перед какой-то важной персоной, и парень видит, как на драйвэй заезжает чёрный мотоцикл с водителем в серебристом тонированном шлеме. Он аккуратно останавливается и специально поворачивает ручки газа, и несколько ребят на улице его радостно приветствуют и одобрительно свистят. Транспорт в ответ на это мигает им фарой, а потом водитель глушит дерзкий двигатель. Сначала Чонгук даже не сразу замечает, что этот тип не один, а с пассажиром. Но в тот момент, когда чертовски знакомая фигура слезает с байка, приподнимаясь и грациозно поднимая длинную ногу, он пропускает удар в самое сердце. Приехал.

Квотербек сразу же замечает растрепавшиеся русые волосы, которые Пак соблазнительно откидывает назад, проводя по ним изящными пальцами, и его самую очаровательную улыбку на этом проклятом свете. Внутри моментально всё начинает подрагивать от волнения и ликовать, но он старательно сдерживает свою очевидную радость, потому что её тут же, как сильный удар по голове, омрачает осознание того, в какой странной компании прибыл Чимин. На его и без того ошарашенных глазах адвокат так мягко и одновременно крепко, будто это уже привычное дело для них, держится за плечи водителя байка и затем слегка приобнимает его. Он явно что-то говорит ему и так ослепительно улыбается, что Чонгук хочет заорать во всё горло от злости и ущипнуть себя, потому что ему совсем не хочется в это верить. Парень внимательно и уничтожающе смотрит на них обоих, наблюдая за тем, как этот неизвестный тип за рулём снимает шлем, и в эту грёбаную секунду внутри него что-то неприятно дёргается, когда он узнаёт и водителя.

Тренер ерошит копну своих тёмных волос и потом смеётся, поворачиваясь к Паку. Их лица находятся так близко друг к другу, что у Чона мутнеет в глазах от ярости. Он даже не замечает, как сжимает кулаки и начинает дышать так тяжело, будто сейчас взорвётся. Клэй, мать его, Грейсон, который тоже был им же и приглашён, так как они старые приятели, привёз сюда того, кого Чонгук ждал больше всего. Да какого чёрта? Что это вообще всё значит? Разве они настолько близко общаются, чтобы вместе приезжать на вечеринки, как какая-то сопливая парочка? Никто из них даже не упоминал об этом, хотя однажды адвокат говорил, что они вроде как хорошо поладили, но он не думал, что настолько хорошо. Оказывается, их отношения так близки, что Чимин позволяет себе его обнимать вот так, будто они встречаются уже не первый день. Выходит, это было его очень важное дело сегодня, из-за которого он опоздал?

Почему-то осознание того, что они действительно могли быть вместе где-то до приезда сюда, невозможно больно бьёт в самое сердце, и квотербек отводит негодующий взгляд, недовольно хмурясь, и резко вздыхает, приоткрыв губы. Это так неприятно знать, что у Пака может быть кто-то настолько близкий. И именно в лице того, кто никогда им не должен был быть. Клэй ведь совсем не подходит ему, или просто Чонгуку хочется сейчас так думать. Ведь он меньше всего думал, что когда-то увидит парня, который, чёрт возьми, ему так сильно дорог, в компании другого. У Чимина никогда не было никого в плане отношений, как же так?

— Что такое, бро? — спрашивает Ким, едва сдерживая улыбку, а именинник внезапно ёжится и быстро моргает. — Тебя словно чем-то хорошенько ударили.

— Они приехали вместе, — удивлённо говорит он, отделяя слова, как будто не осознал ещё до конца этот факт. — Ты видел?

— Ну да, а что такого?

— Они что, такие хорошие друзья?

— Ну уж не знаю, друзья они или нет, но, кажется, им довольно классно вместе, — хмыкает Тэ, и в этот момент открывается парадная дверь дома.

Несколько ребят заваливаются на вечеринку, громко смеясь, а после заходит и сам Пак, непринуждённо обнимая Грейсона за шею одной рукой. На его лице сияет такая невероятно красивая и широкая улыбка, что на одно мгновение Чонгуку становится чудовищно обидно, что её вызывает не он, а совсем другой человек. Как же такое возможно? Разве это не его задача, веселить лузера при любой возможности и быть его комфортной зоной? Как так получилось, что он вдруг чувствовал себя вновь лишним в его жизни? Это так несправедливо.

Эти двое ведут себя так, словно знакомы уже слишком давно и их отношения слишком далеко за границами дружеских. Они абсолютно свободны, раскрепощены и позволяют себе так легко касаться друг друга, как будто для них это привычное занятие. Клэй мягко обнимает одной рукой Пака за талию и что-то увлечённо ему говорит, отчего Чимин вновь заливисто смеётся, откидывая голову назад. Это зрелище вызывает внутри квотербека очень неоднозначные эмоции. Это обидно. У него сжимается сердце в груди от любви к этой улыбке и от этого восхитительного звука, но ему до животного бешенства не нравится, что кто-то может быть этому парню настолько близок, что он чувствует себя так уютно рядом с ним. У него же есть один лучший друг, разве этого ему не достаточно?

Чон бросает растерянный и гневный взгляд на Кима, который совершенно спокойно пьёт пиво из стаканчика и смотрит на Чимина, тепло улыбаясь. Адвокат в это время здоровается с несколькими знакомыми людьми, продолжая расслабленно обнимать тренера, а в ответ на это всё безобразие Тэхён лишь усмехается, но точно не выглядит раздражённым или злым. Его как будто всё вполне устраивает, а бесит вся эта ситуация только квотербека. Выходит, он прекрасно знает, что у Пака такая тесная дружба с этим Грейсоном? Поверить трудно, и он даже вида не подал, либо ему действительно всё равно на это.

— Тебе разве не обидно?! — раздражённо шепчет Чонгук, толкая его локтем в бок. — Какого хрена?!

— А? — невинно отзывается он и выгибает бровь дугой. — Что мне должно быть обидно?

— Ну… Чимин же с ним приехал. Ведёт себя так, будто это его самый близкий человек. Ты же его лучший друг, он с тобой должен был приехать или сам, но уж точно не с ним. Кто он вообще ему такой, твою мать?!

— Так ты об этом, — смеётся Тэхён.

— Тебя это веселит?! — удивляется Чон, выгибая брови в изумлении.

— Квотербек, если бы Грейсон претендовал на место его лучшего друга, то я бы действительно очень нервничал, потому что эта роль занята только мной. Мне точно не о чем беспокоиться, потому что Чимин его интересует совсем в другом контексте, — поясняет Ким, хлопая его по плечу.

— Что это ты имеешь в виду?

— То самое, о чём ты только что подумал.

— Подожди… Клэй что, гей? — шёпотом спрашивает Чонгук, и опять бросает косой взгляд на адвоката в компании этого парня.

— Ещё какой, — удовлетворённо протягивает Тэ, разглядывая растерянного и паникующего друга. — Ради такого гея можно самому стать геем хотя бы на разочек. Нет, я гетеросексуальный мужчина, но ты видел его инстаграм? Матерь Божья. Он там практически нюдсы постит.

— Господи, ты можешь заткнуться?! Зачем ты мне это говоришь?! Мне наплевать на его фотографии!

— Я к тому, что они неплохо смотрятся с Паком. Оба шикарные красавчики. Ты разве так не думаешь?

— А они типа… встречаются? — с трудом выдавливает из себя слова Чонгук.

— Не знаю. Возможно, — отвечает Ким, легко дёрнув плечами.

— В смысле ты не знаешь?! — шёпотом возмущается он, глядя на него ошарашенными глазами. — Ты же его лучший друг и не знаешь таких вещей?! Такого просто не бывает! Да ты же должен был узнать первый! Все делятся таким! Ты что, вообще ничего не знаешь?!

— А что конкретно тебя интересует? — спрашивает Тэ, едва не рассмеявшись от его паники и откровенной ревности. — Был ли у них секс?

— Ты же понял, не строй из себя придурка!

— Всё ещё не понимаю, о чём именно ты спрашиваешь.

— Меня не это волнует, — фыркает Чон, недовольно хмурясь, и гневно сверлит тёмными глазами тренера. — Но раз ты сказал об этом... был, да?

— Горячий, долгий, страстный...

Тэ замечает озадаченность и испуг на лице парня, который медленно поворачивается к нему, а затем начинает громко смеяться и крепко обнимает его. Он успокаивающе гладит его по голове и больше не пытается скрывать тот факт, что откровенно издевается на ним. Кажется, у квотербека после этих слов сердце фактически выпрыгнуло из груди или остановилось. Он точно не готов был к такому, и главное сейчас не перегнуть с этим.

— Тебя так легко развести! — продолжает смеяться Ким, а Чонгук с недовольством мягко толкает его в грудь и облегчённо выдыхает. — Я не могу сказать наверняка, ведь не проверял.

— Придурок! Ты ничего не знаешь! Что у них за отношения?

— Мне известно, что они встречались несколько раз после работы, но это не то же самое, что «встречаться», как парочка.

— Для чего тогда они это делают? — интересуется он, разрывая их неожиданное объятие.

— Ну ты же взрослый мальчик, Чонгук, — протягивает Тэхён, закатывая глаза. — Зачем видятся два мужчины, которые симпатизируют друг другу? У них точно было свидание.

— Свидание? — спрашивает квотербек с таким очевидным недовольством, что Ким не сдерживает ехидный смех. — Какое к чёрту свидание?

— Романтичное.

— Романтичное свидание?

— Ну да.

— Какого… в смысле, что ещё за свидание?

— Ну это когда два человека идут куда-то, чтобы хорошо провести время вместе. Насладиться приятной компанией, узнать друг друга получше, создать красивые воспоминания, возможно, потом пере…

— Да я знаю, что такое свидание! — раздражается Чон и коротко вздыхает, запуская пальцы в волосы. — Я просто… это ты сам придумал или тебе Чимин рассказал об этом?

— Я всегда всё узнаю из первых уст. Так что это чистейшая правда, — спокойно отвечает друг, пожимая плечами.

— Значит, он ему нравится? — тихо спрашивает парень.

— Клэй в его вкусе.

— И насколько сильно в его вкусе? Он говорил об этом?

— А тебя с какой целью это всё интересует? — спрашивает Ким и опять беззвучно смеётся над ним.

— Меня? Просто… я… да, верно. Действительно, это же вообще-то не моё дело, — осекается Чонгук и согласно кивает, как будто убеждает себя в этом.

— Вы же договорились, что теперь друзья, так? — уточняет Тэ, внутреннее ликуя, ведь, кажется, парень ужасно ревнует их общего друга.

— Так, — шепчет он, невидяще глядя перед собой.

— Тогда тебя не должна заботить его личная жизнь. У тебя был шанс, но ты его опять потерял, — продолжает провоцировать его Ким. — И это он лузер? Очень в этом сомневаюсь. Настоящий неудачник — это ты.

— Он мне и не нужен был. Я хотел вернуть своего друга, это у меня получилось сделать, — отвечает Чонгук, покусывая щёку изнутри.

— Класс. Ну тогда расслабься и улыбайся, а то выглядишь так, будто у тебя кто-то из близкой родни помер, — говорит Тэхён и мягко хлопает его по груди. — Давай, будь дружелюбным. Смотри, все классно отрываются. Разве не для этого ты хотел устроить вечеринку?

— Да, — едва слышно говорит квотербек и вновь смотрит на эту парочку, — для этого. <span class="footnote" id="fn_29402681_10"></span>

Ему всё ещё с большим трудом удаётся принять в своей голове тот факт, что они приехали вместе. Неужели, это правда? Они были на свидании и, может быть, даже уже не на одном? Да что Пак вообще в нём такого увидел? Он совсем обычный парень. Действительно, всего-то красивый, умный, заботливый, ответственный, прекрасно ладит с детьми и не пропадает на годы. Да он грёбаный идеал, наверное, для него. Для Чонгука всё это как удар под дых. Ему точно ведь не должно быть так тяжело принимать то, что оказывается Чимину может кто-то нравиться. Он выглядит счастливым. Бесконечно улыбается, задорно смеётся, позволяет обнимать себя. И именно последнее замечание заставляет квотербека с отвращением поморщиться, ведь ему пришлось так сильно постараться, чтобы иметь возможность обнять его хотя бы один раз. Разве это справедливо? Это ранит больше всего, но он понимает почему так происходит, ведь Клэй не причинял ему боли и не боится своих эмоций по отношению к нему. Он был с ним просто честным и настоящим. А ему намного легче завоевать его доверие, ведь их отношения начались с чистого листа, и он не вынужден исправлять собственные ошибки.

Так странно, но лишь сейчас впервые за всё время Чон задумался о том, что никогда не представлял своего бывшего лучшего друга в отношениях с кем-либо. Теперь ему известно, почему Чимин не искал этого в школе, но и все эти годы он тоже был одинок. Если в этом нет вины в его сильных чувствах к нему, то почему он этого не делал? Неужели, не смог найти кого-то по-настоящему хорошего? И если причина была в его любви к нему, то как эти эмоции просто растворились, и он позволил себе сделать этот рывок вперёд именно с этим тренером? Чем он его так сильно покорил? А, может, Пак просто в самом деле остыл к нему и решил сделать этот шаг, оставив всё остальное позади? Он же слишком долго не получал отдачи. Чёрт возьми, но разве так бывает? У людей ведь нет кнопок, которые способны отключить самые сильные чувства, а адвокат говорил о них ещё несколько дней назад.

Все эти размышления выводят Чонгука из себя. Его так сильно трясёт от ярости, что он с трудом держит себя в руках, чтобы не испортить этот вечер. Никогда ещё он не испытывал такого разрывающего на куски гнева, даже на мать не злился до такой степени, хоть она и много дерьма ему подарила. В какой-то момент он начинает понимать, что просто откровенно смотрит в упор, не отводя испепеляющего взгляда, на причину своей злости. Но ведь, по сути, этот парень ни в чём не виноват, только почему Чон чувствует себя так, будто Грейсон для него большая угроза? Словно он причина всего этого апокалипсиса, который нарастает внутри него. Ему хочется ударить его так сильно, когда он улыбается, или сломать его пальцы, которые так крепко обхватывают талию Чимина. Любой их телесный контакт неимоверно раздражает до такой степени, что он становится всё мрачнее и мрачнее с каждой минутой.

Его уже не радовало ни вечеринка, ни день рождения, ни даже приход того, кого он так сильно ждал больше шестидесяти минут. В груди что-то ломалось, и это было так сильно больно. Что это за чувство? Его так сильно штормило от желания быть на месте Клэя. Ему так хотелось оттолкнуть его от Пака и громко всем заявить, что это он должен обнимать его, он должен вызывать его глубокий смех и он должен быть тем, с кем тот ходит на свидания. Господи, это пожирающее желание обладать каждой секундой его времени и каждой толикой его внимания прямо сейчас были какой-то навязчивой одержимостью, и парень впервые чувствовал себя таким диким из-за эмоций к другому человеку.

— Эй, квотербек, полегче, — говорит Тэхён, аккуратно сжимая его плечо. — Ты сейчас его взглядом прожжешь. Спокойно, он не воспламеняемый, не старайся его поджарить своей ревностью.

— Мы же всегда хорошо общались, он не сделал мне ничего плохого, но я так сильно хочу его уничтожить. Я его почти ненавижу, потому что... потому...

— Что он трогает твоё? — заканчивает за него друг и легко улыбается.

Чон не протестует, но и не соглашается с этим, а только глубоко вздыхает в ответ и продолжает смотреть на объект своей злости, с силой сжимая кулаки.

— Какого хрена меня он так бесит сейчас?

— Ты это про Клэя?

— Да. Про, мать его, Клэя. Меня всё в нём раздражает, даже эта тупая улыбка, его голос и его существование.

— М-м-м, бро, да ты жутко ревнуешь, — довольно говорит Тэ.

— Нет, — фыркает Чонгук с отвращением. — С чего бы? Кого мне вообще ревновать?

— Боже, такой огромный выбор, даже не знаю, — с сарказмом говорит Ким, наигранно задумываясь. — Может быть, Чимина? Или Пака? Ну или Пак Чимина?

— Пошёл ты! Я не ревную! — резко бросает парень. — Мы с ним друзья.

— Ах да, всё время забываю эту важную деталь. Ну раз такой расклад, тогда будь вежливым и спрячь свои клыки, с которых яд уже стекает, потому что они идут поздороваться, — говорит с усмешкой он, ероша его волосы. — Не бойся, я одного тебя не оставлю.

Чонгук раздражённо дёргает щекой и переводит злобный и предостерегающий взгляд на приближающуюся к ним до омерзения милую парочку. Какого-то хрена этот тупой тренер решает, что вполне себе отличной идеей будет взять Чимина за руку прямо у него перед носом, как будто до этого его страданий было мало. Да что он вообще себе позволяет? Это уже слишком и переходило все границы, разве они не могут проявлять свои нежности не так открыто? Должны же быть какие-то рамки приличия, твою мать. Почему он вынужден смотреть на это на своём дне рождения? Чёртов придурок. Он с силой сжимает челюсть, практически слыша, как скрипят его зубы. В данный момент у него лишь одно желание — вцепиться в горло этого парня или просто исчезнуть с планеты, чтобы не смотреть на их взаимодействия.

— Привет, — нежно говорит Пак, и звук его мелодичного голоса заставляет сердце квотербека на секунду замереть, а его самого вернуться из клокочущей лавы собственного гнева.

— Привет, лузер, — с трудом заставляет себя произнести Чон и натянуто улыбается, намерено игнорируя присутствие Клэя. — Всё же ты пришёл.

— Да, конечно. Разве я мог не заглянуть хотя бы ненадолго? Прости, что мы задержались. Так вышло, просто… ну…

— Мы были немного заняты, — говорит Грейсон, и на его лице появляется такая отвратительно милая улыбка.

— Да, точно, — согласно кивает Чимин, так мягко улыбаясь ему в ответ, что Чонгук готов задохнуться от любви и ярости. — Не следили за временем.

— Тоже мне большая потеря, — едва слышно ядовито говорит парень. — Мог бы просто спихнуть его с мотоцикла по пути, я бы не расстроился.

— Что? — переспашивает Пак удивлённо, не расслышав его.

— Я сказал, что ничего страшного не произошло. Здесь некогда было скучать, я не расстроился.

— Да, кстати, замечательная вечеринка, Чонгук, — встревает тренер, и квотербек тяжело выдыхает носом, замечая, как он большим пальцем мягко поглаживает тыльную сторону ладони адвоката в нежном жесте. — С днём рождения.

Чон абсолютно игнорирует его слова, просто потому что не слушает их, а не моргая смотрит на их руки, которые сплелись вместе. Какого чёрта эта элементарная вещь причиняет ему такую дикую боль, от которой сводит всё внутри. Как будто у него забрали самое дорогое и прямо перед носом дразнят этим фактом, насмехаясь над ним. Что это за мерзкое ощущение растекается по всему телу, как какой-то губительный яд? Он никогда не был таким злым по отношению к людям. Это очерняет его мысли и превращает его в какое-то жестокое животное с инстинктами собственника. Ему хочется просто, как питекантропу из каменного века, забрать то, что принадлежит ему, ударить себя кулаком в грудь и гордо уйти. Только проблема заключается в том, что Чимин не принадлежит ему, он лишь так думал. Но на самом деле они никогда не были обременены какими-то рамками, да и какие они могут быть? Они же только друзья и то с очень большой натяжкой, а с тренером его связывает что-то совсем другое. Твою мать, как же дерьмово это ощущать. Как будто тебя выкинули за борт твоего же корабля прямо в океан во время устрашающего шторма, а ты не знаешь, как спастись. Это так пугает.

Чимин, Тэхён и Клэй замечают очевидный ступор квотербека и быстро переглядываются между собой, но продолжают безупречно отыгрывать свои роли. На одно мгновение им всем показалось, что они перестарались, и парень сейчас лишится рассудка. Именно настолько растерянным и подавленным он выглядел в этот момент. Они понимали, что их маленький план вызвал какие-то незнакомые ему ранее эмоции, а это было самым ожидаемым для них результатом. Осталось дождаться, когда его окончательно разорвёт, и он больше не способен будет молчать об этом. Ким мягко толкает Чонгука в бок локтем, заставляя того тихо зашипеть, и смотрит на него, вытаращив глаза, а затем кивком указывает в сторону. Он призывает его что-то ответить, потому что неловкая пауза слишком заметно затянулась.

Чон недовольно смотрит на него секунд десять, нахмурившись, но понимает, что нужно продолжать, как всегда, играть роль хорошего мальчика. Он ведь не может позволить себе быть грубым с тем, кто в данный момент его так бесит. Хотелось бы, конечно, размазать его голову об стену, но так нельзя поступать независимо от эмоций. Гнев требовал выхода из него, но вместо этого он лишь глубоко вздыхает и подавляет его на какое-то время. Вокруг слишком много других людей, которые и близко не понимают, что в нём происходит настоящий катаклизм. Он не должен допустить, чтобы эти разлетевшиеся осколки зацепили их, когда ему не удастся избежать момента уничтожения его самоконтроля. <span class="footnote" id="fn_29402681_11"></span>

— Всё нормально? — спрашивает Грейсон с подозрением.

— Просто замечательно. Спасибо, — отвечает квотербек, переводя на него свирепый взгляд. Он протягивает ему руку, мысленно мечтая, чтобы этот жест разделил его с адвокатом. — Рад, что ты пришёл.

— О, это тебе спасибо, что пригласил, — говорит с добротой Клэй, пожимая его ладонь в ответ.

Чонгук победно и как-то устрашающе улыбается ему, понимая что ему удалось разрушить их контакт этим простым рукопожатием. Он сильно сжимает руку парня и не сводит с него пугающе тёмных глаз, немо посылая его ко всем чертям. Если честно, сейчас он его просто ненавидит всем сердцем и даже сам не понимает, за что именно. Пак едва сдерживает радостную улыбку, прикусывая губу, и смотрит на Тэхёна, который тоже замечает, как Чон от злости превращает свою хватку просто в мёртвую, сдавливая кисть тренера до заметной бледности. Просто на глазах она трясётся всё сильнее от очевидной боли, но он тоже не хочет ударить в грязь лицом, поэтому терпеливо ждёт, когда это закончится, и ничуть не уступает по силе, к счастью, этого в нём более, чем предостаточно.

— Я тоже хотел бы тебя поздравить ещё раз, — наконец-то говорит Чимин, решая закончить этот внезапный поединок между ними. Он подходит к нему и обнимает за плечи, заставляя тем самым отпустить Клэя. — Всё же намного приятнее это услышать лично, чем прослушать в голосовом сообщении. С днём рождения, квотербек.

— Спасибо, — облегчённо шепчет парень, обхватывая его руками так крепко, будто боится, что это в последний раз. — Очень рад, что ты пришёл. Я так тебя ждал.

Он без всякого стеснения и смущения прижимает его к себе, не сводя насмешливого и самодовольного взгляда с Грейсона. Это простое действие одарило его такой сильной уверенностью в том, что всё, что он узнал и услышал, на самом деле такая чушь, но, к сожалению, глазам Чон верил намного больше, чем ощущениям. Между этими двумя что-то происходило, и его дико бесило, что он не понимал что именно. В эту секунду, несмотря на смешанные чувства, он испытывал потрясающее ликование, потому что вот так Чимин тренера не обнимал на его глазах. Для него это было важное проявление близости, ведь для него любое прикосновение к Паку было под большим запретом из-за того, что их отношения жестоко разрушены. Этих мгновений было не так много, но каждое из них словно глоток чистого воздуха для квотербека.

Сейчас ему так безумно не хотелось выпускать его из своих рук, что он просто с силой зажмуривается и тихо вздыхает, чувствуя приятный аромат от чужой кожи и одежды. Он такой тёплый, родной, незаменимый. Боже мой, эти чувственные объятия просто его личное спасение. Нет ничего, чего бы Чонгук желал сегодня, да и в любой другой день, так же сильно. В них он неизменно чувствовал себя в полной безопасности и таким необходимым ему. Никто не умел подарить ему таких эмоций. Лишь его лузер умел так особенно обнимать, что можно было напрочь позабыть обо всём на свете.

— Я надеюсь, что ты будешь счастлив. Это моё единственное пожелание, — тихо говорит Пак ему на ухо.

— У меня не получается, — шепчет Чон.

— Для этого нужно очень постараться, — говорит он, мягко гладя его по задней области шеи. — Недостаточно простого желания. Нужно приложить немало усилий и проявить терпение.

— А у тебя это получается? — спрашивает Чонгук, косясь на тренера.

— Я в одном шаге от того, чтобы стать по-настоящему счастливым, — отвечает Чимин, загадочно улыбаясь.

Он на самом деле знает о чём говорит, потому что ему осталось подождать совсем немного до того момента, когда квотербек наконец-то не сможет контролировать себя, или же этот вечер навсегда его сломает, если парень так и не решится на честность. Он уже буквально ходит по тонкой грани и с таким большим трудом держит себя в руках, но это вовсе не значит, что победа уже близка. Никто из них не знает, в какую сторону перевесит чаша его сомнений. А вот для Чона сейчас эта простая фраза звучит совсем иначе, нежели есть на самом деле, поскольку он не понимает её глубины и посыла. Парень принимает её совсем на другой счёт, думая, что она адресована Клэю, и от этого его сердце с такой болью и скрипом медленно замирает. Он думает лишь о том, что может навсегда потерять то, чем дорожит.

Адвокат разрывает их цепкое объятие и делает шаг назад. Грейсон в тот же момент кладёт руку на его плечо, и они настолько мило переглядываются между собой, что Чонгука подташнивает. Его так сильно это всё раздражает, что он просто хочет рвать на себе волосы, но вместо этого молча смотрит на то, как этот придурок уводит Чимина в сторону, где происходит всё веселье с алкогольными играми. У квотербека от злости даже в глазах на несколько минут темнеет. Он понимает, что ему предстоит чертовски тяжёлый вечер и нужно каким-то чудом его пережить. И вместо того, чтобы классно провести этот день рождения, ему придётся собирать себя по частям от этого мерзкого чувства внутри, которое его в эти секунды пожирает, как какая-то плотоядная тварь.

— Ты был прав, — недовольно рявкает Чонгук, выдёргивая стакан из руки Тэхёна, и затем выпивает остатки пива залпом. — Я ревную.

Все люди вокруг веселятся и чувствуют себя так расслабленно. Абсолютно все, кроме самого именинника, который должен радоваться больше всех. Для него эта тусовка стала личной жестокой пыткой, потому что ему приходилось смотреть на то, как милуются Чимин и Клэй просто не переставая. Они сидели на диванчике в обнимку и постоянно о чём-то перешёптывались или хихикали, словно влюблённая парочка в своём личном мирке. Прошёл, может быть, час или даже больше, но эти двое по-прежнему не отлипали друг от друга и с другими гостями играли в «я никогда не». Грейсон постоянно поглядывал на Пака, а тот даже позволял себе вскользь касаться его колена, довольно интимно. Это бесило так сильно, что Чон не знал, куда себя деть. Он не находил себе места и постоянно пересаживался или уходил на улицу, чтобы глотнуть порцию кислорода. Ему хотелось лезть на стену или выть раненным зверем. Выходит, вот это испытывают люди, которые теряют прямо на глазах все шансы на то, чтобы быть с тем, кто им до дрожи нравится? Это, оказывается, очень больно.

Внутри всё так неприятно сжималось от любых их взаимодействий. Каждый орган скручивало какой-то сильнейшей судорогой, и от этого начинало ужасно тошнить. Ему казалось, что если он будет терпеть это ещё хоть минуту, то не сдержится. От громких и слишком быстрых ударов его сердца у Чонгука закладывало уши. Он даже перестал слышать музыку вокруг и голоса других, а сосредоточился только на своём неровном дыхании. За это время он не выпил больше ни грамма, но в глазах всё плыло, будто он под кайфом. Кажется, его полностью одурманила ревность. Он совершенно не понимал, что это за состояние, но хотелось просто из кожи вылезти, лишь бы только это поскорее закончилось. Где-то в самой глубине медленно в области солнечного сплетения всё адски жгло, там как будто уверенно просыпался ранее годами спящий вулкан. Злость, обида, раздражение и боль смешивались в единую и совсем непонятную вязкую массу, которая выплёскивалась наружу. Все эти эмоции с каждой минутой нарастали в своём объёме и поднимались всё выше из самых недр, в которых были скрыты столько времени. Они полезли из всех щелей и трещин, которые внезапно появились на непоколебимой скорлупе. Они заполняли эти пустоты, норовя вырваться на свободу и отравить всех, кто находился поблизости. Вряд ли он уже мог спасти эту ситуацию, ведь Чон просто не знал, что делать. Он никогда не ревновал никого, но сейчас происходило это страшное извержение, и ему всё тяжелее становилось контролировать себя.

Квотербек смотрит не моргая на человека, который так дорог его сердцу, и глубоко вздыхает, прикрывая веки на мгновение. Ему невыносимо жаль, что он недостаточно смелый, чтобы быть с ним совсем честным. Будь он хотя бы на самую малость сильнее, то ещё тогда в юности поговорил бы с ним откровенно и признался в том, что с ним происходило. Ему нужно было это. Он так сильно нуждался в понимании, но вместо этого был зациклен на том, что приемлемо для общества, а что нет. Благодаря влиянию матери он был зависим от мнения окружающих. Но сейчас Чон очень хорошо понимал, что те его эмоции к лучшему другу были далеко не глупостью. Они живы до сих пор, и стали только сильнее.

В его сердце что-то каждый раз приятно шевелилось, когда он просто думал о нём. Тогда он точно не был по уши влюблён и не мечтал о нём в романтическом смысле, но именно в те годы, кажется, в нём зарождался настоящий интерес. Пак был первым парнем, кто заставил дрогнуть его холодное сердце. Стоя в последний день их дружбы на стадионе и понимая, что это момент их разлуки, у Чонгука тогда всё внутри разваливалось на мелкие кусочки. Он разрушался, и сейчас осознавал, почему. И столько времени он не понимал, в чём же была причина его такого яркого желания остаться, ведь стоял на пороге перспективного будущего и осуществления мечты, а она, оказывается, была так проста. В глубине души он просто знал уже тогда, что для полноценного счастья ему всегда необходим только Чимин. И сейчас, глядя на то, как Грейсон забирал эти мгновения, которые могли бы принадлежать ему, всё внутри вновь тихо плачет. Он чувствовал себя тем же беспомощным школьником, который вынужден был оставить одиннадцать лет назад всё, что так сильно любил, чтобы в итоге не получить, чёрт возьми, абсолютно ничего взамен.

Для него всё это, оказывается, слишком. Он старался быть стойким и выносливым, просто стереть из сознания всё, что видит, но это намного сильнее его. От обиды дышать нестерпимо трудно, а от задетого чувства собственничества он эмоционально обнажён, как никогда прежде. Наверное, заметно со стороны, как у него дым валит из ушей, потому что его мозг просто закипает и плавится. Чон боится, что если не остановит себя сейчас, то произойдёт что-то непоправимое. Он очень не хочет причинять кому-то боль необдуманными словами сгоряча или действиями, не хочет ругаться и портить вечеринку, именно поэтому выбирает единственный известный ему метод решения сложных ситуаций — побег. Может быть, если он поступит так в этот момент и даст себе самому несколько минут уединения, то это его успокоит? Вдруг, это поможет избежать проблем? Он чувствует, что находится в одном крохотном шаге от того, чтобы сила взрыва его эмоционального вулкана образовала глубокую воронку вокруг на несколько сотен километров. А по правилам физики, если извержение не предотвратить и оно не прекращается долгое время, то прямо в этой образовавшейся впадине начнёт расти новый вулкан, и квотербек просто не может этого допустить.

— Моя очередь? — спрашивает Тэхён и смеётся, глядя на ребят вокруг. — О, дайте-ка подумать.

— Не тяни, — говорит кто-то из девушек.

— Окей, — загадочно произносит он и бросает на адвоката многозначительный взгляд с хитрым прищуром. — Ты, кажется, ещё не выпил ни разу сегодня?

— Этого не было в моих планах, — смеётся Чимин, пожимая плечами.

— Ой, прости. Я их немного нарушу.

— Валяй. Что ты там можешь придумать, что заставит меня…

— Я никогда не спал с кем-то по пьяни, чтобы заглушить свою вспыхнувшую ревность, — говорит Ким и лукаво играет бровями.

— Попытка засчитана, — усмехается Чимин, и выпивает немного алкоголя вслед практически за всеми участниками игры. — Так делали многие, мог бы придумать что-то интереснее.

— Подождите, я же не договорил. Ревность… к парню, — смеётся он.

— Вот же говнюк! — восклицает Пак.

— Давай, пей до дна, — настаивает Тэхён.

— Что за провокация?

— Подливаю масла в огонь, чтобы цепная реакция прошла гораздо быстрее, — говорит самодовольно друг и ищет взглядом хозяина дома. — Постой, а где это Чонгук?

— Не знаю, мы уже играем примерно полчаса. Он был здесь совсем недавно. Я его видел, — отвечает Чимин, тоже глядя по сторонам.

— Думаете, сработало? — спрашивает Грейсон, откидываясь на спинку дивана.

— Самое время проверить это, — говорит Тэхён и подмигивает другу. — Давай.

— Может, он просто пошёл заглушить ревность сексом с какой-нибудь девушкой. Он же не гей, — говорит с усмешкой Чимин, делая пальцами кавычки в воздухе.

— Ну-у… тогда главное, чтобы у него реакция была получше твоей.

— Твою мать, ты когда-то успокоишься? — смеётся Пак, бросая в него подушку. — Ты не имеешь права так шутить.

— Но, согласись, всегда смешно, — отвечает Тэ и широко улыбается.

— Ты самый настоящий придурок.

— И я люблю тебя, братишка, — мило говорит друг с самым невинным лицом.

— Ну и что ты сидишь? — спрашивает Клэй, вопросительно глядя на адвоката и выгибая бровь.

— А что я должен делать? — недоумевает он.

— Реализовывать вторую часть плана. Или я что, зря тут изображал по уши влюблённого в тебя идиота? Он мне чуть руку не сломал от злости. Вали давай к своему Ромео.

— Чертовски согласен с ним. Поднимай свой шикарный зад и иди его искать, — говорит Тэхён.

— А если это не сработало так, как мы хотели? — спрашивает Чимин, начиная нервничать.

— Тогда ты убедишься в том, что здесь действительно нет никаких вариантов, — отвечает друг и поджимает губы, коротко вздохнув. — Страшно?

— Если честно, нет. Я просто немного волнуюсь.

— А всё потому, что ты уже знаешь ответ на свой главный вопрос, — говорит довольно Грейсон, мягко разминая его плечи, словно спортсмену перед боем. — Давай, иди. Миссия успешно завершена. Скажем дружно спасибо потрясающему психологу и его методам работы, — продолжает шутить он и легко склоняет голову, прикладывая руку к груди. — Ну что вы, не нужно оваций.

Ребята громко смеются, а Пак глубоко вздыхает, бросая обеспокоенный взгляд на лестницу на второй этаж дома, куда обычно не принято подниматься гостям на таких вечеринках. Он слишком хорошо знает Чонгука, поэтому абсолютно уверен в своих мыслях. Если ему сейчас морально очень паршиво, то он обязательно найдёт уединение там, где нет чужих для него людей. Он захочет побыть в одиночестве, чтобы успокоиться, ведь все его эмоции сейчас невыносимо бурлят, и парень совсем не знает, что делать с ними. Всегда квотербек так поступает, когда начинает задыхаться в толпе — просто убегает. И пока его чувства самые искренние и неудержимые, а он сам уязвим и не способен отвертеться от них, им нужно наконец-то откровенно поговорить. Это их последний шанс на то, чтобы всё окончательно выяснить. Если даже в таком состоянии и после такой яркой встряски Чон будет делать шаги назад, то Чимин более не станет за ним бегать. Сегодня он намерен получить все предельно честные ответы от него раз и навсегда.