~2~ (2/2)

— Твою ж мать, у тебя там реально ребёнок! — говорит он взволнованно.

— А ты думал, я накурился что ли?! Чёрт, это началось. Что мне делать?! Чёрт, чёрт, чёрт, — паникует парень, подходя к девочке, и вновь пытается дать ей соску. — Малышка, не кричи, ну пожалуйста.

— Малышка?! Охренеть, ты папочка! Так у тебя дочка!

— Спасибо, что бы я делал без твоего подтверждения, кретин.

— Ладно, не психуй. Всё, я себя контролирую, — говорит друг и глубоко втягивает воздух носом, словно медитируя. — Возьми её на руки и постарайся покачать. Иногда это срабатывает, на руках они ведут себя спокойнее.

— Сделать что? Ты издеваешься?!

— Рано или поздно тебе придётся. Вдруг она обделалась? — спрашивает Ким, вопросительно выгибая брови.

— А что, если да? Я должен буду…

— Да, — кивает Тэ, еле сдерживая смех.

— Нет! — протестует Чимин.

— Да-а, — протягивает нараспев друг.

— Ни за что!

— А ты как хотел? Она же сама себе подгузник не сменит.

— Чёрт! Тише, не плачь, пожалуйста, — говорит парень, поглаживая её. — Почему она так кричит, как будто в неё демоны вселяются? У меня сейчас перепонки лопнут.

— Мне кажется, ты там сейчас сам заплачешь или в штаны наложишь, — смеётся Тэ. — Тебе, может, вызвать 911?

— Я надеялся на твою помощь, а не на то, что ты будешь издеваться надо мной. Помоги мне хотя бы продержаться до утра, а потом я всё же позвоню маме.

— Каким образом? Я что, отец-одиночка? — удивляется Ким, хмурясь. — Почему ты меня набрал?

— Ты же старший брат. Ты ведь помогал своей маме, когда родилась Джиа.

Тэхён глубоко вздыхает и подпирает голову ладонью. Ему почти не видно, что творится в комнате друга, но он хорошо понимает, что Паку действительно без помощи сейчас не обойтись. С маленькими детьми тяжело и стоит быть предельно осторожным. Он помнит, как трудно было родителям с капризной сестрой, она плакала по ночам постоянно. А чтобы хоть как-то облегчить их жизнь днём, после школы он помогал возиться с ней и, к счастью, кое-что знал о детях. Так что Чимин обратился прямо по адресу.

— А сколько ей выходит? — спрашивает Ким.

— Она родилась весной, — отвечает сквозь её крик парень.

— Понятно. Тогда тебе нужно аккуратно взять её, придерживая голову. Возможно, она не очень хорошо еще её держит.

— Что значит, не очень хорошо её держит? — удивляется Пак с паникой в голосе. — У неё может голова отвалиться?

— Ты такой тупой в простых вещах.

— Заткнись, я просто в ужасе. С ней что-то не так? Она болеет? Хиз сказала, что с ней всё нормал…

— Без паники, папочка. Все младенцы учатся этому. Месяца в три Джиа уже это умела, но мы же ничего не знаем о твоей дочери, так что лучше подстраховаться, — поясняет друг, вытирая слёзы от смеха.

— И как же мне это делать?

— Максимально осторожно и спокойно. Заводи ладонь под голову этой крохи и придерживай затылок, когда будешь поднимать её тельце. Без резких движений и двумя руками бери её, — говорит он.

— Боже, — вздыхает Чимин, вытирая пот со лба рукавом и морщась от её криков. — Так, ладно. Нужно попытаться, иначе она же не замолчит.

— Давай, старик. Ты сильный, всё сможешь. Морально я с тобой.

— Иди в задницу.

Тэхён вновь смеётся и ждёт, пока друг справится с этой сложной для него задачей. Пак несколько раз глубоко выдыхает, а затем всё-таки решается это сделать. Он следует всем инструкциям и осторожно вытаскивает ребёнка из переноски. Парень держит её на вытянутых руках и чувствует вес всего её тела, от которого заметно напрягаются мышцы. Ему страшно сделать неправильное движение и сломать ей что-то. Она просто необъяснимо хрупкая и невероятно крохотная. Такая лёгкая и тяжёлая одновременно. Поверить трудно, что сейчас в его руках маленький человек, который появился на этот свет отчасти благодаря ему. Это вызывает такие смешанные чувства внутри, когда ты впервые держишь на руках своего ребёнка. Чимин не понимал, что именно чувствовал. Эмоций было слишком много и они были все слишком разнообразные. <span class="footnote" id="fn_27862353_3"></span>

Ему приходится увести свои эмоции на второй план, потому что всё, о чём он сейчас мечтал, это чтобы Мэй перестала так сильно кричать. Этот звук просто разрывал сердце и жутко пугал, ведь справиться с ним парень не мог. Он медленно и аккуратно перекладывает её на руку, кладя её голову на сгиб своего локтя, и прижимает к груди. Это так странно, но малышка будто чувствовала его тепло и начинала успокаиваться. Она с таким интересом смотрела на него, а когда Пак дал ей соску, то замолчала и лишь тихонько и жалобно всхлипывала. Такая милая, что Чимин не может не улыбнуться, глядя на неё. Парень мягко покачивает её в своих руках и поражается тому, что у него получилось успокоить хоть ненадолго собственную дочь. Он впервые вообще держал ребёнка, но чувствовал себя так, как будто покорил весь мир.

— Какая ты умница, — шепчет Пак и мягко улыбается ей. — Кажется, ты просто хотела внимания, да?

Девочка в ответ просто кряхтит и дёргает маленькими кулачками.

— Ну что там у вас? Стало тише. Она ещё живая? — спрашивает с опаской Ким.

— Да, у меня вроде получилось.

— Поздравляю, папочка. Ну и как тебе? — усмехается друг.

— Как будто держу бомбу в руках. Я ни хрена не понимаю, что происходит. Но она успокоилась, и я чувствую, будто выиграл эту жизнь.

— С почином, бро. Ты в первый раз успокоил своего ребёнка. Я за это точно выпью, — смеётся он.

— Я тебя ненавижу.

— И я тебя люблю, старик. Слушай, а она хорошенькая? — смеётся Тэ.

— Вполне себе. Пухлые щеки и губы, нос с ноготок. У неё красивые глаза. Большие и серые, как у Хизер, — отвечает Пак.

— На кого больше похожа?

— На красный и орущий комок с соплями на щеках.

— И все равно миленькая, да? — спрашивает друг, довольно улыбаясь.

— Вроде того, — ворчит парень.

— Да ты почти влюблён, класс. Покажи мне её, я хочу увидеть твоё творение.

Чимин подходит к своему стулу и садится перед ноутбуком, аккуратно держа дочь в руках. Он продолжает её мягко покачивать, но спать она почему-то совсем не собирается. Скорее всего, малышка хочет кушать, потому что очень активно жует соску с изображением жирафа или периодически меняет её на собственные пальцы.

— Охренеть, — протягивает Тэхён, пытаясь её рассмотреть. — Твоя мама будет в таком шоке.

— Да уж. Я даже боюсь представить её реакцию, — тихо говорит парень, усмехнувшись. — Но долго скрывать её существование не получится. Мне нужна помощь. Придётся шокировать её завтра.

— Такая малышка. Джиа тоже была размером с напёрсток. Я помню, как таращился на неё и боялся сломать, когда предки её только принесли из роддома. Наверное, все девчонки рождаются такими. Как её зовут, кстати?

— Мэй, — отвечает парень, бережно качая её на руках, словно драгоценность.

— Пак Мэй, — хмыкает друг. — Неплохо.

— Я не записан в её документах, идиот. Так что она Смит.

— Значит, нужно это исправить, когда освоишься в этой новой роли. Смит — не та фамилия, которая должна у неё быть, если это твой ребёнок. А Хизер сделала свой выбор, когда её бросила.

— Может, она вернётся? — с надеждой спрашивает Чимин. — Я думаю, она просто испугалась. У неё ведь нет ничего, что бы она могла дать девочке. Родители у неё паршивые, работы нет, она же даже не училась.

— Хотелось бы тебя обнадежить, но что-то я в этом не очень уверен. Ты можешь рассчитывать только на себя. Не строй ложных надежд, ладно? — спрашивает он мягко. — Не хочу, чтобы ты потом разочаровался.

— Да. Похоже, она никому не нужна, — шепчет парень, поглаживая её по голове.

— Не говори так при ребёнке, тупица, — говорит строго Ким и смешно хмурит брови. Он сейчас похож на своего отца, когда тот злится, и это вызывает у парня улыбку. — Она же всё понимает.

— Она ест свои пальцы в прямом смысле этого слова, я не думаю, что у неё слишком много мозгов пока что.

— Это у тебя мозгов нет, кретин. А дети всё понимают, так что давай там повежливее. Это же твоя дочь.

— Всё ещё режет слух, — вздыхает Чимин, глядя на неё.

— Эй, привет, малышка Мэй, — говорит нараспев Тэхён. — Извини его, у тебя папа слегка болван. Ты такая красавица.

— Она действительно красивая.

— Хизер оставила хоть что-то, чтобы покормить её или сменить подгузник? — интересуется друг. — Обычно мамочки таскают с собой целую сумку каких-то вещей.

— А что для этого нужно?

— О Боже, — вздыхает Тэ, театрально закатывая глаза.

— Чем вообще кормят детей? — спрашивает Пак.

— Таких маленьких? Грудью.

— Но у меня же нет груди. Что мне делать?

Ким снова смеётся, наблюдая за растерянным другом, и неторопливо допивает свой кофе.

— Ты задаёшь так много вопросов, — говорит он.

— Я в панике, отвали. Вот будет у тебя ребёнок на руках, я посмотрю, как ты будешь реагировать.

— Да вообще спокойно, — фыркает Ким и пожимает плечами. — Это не так страшно, как кажется.

— Ближе к делу, умник. Так что мне делать?

— Вероятно, Хизер её и не кормила грудью, иначе бы оставила молоко, у них там сложный процесс с этим всем, — отвечает Тэ и тяжело вздыхает.

— Тогда что она ест?

— Смесь, прикорм.

— Прикорм? — удивляется парень, выгибая брови, и быстро моргает. — Звучит так, будто мы говорим с тобой о хомячке. Что это…

— Пюрешки всякие, придурок. Фруктовые и овощные, ну или типа того. Я такие в супермаркете покупал для Джиа. В этом возрасте детей начинают приучать к этому, но лучше начни со смеси, с остальным потом разберёшься.

— А как я пойму какая мне нужна? Их же, наверное, много?

— На упаковках пишут возраст детей в месяцах и в инструкции всё понятно о том, как её приготовить. Разберёшься, старик.

— Я в этом не уверен.

— Просто сходи в магазин и купи это дерьмо. Скоро она начнёт просить есть и тогда уже твоя очаровательная улыбка не поможет.

— Так, ладно. Сходить купить, выбрать по возрасту, — шепчет задумчиво Чимин, нахмурившись. — Что ещё нужно?

— Эм-м, — протягивает Ким, почесывая подбородок. — Подгузники и бутылочки для смеси.

— И как их выбрать?

— Святая дева Мария, просто возьми ребёнка и попроси консультанта тебе с этим помочь. Откуда я знаю, как выбирают их? Я же не папаша в восемнадцать лет, — смеётся Тэхён.

— А как понять, что пора менять его? — не унимается парень.

— О, поверь, ты это точно поймёшь. По запаху уж точно, — продолжает смеяться Тэ.

— Что? Почему ты смеёшься?

— Я бы посмотрел, как ты будешь это делать. Зная твою брезгливость...

— Господи, почему дети не рождаются сразу готовыми людьми? — стонет Чимин.

— Ты привыкнешь к этому. Просто сейчас нужно не поддаваться панике. Это просто ребёнок, да? — говорит мягко Тэхён, успокаивая его. — Будет трудно, определённо, но ты же не можешь отказаться от ответственности за её жизнь. Мать Мэй и так её бросила, не будь как она. Позаботься о ней.

— Я постараюсь, хотя уверенности в этом нет, — отвечает Пак и глубоко вздыхает, рассматривая дочь. — Мне кажется, я быстрее наврежу ей, чем сделаю что-то толковое, чтобы помочь.

— Эй, ну сейчас ты ведь справляешься. Ты не обязан быть самым идеальным отцом, слышишь? Таким быть просто невозможно. Ты будешь лажать, и это нормально. Рано или поздно, наверное, всё равно все допускают ошибки в таких вещах, ведь никакой инструкции к тому, как это делать правильно, не существует. Просто будь хорошим с ней, и она ответит тебе тем же. Сейчас она нуждается в тебе, но через несколько лет ты сам будешь нуждаться в ней ещё больше.

Чимин тяжело вздыхает, понимая, что его друг чертовски прав. Возможно, у него никогда не получится быть идеальным родителем, но, по крайней мере, в его силах попытаться быть хорошим отцом для Мэй. Главное ведь находиться как можно чаще со своей дочерью, учить её добрым вещам, понимать, ценить, уважать и любить. Разве не это нужно детям? И ему предстоит всему этому научиться ради неё.

— Спасибо, Тэ. Мне нужно было это услышать, — отвечает парень и согласно кивает. — Я постараюсь.

— Обращайся, лузер, — подмигивает он.

***</p>

Расстояние от Конкорда до Бостона сто девять километров, и проехать на машине его по хорошей и полупустой дороге можно где-то в среднем за один час, а миссис Пак приехала ровно через пятьдесят пять минут после звонка. Чимин позвонил маме рано утром и всё рассказал без всякой подготовки. Просто вывалил на неё всю информацию, как есть, и ждал реакции.

Он знал, что лучше бы морально её как-то мягко подвести к этому разговору, но сейчас у него абсолютно не было выбора и времени на это, потому что Мэй кричала и не успокаивалась уже несколько часов. Парень остался один на один с маленьким ребёнком, за которым совсем не умел ухаживать. Девочка с трудом засыпала, но через каждые двадцать минут просыпалась и опять начинала плакать. А сейчас и вовсе отказывалась смыкать глаза, и Пак не понимал, чего она хотела. Сейчас ему были очень хорошо ясны слова Хизер о том, что она чувствует себя чудовищем, когда не может с ней справиться. Ему тоже хотелось кричать на неё от раздражения, но приходилось держать себя в руках. Эта кроха ведь совсем не виновата в том, что он не мог читать её мысли. Она явно что-то требовала, но Чимин не умел говорить на языке младенцев. Именно поэтому он обратился к маме за помощью вот так внезапно и резко. Это было отчаяние. Он просто не имел права тянуть с этим всем ни одной минуты больше, потому что боялся как-то навредить этой малышке, ведь отец из него выходил пока что очень паршивый. А Мэй так надрывно плакала, что вся краснела и хрипела от слёз. От этого сердце, если честно, разрывалось на кусочки.

Он долго пытался выбрать питание ей в круглосуточном супермаркете, и как назло ему попался консультант, который в этом тоже ничего не понимал. В итоге он не нашёл какое именно нужно, а взял несколько подходящих под её возраст. Та же самая история произошла и с подгузниками, он купил то, что ему подсказала интуиция. Пришлось потратить на это все свои карманные деньги, но, по крайней мере, у него было самое необходимое для неё. Только это совсем не помогало. Он с большим трудом и со второго раза всё же развел эту чёртову смесь и накормил девочку. Она так сильно вцепилась тогда в бутылочку своими маленькими ручками, что было ощущение, будто её вообще не кормили. И, кажется, ей нужно будет скоро менять подгузник, но парень даже боялся думать об этом. Здесь без помощи матери ему не обойтись уж точно.

Он вообще старался держаться от неё подальше, нервно наблюдая, когда она успокаивалась ненадолго. Чимин в этих коротких промежутках сидел и гуглил различную информацию о детях её возраста. Как правильно кормить, одевать, пеленать, что они могут делать и всё прочее. Было страшно понимать, что он совершенно ничего не знает об этом. А сейчас Мэй просто сводила его с ума в буквальном смысле. За последний час она не успокоилась ни разу. Целых шестьдесят минут беспрерывного плача уже готовы были вызвать его неконтролируемый нервный срыв, но он старался держаться. Пак качал её, развлекал, снова пытался покормить, проверял подгузник, но дерьмового запаха не было. Это, наверное, значило, что ещё рано для этого. Он просто не понимал, чего она хотела и почему так сильно кричала. Его единственная надежда на спасение — мама. Она сказала ему оставаться в квартире и никуда не уходить, это парень и сделал. Он поручил Тэ попытаться разыскать какую-то информацию о Хизер и порыться в списке их общих друзей на Facebook, а сам с большим трудом справлялся с дочерью.

Пак Джису без всякого стука и звонка входит в квартиру, которую снимает её сын, и идёт прямиком в его комнату на звук ужасного детского крика. Стук её каблуков утопает в мягком ковролине, поэтому её появление получается весьма эффектным. Чимин подскакивает с кровати от неожиданности, когда видит её на пороге спальни, и облегчённо выдыхает, ища в ней свое спасение. На его лице читается сильный испуг, потому что он измотан ребёнком и совершенно не ожидал, что реакция его матери будет вот такой.

Он, конечно, готов был стерпеть крики и всё прочее, но никак не был готов к тому, что она так быстро окажется рядом и будет сверлить его вот таким гневным взглядом. По телефону мама мало выразила своих эмоций, но сейчас было предельно ясно, что эта женщина в диком бешенстве. И тот факт, что она приехала из Конкорда среди рабочей недели, хотя ещё нет и девяти утра, о многом говорил.

Она грозно смотрит на сына, а затем подходит к нему и аккуратно забирает ребёнка из его рук. У неё это выходит совсем легко и без всяких трудностей. Она держит её так, словно уже знает эту девочку вдоль и поперёк. Пак удивленно приподнимает брови и поражается тому, как просто это делается со стороны, а он прилагал просто титанические усилия.

— Мам…

— Позже поговорим, нужно её успокоить, — строго говорит Джису, но сразу меняется в лице, глядя на девочку. — Какая ты чудесная. Что же так плачешь, крошка?

— Она уже долго вот так истерит. Сначала немного успокаивалась, а последний час вообще нет, — говорит парень с отчаянием в голосе. — Может, я что-то не так сделал?

— Не паникуй. Так, когда она ела?

— Полчаса назад.

— Много?

— Всю бутылочку. Я всё делал по инструкции на коробке и проверял температуру смеси.

— Хорошо, — говорит женщина и прижимается щекой к голове ребёнка. — Ш-ш-ш, всё хорошо, милая. Возможно, у неё колики. В этом возрасте часто бывает такое.

— И что с этим делать? — спрашивает Чимин.

— Можно дать капли, чтобы она так не мучилась. Подожди, а подгузник ты ей менял давно?

Парень испуганно хлопает большими глазами и нервно сглатывает ком в пересохшем горле. Он даже боялся подумать об этом всё это время, не то, чтобы сделать самостоятельно.

— Понятно. Значит — нет, — говорит женщина.

— Ну… я проверял, там вроде всё... нормально. Если бы она обделалась, то я бы понял точно. Это же несложно, — отвечает он, почесывая затылок.

— Чимин, дети не только могут обделаться, как ты говоришь.

— А что ещё? — спрашивает парень, хмурясь.

— А писает она по-твоему куда? — тихо смеётся она и кладёт ребёнка на кровать. — Тоже в подгузник. Нужно сменить его, он уже тяжёлый. Видимо, поэтому и кричит. Ей не нравится.

— Логично. Мне бы тоже это не нравилось.

— Я покажу тебе, как это делать, а дальше будешь справляться сам. Хорошо? — спрашивает Джису.

— Что?! Сам?! Я думал ты…

— Ты же отец. Вот всё это идёт в комплекте с её симпатичным личиком, пока она не вырастет. Дальше будут другие проблемы, а ты будешь защищать её от них, оберегать, учить, и так всю жизнь. Это и значит быть родителем, мальчик мой. Как её зовут?

— Мэй, — отвечает Пак.

— Красивое имя. Такое же прелестное, как и она. Ш-ш-ш, принцесса. Сейчас мы исправим это недоразумение, не плачь, — говорит женщина и ловко выполняет все необходимые действия.

Чимин внимательно наблюдает за процедурами, которые она делает с такой лёгкостью, и старается всё это запомнить в правильном порядке. В следующий раз ему придётся самому с этим справляться. Он знает, что мама всё равно будет помогать, но она права. Хочется ему того или нет, теперь ответственность за эту малышку лежит на нём до конца его дней. И эти не самые приятные заботы скоро должны будут стать обычным делом.

Женщина без всяких сложностей меняет ей подгузник, одевает, а затем снова берёт на руки. Она бережно её качает и слегка поглаживает, а Пак понимает, что жуткий крик наконец-то стих. На удивление, Мэй действительно успокоилась, а сейчас лишь слабо всхлипывала. Значит, в этом была вся проблема, вот же идиот. Логично, кому же понравится лежать в таком дерьме несколько часов, как он до этого не додумался вообще?

— У тебя так ловко всё это получается, — тихо говорит парень, наблюдая за тем, как девочка засыпает.

— Со временем и ты будешь в этом таким же профессионалом. Сначала все родители неловкие, особенно — когда никогда прежде не контактировали с такими маленькими детьми.

— У неё глаза слипаются уже.

— Она устала. Столько напрасных криков. Она хотела тебе сказать, что ей некомфортно, но ты не мог этого понять. Не огорчайся.

— Теперь я понимаю, о чём говорила Хиз. Я чуть умом не тронулся, потому что не понимал, чего она хочет от меня, — отвечает парень, проводя руками по волосам. — Чувствую себя бесполезным.

— Всё приходит с опытом. Спустя время ты научишься понимать её с полукрика. Она будет гораздо быстрее засыпать, если ты будешь с ней нежнее. Подойди, — просит Джису. — Покажу тебе, как её уложить.

Он послушно идёт к матери, и затем женщина осторожно отдает девочку в его руки. Сейчас Пак держит её уже немного увереннее, но всё равно не так легко и непринужденно, как это делает она. Его спасительница медленно и аккуратно показывает ему, как правильно с этим справляться, а затем мягко улыбается, глядя на них.

Её материнское сердце одновременно радуется и нестерпимо болит. Ведь она прекрасно понимает, как тяжело будет её сыну дальше. Эта ситуация была слишком непредвиденной, никто не мог знать, что этим всё закончится в итоге. Джису, конечно, знает, что её сын уже давно ведёт взрослую жизнь, но попросила отца поговорить с ним на эту тему. Видимо, стоило быть с ним строже.

Они никогда не держали его в сильных рамках, а просто подталкивали к правильному пути, зная, что он может оступиться. Когда Чимин творил глупости, то, разумеется, получал за них заслуженное наказание, но напрасно его никогда не ругали. Иногда позволяли даже больше, чем стоило бы. Но невозможно знать заранее о том, что может произойти. И она, к сожалению или счастью, не смогла уберечь его от этого шага. В глубине души она искренне радовалась появлению внучки. Женщина лишь сожалела о том, что слишком рано её мальчик повзрослел и слишком рано ему придётся теперь стать для кого-то целым миром.

Мэй смотрит на отца своими большими глазами и медленно моргает, проваливаясь в сон. Малышка плавно расслабляется и засыпает, потому что слишком долго плакала и кричала сегодня, это её вымотало. Чимин чувствовал вину за это, потому что не мог понять, что ей требовалось, и не смог её успокоить самостоятельно. Ему хотелось в тот момент истерить вместе с ней, если честно. Это так трудно. Он знал, что впереди его ждёт что-то ещё хуже и абсолютно не видел никаких возможностей к тому, чтобы справиться с этим. Такие ночи станут регулярными, и не всегда мама будет рядом, чтобы помочь. Поэтому в данную секунду он лишь испытывал желание избавиться от этой девочки или сбежать на край света, как это сделала Хизер, но не мог себе этого позволить. Если он будет трусом, то сломает жизнь маленького и невинного человека. <span class="footnote" id="fn_27862353_4"></span>

Эта крошка наконец-то окончательно закрывает веки и спустя некоторое время глубоко засыпает, держа соску во рту. Парень аккуратно кладет её в переноску, и затем они с Джису выходят из комнаты, тихо закрыв дверь, чтобы не нарушить её покой. Женщина нервно расхаживает по всей кухне и после становится заметно по её лицу, что она начинает вновь злиться. Она отошла от умиления, и сейчас готова была устроить сыну гневный разнос.

— Спасибо, что ты приехала, — говорит он, не поднимая головы.

— Пак Чимин, а теперь немедленно объясни мне всё в подробностях и лично. Ты думал отделаться быстрым разговором на разных концах провода? — спрашивает Джису, скрещивая руки на груди. — Это ещё папа не знает. Представь, что будет с ним?

— Ну мам, — стонет парень, ероша волосы. — Ты приехала меня ругать? Могла бы сделать это по телефону.

— Я здесь, чтобы надавать тебе по заду, если это потребуется. Ты что, в самом деле стал папой в восемнадцать лет?! — возмущается она шёпотом, косясь на дверь спальни. — Ты хоть понимаешь, что это такое?! Ты в ответе за жизнь другого человека! Чем ты только думал?! О, хотя мне хорошо известно чем!

— Мам…

— И что теперь? Как мы будем разбираться с этим? Как мы скажем отцу об этом? Что ты будешь делать дальше? Где твоя возлюбленная? Что значит она бросила ребёнка? Это ещё что за фокусы?!

— Она мне не возлюбленная и я не знаю где она. Я звонил и писал ей, её друзьям и родным. Они либо не общаются с ней давно, либо понятия не имеют, где она находится сейчас.

— Просто потрясающе, — вздыхает женщина, потирая виски пальцами. — Как ты вообще связался с такой безответственной девчонкой?! Боже мой, у меня мигрень сейчас начнётся.

— Прошу не нервничай так сильно. Уже слишком поздно читать мне морали и сожалеть о чём-то.

— Ты уверен, что это твоя малышка? Ты хорошо знаешь эту девушку? Можешь ей доверять в этом?

— Нет, — тяжело выдыхает он и отрицательно качает головой. — Я учился с ней, но мы почти не общались. У Мэй есть родимое пятно на руке точно такое, как и у меня. Да и сроки сходятся. Скорее всего, это правда.

— Всё же стоит проверить. Эта девица не внушает мне доверия, если способна так поступить со своим ребёнком. Господи, ты же у меня умный мальчик, но как ты мог так оступиться?

— Прости. Я прекрасно знаю, что допустил большую ошибку, — отвечает Чимин, виновато хмурясь. — Это был выпускной и я много выпил, если быть откровенным.

— Выпускной, значит, — хмыкает сурово женщина. — Эта ошибка разрушит все твои планы на будущее. Ты понимаешь?

— Да, но что я уже могу изменить? Мэй никому не нужна больше. Не выбросить ведь мне её на улицу, придётся позаботиться о ней. А если она действительно моя дочь, то малышка теперь на моих плечах, ведь где сейчас Хиз я не знаю.

— Ты всё равно обязан найти эту девушку. Вы оба должны нести ответственность за это. Какое право она имеет вот так бросать своего ребёнка?! Ты её выгнал? Что-то плохое сказал?

— Нет. Я наоборот обещал помогать.

— Тогда я вовсе ничего не понимаю. Как же мать может так поступать? — спрашивает она, снова меряя шагами комнату.

— Я не знаю, — шепчет Пак, опуская задумчивый взгляд в пол.

— Что же делать теперь? У тебя сессия и это только первый год. Ты никак не можешь бросить учёбу, мы вложили столько денег в это обучение, и ты так старался в выпускном классе ради поступления. Это же всё твоё будущее, — говорит Джису и отрицательно качает головой. — Нет, это даже не обсуждается.

— Но я не смогу делать всё это одновременно. У тебя работа и у папы тоже, вы не сможете мне помогать. И ты же знаешь, что учёба у меня занимает много времени и сил. Я не справлюсь.

— Значит, придётся постараться.

— Мам…

— У тебя есть другие варианты?

— Не думаю, что я… этот ребёнок… я не…

— И слышать не хочу.

— Я не смогу.

— Это твоя обязанность теперь. Ты будешь участвовать в её жизни, хочешь этого или нет. Мы воспитывали тебя достойным мужчиной, а мужчины несут ответственность за свои поступки, — сурово говорит она, сверля его тяжёлым взглядом.

— Мама…

— И не пререкайся, дорогой, — отрезает женщина.

— Мне очень страшно, — шепчет он.

Парень медленно подходит к ней и пытается обнять, на что в ответ легко получает её небольшой сумочкой по голове, которую она держит в руке. Женщина мягко отталкивает его и бьёт ей в грудь несколько раз, а затем сама же прижимает сына к себе. Ей так больно видеть невероятный страх в глазах своего ребёнка перед этой неизвестностью, и именно это снимает всю злость, как рукой. Он сейчас находится в одном шаге, чтобы действительно сбежать, только это не выход, и её задача как матери — помочь ему собраться с силами сейчас. Поддержать и утешить, отдать часть своей любви и тепла, чтобы он ощутил какую-то уверенность в себе.

— Что же ты натворил, мальчик мой? — шепчет она уже без злости, ласково поглаживая сына по спине.

— Прости меня. Я знаю, что разочаровал тебя, но…

— Глупости. Я не разочарована в тебе, — отвечает Джису, обнимая его крепче. — Да, это меня шокирует. Не такого будущего я хотела для тебя. Да, будет сложно. Потому что ты будешь вынужден принять тот факт, что ты больше не один, а у тебя есть родительские обязанности. Да, придётся многое менять в своей жизни. Это непростой путь, но ребёнок — это хорошо. Ну что же теперь сожалеть? Будешь молодым папой, разве не здорово?

— Наверное, — отвечает Чимин, глубоко вздыхая и чувствуя вкусный аромат её духов. Он прижимается щекой к её плечу и закрывает глаза. — Я просто… не думаю, что я справлюсь. Ведь я совсем не готов к этому и не хочу, мне так страшно. Как от меня может зависеть чья-то жизнь?

— Сынок, ты не один. У тебя есть опора в виде меня и папы, разве этого недостаточно? Мы растили тебя восемнадцать лет, неужели мы теперь не сможем позаботиться о твоей дочери? — спрашивает женщина и целует его в волосы.

— Но учёба и…

— Что-то придумаем с этим. У нас будет время решить, как совмещать всё это и отцовство.

— Мам, — тихо говорит парень.

— Что, милый?

— Я люблю тебя.

— Моё солнышко, и я люблю тебя. Вот когда ты услышишь это от Мэй, то поймешь, что все тяжелые дни того стоят. Поверь мне, совсем скоро ты не сможешь без неё жить, — говорит Джису с нежной улыбкой.

Еще никогда Чимин не был так рад тому, что мама оказалась права. Её слова были такими сказочными на тот момент и казались такими далекими от реальности. Но он не забывал о них ни на одну минуту, когда было слишком трудно с воспитанием Мэй. Это помогало не сдаваться. Первый год был самым сложным для него. Почти каждый день парень сомневался в том, что принять участие в этом всём безумии — было верным решением. Но прекрасно понимал, что никакого выбора, по сути, просто не было. Хизер так и не объявилась и найти её не удалось. Поэтому, получив официальное подтверждение своего отцовства на бумаге, Пак стал им по сути.

Если быть предельно честным с самим собой, то ему было очень стыдно за то, что его не раз посещали мысли о том, что было бы правильнее отдать малышку тем людям, которые смогли бы позаботиться о ней намного лучше. Он долго считал себя недостаточно подходящим для этой важной роли. Быть молодым отцом — сложная задача, но ещё сложнее — быть молодым и хорошим отцом. Лажаешь просто постоянно, в мелочах и по-крупному. Часто жизнь ставит в тупиковую ситуацию и приходится максимально быстро искать из неё выход. Каждый день он сомневался в себе и думал о том, что справлялся недостаточно хорошо, чтобы просто носить это особенное звание, но постепенно всё менялось.

Ему потребовалось несколько месяцев на то, чтобы окончательно привыкнуть к Мэй и в два раза меньше времени, чтобы полюбить её. Уже спустя несколько дней он понял, что безнадёжно пропадал в глубине серых глаз маленького и хрупкого человечка, который искал в нём нежность и тепло. Невозможно было не влюбиться в эту девочку. Да, она была непростым ребёнком. Капризной, непоседливой и часто закатывала ему истерики по ночам, было тяжело привыкнуть к этому, но в итоге у Чимина стало постепенно получаться. Стоило ей улыбнуться, и всю усталость и злость снимало моментально.

Его любовь к дочери росла в геометрической прогрессии, и эти чувства были ни с чем несравнимые. Ему потребовалось так много времени, чтобы принять тот факт, что эта малышка — смысл его дальнейшего существования, но потом это стало таким же обычным делом, как и дышать. Его жизнь вертелась просто бесконечной вереницей маленьких событий. Мир кружился вокруг его крошечной девочки, и чем старше она становилась, тем больше времени и сил уходило на её воспитание. Иногда у него не хватало внутренних ресурсов, чтобы физически поднять своё тело, а бывало даже на то, чтобы пойти поесть. Дни незаметно стали превращаться в недели, а недели — в месяцы. Время пролетало так быстро, что он не успевал жить своей собственной жизнью. Он подарил её дочери целиком и полностью. К сожалению, он всё меньше успевал общаться с друзьями, потому что ему просто было некогда это делать.

Тэ звонил чаще, а вот с Чонгуком он лишь изредко списывался. Даже спустя долгое время он почему-то не говорил ему о том, что теперь у него полно забот о собственном ребёнке. Не то, что бы Чимин стеснялся своей дочери, просто ему казалось, что озвучив этот факт, в глазах квотербека он действительно навсегда останется лузером. Он ведь и близко не смог добиться того, о чём они оба когда-то мечтали, лёжа в парке. Его друзья строили свою жизнь, готовясь к успешным открытиям в ней, а всё, о чём думал Пак — ребёнок. Но когда-то он ему обязательно расскажет, ведь Мэй огромная часть его жизни теперь.

Только сейчас Чимин об этом не думал. Его голова была забита тем, как пережить период прорезывания зубов и колики, потому что ночи превратились в сущий кошмар. В конечном итоге каждое мгновение его жизни стало тесно связано с дочерью, и только тогда он стал чётко понимать, что позаботиться о ней — было самое правильное решение. К его счастью, мама помогала с заботой о малышке, что позволило парню днём полноценно работать. С восьми до пяти часов он отбывал свои смены в танцевальном классе, обучая других, а вечером и ночью сидел с ней.

Ожидаемо, ему пришлось вернуться в Конкорд, а в университете он перевелся на заочную форму обучения и ездил туда только при необходимости. Было гораздо сложнее проходить программу юридического факультета в таком формате, но он старался изо всех сил, чтобы не потерять уже потраченное время на учёбу. Ему нужно было закончить его и получить профессию. Успеваемость значительно снизилась, но в целом он справлялся со всем этим. Чимин прекрасно понимал, что такое прекрасное будущее, о котором он когда-то так сильно мечтал, вряд ли уже сможет себе обеспечить. Но сейчас всё это мало уже имело значения. Конечно, было грустно из-за этого, но в глубине его души жила радость, потому что было ради чего двигаться дальше и стараться выбиться из этого городка когда-нибудь.

Мэй была его стимулом к тому, чтобы не опускать руки. Он помнил все её крохотные успехи. Как она впервые перевернулась на живот самостоятельно, села и поползла. Для него это были такие огромные и самые важные победы, но больше всего ему запомнились её первые шаги. Это было что-то такое абсолютно невероятное, что до сих пор вызывало мурашки на руках. Никогда ещё он не был так искренне счастлив, просто наблюдая за тем, как ребёнок учился ходить, и всё дело было в том, что это его ребёнок. Она сделала ему навстречу целых четыре уверенных шага без чьей-либо помощи, а затем Чимин обнимал её и не мог нарадоваться тому, что действительно увидел это своими глазами. В этот момент парень безгранично гордился своей малышкой. Мама снимала всё происходящее на их домашнюю камеру, а отец заботливо подписывал все записи в порядке её взросления и коллекционировал для памяти.

Иногда Паку казалось, что они любили её больше, чем даже его. Но было так приятно наблюдать за тем, как его родители души не чаяли в этой малышке. Она для них всех стала эпицентром жизни, поэтому её отец так радовался тому, что не упустил абсолютно ничего, ведь был с ней рядом всё это важное и незабываемое время. И с каждым днём их отношения с Мэй становились всё крепче, пока она росла. Он видел в её глазах весь свой маленький мир, а девочке не нужен был никто, кроме него. Чимин не мог отказать ей абсолютно ни в чём и таял, как мороженое на солнце, стоило ей назвать его ласково и нежно «папочка» или крепко обнять. Никто так сильно не держал в своей власти его сердце, как это делала она.

Парень и сам не понимал, как однажды всё так сильно изменилось между ними. И из большой ошибки эта крошка стала для него его самой яркой звёздочкой, указывающей верный путь в этой жизни. Ему потребовались сложные месяцы чтобы понять это, и у него были долгие годы, чтобы почувствовать колоссальную разницу между двумя этими абсолютно разными понятиями.