2.2. Или не спят?.. (2/2)
Через пару минут Антошка полностью успокоился и лишь иногда глубоко вздыхал ртом, чтобы привести мысли и себя в порядок. Он пытался осознать то, что случилось. Иногда казалось, что это был только страшный сон и на самом деле мальчишка просто проснулся, но разум все равно подсказывал, что укол ему правда ставили. Мальчишка пытался высморкаться, но изначально понимал, что это никак не поможет. Он лежал, свернувшись чуть ли не клубочком, и крепко обнимал уголок пледа. Ножки были прижаты к груди. Лекарство действовало, ребёнку становилось гораздо лучше, но забитый нос никак не давал уснуть. Прошло уже достаточно времени, мужчина, казалось, уже давно спал. Но не спал обиженный на всю эту ситуацию ребёнок. Он лежал и от невозможности уснуть думал, что же ему делать? Неужели он останется в одной квартире с этим строгим тираном? Ну уж нет! Раз уж сон больше никак не шёл, то пойдёт мальчик. Тихонько, укутавшись в мягкий и такой тёплый плед так, словно в последний раз, что, в принципе, так и было, подросток откладывает комок из покрывала на диван, а сам, на цыпочках крадясь в темноте по квартире, ищет сушилку, на которую Арсений повесил его вещички. Тоша этого не видел, но он точно знал, что вытащенные из стиральной машинки вещи протащили мимо него и отнесли куда-то… Осматриваясь в темноте, он смог увидеть силуэты своих вещей, что заставило его улыбнуться, однако расслабляться рано, действовать нужно предельно осторожно, дабы не разбудить «надзирателя».
Натягивая на себя совсем ещё мокрые вещи, Антон фырчит и пыхтит от того, как, оказывается холодно и неприятно носить прилипающие к телу сырые вещи. Но делать нечего! Уж лучше с ними на холодной улице, чем с тираном в тёплом и уютном доме!
Шорохи из соседней комнаты явно не дают покоя старшему, он итак еле как смог даже не уснуть, а задремать, а тут ещё и чуткий сон тревожат какими-то шевелениями из той комнаты, где должен спать ребёнок! Ну что за непоседа! Арсений, стараясь не шуметь, встает и идет в комнату к мелкому, желая посмотреть, что же там происходит. Но только мужчина вышел в коридор, как видит такую картину: мальчишка, натянув мокрую рваную куртку, ежится от холода, стоя спиной к старшему, и, совершенно его не видя, старательно пытается открыть дверной замок. Он крутит его в разные стороны и старается тихонько дергать ручку двери, но она никак не поддается. Арсений еще некоторое время наблюдает за «глупым малышом» — врач заметил, что он натянул не только мокрую куртку, но и всю остальную одежду, — а затем подходит ближе.
— Ну и что мы тут делаем? — сложив руки на груди, строго спрашивает мужчина. Мальчик от испуга подпрыгнул на месте, прямо как самый настоящий кот. Он вскрикнул, насколько ему позволяло больное горло, и резко развернулся на старшего. Подросток молча мотает головой и прижимается спиной к двери, боязливо заглядывая старшему в глаза. Несколько секунд проходят в тишине, после чего старший продолжает: — Антон, я задал вопрос. Чего ты хочешь? — вздыхает, желая, чтобы мальчишка сам задумался о своих поступках.
— Я хочу, чтобы ты открыл дверь. — робко отвечает парень, показывая ручкой на замок. Мальчишка внимательно старается рассматривать каждую эмоцию на лице мужчины и говорит так, будто прощупывает почву. Антон отчего-то стал бояться строгости Арсения, и тот ею активно пользовался в нужных случаях, делая этого негодника шелковым и послушным.
— Хочешь уйти? Ночью… Да еще и в мокрой одежде… — с иронией смотрит на мальчика, словно разговаривает с двухлетним ребенком, что захотел вдруг съесть стиральный порошок. Мальчишка не отвечает. Он только наивно и осторожно смотрит своими зелеными искренними глазками и старается держаться подальше. — Хорошо! Я открою дверь… — Арсений резко меняет настроение и подходит чуть ближе. — Но сначала я тебе объясню все последствия. — присаживается на специальную мягкую лавочку напротив ребенка и наклоняется чуть вперед.
Взгляд направлен словно в душу паренька, прорезая тьму коридора, пока непоколебимый твёрдый голос начинает вещать: — Если я не ошибаюсь, температура на улице сейчас близится к нулю. Это намного холоднее, чем было днём, да и влажность сейчас повышенная из-за тумана… — раздумывает мужчина и, оглядев мальчишку, хмыкает. — Хотя куда ещё больше, ты итак весь в мокром! Ослабленный организм ребёнка в мокрой одежде застудит себе нос, пальцы, щеки, да и все тело, думаю. А я ведь только недавно тебе температуру высоченную сбивал. Зайти и погреться сейчас, поздней ночью, некуда. Торговые центры, кафе, магазины закрыты. В подъезд ты и подавно не попадёшь, а останешься в подъезде до утра, тебя увидят люди, что рано ходят гулять с собаками, и вызовут полицию. — сделав паузу, чтобы протяжно зевнуть, почти не открывая рта, мужчина мельком взглянул на крючок с ключом, возвращая взгляд на мальчика: — Итак. Напомню, что твой организм сейчас усиленно борется с болезнью. Температура растёт, и находиться сейчас в тепле и отсыпаться для тебя — лучшее решение. Если же ты не снимешь сейчас эту мокрую одежду и пулей не залетишь под свой пледик, то я не могу отрицать тот факт, что через пару часов температура снова начнёт расти, а твоё состояние в разы ухудшится. Ты заболеешь еще сильнее, чем сейчас. Тебя положат в больницу, и придётся ставить уколы, которые, поверь, намного больнее того, что я сегодня ставил. И это всё только в лучшем случае! А в худшем, тебя просто вовремя не найдут, и ты умрешь. — спокойно произнёс мужчина, пожав плечами, будто рассказал, как застирать обычное пятно. Мальчишка стоит в лёгком шоке и недоверчиво смотрит на мужчину. Его бровки нахмурены, и то, что говорил Арсений, ему явно не нравилось.
— Ты врешь… — неуверенно произнёс мальчишка, надув губки. Он смотрит мужчине в глаза, пытаясь понять, правда ли это всё, и, задумываясь, закусывает нижнюю и без того треснувшую губу. — Это не правда!
— Не правда? Ну дак иди! — Арсений поднимается на ноги и, взяв ключ, открывает дверь, разводя руки в стороны: — Иди проверь, раз не веришь, иди! — мужчина, взяв мальчонку за куртку, подводит к выходу и несильно подталкивает в подъезд. От открытой нараспашку двери в темный подъезд, где уже выключили свет, повеяло лёгким холодком, заставив ребёнка поежиться и напугаться. Антошка начинает упираться ногами, стараясь остаться на месте, в тёплой квартире. — Дак иди! Или ты передумал? — снова положив руку на спину мальчонки, толкает его к выходу, но так, чтобы у него хватило сил удержаться.
— Не-е-е… — стонет мальчишка, почти хныча, и в первую попавшуюся возможность забегает за спину старшего, будто прячась от улицы и рук старшего.
— Если у тебя осталось желание идти, то держать я тебя здесь не буду. Но ты можешь остаться, возражать я не стану. — повернувшись к подростку, спокойно произнёс старший. Уместив ладонь на его макушке, мужчина нежно поглаживает, и второй ладонью аккуратно прижимает к себе за ту же самую спинку. — Пойдёшь?
— Не… — напуганно мычит Антон, слегка мотая головой, не поднимая взгляд. Попов устало вздыхает и закрывает дверь на замок. Конечно, никто бы и не отпустил подростка сейчас на улицу. Иначе для чего вообще мужчина решил ему помочь? Врач как будто бы знал, на что нужно надавить и что сказать. Реверсивная психология в действии! Скажи ему сделать, чтобы он не делал!
— Ну всё тогда. — вздохнул старший и принялся поскорее растегивать насквозь мокрую, да ещё и порванную со всех сторон курточку. Он заботливо снимает её с подростка, а затем и мокрую футболку, потянув вверх, заставив мальчишку поднять руки. Дешёвые летние кроссовки, которые мальчишка надел вообще на босую ногу, мигом оказываются в обувнице. — Всё! Бегом переодеваться. — осторожно развернул Антона, оставшегося в одних мокрых джинсах, и подтолкнул в сторону гостиной. Попов быстро повесил одежду на сушилку возле батареи, чтобы та успела высохнуть до завтра, и ушёл на кухню.
Теперь уже вздыхал от безысходности ребёнок… Он явно не хотел тут оставаться, но делать ему больше было нечего, как оказалось, на холодную улицу, а потом и в больницу он не хочет ещё больше. Придётся смирно принять свою участь и остаться в доме с тираном — так он называл всех людей, что как-либо обижали его. Сняв с себя оставшуюся мокрую одежду, надел сухие чистые вещи, которые ранее снял, и укутался в плед, носиком зарываясь в его уголок.
— Ну и что мы тут грустим? Уже пора баиньки, помнишь? Смотри, что у меня для тебя есть. Ослабит боль в горле и поможет уснуть. — Арсений присел рядышком с тем на диван, протянув кружку с тёплым молоком, куда добавил немного мёда для сладости: — Хочешь кусочек булочки, чтобы спалось лучше? — ближняя к мальчику рука приобнимает того за плечики, поглаживая, Антошка слегка мотает головой на вопрос и осторожно берёт кружку с тёплым молоком. — Расскажешь мне, почему ты хотел уйти? — ребёнок слегка ежится от нежных и непривычных прикосновений. Он совсем чуть-чуть вытаскивает ручки, чтобы попить и при первой же возможности старается их снова укрыть пледом, ведь уже успел достаточно замерзнуть, пока находился в мокрых вещах.
— Нет… — почти шёпотом ответил мальчишка. Арсений, вздохнув, на всякий случай ещё раз проверил рукой, не повышается ли у ребёнка температура, и, дождавшись, пока тот спокойно напьётся, произносит: — Ну ладно. Пошли спать, умница моя. — Антон как уже самый послушный мальчик, собирался отдать кружку мужчине и лечь на диван, но Попов его остановил, забрав кружку с недопитым на половину молочком: — О, нет, малыш, не угадал. Шуруй в мою комнату. Ты сегодня будешь спать там. — старается ответить сразу на все вопросы, поднимает мальчишку на ноги и отправляет к выходу. Антон с недовольным лицом послушно топает в комнату старшего, хмуря бровки. — Давай-давай, марш в мою спальню! — не то, чтобы это было для Тоши такой ужасной новостью. Просто ребёнок боялся неизвестности.
— Ложись баиньки. И давай в этот раз без этого всего. А просто поспим до утра, ладно? Если ночью захочешь попить или закашляешь, то вот твоё молочко. — ставит ещё тёплую кружку на прикроватную тумбочку со стороны, где будет спать мальчишка, и кладет подушку на место, которую захватил из гостиной.
Страх у мальчишки почти прошёл. Ему хоть и непривычно, но очень приятно получать такую заботу, правда всё ещё вроде непонятно. Арсений как бы злится, но иногда резко смягчается, продолжая говорить ласковым тоном, или бывало всё наоборот. И Антошка не знал, чего ждать в следующее мгновенье. Это заставляло его действовать осторожнее. Если ранее он говорил все, что на язык лезло, то сейчас наоборот старался обдумывать каждый свой шаг, лишь бы не получать взгляд строгих глаз и наказов тяжёлым тоном. Именно так одно он только понял, если слушаться, то мужчина сразу добреет.
Комната мужчины оказалась довольно просторной, но уютной, несмотря на большую двухспальную кровать, что занимала много места и стояла почти в углу, имея небольшой проход у стенки.
Арсений укрыл Антошку пледом и сам забрался под одеяло, ложась рядышком. Оба уснули достаточно быстро. Антошка вымотанный болезнью, а Арсений вымотанный работой. Последнее, что помнит старший сквозь пелену сна, как Антошка, скорей всего по случайности прикатился ближе к старшему, и мужчина, не задумываясь, его приобнял, поглаживая по телу через плед. Таким образом кудрявый мальчик никуда больше не денется, да и теплее будет. А более того, благодаря объятиям во сне появляется чувство спокойствия, защищенности. От этого накапливается мелатонин, что необходим для крепкого здорового сна. Теперь Арсений точно сможет выспаться, а состояние Тоши улучшится. Авось и менее капризным станет, но кто знает?