3. Финдэ (2/2)

— Он сказал, что все решит третья фэа. Не сказал, чья, и не сказал, как. Это загадка, и разгадать ее должны, кажется, не мы, — он шагнул ближе к Майтимо, решаясь дотронуться до его руки, и все-таки дотронулся.

— Как интересно, — произнес Майтимо, и от него захотелось отшатнуться: столько холода вдруг стало в его, Финдэ, глазах. — А мы ему фигурки, что ли? Пусть кто-то там проходит испытание, пока мы?..

— Это валар, — тихо сказал Финдэ, чувствуя, как зыбко дрожит уверенность, который он умел, когда хотел, наполнить голос. — Если Ирмо хотел этого и не стал объяснять — это в самом деле что-то важное... Но мне жаль, что это случилось с тобой, кузен. Я клянусь тебе, что сделаю все, что смогу, чтобы это была просто скверная шутка, а не кошмар, от которого не проснуться.

Холод схлынул — как и не было.

— Я тебе верю, — сказал Майтимо и попытался улыбнуться. И накрыл своей ладонью его ладонь. — Прости. Но как нам теперь... Как, они думают, мы станем веселиться…

Он вдруг застыл, чтобы через мгновение обреченно добавить:

— О, и мой младший брат, похоже, скоро будет здесь. Ты же даже не сможешь ничего ему сказать!

— Твой младший брат из тех младших братьев, которых оставили дома? О, я отлично могу сделать то твое пугающее лицо и попытаться его прогнать. У меня, конечно, не получится, и придется прятать его ото всех, что тоже может не получиться, а если дядя Феанаро закончит свои языковые беседы... Кузен, уверен ли ты, что ты не хочешь, чтобы он знал?

Чутье подсказывало Финдэ, что Ирмо, не дав никаких инструкций на этот счет, оставляет выбор за ними, и как бы ни было несправедливо заставлять Майтимо решать, когда он хочет сунуть голову в пасть медведю — сейчас или позже, никто другой сделать этот выбор не мог.

— Я… не могу, — вздохнул Майтимо обречённо, — пока не могу. Хотя и стоило бы. А вот Кано, наверное, стоит знать, только нужно его поймать отдельно от отца. А Тьелко... Ай, да он сам, наверное, всё поймёт. А может, нет.

— Тогда нам остается только последовать совету Ирмо и насладиться праздником, — заключил Финдэ с легкими нотками торжественности и скопированной у Майтимо обреченности. — И делать это так, чтобы неладное не заподозрил никто, особенно — твой отец. Хочешь ли ты, дорогой кузен, дать мне напутственные инструкции, как мне поприветствовать твоего брата? Тьелкормо, я правильно понял?

Лучше стоило бы спросить, как вести себя с дядей Феанаро, но тут вряд ли помогут инструкции: суровый дядя или будет благосклонен, или пронзит в теле старшего сына чужую фэа с одного взгляда, и тогда праздник станет по-настоящему впечатляющим.

— Скажи ему, чтоб шёл домой, — махнул рукой Майтимо. — Тогда он начнёт скулить, как ему скучно и как всё несправедливо, а ты скажешь, что это всё в последний раз. Он, вероятно, будет с собакой. Можно скинуть его на Кано, но тот не сумеет спрятать. Тогда отцу будет не до нас, но... Нет.

Спрятать дитя и собаку? Хм. Спрятать собаку и дитя можно разве что поглубже в роще, поближе к леди Индис, куда дядя Феанаро, возможно, не захочет идти, или захочет не в первую очередь.

Детям нравятся пляски у костров, собакам нравится лежать и смотреть на огонь — должно сработать.

Финдэ улыбнулся и сжал руку Майтимо.

— Не волнуйся, встречу твоего брата и уведу подальше от глаз. Не хочешь ли пойти потанцевать с девами? Там, у костров.

Он еще не закончил фразу, как понял, что не ошибся: собака и впрямь была тут. Смотрела неодобрительно из ближайших кустов и, кажется, радовалась празднику примерно так же, как радовался ему сейчас Майтимо. Значит, и Тьелкормо где-то неподалеку?

Незаметно подмигнув настоящему Майтимо, Финдарато кивнул псу, как старому другу, и громким отрывистым шепотом позвал:

— Тьелко!