3. Финдэ (1/2)

Шум праздника окутал их, и Майтимо прошипел:

— Что значит «если захочет»?!

— Ты сейчас грозный, прямо как дядя Феанаро!

У ручья танцевали тоже, в основном парочки, но место потише нашлось: там восседала на большом камне, словно ожидая их, белка и чистила хвост.

— Послушай, — попросил Финдэ, — я не говорю, что Ирмо не захочет, но предполагаю, что… Нет, не смотри ты так, дослушай! Когда твой отец обучал тебя ремеслу, разве он исправлял твои ошибки за тебя? Плохой учитель сделает все за ученика, но и работа будет его, а ученик только полюбуется умелыми руками учителя, да? Если Ирмо откажется помогать, это будет всего лишь значить, что его помощь не нужна и все не так уж плохо... Нет, не получается.

Хватило секундного прикосновения к плечам Майтимо, чтобы сделать вывод. Что бы ни пошло наперекосяк, оно туда все еще шло... Если так можно говорить и про это нет какого-нибудь языкового правила.

Майтимо выдохнул резко, выскользнул из-под рук и с шумом окатил себя водой.

— Спроси у него! — потребовал, пока по щекам стекали капли. — Спроси, какое... какое условие. Отец, по крайней мере, образцы всегда показывал. Можешь же ты к нему обратиться, не тащась в сады?

— Могу, — покладисто кивнул Финдэ и, отойдя подальше, сел на камень и закрыл глаза.

Поначалу он всегда взывал к Ирмо по всем правилам: долго, следуя многочисленным обязательным формулам, и громко, считая, что обращаться к учителю вслух — это часть почестей. Ирмо долго делал вид, что все в порядке, пока однажды не сказал на прощание: ”Достаточно имени и тишины, Финдарато”.

Имени и тишины оказалось достаточно и в этот раз. Финдэ старался изъясняться кратко и по существу, но мысли все равно путались, завязывались в узлы и искрили. Закончиться все могло простым ”помоги, пожалуйста”, и Финдэ не посчитал бы эту просьбу ни постыдной, ни унизительной, если бы не осталось ничего, кроме этого. Но могло статься, что осталось!

— Я прошу совета, — сказал Финдэ. Под прикрытыми веками гуляли цветные пятна, где-то рядом наверняка стоял Майтимо, мокрый и взволнованный, и когда Ирмо изрек:

— Совет, — Финдэ даже чуть подался вперед, готовый слушать. — Совет, Финдарато: насладись праздником. Все решит третья фэа.

— Ирмо! Какая... третья фэа! — Финдарато уже понимал: другого ответа не будет, но Майтимо ждал, и если он будет вынужден сказать Майтимо вот это...

— Какая, — словно бы вздохнул Ирмо — и замолчал.

Вокруг снова был праздник, от ручья тянуло холодом, и Финдарато обернулся к Майтимо, гадая, не кинет ли тот в ручей его самого, услышав слова Ирмо.

— Майтимо, ты пообещал не отчаиваться, да? Ирмо сказал, нам нужно веселиться. И... и вроде как все.

— Что значит ”вроде как”? Что ещё он сказал? Говори точно. Обещаю, что не стану швырять тебя в ручей.

— Попробовал бы ты кинуть меня в ручей! Сейчас-то! Вот из чего сложили бы прекрасную историю. Об этом бы, пожалуй, даже пели!

Финдэ рассмеялся и устыдился того, что где-то в глубине души ему по-прежнему было весело. Самое страшное, что их ждало — жизнь в чужом доме. Младшие братья Майтимо, с которыми Финдэ придется научиться ладить, у самого Майтимо — множество светлых пустых комнат, песни, уроки Ирмо, к которым он наверняка не приступит ни на минуту.

И, конечно, гнев дяди Феанаро. Это ведь единственное, что пугало Майтимо по-настоящему.