Глава 1. Поражение (2/2)

— Возможно, ты выиграешь этот раунд, вернув себе контроль, но ты никогда не сможешь избавиться от воспоминаний о своей ошибке, — голос был еще более механическим и мрачным, чем раньше, а потом раздался негромкий треск и костюм дернулся, предупреждая Тони о том, что ДЖАРВИСУ удалось пробиться в систему. Картинка с преступником исчезла из поля его зрения, и Тони смог снова вправлять своим костюмом.

— У тебя есть выбор, Старк, — насмехался монстр, завладевший башней. — Ты можешь уничтожить меня или спасти детей. Что выберешь?

— Мы прикончим этого ублюдка, — процедила Наташа ядовитым голосом. — Займись детьми!

— Где Роуди? — мысли Тони вернулись к лучшему другу, надеясь, что он нашел возможность контролировать беспредел в городе.

— Он работает над эвакуацией гражданских, — сбивчиво пробормотал Стив. — Я сейчас тоже этим займусь. Нам придется поторопиться, если мы собираемся…

— Я займусь остальным, — заявил Тони, подлетая ближе к башне. Он знал, что победа уже близко и находится в пределах досягаемости, нужно было только не упускать цель из вида, но мысли о Роуди и Пеппер сильно подкосили его, едва ли не с головой окуная в сентиментальность, которую он поклялся сдерживать, потому что она часто возобладала над логикой и здравым смыслом. — Скажи мне, что у тебя все под контролем, Кэп.

— Я уже на пути к… — голос Стива оборвался, когда где-то в глубине города раздался еще один взрыв. В Уест-Виллидж прямо на воде что-то горело, а в небе над местом взрыва гудели адские машины, раскрывая еще одну часть гнусных планов, которую преступнику удалось совершить.

— Наташа идет вниз, — раздался торопливый голос Клинта. — Нас… загнали в угол… слишком много… они…

— Клинт, ты пропадаешь, — Тони пытался мыслить логически, чтобы понять, в какой момент все пошло не так. Он резко затормозил в воздухе, наблюдая за тем, как луч из адской машины меняет свое направление, разделившись на несколько отдельных световых линий, указывающих одновременно в разные части города и открывая свои злобные намерения. — Черт, ему нужна вовсе не библиотека. Он собирается разгромить здание, где проходит благотворительное мероприятие с мировыми лидерами и…

— Мы не успеем добраться до них. Клинт, Наташа, вам нужно обезвредить его! — голос Стива казался безумным и выходящим за грань уверенной решимости лидера их группы, которая раз за разом приводила их к победам. Стив был напуган, и его страх остро чувствовался через устройство связи. Тони заглянул внутрь башни и заметил мужчину, о котором как раз шла речь. Он стоял перед окном, раскинув в стороны руки, а на его лице застыла насмешливая неприятная усмешка. Его взгляд был полностью сосредоточен на Тони, который мчался к нему на предельной скорости. Он словно бы приглашал сделать выстрел, если Тони на это осмелится.

— Я беру его на себя. С ним будет покончено! — сказал Тони, упорно продвигаясь вперед и не давая себе даже возможности задумать о том, что может совершить еще одну ошибку. Он приказал своим костюмам рассредоточиться по городу, чтобы разобраться с адской машиной и помочь с эвакуацией. Он чувствовал, как в нем закипает адреналин. Он бурлил в его венах, подталкивая свергнуть врага, который двинулся навстречу Тони с холодным мертвым взглядом.

— Это конец для тебя, — пообещал ему Тони, посылая мощный разряд из репульсора в человека, который и так захватил слишком много власти.

— Нет, стой! Это ловушка, — крикнул Стив, но было уже слишком поздно. Колоссальный ущерб уже был нанесен, и когда дым от удара развеялся, можно было увидеть, что картинка, представшая до этого глазам Тони, была всего лишь иллюзией. — Тони, остановись!

Продолжая сыпать ударами, Тони продвигался вперед, собираясь поставить на колени преступника. Но как только слова Стива дошли до ушей Тони, взрывная волна от очередного удара снесла в башне окна, разбрызгивая осколки во все стороны. Время остановилось в своем безумии. Тони уже приготовился к гибели врага, который посмел над ним насмехаться. В момент триумфа после идеального выстрела он был готов разделить победу со своей командой.

— Вот ты и попался, — сказал Тони, собираясь послать еще один разряд, но в этот же момент совершенно невредимый преступник пошел рябью и развеялся, доказывая, что он был не более чем голографической иллюзией сумасшедшего, за которым гонялся Тони. Иллюзия пропала, открывая страшную картину, которую она скрывала — группа испуганных заложников с ошейниками-бомбами и пистолетами, направленными им в головы, стояла на коленях, ожидая, когда же их спасет герой. Вместо того, чтобы взорвать преступника, выстрел Тони попал точно в пол этажа, разбрасывая некоторых гражданских в разные стороны. И только тогда Тони понял, в какую ловушку он угодил.

— Нет! — испуганный выдох сорвался с губ Тони, который чувствовал себя так, словно реальность только что со всей силы врезалась в его живот. Он успел заметить, что его враг появился с другой стороны, прямо среди облаков, раскрывая свое истинное местоположение и намереваясь сделать свой последний выпад и ударить в спину, но Тони оказался быстрее. Он был опытным и умным и знал, как покончить со всем этим раз и навсегда. Какой-то частью сознания Тони улавливал какие-то крики где-то вдалеке, но остановиться уже не мог. Он резко развернулся в воздухе и посмотрел на человека, который посмел отнять у него почти все. Враг был в костюме, который мог бы посоперничать с костюмом Тони, который готов был биться до самого конца, но неожиданно адская машина смерти зашевелилась и начала уничтожать город.

— Добро пожаловать в твое будущее, — голос снова вторгся в пространство костюма, и Тони почувствовал, что контроль ДЖАРВИСА начал ослабевать. Он пытался взять верх и придерживаться плана, но все, чего он пытался добиться, осыпалось прахом. Голос ДЖАРВИСА, предупреждающий о взломе системы, зашипел и замолк, оставив Тони в одиночестве без четкого плана дальнейших действий. Следующий удар врага тоже попал точно в цель, когда звуки из устройств связи Наташи и Клинта исчезли.

— Что ты натворил? Как ты мог, Тони? — спросил Стив с отчаянием в голосе. Взрыв злобного смеха наполнил собой весь костюм, пробивая сквозь последние рубежи защиты, и ужасная правда вдруг открылась перед Тони, который так сильно стремился раз и навсегда покончить с врагом.

— Похоже, ты теперь больше не герой, — насмешливо пробормотал голос, а звуковой сигнал предупредил Тони о том, что у него больше не осталось никакого контроля над костюмом, падающим на землю, без всякой возможности затормозить.

_____________________________________________________________________________

— Нет, — выдохнул Тони, отчаянно хватая ртом воздух и чувствуя, что бешено колотящееся сердце готово вырваться из груди. Испуганный разум лихорадочно работал, тело покрылось холодным липким потом. Тони сидел в полной темноте, пытаясь вспомнить, где он находится. Он все еще слышал жуткие крики и чувствовал выворачивающую на изнанку боль от воспоминаний того, как вся его жизнь в один момент рухнула в пропасть, оставляя его в крошечной квартирке-студии совершенно одного где-то на окраине города, пытающегося вернуть себе контроль над собственным телом. Пальцы на руках судорожно сжались, впиваясь ногтями в кожу на бедрах, а губы приоткрылись, когда он пытался втянуть в себя так необходимый сейчас кислород. Дыхание Тони оставалось поверхностным и тяжелым, тело все еще сотрясала крупная дрожь, но он все равно потянулся к прикроватной тумбочке, чтобы найти пузырек с таблетками. Он знал, что они стоят на своем месте, но его пальцы так сильно тряслись, что пузырек опрокинулся, рассыпая все свое содержимое на потрескавшийся деревянный пол.

— Блядь, — ругнулся Тони, прикрывая глаза и пытаясь подавить приступ паники. В груди все предательски сжалось, разум метался в жутком страхе, захваченный в плен прошлого и прогибающийся под тяжестью навалившихся воспоминаний. Тони мысленно досчитал до трех, изо всех своих сил борясь с воспоминаниями, пока его тело сотрясала дрожь. Пальцы судорожно схватились за одеяло, сжимая влажную ткань. Обжигающая волна жара прокатилась по телу, заставляя и без того измученное сердце забиться быстрее. Дыхание стало совсем слабым, вдохи, через которые в легкие почти не поступал кислород, стали совсем неглубокими, отправляя разум Тони в то жуткое темное место, куда он поклялся себе никогда не возвращаться. Он снова сосчитал до трех, только на этот раз сделал это вслух, четко проговаривая слова, повторяя их снова и снова, пока его разум не вернулся в реальность, сосредотачиваясь на розово-оранжевом свечении церквушки через дорогу, проникающем в квартиру через окна.

Дрожь потихоньку утихла, и Тони мог делать уже более глубокие вдохи, хотя за ясность сознания ему все еще приходилось бороться. Сухое, ноющее от боли горло служило хорошим напоминанием о криках, сопровождающих его ночной кошмар. С каждым выдохом сознание прояснялось, а потом Тони вдруг понял, что у него очень сильно болит голова. Он открыл глаза, окидывая взглядом свою тихую квартиру, разглядывая знакомые линии и тени, чувствуя при этом, что мокрые от пота пижамные штаны неприятно липнут к коже. Обнаженный торс тоже был покрыт капельками пота, причиной которому стали не только кошмары, но и тот факт, что даже Тони был не застрахован от летней жары, опустившейся на город, в то время как его кондиционер совсем недавно окончательно и бесповоротно сломался. Тони связался с хозяином квартиры еще три недели назад с просьбой починить кондиционер, но примитивная техника ремонту не подлежала (по словам неряшливого безграмотного толстяка, которые едва нашел в себе силы, чтобы бросить один единственный взгляд на чудо-машину). После его ухода Тони в ярости разобрал чертову штуковину на части и занялся процессом превращения ее в систему безопасности, которая могла бы контролировать окружающий мир за стенами его маленькой среды обитания, раз уж она оказалась полностью бесполезной в том, чтобы следить за температурой. Тони моргнул и посмотрел на голографические часы, вспыхнувшие на потолке — он установил их как дополнительную опцию в свою новенькую систему безопасности — и показывающие, что он проснулся гораздо раньше, чем рассчитывал, когда отключился вчера совершенно пьяный.

— И что дальше? — спросил он в пустоту, поднимая руку и почесывая колючий подбородок, прекрасно зная, что за последние пару недель его легкая небрежная щетина выросла во что-то невообразимо большее, скрывая под собой красивого и ухоженного мужчину, который когда-то украшал обложки журналов fortune <span class="footnote" id="fn_32199723_0"></span>и других модных изданий своим прекрасным профилем. Теперь же от прошлого «я» осталась только тень, ставшая жертвой времени и пострадавшая от последствий того жуткого поражения. Опустив руку на живот, Тони провел пальцами по неровному узору шрамов, оставшихся напоминанием о самой большой его неудаче и его последнем дне в качестве Тони Старка — человека, которого знали и которому верили. Теперь он превратился в самого обычного парня, столкнувшегося лицом к лицу с обстоятельствами и проживающего свои дни в полной изоляции, потому что реальность стала невыносимой.

— Ты не сможешь от этого сбежать, Тони, — голос Пеппер эхом отдавался в его голове, напоминая о том роковом утре, когда он решил уйти. Когда-то она все еще питала надежду на то, что ему просто нужно время, что он перебесится и вернется, но… Тони закрылся от мира, а Пеппер отказалась от своей надежды, оставив его лицом к лицу с тем, что осталось от его несчастной жизни.

— Железного человека больше нет, — он легко мог вспомнить свои последние слова, которые он сказал ей и всем остальным перед тем, как уйти, оставляя позади жизнь блистательного Тони Старка. И теперь он сидел здесь, в съемной квартирке, сломленный, несчастный и преследуемый воспоминаниями о прошлой жизни. Отбросив в сторону мысли и эмоции, Тони прислушался к звукам улицы.

Тук…тук…тук…

Звук не прекращался в течение сорока пяти секунд, после чего раздался треск бьющегося стекла, указывающий на то, что дети из квартиры 4Е снова вышли на улицу со своим жутким желто-оранжевым мячом для кикбола<span class="footnote" id="fn_32199723_1"></span>, после того как их мать взяла дополнительную смену на работе, даже толком не поужинав, оставляя своих детишек на произвол судьбы. За жутким переполохом последовал крик женщины из квартиры 1В, верещавшей о том, что они снова забросили свой чертов мяч в ее маленькое окошко, напугав тем самым попугая Ларри, крики которого доносились до Тони сквозь треснувшие половицы пола.

— Чертовы негодники. Как только ваша мать вернется, я позабочусь о том, чтобы она с вас шкуру спустила, — визгливо закончила женщина, взбешенная разбитым стеклом и мячом, нарушившим покой ее подвального пространства.

— Ничего не выйдет, — одними губами произнес Тони, слушая, как по асфальту шлепают подошвы детских кед, а потом по кварталу эхом разносится веселый смех, говорящий о том, что к тому моменту, как их мать Инес вернется домой изнуренная, уставшая и отчаянно нуждающаяся в убежище от всего внешнего мира, дети будут уже где-нибудь далеко. Вдова, трудящаяся на двух работах, — днем она была официанткой в местной кафешке, а ночью регистратором в приемном покое больницы — была до предела загруженной. Инес была воплощением мирового несчастья с двумя гиперактивными детьми, настроенными на то, чтобы натворить как можно больше бед. Даже Тони во времена своей растраченной впустую юности не был настолько энергичным.

— Эти двое до могилы меня доведут, — неожиданно призналась она Тони пару недель назад, когда они встретились на лестнице. Это было неожиданно, несмотря на то, то Тони приметил женщину еще раньше, когда она тащила домой какой-то сломанный ветхий на вид стул, сидушка которого была порвана, изрыгая из себя пену, будто когда-то эта была любимая жевательная игрушка для собаки. Тони заподозрил, что от стула несло смесью никотина и рвоты, но Инес почему-то была твердо уверена, что это величайшая находка, которую она заприметила на углу улицы в куче мусора и успела забрать до того, как приехала уборочная машина.

— Вы ведь поможете? — спросила она, когда Тони совершил стратегическую ошибку и придержал для нее дверь подъезда. Пытаясь протащить стул через тесное пространство, она изобразила на своем лице самое жалобное выражение, надеясь на то, что его будет достаточно для того, чтобы заручиться сочувствием Тони, который не слишком охотно согласился ей помочь.

В то время ему совсем не хотелось протягивать кому бы то ни было руку помощи, поскольку намного легче было обходиться без контактов с другими людьми, обходясь лишь холодом и одиночеством в мире собственной анонимности. Однако чем больше он слушал, как она жаловалась на свою нелегкую жизнь и рассказывала о том, что в перерыве между сменами ее вызвали в школу, где разгневанный директор решил исключить ее своенравных детишек, тем большей жалостью проникался к этой семейке. Инес была безумно уставшей, пытаясь заработать достаточно, чтобы заплатить за обучение и чем-то кормить детей, и Тони действительно стало ее жаль. На самом деле ее история мало чем отличалась от жизни всех остальных его соседей, но в ее скрюченных артритом пальцах и обреченном усталом взгляде было что-то такое, что побудило Тони достать пачку наличных из заднего кармана и засунуть ее под обивку стула. После этого он быстро выскочил сначала на лестничную площадку, а потом и на улицу, переполненный решимостью найти новый способ полностью раствориться в эскапизме и стать одним из безликих и безымянных личностей, которые могут спокойно исчезнуть в толпе таких же, борющихся с реальностью людей.

По прошествии времени Тони очень сильно пожалел о своем поступке. Не потому что он был неправильным — как раз наоборот — а потому что Инес была очень умной женщиной. Она прекрасно знала, что значит скрываться от всех радаров внешнего мира, и при этом умела подмечать все необычные вещи, происходящие в их доме. То, что должно было стать для нее просто счастливым поворотом судьбы, выраженном в том, что она нашла маленькое состояние в своем и без того потрепанном жизнью призе, который она получила после ныряния в мусорные контейнеры, на деле превратилось в скромную выпечку, которую Инес в разное время оставляла под дверью квартиры Тони, складывая рядом небольшие благодарственные записки. Дошло даже до того, что Тони попытался вернуть еду, но она наотрез отказалась забирать блюда, в очередной раз выражая ему благодарность за содеянное.

— Единственное, что я сделал, так это затащил кусок хлама в тесное пространство квартиры, умудрившись не потянуть при этом спину, — пробормотал Тони куда менее заинтересованным голосом, чем ему хотелось бы показать, подмечая, что она отмыла стул и украсила его цветочным принтом. В сравнении с той дурно пахнущей и поломанной штуковиной, которую она умоляла помочь донести до квартиры, этот стул действительно претерпел значительные изменения, а по особому блеску в глазах женщины Тони понял, что она прекрасно знает о том, что это именно он подложил в обивку приятный подарок.

— Вы просто ангел, мистер Эдвард, — она улыбнулась лучезарной понимающей улыбкой, предлагая Тони отведать только испеченный вишневый пирог, от которого он, естественно, отказался. Вместо того, чтобы согласиться на просьбу Тони перестать оставлять выпечку на его пороге, она стала делать это ежедневно, прикрепляя к пирожным и пирогам записки с благодарностями и смайликами, а также несколько салфеток. В конце концов Тони пришлось смириться, но где-то неделю назад на пороге его квартиры появился один из мальчишек Инес с небольшим пушистым комочком в руках.

— Мама говорит, что вы выглядите так, будто вам не помешает друг, — мальчишка быстро запихнул шерстяной комок в руки ошарашенного Тони, туда же отправил пакетик с сухим кормом и убежал дальше сеять хаос. И теперь, когда Тони боролся с приступом паники после очередного кошмара, крошечный бело-серо-черный котенок, примостившийся на краю кровати, подошел ближе, утыкаясь мордочкой в бедро Тони, сидящего в неоновом свечении, льющемся в окно его тесной и душной квартиры.

— Хэй, Непоседа<span class="footnote" id="fn_32199723_2"></span>, — позвал Тони маленькое зеленоглазое существо, забравшееся к нему на колени. Действуя на одних инстинктах, он опустил руку и погладил котенка по шее. Нежная ласка вызвала в ответ мурлыканье и счастье, слишком явно отразившееся на мордочке. Звук стал громче, когда Тони упал на кровать, борясь с воспоминаниями и чувствуя, как крохотные лапки поднимаются по его животу и приближаются к дуговому реактору, который ни сколько напугал ее, а сколько вызвал любопытство.

— Чем ты занималась? — Тони снова погладил котенка по шее, потом по крохотной щечке и почесал за ушком, уделяя ей необходимое внимание, которого бедному питомцу очевидно не хватало, особенно после того, как в приступе очередного пьяного загула Тони, совершенно ничего не соображая, распластался по центру кровати и думал только о том, как бы сбежать от этого чертового мира.

— Мяу, — отчитала она его за плохое поведение, без всякого сомнения готовая повторить все подвиги Пеппер, которая частенько заставала Тони утром, болеющим с похмелья и не желающим приходить в себя.

— Да, я знаю, Непоседа, — Тони нежно погладил ее по спинке. — Твой старик тот еще придурок, я понял.

Она издала еще один тихий звук, который показался Тони менее осуждающим — и он явно этого не заслуживал — и свернулась калачиком на сгибе его руки. Чувствуя ее живое тепло под боком, Тони медленно возвращался к спокойствию, наслаждаясь этой небольшой дозой ласки, которую подарила ему его маленькая соседка по комнате, делящая с ним совершенно неудобную и бугристую кровать.

— Обещаю, я стану лучше, — вздохнул Тони, закрывая глаза и надеясь, что в новом сне он окажется в куда менее угрожающем и жутком месте, чем жизнь, которую он оставил позади. Даже если бы все его сны были наполнены удушающей черной пустотой, он был бы согласен на это, только бы снова не сталкиваться с тем, чего он так отчаянно боялся, понимая, что никогда не сможет полностью избавиться от воспоминаний.

— Мяу, — тоненького голоска Непоседы и ее тихого мурлыканья было вполне достаточно для того, чтобы Тони отбросил в сторону все свои мысли и сосредоточился только на тарахтящем рядом теплом комочке — единственном существе во всем мире, которое любило его, несмотря на все его недостатки.

— Я постараюсь стать лучше, — пообещал Тони, зевая и чувствуя, что его отяжелевшие веки опускаются, а сознание сдается под напором усталости, которой почему-то стало в его жизни очень много.