«…есть погибшие» (1/2)

…незнакомец приложил свой указательный палец к губам, приказывая сидеть тихо.

До заторможенного Хана не сразу доходит, что этот неизвестный человек стоит в…полицейской форме?

***</p>

Несколькими часами ранее</p>

Минхо даже не представляет сколько времени прошло с того момента, как вышел на главную дорогу, не знает как долго уже шагает по обочине. В любом случае, за это время на пути не посвтречалось ни одной машины. Рука неприятно ноет, болит, а ветер продолжает беспощадно трепать каштановые волосы, пока мысли забиты лишь шумным, щекастым студентом какого-то там университета, какого-то там факультета.

Возможно он даже жалеет, что не распрашивал Джисона о таких вещах и совершенно не интересовался его жизнью, хотя тот был слишком любопытен по отношению к Мину. Судя по всему парнише было интересно всё, что касалось темноволосого наркоторговца. Он распрашивал снова и снова, жужжал над ушами и требовал поведать несколько интересных фактов о себе в то время как сам предмет обожания Хана, Минхо, не проявлял никакого интереса, игнорируя гиперактивного человека, либо и то хуже, огрызаясь. Он напоминал кого-то знакомого своим поведением и детской наивностью.

«Союн…»

Сестрёнка Минхо была такой же приветливой, обидчивой и игривой, до чёртиков любопытной, однако сходство он смог заметить только сейчас, шевеля шестерёнками в своей голове.

— Союн, зачем тебе знать куда я иду? Не мешайся под ногами, — возмущается Минхо, упаковывая некоторые свои вещи в чёрный рюкзак, пока девочка забралась на его кровать и с подозрением глядела на брата.

— Можно с тобой? — она немного склонила голову на бок, покорно ожидая ответа, а писклявый детский голосок громко бьёт по ушам.

— Я иду на встречу с друзьями, тебе нельзя, — парень прикладывает все усилия, чтобы отвертется от надоедливой девчонки, параллельно пихая одну из своих чёрных чистых футболок к остальным вещам.

— Но у тебя нет друзей, — спокойно произносит Союн, вероятно, даже не понимая силу этой фразы, которая заставила Минхо остановиться, почувствовав под кожей табун мурашек, и медленно взглянуть на мягко улыбающуюся сестру.

— Кто такое сказал?

— Мама.

Вот как, значит…мама. Для него она кровной матерью не является, поэтому вполне вероятно, что по итогу именно этот факт помогает не так сильно расстраиваться и разочаровываться. Впрочем, обида всё равно достаточно крепко цепляется за край исполосаной, шрамоватой душы, пробивая её острыми и заточенными когтями насквозь.

Больно, но терпимо.

— Я пойду с тобой, — настаивает Союн, подпрыгивая на мягком матрасе, чем только больше нервирует напряжённого брата, испытывая его терпение.

— Союн-а! — подаётся твёрдый голос мачехи из гостиной.

— Мама тебя зовёт, не слышишь? — холодно выдаёт парень, кивком указывая на деревянные двери своей комнаты.

— Я спрошу маму можно ли пойти, хорошо? — она скорее ставит Минхо перед фактом, а не задаёт вопрос. Кареглазая девочка поправляет свои короткие хвостики, завязанные оранжевыми ризинками, и спрыгивает на пол, направляясь на выход.

Парень знал, что мачеха лучше запрёт дочь дома в четырёх стенах и поссориться с ней, наругает, чем отпустит куда-то вместе с ним. Она никогда в глаза не говорила о полном недоверии и презрении, но постоянные намёки и косые взгляды после которых становится настолько некомфортно и паршиво, что хочется в воздухе раствориться, смешавшись с витающим под потолком запахом жаренных овощей, которые готовили на ужин. Такое ещё никто не отменял, поэтому женщина сполна наслаждалась своими уверенными действиями, выедая уверенность парня всё больше и больше с каждым разом, черпая ковшом приличное количество жизненных сил.

— Ты уже забыла о чём мы разговаривали? Что я тебе говорила? — грозно спрашивает мать, да так голосно, что Минхо нехотя прислушивается, замерев на месте с наполовину пустой стеклянной бутылочкой парфюма в руках. Она явно хотела быть услышанной, иначе не стала бы орать на весь дом.

Парень глубоко выдохнул, осознавая своё жалкое положение и не умение постоять за себя. Эта квартира всё-таки не полностью принадлежит мачехе, это и его дом тоже, место в котором он прожил всю свою жизнь вместе с отцом, пока не появилась эта благородная женщина, возомнившая себя настоящим, истинным владельцем здания. Минхо ненавидит эту беспомощность, свой возраст, который и стал причиной того, что по бумажкам квартира досталась жене отца, а не ему, его кровному и единственному сыну. Не способность ответить на молчаливые унижения — это саморазрушение. Он решил стать сильнее, он обязательно сможет развить в себе такую полезную для жизни дерзость. Сможет облегчить собственную жизнь, выучив необходимое, сильное слово «нет».

Без сомнений, так и сделает.

Начнёт прямо сейчас.

— Я ухожу! Буду поздно! — сповещает внезапно выбежавший в гостинную Минхо, лениво бросая взгляд на мать с обиженной сестрой, которая от досады надула румяные щеки.

Союн уже хотела выбежать следом, размахивая руками и пытаясь нагнать брата, но её остановили, тем самым провоцируя море слёз, безостановочный плач.

Под «буду поздно» Минхо подразумевал большое количество времени. Предстоящий праздник, свой день рождения, праздновать в этом доме желания не было от слова совсем. Лучше уж где нибудь в общественной сауне заночевать, купить пироженку и съесть на радостях. Петь поздравительную песенку, радостно хлопая в ладоши, мачеха точно не будет, даже как-то смешно думать о чём-то подобном. За подарки и заикаться не стоит, она и так делает огромную услугу, заботясь о чужом отпрыске после смерти мужа, а ведь о большем и мечтать грешно. Конечно, Союн была бы на седьмом небе от счастья от вечеринки в честь совершеннолетия брата, но…даже лучезарность сестры не спасала бы схустившуюся тучу неприязни, так уж сложилось.

И если бы Минхо только знал, что женщина всё же устроит ему незабываемый сюрприз, то не стал бы бежать сверкая пятками куда-подальше. Возможно в этом случае было бы не так грустно и прискорбно. Именно в тот день он видел свою сестру и мать в последний раз. Они без лишних слов ушли, оставив некоторые свои ненужные вещи: игрушки Союн, кухонные принадлежности, несколько нарядных платьев женщины в большом деревянном шкафу. Всё это стоит на своих местах нетронутым уже который год. Темноволосый не находит в себе смелости выбросить не такие уж и любимые, скорее даже страшные игрушки сестрёнки, которые были в спешке оставлены. Разглядывая эти разноцветные куски пластика, время от времени, он чувствует себя такой же бесполезной и никому не сдавшейся вещью, которую легко смогли оставить, бросить. Иногда даже приходилось себя винить, мол:

«Я был груб, поэтому они ушли»

«Я не смог стать примерным и послушным сыном»

«Я не так хорош, как остальные»

«Стоило остаться тогда. Куда только бес меня понёс»

Жил с сожалением в сердце, с горькой обидой то ли на других, то ли на самого себя. Тут и чёрт рога сломает, разбираясь во всём.

— Я бросил Союн. И как только мог отвернуться от неё…

«Я бросил Джисона. И как только мог обидеть его…» — вихрем проносится в голове, пока Минхо смотрит вдаль, замечая приближающуюся белую машину.

Он просыпается, роздупляется, молнеиносно реагирует и выбегает на середину дороги, чтобы задержать и остановить водителя.

Потрёпанная, явно старая белая Mazda тормозит. Мужчина средних лет нахмуренно разглядывает сгорбившегося парня, причину этой остановки. Он выглядит довольно раздражённым и совсем чуток испуганным вмезапным происшествием. Странная ситуация и какой-то непонятный тип посреди дороги заставляет владельца машины выйти, дабы спросить что тут вообще происходит и почему ему мешают. Он громко грюкает дверью, готов устроить разборки, пока не замечает окровавленную руку Минхо. Тот же подбегает к незнакомому водителю, истощённый, бледный как листок альбомной бумаги, в полном отчаянии.

— Простите, — начинает хриплым голосом, проглатывая вязкую слюну, — не могли бы вы одолжить мне свой телефон?

— Эй, парень, что с тобой? — настороженно спрашивает мужчина, поправляя свою клетчатую рубашку. — Тебе нужна скорая! Что случилось?

— Я… — темноволосый хочет придумать что-то более менее правдоподобно, чтобы скрыть правду, — …это просто царапина, всё в порядке, в кустах поранился о ветки.

— Неужели? — начинает беспокоиться тот.

— Одолжите телефон, — Минхо настаивает на своём, впервые за долгое время отпуская место ранения и протягивая вперёд окровавленную руку без единого чистого участка кожи, — пожалуйста.

— Да, — спохватился водитель, округляя глаза после такой картины. Он подбежал к своей машине, открывая дверь с водительской стороны и доставая из салона свой телефон, — но, может, лучше я сам скорую вызову? — на лице виднелось некое отвращение, но не услышав в итоге ничего в ответ, тот всё же вручает мобильник парнише, который моментально хватает его за корпус, пачкая, и дрожащими пальцами набирает номер полиции, прикладывая холодный экран к уху, вслушиваясь в длинные гудки.

Трубку поднимают, после чего слышится твёрдый голос женщины:

— Здравствуйте, это полицейский участок Сеула, что у вас случилось?

— Похищение, — коротко выпаливает Минхо, заставляя водителя от такой информации застыть на месте и сильнее прежнего сдвинуть густые брови к переносице. Однако на удивление незнакомца темноволосому сейчас, мягко говоря, как до края света, всё равно. Он находится в своём собственном мире с толстыми бетонными стенами состоянии из паники, страха. Мин тараторит в динамик телефона длинный адрес, тот самый, по которому дилер должен сегодня забрать украденный парнем товар, а затем, громко выдыхая, добавляет в конце: — поспешите, пожалуйста.

Остаётся лишь надеяться на чудо и тупость наркоторговца, который, если Минхо правильно думает, захочет заслужить большее расположение от босса, чем его напарник, и преподнесёт «великие подарки» сразу в один день. Зачем же тратить больше времени, если можно за одним заходом всё забрать, верно? Вот и Минхо так подумал. По крайней мене он попытался исправить то, что натворил, и, ради всех святых, пусть это будет не напрасно, не поздно. Парень тешил себя мыслями об оперативности и профессиональности легавых. Пожалуйста, пусть наконец-то сделают свою работу качественно, пусть не только карманы расширяют, чтобы набить их деньгами налогоплательщиков, но и жизни спасают. Может показаться, что попахивает лицемерием со стороны Мина, ведь именно благодаря его трусости и безграничному старанию Хан супер шумный Джисон попал в лапы зверя, получив множество ссадин, ушибов, царапин, причём не только физических, душевные куда более глубже.

Мрачное ожидание, гнусное напряжение интенсивно клубится в груди парня словно огромная грозовая туча, что вот-вот разразится громом и молниями, попадая в самое сердце, испепеляя его до тла, чтобы от жизненно важного органа по итогу осталась лишь кучка пепла, вмещающаяся в ладошку. Он подсознательно понимает, что достоен смерти за все те немыслимые действия и искренне хочет верить в прощение от Джисона. Может тот никогда не узнает, кто звонил в полицию этим злощасный днём. Может и не узнает о взаимных чувствах Минхо. Однако мысль о том, что щекастый так никогда и не поймёт насколько безпомощным был темноволосый, что на самом деле не было выбора. Таящаяся тревога где-то в отдалённой коробочке его сознания не даёт покоя. Пока что печаль в нём покорно молчит.

— Парень, что это ты только что сказал? — водитель требует объяснений. — Что за похищение?

— Спасибо, — слабо кланяется Минхо, небрежно вытирая испачканный кровью телефон о свой свитер, чтобы вернуть владельцу. Вопрос он проигнорировал, посвящать случайного человека во все произошедшие события глупо, пусть сам додумает историю у себя в голове. — А вы можете подвезти меня домой?

— Какое «домой»? В больницу нужно! В скорую звони, ты сейчас в обморок упадёшь!

— Не нужно.

— Молодой человек, почему упрямитесь? — не выдерживает мужчина, спираясь руками в бока. — Где твой дом?

— В Сеуле.

— Как ты тут очутился, сеульский? Это же довольно далеко, мне не по пути.

— Я заплачу́.

— Тоже мне, да откуда у тебя деньги? — не верит, боится быть обманутым.

— Дома есть, — уже практически шепчет Мин, устало опуская голову вниз и рвано выдыхая, — я не останусь в долгу, пожалуйста, тут очень сложно поймать машину.

Видя такой потрёпанный вид парня, которому явно нужен отдых и покой, мужчина решает помочь. Плюс он сказал, что заплатит, значит потраченное время и бензин полностью окупятся.

По дороге в Сеул обеспокоенный водитель ещё несколько раз переспросил Минхо о надобности поехать в больницу, однако тот оказался неприклонен. Вероятно, парниша знает о своём состоянии лучше, чем кто либо другой. Он чувствует свой организм и раз так упорно настаивает, что всё хорошо, то на самом деле так и есть. Мужчина оставляет Мина в полном покое, чему тот безусловно рад, и тыкает на кнопочку прибавление звука на магнитофоне. Спокойная, совсем не напрягающая, напротив, расслабляющая музыка заполнила салон относительно старенького автомобиля.

Минхо откинулся на спинку сидения, направляя взгляд на быстро проносящиеся за обоковым окном деревья без чёткого очертания. Скорость размывает мир, представляя лишь мыльную картинку. Темноволосый громко выдыхает, прикрывая тяжёлые веки, надеясь увидеть пустоту, темноту, однако перед глазами вмиг проносятся наполненные агрессией, презрением и бескрайней грустью очи Джисона.

Чёрт.

Теперь ему с открытыми глазами спать, чтоб без мучений? Сможет ли он хотя бы вздремнуть? Первым препятствием станет боль в ране, вторым — Хан. Однако есть ещё один нюанс, который, вероятнее всего, тоже станет преградой для комфортного отдыха. Минхо уверен, что наркоторговцы хорошо постарались, разрушив его дом и перевернув всё вверх тормашками. А ещё, кажется, там будет холоднее, чем на северном полюсе. Единственный способов уснуть, это отморозить себе пальцы, да и вообще всё, что только можно, вот только в таком случае проснуться уже не получится.

Спустя время они добиваются до Сеула, заезжают в район Минхо и на душе его светлее становится мгновенно при виде знакомых переулков, зданий и любимого круглосуточного магазинчика на его улице. Темноволосый просит мужчину остановиться возле немного ободранного и побитого временем двухэтажного здания.

— Спасибо, я живу на втором этаже, можете… — хотел было пригласить мужчину зайти, чтобы деньги отдать, но запинается, вспоминая про возможный погром в который слишком уж стыдно приводить гостей, поэтому, смирившись со своим жалким видом, добавляет: — …подождать здесь? Я принесу деньги, как и обещал.

— Ну, ладно, — неуверенно выдаёт, наблюдая, как после его положительного ответа Минхо аккуратно выходит из автомобиля, чтобы ненароком не задеть раненную руку об дверцу или сидение.