он человек (1/2)

Люди, пострадавшие от огнестрельного оружия, все как один твердили, что боли непосредственно в сам момент попадания в тело пули они не ощущали, вообще ничего. Однако спустя некоторое время она молниеносно прошибает и вьедается в место ранения миллионами мелких иголок. В последствии адские ощущения могут вызвать болевой шок, жуткие судороги и даже слёзы на глазах, рыдания. Вот и Джисон ничего не почувствовал после громкого, бьющего по барабанным перепонкам звука выстрела. От страха и отчаяния он упал на грязную, пыльную землю, закрывая свои уши обеими руками и прищуривая глаза до такой степени, что, казалось, в них всыпали приличное количество сухого песка. После такого аж голова закружилась, а ноги и руки предательски дрожат. Все внутренние органы, вероятно, не выдерживают такого сильного стресса и просятся наружу. Желудок будто пополам скручивают, а лёгкие беспощадно наизнанку выворачивают. И хочется кричать, но во рту суше, чем в пустыне, а стенки слизистой вот-вот треснут и станут отшелушиватся. Джисон даже не пытается понять ранен он или нет, потому что в голове вместо привычных, странных и нелепых мыслей засыпаны свежие опилки. Он соприкасаются лбом с холодной почвой и не слышит ничего вокруг, кроме своего бешено бьющегося сердца, которое не успевает перекачивать по венам бурлящую кровь. Всё будто в тумане и крики на фоне не доходили до ушей парня, пока он продолжал жадно хватать ртом воздух, позволяя обжигающим слезам стекать по щекам и мучительно медленно капать на землю, увлажняя её солёной жидкостью. И он уверен, что если выживет, если когда-нибудь вернётся на это место, где его отчаяние и злоба, мучение и страх соприкасались с пыльной, годами утрамбованной глиной, то будет вспоминать обо всём произошедшем, наблюдая за тянущимся к солнцу сорняком. Тут вырастет не преподобный, красивый и красочный цветок, покоряющий человечество своей очаровательностью и уникальным головокружительным запахом, а однотонный, совсем ничем не выделяющийся и усопший пучок ядовитой травы. Со временем он, без сомнения, тоже будет затоптан, прямо как жизнерадостная личность владельца этих тёплых и наполненных бескрайними мучениями слёз, которые стали причиной появления на свет бесполезного живого существа — личность Хан Джисона.

Минхо в диком ужасе наблюдает за падающим парнем, который скручивается, словно побитая уличными ублюдками бродячая собачка, и закрывается от всего окружающего мира руками, моля прекратить весь этот ужас, пока его худощавое тело дрожит, словно на улице градусов так минус сто. Мин оглядывает Джисона и бегает глазами, моля всех существующих и несуществующих богов о том, чтобы не найти на одной из конечностей щекастого просачивающиеся сквозь ткать кровавые следы. Не находит. Успокаивает себя и глубоко выдыхает.

Джисон не ранен.

Темноволосый громко сглатывает и переводит тёмно-карие глаза на крепкую спину дилера, прожигая её, делая в ней огромную дыру. Он срывается с места и налетает на примата, выбивая из его уже расслабленной руки небольшой чёрный пистолет двадцать второго калибра. Маломощное оружие предназначенное скорее для самообороны, чем для убийств.

Длинноволосый не успевает среагировать и перехватить руки Минхо, который дерзко берёт того за грудки, сжимая ткань футболки цвета хаки настолько сильно, что не отцепишь. Мин смотрит яростно, прожигает взглядом, всем своим нутром желает выколоть надменные и похотливые глаза напротив. А дилер на это лишь с трудом удерживает на лице ухмылку, так дико раздражающую и бесящую Минхо, и, ощущая цепкие пальцы, которые медленно перебрались с майки на крепкую щею и то, как старательно ему перекрывают кислокод с каждой прошедшей секундой, дилер понимает, что с Минхо явно что-то не так. Это не тот Ли Минхо, которого он знал и за которым постоянно гонялся. Находясь так непривычно близко в его глазах можно чётко увидеть не просто угрозу, а целую бурю эмоций. Минхо сейчас словно открытая книга, бери и читай сколько угодно. А он, вероятнее всего, и не пытается скрыть от чужих глаз свою агрессию, ненависть и презрение.

— Мы ведь договаривались! — крикнул Мин, повышая тон голоса настолько, что дилер аж прищурился.

— Да ладно, я же всё равно не попал, — ехидно выплёвывает тот, сжимая своими ладонями запястья Минхо, чтобы заставить его убрать руки. — Не горячись, твой питомец в полном порядке.

Примат прикладывает все свои силы для того, чтобы искривившийся от внезапной боли Мин отошёл подальше от него, мягко потирая ноющие запястья. Он вспоминает тот самый пункт в их договоре, который гласит, что причинять физическую боль Джисону нельзя, однако наркоторговцу наплевать с высокой колокольни на такое мизерное условие. Он расценивал это как те самые важные слова на листочке с инструкцией, которые написаны ультра маленькими буквами, хер ты там что разглядишь, поэтому и не следуешь им.

— Он человек, а не питомец, — шипит сквозь зубы и смотрит из-под лобья на высокомерный мусор перед собой.

— Сказал тот, кто обменял его взамен на спасение собственной задницы, — сповещает дилер, не забывая бодро указать на предательство Минхо. — Это будет ему уроком, — ведёт бровью тот, оставляя темноволосого стоять на месте, пока сам подбирает с земли свой пистолет и направляется в сторону тяжело дышащего Джисона, чтобы резко дёрнуть его за локоть и заставить подняться на ватные ноги.

Лицо Хана уже давно приобрело болезненный, бледный оттеной и искривилось от боли, но не физической — душевной. Дилер приставляет оружие к его виску и приобнимает свободной рукой за опущенное и время от времени подрагивающее плечо.

— Смотри, — приказывает длинноволосый, перекидывая взгляд с одной фигуры на другую, — попрощайся со своим верным и благородным хозяином.

Минхо замечает как после этих слов глаза младшего вновь слезами заполняются, поблёскивают при свете дня. Он же, в свою очередь, кулаки сжимает и пытается контролировать ту силу с которой сцепляет челюсть, чтобы не раскрошить зубы в мелкий порошок к чертям собачьим от переполняющего отвращения к самому себе, к проклятому наркоторговцу, к терзающей душу безысходности. И если ли бы появилась чудесная возможность повернуть время вспять, то Минхо не уверен, что поступил бы как-то иначе.

Просто Джисон стал жертвой обстоятельств и глупой шутки судьбы. Он стал тем, кто оказался не в том месте, встретил не того человека и слепо последовал за ним. Он поверил не тому, кому стоило доверять и влюбился в того, кто в итоге забрал всё самое ценное: первый поцелуй с парнем, сердце, хорошее будущее. И всё, что ему остаётся, это смотреть на печальное лицо старшего и не верить в эту печаль. Джисон думает, что если бы Минхо и правда сожалел, то не позволил бы стоять с дулом пистолета у виска. А вместо того, чтобы тихо наблюдать за катящимися вниз слезами отчаяния, он бы витирал их с пухлых щёк своими тёплыми пальцами и гладил обжигающей ладонью спину, как раньше. Он сказал бы, что всё в порядке, поцеловал так трепетно и мягко, словно его губы, это синоним слова нежность.

«Я ведь верил тебе…»

Но больше Хан не верит. Он прикусывает до крови свои израненные губы, сдирает с них вновь образовавшуюся корочку, борется с желанием схватить чёртов пистолет и выстрелить во всех присутствующих включая себя. Хочется закончить всё происходящее, омыв кровью каждый дюйм земли, вонзив в тела свинцовые пули. И он грезит о жизни, но мечтает о смерти. Он глотает свои слёзы и душит свалившееся на грудь мерзкое существо по имени обида, терзающее плоть своими длинными, острыми когтями. Джисон не может дать отпор, ненависть накрывает новой мощной, убийственной волной, только уже к самому себе. Пойти против крепкого наркоторговца — не хватит физических сил. Пойти против обманщика Минхо — моральных. Ты хоть разорвись на кусочки, хоть плачь и бейся в конвульсиях, но выйти сейчас из передряги не получиться никак. Парень не сопротивляется крепкой хватке дилера, что в который раз усиливается из-за нависшего над ними молчания, ведь он требует шоу, требует цирка.

— Я сказал, — ядовито шепчет на ухо Джисона, сильнее надавливая на корпус оружия, — поблагодари его и попрощайся.

Примат намерен добить парней своими отвратительными желаниями, расшатать потрёпанную психику, хотя, казалось бы, куда уж там ещё сильнее. Он снимает пистолет с предохранителя, что сопровождается характерным щелчком, и шипит змеей над душой: — «давай». Минхо дёргается и делает несколько шагов навстречу после такого движения дилера, но тот лишь цокает языком и отрицательно махает головой, заставляя темноволосого замереть на месте и смотреть. Этот жалкий отброс устраивает клоунаду и, раз уж на то пошло, Джисон должен сыграть в ней свою роль.

— Ми… — дрожащим голосом начинает щекастый, громко выдыхая и цепляясь за край своего худи в качестве успокоительного, с целью заверить себя, что всё в полном порядке и он не грохнется в обморок он напряжения, — …Минхо, я-я…

— Зачем ты это делаешь, конченный ублюдок? — не выдерживает Минхо, крича и намереваясь прервать развлечения длинноволосого. — Забери его и проваливай! Не издевайся, ты ведь сам видишь, что делаешь, остановись! Ладно, если ты так сильно хочешь, чтобы я признал свой проступой и мерзкое поведение, своё предательство и отвратительный характер, то я признаю, поэтому, пожалуйста, убери Джисона с глаз моих побыстрее. Я не хочу его видеть больше!

«Я не хочу видеть его страдания…»

Дилер не согласен с таким раскладом, он хмурит брови, молча протестует.

— Минхо, — вновь повторяет это имя Хан, замечая, что больше не плачет, больше нечем, — ты настоящий ублюдок, самодовольный отброс общества, ты кретин, — говорит монотонно, тихо, безразлично, а сердце Мина сжимается после каждого сказанного из чужих уст слова, — и я тебе не благодарен.

Дилер вновь капризничает и проявляет своё недовольство. Он перемещает свою руку, которая ранее покоилась на плече щекастого, на его тонкую талию, заставляя того в тихом ужасе прикрыть и вздрогнуть. Это не проходит мимо звора Минхо, его взгляд становиться ещё холоднее, мрачнее, чернушнее, чем прежде. Однако отбросу такой реакции оказалось маловато, он убрал дуло пистолета подальше от головы Джисона из-за чего тот, не ощущая холод оружия, приоткрыл глаза, но это не надолго. Примат без капли сомнения приставил его в бок Джисона. По телу молнией пробегают мурашки, глаза расширяются сильнее, кислорода опять не хватает и коленки предательски подкашиваются, предупреждая о своём скором поражении. Это ещё не конец.

— Скучно как-то, — шепчет наркоторговец, обжигая своим дыханием шею парня, — скажи что-то поинтереснее.

— Я сказал прекратить! — вмешивается Мин, ведь терпение уже на пределе. Дилер переходит все границы и угрожает жизни Хана, хотя по их договору такого не должно было быть. Да и о нелепых шоу для того, чтобы самоутвердиться за счёт отрицательных чувств парня речи не было. — Только действуешь на нервы, поэтому если сам не хочешь убраться отсюда, то уйду я.

— Нет уж, так не пойдёт, — кривит лицо, будто солнце во всю его слепит, показывая пожелтевшие зубы, — последнее слово будет за мной!

— Тогда говори и заканчивай из себя клоуна строить, — предупреждает Минхо, раздражаясь ещё сильнее.

— Ну что ж такое, а? — нервно передёргивает плечами дилер, гордо поднимая бодбородокк вверх, показывая своё могущество в виде высокого роста. Он и так практически на голову выше парней, но когда делает вот так и выпрямляется, то не упускает шанса повыпендриватся. — Господин Ли Минхо, опять нарываетесь? Твои рёбра давно не ощущали на себе силу моего удара? Продолжишь так неуважительно ко мне относится и я их пересчитаю для тебя.

— Я дал тебе всё, что о чём мы договорились, так к чему эта пустая болтовня?

— А мне спешить-то некуда, потому хочу сполна насладиться времяпровождением вместе с вами, — отброс усиливает хватку, сжимая свои длинные пальцы на чужом теле. Такие манипуляции со стороны противного и потного мужчины вызывают у Джисона дикое желание перевалить его чем-нибудь тяжёлым, чтобы проломить пустой череп и избавиться от скользких конечностей, мерзкого жужжания над ухом, которое провоцирует мурашки и холодные испарины на лбу. — Но раз ты так настаиваешь закончить всё поскорее, — ядовитый оскал вновь красуется на желчном лице с проявляющимися на нём морщинами в определённых местах. Сжимающая корпус пистолета рука другнула. Теперь оружие направлено прямо на Минхо, — я закончу всё для тебя.

Джисон не понимал вообще ничего. Что происходит и где он находиться? Какое время года? Парень полностью потерял счёт времени, будто выпал из этой вселенной и длительное время блуждал в запутанных лабиринтах своего подсознания. Лишь бы там не заблудиться прямо как в этом чёртовом лесу, ибо в таком случае нужно будет отправится прямиком к белым стенам психиатрической больницы вместо любимого общежития. Щекастый сойдёт с ума, даже не заметит как разум потеряет благодаря постоянному стрессу и интенсивной потере нервных клеток. Благо к его счастью, ну или несчастью, Хан приходит в себя больше не ощущая холода пистолета на своём боку. Он видит, как уверенно примат нацелился на свою вторую жертву — Ли Минхо. Самым необъяснимым и странным на этот момент было чувство в груди и шумящие голоса в голове, проносящиеся со скоростью света мысли.

Джисон смотрит прямо на испуганного Минхо напротив и ловит себя на том, что был бы не прочь увидеть непоправимых крах тёмно-карих глаз прямо здесь, сию же минуту. Однако жажда мести за мерзкое предательство сменяется опасением, а опасение выливается в тревогу. Мимолётная вспышка гнева быстро протекает, уступая место панике. Мандраж охватывает с кончиков пальцев рук и ног к макушке. Длинноволосый больше не намерен отступать или изображать из себя благородного владельца цирка, продолжая нести тупые и бессмысленные речи.

— Думаю, это тебе стоит попрощаться, — выплёвывает дилер.

Верно. О чём Минхо только думал, когда доверился наркоторговцу? Что тогда в его голове крутилось, раз он не смог подумать о чём-то настолько очевидном. Как в воду гляди, было вполне вероятно, что мерзкий тип не отпустит его просто так доживать остаток своей и без того жалкой жизни. На чём темноволосый зациклился, раз даже не допустил такое развитие событий?

«Джисон…заслуживает большего» — Вот ответ на все вопросы. Мысль, занимающая всё свободное пространство.

Он из-за собственной опрометчивости стоит сейчас в полном недоумении, скрывая великий страх смерти, но получается из рук вон плохо. Джисон всегда ругался и проклинал подобных персонажей в книгах или фильмах, неспособных додуматься и использовать мозг. Именно они в итоге становятся спусковыми крючками для сюжета: на блюдечке преподносят и выкладывают нужную информацию антагонисту, давая толчок в розвитии сюжета, а затем бесполезно умирают. Минхо стал таким же глупым персонажем, информатором с печальным концом…или нет?

— Ты не сможешь, — в самом деле глупое предположение от Мина.