Чёрта с два, а не защита (2/2)
Минхо обхватывает ладонями щёки Джисона и резко приближается к его лицу. Он касается его губ своими и целует ошарашенного парня, который ожидал таких поворотов событий только где-то в параллельной вселенной от какого-то клона-близнеца Минхо, но явно не от этого Минхо. Темноволосый в поцелуй вкладывает всё своё сожаление и будто просит прощения, но Хан этого, само собой, не понимает и, быть может, никогда не сможет понять.
Джисон стоит ещё несколько секунд как вкопанный в землю с выпученными от неожиданности глазами. Он не реагирует на действия старшего, но потом, спустя какое-то время, и сам не успевает заметить, как отвечает и целует в ответ, прикрывая тяжёлые веки от усталости.
Джисону хочется смеяться и радоваться, лёгкая улыбка не покидает его лицо после того, как они неохотно отстраняются и, тяжело дыша, смотрят друг другу в помутневшие глаза. Уголки его губ так и тянуться вверх. Неужели он погорячился, когда так сердито смотрел на Минхо и устраивал викторину, требуя ответы? Неужели темноволосый на самом деле просто в плохом настроении и ничего плохого не произошло? Мин решается первым завести разговор, чтобы объяснить свои резкие движения.
— Это, — тихо начинает тот практически шёпотом, но потом повышает тон голоса, чтобы убедиться в том, что его точно услышат, — это было уже не утешение. Обычно говорят, что нельзя делать какие-то вещи парное количество раз, ты знал? — на такие слова парень получает медленный и неуверенный кивок от Хана. — Это наш второй поцелуй и, — он запинается и боится чего-то, поэтому вновь повторяет: — это наш второй поцелуй и…третьего не будет, Хан Джисон. Это в качестве прощания, на этом мы должны разойтись.
— Что? — недоумевает щекастый, взглядом моля перестать говорить подобные вещи, пока радостная улыбка сменяется искрами отчаяния.
— Было приятно с тобой познакомиться, но это конец.
— Подожди, — Джисон выставляет руки перед собой и просит притормозить, отходя на шаг назад, чтобы лучше видеть лицо напротив, — о чём это ты сейчас говоришь? Мы же ещё не дошли до Сеула, ты говорил, что тоже там живёшь и мы можем вместе добраться. Почему же сейчас прощаешся? В чём дело?
— Джисон…
— Что происходит? — начинает по настоящему злиться парень и вновь неосознанно задаёт вопрос, который гложет его. — Что ты пообещал дилеру взамен на свободу?
— Тебя, — последовал ответ.
Глаза Хана жизнерадосность больше не излучает, он неосознанно делает шаг, отдаляясь от появившейся в его голове потенциальной опасности по имени Ли Минхо. Однако взгляд так и не отводит от знакомой фигуры. И хочется сорваться с места, чтобы сбежать, хочется закрыться где-то в бункере и никогда в мир не выходить, запечатывая там вместе с телом свою наивность. Джисон вновь оступился что ли? Он оступился и полетел вниз с бетонных ступенек, разбиваясь на смерть. Пришло время корить себя за этот проступок, но ничего кроме вопроса «зачем?» в голову не лезет. Хотя, нет, ещё вопрос «почему?» проскальзывает.
Джисону больше не интересно то, о чём думает Минхо и какое у него, чёрт подери, настроение. Мрачная аура окутывает каждую клеточку тела. В глазах поселился океан и он начинает штормить. Хан быстро моргает, намереваясь создать солёной жидкости барьер из век, через который ни одна слезинка проскользнуть не сможет. Он глубоко вдыхает и выдыхает, пытаясь не заплакать.
Лишь бы не заплакать…
Тщетно, все способы провальны. Слёзы стекают по покрасневшим щекам, доходят аж до подбородка и капают на его вымытое бирюзовое худи. Капли делают ткань темнее в местах соприкосновения. Обида адским воплем раздаётся где-то в груди. Минхо воткнул в сердце Хана тысячи мелких иголок. Теперь оно кровоточит и никто не сможет это остановить. Тяжёлый булыжник перекрывает дыхательные пути и, Бога ради, снимите уже с него эту тяжесть…кто-нибудь, пожалуйста.
Но вокруг никого, лишь беззвучно рыдающий Хан Джисон и наблюдающий за этим Ли Минхо, который собственными руками привязал к лодыжке щекастого этот огромный камень, а потом скинул в глубины океана и созерцает, как груз тянет парня ко дну, на корм морским существам и мировым водам.
Джисон раньше смотрел на Минхо неотрывно, пытаясь прочесть в его глазах нечто вроде ловушки или обмана, но не обнаруживал ничего, кроме пустоты. Сейчас же он вглядывается в чужую темноту и видит ранее скрытые черты. Темноволосый мастерски прятал внутри себя брехню и так искусно лукавил, замыливая разум Хана успокаивающими и целительными фразочками. А он, в свою очередь, с распростёртыми объятиями принимал вранье и по-дурацки одаривал этого человека сверкающей улыбкой, которая ему, видать, и в гробу не сдалась. Смехотворная картина, жалкая до тошнотворности. От осознания уровня этого абсурда аж воротит. Джисон с каждой секундой все яснее ощущает приступ невыносимой грусти и злости, подобно желанию застрелиться. Его руки тянуться за край поношеного худи, пальцы цепко ухватываются, сжимая ткань как можно сильнее, а в глазах Джисона лишь одна глубокая ненависть. И в эти самые минуты молчания Минхо понятия не имеет, действительно не знает, что ему сказать, и что следует сделать, как реагировать. Он лишь до побеления костяшек кулаки сжимает, челюсть сцепляет, а в ответ опять получает выворачивающие наизнанку глаза, до краёв наполненные то ли презрением, то ли острой яростью и прожигающей, подобно кислоте, печалью. Хан всеми фибрами души прочувствовал горькое предательство. Его бросили как кусок мяса на растерзание гиенам. Распорядились его жизнью и уничтожили, словно он какая-то дешёвая и никому нахрен не сдавшаяся детская игрушка. А ведь парень без всякой задней мысли, без завышенных ожиданий и просьб доверился.
— Я же… — выдавливает из себя Джисон, прикладывая подрагивающую, холодную ладонь к груди и хватая воздух ртом, — …верил тебе.
— Прости, так получилось, — сухо отрезает Минхо, опуская взгляд на землю.
— Прости? — теряет контроль щекастий, повышая голос. — Так получилось? Да кто ты вообще такой?
Целая палитра отрицательных эмоций волной накрывает маленькое тело Джисона, которое, по всей видимости, не справляется с таким напряжением и не вмещает в себе огромную кучу негатива в перемешку с вагоном отчаяния. Он просто не в силах сдержать весь спектр эмоций.
— Мне жаль, — продолжает просить прощения темноволосый, по новой произнося, откровенно говоря, уже бесполезные слова. Понапрасну старается хоть каким-то макаром оправдать собственные омерзительные деяния.
— Жаль ему… — прыскает Хан, заливаясь диким и громким смехом, который, вероятнее, на горький плач смахивает. И его сердце готово одним пыхом на волю выпрыгнуть. Парень не знает куда себя деть, испускает тяжёлый вздох и затихает, игнорируя пустые слёзы, настойчиво продолжающие скатыватся, оголяя румяную кожу. — Кто ты такой, чтобы…так поступать?
В самом-то деле, кто? Джисон махом открещивается от всех мыслей о «чём-то большем». Беспощадно топит в крови любые всплывающие в голове утешающе фразы по типу: — «Я защищу тебя».
Чёрта с два, а не защита.
И в итоге, в самом конце они так и остались друг для друга простыми незнакомцами. Все слова о дружбе и влечении, о поцелуях и объятиях оказались не более, чем обычным, самым настоящим пустым звуком. В попытке запечатать всхлипы внутри себя, чтобы не показывать их предателю, он поджимает губы и кусает их до такой степени, что со временем ощущает металлический привкус на своём языке. Беспощадно сдирает кожу, совершенно не беспокоясь о появляющихся в последствии кровоточащих ранок. Джисону абсолютно, целиком и полностью плевать, как он сейчас выглядит со стороны и что же может подумать Минхо. Если посчитает его нытиком и беспомощным слабаком — так тому и быть. И чхать он хотел на мнение темноволосого в этой ситуации, пусть хоть захлебнётся во лжи, Хан и глазом не моргнёт, с места не сдвинется, чтобы помочь.
— Чёртов наркоман, — не думая фыплёскивает оскорбление Джисон, заставляя Минхо вновь поднять глаза.
— Не стоит, я уже достаточно подобного за свою жизнь наслышался
— И кто виноват в этом? — изгибает брови, тыльной стороной руки вытирая дорожки от слёз. — Может ещё меня обвинишь? Зачем притворяешься жертвой, когда на самом деле являешься моральным уродом?
— Я не хотел этого, — монотонно говорит темноволосый, делая шаг навстречу, но от него отстраняются. Джисон вновь отходит, соблюдая дистанцию.
— Не подходи ко мне! — кричит тот на такие действия. — Не прикасайся, не смотри на меня таким взглядом! Ты просто очередной мудак, поэтому не делай вид, будто тебе очень жаль.
— Но мне правда жаль.
— Издеваешься? — Джисон начинает чувствовать, как вместо крови по его венам протекает раскалённая лава, а кулаки так и чешутся, напрашиваясь на драку, но он не хочет подходить к Мину даже на миллиметр, поэтому крепче сжимает их, впиваясь ногтями в кожу на ладонях.
— Я сделал это, чтобы выжить.
— А как же я?
— Тебе стоило быть осторожнее, — начинает Минхо с таким тоном, будто это на самом деле вина доверчивого и наивного студента. — Считаешь всех вокруг добренькими, не замечаешь очевидного, а потом жалуешься и ноешь, что у тебя всё так плохо. Живёшь в своём радужном мире и не воспринимаешь жестокую реальность.
— А ты видел мой мир? — стихает Джисон, спокойно и безразлично смотрит на взвинченного Минхо после выслушанного, словно уже не видит смысла кричать, орать и спорить.
— Жалкий и ничтожный, — так же монотонно произносит тот. — Всё то, что я делал было из жалости, не обольщайся.
Очередной удар.
И Хана по новому кругу бьют чужие слова громким фейерверком, отдавая пульсацией в висках, а Минхо лишь думает, что так будет лучше. Оттолкнуть и заставить ненавидеть ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж там — правильнее.
Лучше разойтись врагами, чем так и не состоявшимися любовники.
— Ты отвратительный, — выпаливает Джисон.
Ему хочется скулить потрёпанной, маленькой собачкой от нахлынувшей досады и забыть всё связанное с человеком напротив. Он брезгливо вытирает свои покусанные губы рукой, пытаясь избавиться от следов недавнего поцелуя. Хан поверить не может, что позволял подходить к себе так близко, и сам прижимался теснее, просто в голове не укладывается.
То, что казалось последним спасением в итоге оставляет глубокие и болючие раны.
Однако самое страшное поджидало Джисона за спиной. Парни слышат чьи-то еле уловимые шаги, будто кто-то тихо подкрадается. Минхо смотрит прямо за спину Джисона и видит обладателя длинных блондинистых волос. Лицо Мина исказается и он глубоко выдыхает, но щекастый не успевает даже этого сделать, прежде чем к его затылку приставляют твёрдое дуло пистолета.
Парень застывает на месте и смотрит прямо напротив, замечая на чужом лице осознание. Минхо понимал, что время пришло, теперь их спор точно будет закончен.
— Приветик, — хриплый голос раздаётся позади с явной насмешкой и неподдельной радостью, — вы задержались и заставили меня искать вас по дороге, печально. Иду себе такой, а вы тут разговариваете, вот я и подумал помешать.
— Мы уже закончили, — отрезает Минхо, прочитав в глазах напротив чистый ужас и ярко выраженный страх.
— Вот и отлично! — восклицает дилер, немного дёргая пистолетом, из-за чего Хан моментально закрывает глаза от испуга и морщит нос, думая, что сейчас ему придёт конец. — Только посмотри на него, стеснительный такой, — примат обращается к сглатывающему ком в горле Минхо, говоря о щекастом, который даже дышать практически перестал, напрягаясь всем телом, — больше не кричит и не посылает нахуй, настоящие чудеса, — для того, чтобы сказать следующую фразу длинноволосый медленно наклоняется к уху Хана, мерзко щекоча прядями волос шею парня, и полушёпотом добавляет: — всегда бы так.
В голове Джисона колокольным звоном отдаются слова «беги, спасайся» и он решается попробовать, хоть ноги и подкашиваются. Он надеется, что раз нужен дилеру для каких-то там сомнительных целей, то он, как минимум, не будет причинять ему вред и стрелять.
Раз.
Хан пропускает мимо ушей разговор этих двоих и не слышит адрес, который Минхо называет. Вероятнее всего дилер потребовал сказать местонахождение товара, как они и договаривались, но Джисон сосредоточен только на побеге.
Два.
Он сцепляет челюсть до скрипа зубов и оглядывается по сторонам, пытаясь зацепиться взглядом хоть за что-то и определиться в какую сторону убегать.
Три.
Джисон срывается с места под громкие крики примата и спотыкается, чуть ли не падая, но всё же удерживает равновесие. Он поворачивается и сразу же жалеет об этом, потому что дилер со всех ног несётся на него, однако, скорее всего, тот не собирается нагонять удирающего из рук смерти парня, поэтому останавливается и целится прямо в него. Теперь уже слышны крики Минхо, который предупреждает и вопит, но Джисон не успевает среагировать.
Раздаётся громкий выстрел.
Все птицы, которые таились на деревьях и в кустах взлетают в небо, пока Хан обессилено падает на землю.