Чтобы выжить, нужно быть эгоистом (1/2)

«Хочу блевать» — первая проскользнувшая мысль в голове Джисона после того, как пелена тьмы медленно начала спадать с его сознания. Ему хотелось бы отчётливо слышать всё о чём говорят голоса рядом, но сосредоточиться он может только на звоне в ушах и адской боли в голове. Хан медленно открывает глаза, поднимая тяжёлые веки, кривясь и проклиная всех и вся. Казалось, удар был настолько сильный, что даже птички над его головой летали так, будто выпили приличное количество хмельного, при этом не закусывая. Хан пытался поднять руку к голове и потрогать место удара, но не получается. Осознание того, что он прямо сейчас сидит на стуле со связанными за спинкой руками к нему приходит не сразу. Но как только приходит, Джисон вскакивает, ёрзая на стуле и судорожно оглядываясь, привлекает к себе внимание.

— Спящий принц проснулся, наконец-то. Мы уже заждались. Думали ты помер! — восклицает один из мужиков, стоящих перед Ханом, и начинает заливисто смеяться похрюкивая. К нему подключается и второй.

Видимо, им смешно, но Хану шутка не зашла, как и Минхо, который висит в нескольких сантиметрах от пола. Он привязан руками вверх и, видимо уже давно очнувшись, злобно стреляет молниями в мужчин. Вид у него не первой свежести, да даже не второй: разбита губа, ссадины по всему лицу и стекающая дорожка крови из левой брови прекрасно об этом сповещают.

Ну, класс. Супер! Минхо сказал, что всё порешает, но, судя по ситуации — сейчас порешают его. Казалось бы, хуже уже быть не может, но мужчины резко перестают смеяться и один из них замахивается на Джисона, паля тяжёлым кулаком прямо по его носу из которого тут же начинает бежать алая дорожка. У Хана темнеет в глазах от такой неожиданности, которая сопровождается пронизующей болью. Кажется, ему только что удалось побывать на бесплатной рино-пластике. Крутяк.

— Мы играем в молчанку? — грозно спрашивает нападавший и нависает над пытающимся прийти в себя Джисоном, — мне до последнего не хотелось портить твою мордашку, — он приблизился настолько близко, что Хан чувствует его обжигающее дыхание на своей щеке и от мерзкого чувства быстро моргает. — Тебе стоит начать разговаривать.

— А тебе прекратить, — хрипит Хан, — хочешь, я подарю тебе зубную пасту на день рождения? У тебя изо рта воняет как из жопы бабуина…

Не успев толком выдохнуть после наплыва такой смелости, он получает вторую порцию удара. Вновь появившиеся над головой птички до сих пор не протрезвели, а в глазах вновь темнеет, будто кто-то решил резко выключить свет. Лоб у этого примата кажется намного тяжелее руки. Хотя, возможно, это только кажется. Из-за уже разбитого носа, со второго раза боль пронеслась намного сильнее, Хан бы сказал в квадрате, нет, даже в кубе.

— Так ты не немой, — выходит из-за спины первого длинноволосый качок с татуированым лицом, — тогда тебе стоит рассказать куда вы дели наше добро, ибо этот сучёныш говорить не намерен, — с едкой ухмылкой на лице, он вытягивает руку в сторону Минхо, указывая на него лезвием ножа, который всё это время был у него в руках.

— Не думаю, что смогу это сделать, — осторожно произносит Хан.

Инстинкт самосохранения у него отшибло нахуй, потому что быть привязанным и беспомощным, но при этом так говорить с наркодиллером у которого сейчас в руках холодное оружие — сумасшествие. Джисон спятил! Это факт.

— Возомнил себя крутым? Думаешь спиздил мою наркоту и можешь огрызатся?

— Спиздил? — в удивлении округляет глаза Хан, устремляя взгляд на, до сих пор висящего и наблюдающего за всем происходящим, Минхо, — спиздил? — вновь повторяет, но уже будто спрашивая у Мина. — Дядя, кажется, тут произошла некая ошибочка. Всё было бы прекрасно, но есть одна маленькая дилемма: я не пиздил ничего!

— Малыш, все по началу так кукарекают, но когда лишаются пальцев рук и ног, уха, глаза или гениталий, то сразу вспоминают как грабили наш склад, понимаешь? — с насмешкой, с ехидным выражением лица и уверенными шагами, длинноволосый обходит по кругу сидящего на стуле Хана. Он легко ведёт лезвием ножа по связанным прочной верёвкой за деревяной спинкой стула рукам, затылку, шее, а затем, когда доходит до лица, сильнее надавливает на рукоять, оставляя на щеке неглубокий порез, заставляя Джисона поёжится от неприятного покалывания.

— Мы можем играть с вами и в плохие игры, — подаёт голос примат и медденно подходит к Минхо. Его тяжёлые шаги эхом раздаются по помещению, где они сейчас находятся. Здесь нет ничего, кроме голых бетонных стен, страха парней за свои жизни и одиноко висящей на потолке цокольной лампы, которая освещает пространство, — мы можем играть…– резкое движение руки дилера и стон Минхо заставляет его ухмыльнутся, –…силой

— Что, дорогие друзья, — громко хлопает в ладоши длинноволосый и отстраняется от Хана, который очень рад такому развитию событий. Весьма признателен. — Сегодня нам улыбнулась удача. Вместо одной крысы мы поймали двоих. Это ли не праздник?

— Предлагаю за это выпить! — восклицает примат, гладя Минхо по пояснице и, получив одобрительный кивок от второго мужчины, он хлопает Мина по заднице и направляется к большим ржавым воротам.

«Видимо, это выход!» — подумал Джисон, провожая его спину усталым взглядом.

Через минуту мужчина скрипнул дверьми и появился со стеклянной колбой в руках. Внутри болталась какая-то жидкость, а крышка была плотно закрыта. Минхо пришлось только догадывается по искривленному выражению лица Хана, что же там такое интересное происходит, ведь он висит спиной к дверям и ничего не может видеть. Ему казалось, что Джисон слишком впечатлительный, реагирует на всё слишком эмоционально. Однако, когда мужчина наконец дошёл к своему рапунцель-напарнику и Мин смог увидеть причину перекошенной физиономии Джисона, округлил глаза.

— Что вы…– пытается выдавить из себя слова Минхо, чтобы задать волнующий его сейчас вопрос. — Это же не то, что я думаю? — надеется услышать слово «нет», но его чудесным образом игнорируют. Какая прелесть. Мин всеми силами пытался убедить себя, что они правда принесли просто выпить соджу.

— Сейчас, — мужчина с ножом вновь вплотную подходит к Хану, — твой друг почувствовует на себе поцелуи кислоты, — скалится тот, показывая свой золотой передний зуб.

— Ты это сейчас хвастаешься? — кривится Хан. — Лучше бы маме своей подарок купил, вместо того, чтобы набивать рот золотом.

— Какой же ты всё-таки языкатый! — кричит мужчина, забрызгивая слюнями лицо парня. — Думаю, ты можешь сделать языком кое-что другое, намного приятнее этой жалкой болтовни, — его голос притихает, но действия становятся агрессивнее. Он обхватывает своей массивной татуированной рукой горло Хана. Тот вжымается в спинку стула со всей силы, теребит связанными ногами и руками в попытках освободиться и глотнуть воздуха. Мужчина, видя, что его жертва уже начинает кряхтеть и синеть, ослабляет хватку, давая доступ к кислороду. Джисон жадно хватает воздух ртом, до боли в глотке кашляет и часто моргает, чтобы забрать с глаз мутную пелену и накопившиеся слёзы.

— Оставьте его! — вдруг крикнул Минхо, — он не мой сообщик! Он не знает ничего, не сможет сказать.

Ну спасибо! Неужели Минхо говорит это спустя столько времени? Хан уж думал, что тот и не вспомнит про то, что он невиновен. Какая прелесть! И на этом спасибо.

— Ух, — театрально кривится мужчина с колбой в руках, — так он не с тобой? Вы не друзьяшки? Думаешь мы тупые? — передразнивает.

— Думаю, да, — подаёт голос Хан, за что моментально получает смачно пощёчину от по-прежнему рядом стоящего дилера.

— Это правда. Я заблудился в лесу и мы с ним случайно встретились, я его вообще незнаю. Знаю только его имя и то, что он полный дебил. На этом всё.

Мин возмущённо зыркнул на ёрзающего на стуле парня, но почувствовав на себе взгляды дилеров начал положительно кивать головой. Мужчины смотрели то на Хана, то на Минхо, то друг на друга.

— Ну же! — крикнул Джисон, — освободите меня! Видите, я ничего у вас не пиздил, говорил же с самого начала. Вы напали на невиновного человека!

— Ладно, допустим, — говорит мужчина, ставя колбу на землю, — значит, вы должны поменяться местами.

— Что…– возвущается Хан, — какого лешего?

— Почему мы должны отпускать тебя?