Глава 4. «Полный пиздец» и как уложить пирата спать (1/2)

Я все еще была в полном недоумении и ахуе, когда Кенуэй, ухмыляясь, погладил меня по голове и сказал:

— Ну да. Всякое в жизни случается. И такое тоже.

— «Такое»? Это ты про себя, да, ошибка природы? — спросила я, думая, чем бы тяжелым треснуть Эдварда.

— Я не ошибка. Я…

— Урод, который не дает мне нормально жить, — закончила за пирата я. — А ты мне не расскажешь, что произошло-то, раз ты был таким «трезвым»?

Кенуэй, приняв, — или хотя бы попытавшись принять, — максимально серьезный вид, наконец, ответил:

— Произошло то, о чем тебе не следует знать, — пират улыбнулся во все тридцать два.

— Дорогой мой, — начала я, сложив руки на груди, — лучезарный мой, единственный и неповторимый в своем роде, знаешь, что? — я, вцепившись пальцами в рубашку Эдварда и тем самым подтянув капитана «Галки» к себе поближе, произнесла: — Мне. Все. Дозволено. — Я отодвинулась от Кенуэя, притянув колени к груди. — Так что выкладывай.

— Вот так, да? — Эдвард вскинул бровь, усмехнувшись. — Смею предположить, — Кенуэй кивнул, — хуже мне от этого не станет.

— Ну вот.

— Можешь представить, но, оказывается, ничего интересного, — он, сделав трагичное выражение лица, развел руками. — Кроме, конечно, того, что я выиграл.

— Сколько я выпила? — спросила я, потирая виски и чувствуя, как хреново мне сейчас. Блять, надо было не спорить с Кенуэем и отдавать ему все. Лучше бы было. Что-то мне подсказывало, что моя боль, тошнота и похмелье пройдут далеко не сегодня, и даже не завтра, а послезавтра. Я устало вздохнула.

— Мы вместе с тобой осилили одну с половиной бутылку виски. Ты тогда уже была никакая.

— И?

— Ты хотела спать, и я уложил тебя спать, потом допил виски и…

— Все-все, я поняла, — я вскинула руки, затем поднялась с кровати. — То есть, — я вздохнула. — у нас есть еще четыре бутылки рома?

— Да.

— Ты не мог бы их выкинуть куда подальше, а?

Кенуэй вскинул брови, смотря на меня, как на чумную, после чего предложил свой вариант:

— Может, оставим их до лучших времен?

— Как хочешь, — я пожала плечами. — Но я к этой гадости не притронусь.

Эдвард усмехнулся:

— Когда придет время, вспомни свои слова.

— Ну и вспомню, — я облизнула сухие губы. — Стало быть, у меня одно спасение от похмелья.

— Какое? — немного заинтересованно спросил Кенуэй.

— Пойду куплю пиво.

Я, убрав руки в карманы, пошла искать свои деньги и рюкзак. Ну не с бухлом же в руках возвращаться, так?

— Честно, я ожидал от тебя чего-то другого, — признался Эдвард. — Но раз уж на то пошло, и мне захвати бутылочку… Нет, две бутылочки.

— А ты не обнаглел, капитан Ваше-прекрасное-голубоглазие? Вообще-то, деньги тут только я зарабатываю. И сидеть на своей шее долго тебе не позволю. Работать, короче, будешь.

— Каким образом? — поинтересовался Кенуэй, подойдя ко мне, когда я наконец отыскала свой рюкзак, а вместе с ним и денюжки.

— Ну, знаешь, полы тут мыть будешь, пылесосить, кушать готовить, можешь еще все мои футболки грязные постирать… — Не, будто Кенуэй, пекущий мне тортик на ДР, не прелесть? Представив Эдварда с тортиком, я улыбнулась, вместе с тем наблюдая за все более и более охуевающим выражением лица пирата, после чего продолжила: — Так, что там еще обычно хорошие домохозяйки делают?.. А, ладно, потом еще подумаю, но знаешь… Конечно, была бы моя воля, я б отправила работать тебя на плантацию, а не вот это вот все. На плантацию с сахарным тростником, — я мило улыбнулась Кенуэю, отправившись обуваться.

— А ты…

— А я твоего мнения не спрашивала. — Все также продолжая мило улыбаться, я натянула левый кроссовок.

Кенуэй сложил руки на груди:

— Не думаешь, что все это может плохо для тебя закончится?

— Не думаю, — я натянула второй кроссовок. — Ну все, я пошла.

***</p>

Конечно, я, будучи тупым и деградирующим человеком, прежде, чем выйти, даже не удосужилась посмотреть время, и вскоре осознала свою ошибку. Что было не так? Нет, разумеется, все было так, если не учитывать того, что я вышла в начале одиннадцатого… и далеко не утром. А мой любимый магаз как раз работал до десяти, потому мне пришлось плестись ажно в другую сторону и потерять минут десять. Но все же в итоге моя миссия была выполнена, и через некоторое время я уже вернулась в свою скромную обитель.

Зайдя в квартиру, я не сразу поняла, почему так тихо. А мне казалось, что за мое отсутствие Эдвард вполне бы мог у меня тут устроить бойцовский клуб или, того гляди, еще чего похуже. И, признаться, я была рада, что ничего из этого не произошло. Кенуэй что, опять уснул? Да не, что-то сомневаюсь я в этом. Тогда чем он может быть занят? Может, он повесился? Ну а что? Устал человек, понимаете ли, жить, вот и решил прервать свои мучения. А я-то любого могу замучить…

Я сняла кроссовки, там же оставила рюкзак и побрела искать капитана «Галки». Вдруг мне в голову прилетела мысль, что Кенуэй же мог просто взять и выпрыгнуть из окна, ну, чтобы это, паркуром позаниматься. От этого мне стало не по себе, ибо если сейчас Эдвард прыгает по чьим-то крышам… додумать свою мысль я не успела, так как краем глаза заметила Кенуэя, лежащего на моей кровати вместе с котишками, и тут же облегченно вздохнула. Кхм, ладно, прежде, чем строить теории по исчезновению одного пирата, надо было проверить наличие этого самого пирата.

Я спокойно подошла к Эдварду, даже не став ругаться на него за то, что он лежит на моей кровати, ибо сейчас она была отнюдь не моей. Вот же гад! Знал же, как побольнее ударить. Я ж всем сердцем любила свою кроватку, и только кофе я любила больше нее.

Не спрашивая разрешения Кенуэя, я преспокойно плюхнулась на свою кровать, потому что она была и будет моей кроватью! И никакие пираты нас не разъединят. В глазах Эдварда застыл вопрос, и вскоре он, оставив моих котишек в покое, подтянулся ко мне и спросил:

— Что-то не так?

Я отвернулась от Кенуэя, прикрыв глаза, после чего соизволила ответить:

— Я умираю. У меня болит голова. И все тело. А еще я ща блевану.