Глава 3. «Ае! Бухать!» и как лохануться (1/2)
Ладно. Ладно. Предположим, Эдвард решил тут просто так уснуть. Нашел, эм, мягкую, удобную кроватку, которая выглядит очень даже привлекательно, и принял решение поспать. Не, ну а что? И такое может быть. Нет, конечно, разумеется, Эдвард подумал и о том, что когда я увижу это на своей кровати, офигею. Но об этом пират подумал чуть позже. Но все равно подумал. Обнаглел он, короче.
Так, а зачем, собственно, Кенуэй уснул? Почему он вообще захотел спать? Не спал, что ли? Ну, не откидываю этот вариант. Я ж даже не спросила валлийца, откуда он попал ко мне. А это, между прочим, думаю, в какой-то степени важно. Не, а вот представьте себе: самый разгар абордажа, капитан несется на каких-нибудь испанчиков, уже заносит саблю, чтобы нанести удар, как вдруг… БАБАХ! И он уже здесь, у меня. М-да. Как-то не очень. Ладно, в общем, надо будет потом спросить об этом, когда Кенуэй проснется. Не сейчас же спрашивать. Не, если человек уснул, значит ему надо поспать. Пускай и на моей кровати. Но это не обсуждается. А то примет меня Эдвард за какую-то больную, которая не дает нормально поспать одному милому маленькому белобрысому пиратику, и свалит отсюда. Хотя, с какой-то стороны это даже здорово, что у меня не будет валлийца, но черт возьми! Мы еще с ним даже и дня не прожили, нельзя ж так просто капитана отпускать, что ли?.. В общем, все же надо дать поспать валлийцу. По-человечески это будет. Я ж не какой-нибудь коварный дед, который выспаться нормально мешает?
С этими мыслями я еще раз посмотрела на развернувшуюся тут картину, то бишь на капитана Эдварда Джеймса Кенуэя, Генри Моргана и Петра, и отправилась обратно на кухню готовить своими суперкривыми лапками несчастную картошку, участь которой заключалась в том, чтобы в ближайшие часы быть съеденной. Ну, если я тут все к чертям спалю, то я не виновата — это всё бунтовщики-картошины. Ну а я что? Я маленькая, между прочим. Рита, двадцать один годик.
***</p>
Спустя примерно полтора часа моих страданий, размышлений о вечном, прослушивания музыки (в наушниках, кстати; Кенуэя потом будем приобщать к классике) и четыре кружки чая (разумеется, к нему тоже нужно приобщать Эдварда, а то у меня денег не хватит каждый день ром кому-то покупать), миссия, имеющая название «Приготовь картошку и не умри» была выполнена. Конечно, я пока не знаю, насколько успешно. Вот проснется валлиец, тогда и попробуем картошечку. Ну, если и травиться, то вместе. Не по отдельности же. Не, ну вот сами подумайте: попробую я сейчас, значит, картошечку, похожу примерно полчасика, а потом — раз! — и упаду замертво. Затем проснется Эдвард, увидит мой веселый труп и тихонько свалит. То есть он останется жив, а я — нет. Неправильно все как-то это. Если помирать, то вместе. Веселее будет. Да и честно. (Ага-ага, кто тут говорит о честности? Ты, что ли, дорогая?!) В общем, вот.
Я, убедившись, что картошка точно не устроит бунт и не сбежит, кивнула своим мыслям и направилась в нынешнее место обитания великого Эдварда Джеймса Кенуэя, дабы забрать оттуда так и недочитанную книжку. Хех, надо еще вспомнить, на какой именно странице я остановилась. Это будет… нелегко. Я зашла в комнату, еще раз взглянула на валлийца, теперь уже попытавшегося свернуться калачиком, великого императора <s>всея Руси</s> моей кровати, и маленько гада, то есть капитана Моргана. Не, а они мило вместе выглядят. Я, постояв немного, все-таки решила достать плед и накрыть им пирата. Тот возражать не стал, ибо спал и, кажется, даже не планировал просыпаться. Я забрала книжку и с преспокойной совестью покинула обитель Кенуэя, после чего разлеглась на диване, перед этим, разумеется, налив себе кофейка (ясное дело, в кружку с Эцио), и, обняв акулку, которая до моего появления лежала дохлячком, начала искать ту самую чертову страницу, на которой я остановилась. Да… Надо бы хоть иногда закладки оставлять…
***</p>
— Эй, а ты… — услышала я чей-то голос совсем рядом с собой. Чье-то дыхание пощекотало кожу лица, колыхнуло пряди волос. — Спишь?..
Я тут же распахнула глаза и уставилась на Кенуэя, который был ко мне неприлично
близко, чуть ли не упираясь носом в нос.
— Как видишь, сплю, — спокойно ответила я. — А ты ожидал, что я уже тихонько скончаюсь тут?
— Вообще-то, — Эдвард склонил голову набок, отодвигаясь от меня. — Я пока и не думал о твоей смерти.
— Ах вот как, да, капитан Эдвард Джеймс Кенуэй… — я села на диване, и, схватив валлийца за руку, протянула: — Значит, только «пока»? И в какое же время вы планируете прибрать мое жилище к рукам?
— Я не…
— М? В какой момент собираетесь выкурить меня из квартиры и оставить помирать на улице?
— Ну что ты, — Эдвард одарил меня наглой улыбкой. — Я не так жесток, как тебе могло бы показаться. Я не собираюсь оставлять тебя погибать на улице. Думаю, — он сделал вид, что размышляет, — если в ближайшие дни ты не будешь пытаться погладить меня утюгом, для тебя найдется небольшое местечко в моей квартире.
— «Небольшое местечко»? Это вы так тонко намекаете на коврик для кота? — съязвила я, пытаясь притянуть Кенуэя поближе к себе. Тот, поняв, что по головке я его гладить не собираюсь, вырвал свою руку и отошел на пару шагов.
— Если тебя устроит и коврик для кота, то я не возражаю. Так уж и быть. Можешь занять его себе, — он улыбнулся, глядя в мои глаза и пытаясь понять, насколько сильно я хочу его прибить. — Я, знаешь ли, не жадный, — пират развел руками, ожидая моей реакции.
— Угу, я так и подумала, — кивнула я, вставая с дивана. — Ой… — И я не просто встала с дивана, а встала… на бедную несчастную книжечку, издавшую небольшой, но разрывающий мое сердце хруст. Я быстро подобрала книжку и, осмотрев ее со всех сторон, подняла взгляд на Эдварда.
— Что это? — Кенуэй кивнул на книгу в моих руках. — Я не смог прочитать название.
— А поднять ты ее тоже не смог? — издевательским тоном поинтересовалась я. — Знал же, что наступлю, — я недовольно покосилась на капитана. — Маркус Зусак, «Книжный вор».
Кенуэй, не поняв, о чем речь, вопросительно посмотрел на меня.
— Книга, — пояснила я, кладя вышеназванную на диван. — Впрочем, имя автора тебе явно ни о чем не говорит, но это даже не удивительно. Так зачем ты меня разбудил?
— Я сам проснулся и решил, что тебе, раз я не сплю, нельзя спать, — объяснил валлиец, улыбаясь во все тридцать два.
— Ах вот как… Значит, ничто человеческое тебе не чуждо? — Я отправилась на кухню, собираясь налить себе чайку… ну, или кофейку. — Я запомню, капитан, запомню. Вот буду просыпаться рано-рано, а потом будить тебя, что б жизнь сахаром не казалась.
Я услышала смешок Эдварда, после чего и сам пират показался в моем поле зрения:
— А ты уверена, что проснешься раньше меня?
Пытаясь прожечь дыру в роже Кенуэя своим взглядом, я заверила валлийца:
— Это дело чести, милый мой, я из вредности рано утром проснусь.
— О, вполне возможно, я уже успел заметить, какая ты вредная… — протянул капитан, поглядывая на меня.
— Так зачем ты все-таки меня разбудил? Твой ответ про то, что мне нельзя спать, не засчитывается как верный.
Кенуэй вновь улыбнулся, сказав только одно слово:
— Ром.
Я усмехнулась.
— Может, ты хотел сказать: «Ого, ром»? — спросила я, вспоминая, что он там говорил в игре.
— Нет, — Эдвард отрицательно покачал головой. — Это я скажу, когда найду ром.
— Ах да, конечно, — я кивнула, после чего, раскрыв дверцы шкафа, уже хотела достать бутылки, но меня опередил подошедший сзади пират. — Эй!
Пару секунд погремев бутылками, Кенуэй зачем-то наклонился ко мне, после чего громко шепнул на ухо:
— Ого, ром!
Я, не ожидав такого, вскрикнула, а Эдвард рассмеялся. Он отошел от меня, а потом и вовсе направился в другую комнату. И только сейчас я поняла, что капитан собирается учинить расправу над содержимым бутылок, потому громко заявила:
— Без меня чур не пить.
— Обойдешься, — раздалось из соседней комнаты. — Я и сам могу все выпить.
— Э-э-э…
Меня такой расклад абсолютно не устраивал, поэтому я рванула к Кенуэю, который в свою очередь стоял посередине комнаты, сложив ручки за спиной. Так, а где бутылки? Где бутылки? Где?
Я подошла к невозмутимому валлийцу, после чего спросила:
— Где они?
— Здесь, — спокойно ответил он, ткнув в свой живот.
— Издеваешься, — только и сказала я, смотря на вконец обнаглевшего Эдварда. — Между прочим, это мои бутылки, и прятать их от меня совсем уже как-то…
— Ну-у… — протянул Кенуэй. — Допустим, я тебе их отдам. Допустим, они еще будут полными. И что мы тогда сделаем? Просто выпьем их?