Обряд инициации пройден (2/2)

— Моя репутация меня опережает, хотя после того, что ты только что видел, я уверен, всё изменится. — Сэм смеётся, но, к облегчению Квентина, совершенно не осуждающе.

— Не, чувак, здесь это своего рода обряд инициации. Каждый должен продержаться ночь пьянки с Тором, даже Кэп… Ему, конечно, наш дуэт учёных предложил особый ликёр, который мог на него подействовать. — Сэм задумчиво склоняет голову набок, уставившись на похмельного Квентина, недоуменно моргнувшего после его слов. — Ты не понимаешь, о чём я, и, наверное, хочешь, чтобы я заткнулся? — Квентин уже открывает рот, чтобы возразить, но Сэм отмахивается. — Не, это нормально, чувак, сам через это проходил. Можем поговорить позже, когда голова перестанет разрываться на части.

***</p>

Наконец, боль немного стихает, и Квентин выходит из гостевой комнаты, куда он поплёлся после того, как ушёл Сэм. Он направляется на кухню, где ещё осталось несколько коробок пиццы. Сказать, что он набросился на еду, как оголодавшее животное, добравшееся до чьего-то мусорного бака, — ничего не сказать. Ему должно быть неловко и стыдно за такое дикарское поведение, но честно, ему уже всё равно.

Последние пять лет, которые он провёл на Гее после того, как абсолютно ВСЁ живое на ней было уничтожено, что ему оставалось есть? Именно, что ничего. Та жизнь, которую они даровали растениям и мелким животным, была слишком важна, чтобы просто отобрать её ради собственного насыщения, да и в любом случае она не представляла никакой питательной ценности.

Во времена великого кризиса Хранители могут получать необходимую для существования энергию от Геи и неделями обходиться без пищи и минимальным количеством воды. Несколько раз Квентин испытывал это на собственной шкуре, например, когда он пять дней подряд искал выживших после мощного землетрясения, обрушившего на город половину горы.

Времени на отдых не было, каждая потраченная впустую секунда стоила чьей-то жизни. Он работал не покладая рук пять дней и ночей, не отвлекаясь на еду и сон и обходясь всего несколькими глотками воды из специального запаса, который он встроил в костюм. Гея помогла ему пройти через всё это, но потом он проспал больше суток, просыпаясь лишь тогда, когда его жена приносила ему поесть. Как только запах пищи ударял ему в нос, он тут же вставал с постели и съедал всё до последней крошки, прося добавки.

Он слышал истории о других Хранителях, которые жили без еды несколько недель, выполняя свои обязанности, и это звучало просто ужасно. Квентину хватило и того небольшого опыта, чтобы ему больше ни за что не захотелось участвовать в таких вот «соревнованиях» и устанавливать какие-то рекорды.

А потом произошла Катастрофа, и всё, что, как ему казалось, он знал о Хранителях, было стёрто подчистую. Гея, мать всего живого, помогала ему выжить все те пять лет в окружении лишь грязи, света и воды. Он стал походить на растения, которые вырастали там, куда он ступал.

Всё это время его не покидало чувство голода, но люди — удивительные существа, которые могут привыкнуть к чему угодно, стоит лишь немного подождать. Боль, съедающая его изнутри, и вечно пустой желудок стали не чем иным, как фоновым шумом. Очень похоже на то, как вы перестаёте ощущать одежду на теле из-за её постоянного присутствия.

По правде сказать, он так долго жил без еды, что даже забыл о голоде. Такова была его жизнь, и всё. Он даже как-то не думал о том, что, пройдя через портал, он вновь сможет поесть, что довольно забавно, ведь, как может показаться, это единственное, о чём в первую очередь мечтает умирающий от голода человек. Пока Питер не открыл коробку с пиццей и Квентин не ощутил её аромат, он вообще не замечал, как сильно голоден.

Судьба оказалась поистине милостивой к нему, он попал в совершенно другую Вселенную… где каким-то образом тоже была пицца. Он бы прослезился от счастья, если бы не отвлёкся так на свой изнывающий желудок, который пять лет представлял собой пустующую пещеру. Первый кусочек пиццы он смаковал так, словно это была амброзия, а на оставшиеся две коробки накинулся с завидным остервенением. Он понимал, что ведёт себя ужасно некрасиво, но не мог себя контролировать, да и никто из этих милых незнакомцев не сказал ему по этому поводу ни слова.

Он не должен пользоваться тем, что они закрывают на его поведение глаза, ведь он единственный представитель своей Вселенной. Да, он не только Архимаг и Избранный Геей, он её представитель. Поступать так, чтобы ей было за него стыдно, для него, естественно, неприемлемо, и всё же он ничего не может с собой поделать.

Он съедает целую коробку пиццы в одиночку и останавливается только тогда, когда чувствует тяжесть в желудке. Ему остаётся только надеяться на то, что изнуряющий голод, заставляющий его вести себя, как животное, рано или поздно отступит. Квентин до ужаса не хочет быть рабом своих низменных желаний, он должен быть ярким примером для подражания, а не тем, кем он стал.

Он встряхивает головой, отгоняя эти мысли прочь. Это ещё в нём говорит алкоголь. Он не должен сдаваться, его ждёт целый мир новых открытий. Мир пиццы, дружелюбных богов и храбрых детей, готовых пожертвовать своей жизнью или же просто прийти на помощь незнакомцу.

Квентин вытаскивает телефон, который дал ему Тони, и видит сообщение, пришедшее от его же создателя:

Эй, Квент, Сэм прислал нам просто прелестное доказательство того, что ты был посвящён в наши ряды. Раз уж ты теперь один из нас, я осмелился поделиться твоим номером с остальной частью команды.

Как только он дочитывает это сообщение, на экране тут же появляется другое: на этот раз фотография, на которой изображены Тони и Питер, тесно прижимающиеся друг к другу, чтобы поместиться в кадре, они оба показывают ему «класс» и широко улыбаются, подпись к фото гласит: «Старк одобрил, добро пожаловать в команду». Квентин растягивает губы в улыбке.

Да, всё могло кончиться гораздо хуже, хорошо, что он попал сюда к этим замечательным людям.