Кто, чёрт возьми, такой Бек(и)? (1/2)

— Чёрт, кто этот парень? — спрашивает Тони и, спотыкаясь, быстро подходит к Питеру, который удерживает бессознательное тело в своих руках. Питер поднимает на него взгляд, и сердце Тони замирает. Он не знает, как быстро он привыкнет к тому, что этот парнишка жив и здоров, но, чёрт возьми, сейчас он как никогда ему благодарен и рад.

— Эм, честно, не знаю, — отвечает Питер, пожимая плечами. — Он типа поймал меня своей магией? Не знаю… Он сказал, как его зовут: кхм, м-м, Бек? Да! Квентин Бек. Он сказал мне найти безопасное место и спрятаться, а потом улетел, а потом… вы знаете. — Он неопределённо машет рукой, как бы не желая вдаваться в подробности о произошедшем.

Тони моргает, переваривая услышанное, он уже почти забыл, как этот парнишка бормотал… бормочет и заикается, когда нервничает. Боже, как же он по нему скучал. Слава богу, он снова с ним.

Тони встряхивает головой, сосредотачиваясь на насущном, и оглядывается на мага. На того, что в сознании. Который скопировал его бородку и дал ему знак, пока к ним не ворвался загадочный мужчина. Он поднял указательный палец вверх, и Тони, как ему тогда показалось, понял, что значил этот жест. Он знал, что ему предстоит сделать, какую боль он причинит Пеппер и Морган.

Очевидно, этот жест значил кое-что ещё, может быть: «подожди». Не поймите Тони неправильно, это его обрадовало, чёрт возьми, конечно же, он рад, что ему не пришлось оставлять Пеппер растить Морган в одиночку, но что-то здесь не складывается. Он не спал ночами, обеспокоенно думая о выходе из положения и о том, почему же он остался в живых, а не разлетелся пеплом по ветру. Скорее всего, он был неотъемлемой частью какого-то плана, о котором Стрэндж просто не мог им рассказать.

Может, это как в одной из его теорий о путешествиях во времени, может, этот парень был перенесён к ним из другого века. Может, это был единственный способ связаться с Мерлином. Тони даже притворяться не будет, что представляет, какую роль играет магия в их Вселенной, да и не особо хочется вдаваться в подробности.

— Стрэндж, это один из твоих? — спрашивает Тони приближающегося к нему мага, чей плащ пафосно развевается даже без ветра. Вот уж показушник.

— Нет, — отвечает Стрэндж. — Я не понимаю, как он здесь оказался. Я просмотрел миллионы вариантов событий, я просмотрел их все, и ни в одном его не было. Это невозможно.

— Я всегда говорил, что магия тоже невозможна, но всё-таки она есть. — Пожимает плечами Тони.

— Нет, ты не понимаешь! — повышает голос Стрэндж, теряя терпение, хотя, казалось, его трудно вывести из себя в какой бы то ни было ситуации. Внутри Тони зарождается беспокойство: как же такой до зубного скрежета стойкий человек вдруг так вспыхнул. — В том будущем, которое я запустил? Ты был обречён. — Тони это знал, честно говоря, уже очень давно… но чтобы кто-то подтвердил это на словах? Это совсем другое. — Один-единственный способ победить — это отдать перчатку тебе. Я специально выбрал именно этот вариант, потому что другого способа не было. Кто это такой? Он не должен… не может быть здесь. Его аура совершенно другая, она как будто прямо противоположна моей. Я был в разных измерениях, сражался с древними полубогами и другими существами, которых вы даже представить себе не можете. Но этот человек? Он отличается от них всех, он не похож ни на кого, с кем я встречался.

— Может, тебе нужно почаще выходить в люди, — совершенно без каких-либо эмоций шутит Тони. — Слушайте, кем бы и чем бы он ни был. Он только что спас наши задницы! Мою в частности, так что можем мы хотя бы на секунду проявить уважение? Взгляните на него, он в отключке, мне кажется, он не представляет нам сильной угрозы.

Стрэндж неохотно соглашается, кивая, но по нему видно, что он всё равно потом со всем разберётся. Его «внутренний» доктор даёт о себе знать, когда он подходит к лежащему на коленях Питера мужчине. По своей профессиональной привычке он тут же рассказывает о своих наблюдениях, как и во время работы хирургом:

— Сильное, но неустойчивое сердцебиение, вероятно, из-за шока. Зрачки реагируют на свет, признаков сотрясения нет, тело тёплое, явных признаков наружного кровотечения нет, но нельзя исключать внутреннее. — Стрэндж прекращает свою импровизированную медицинскую экспертизу и переключается на магические знания.

Он произносит заклинание, чтобы проверить не повреждены ли чакры волшебника, и изумляется, не обнаружив ни одной. Практически у всех людей-магов есть чакры и каналы, пронизывающие всё тело, чтобы облегчить использование магии, но у этого человека ничего этого нет.

Нахмурившись, он использует другое заклинание, чтобы посмотреть активную магию мужчины, и вновь с удивлением обнаруживает, что абсолютно всё его тело начинает очень слабо светиться. Стрэндж и раньше встречался с существами, созданными из чистой магической энергии, похожих на Дормамму, но их организмы не предназначены для длительного существования в подобных условиях.

Есть вероятность, что это один из Целестиалов, но они настолько редки, что такой уникальный человек, как этот незнакомец, был бы хорошо известен магическому сообществу. Уже одна только аура беспокоит Стрэнджа, на неё едва ли не больно смотреть. Это как картинка, на которой нельзя сфокусироваться, как бы ты ни пытался приглядеться.

Стрэндж не любит сюрпризы, и сейчас Тони прав. Если бы не этот незнакомец, он бы нёс тяжкий груз вины за смерть Тони до конца своих дней. Он знает, что сделал всё правильно, он бы не поменял своего решения, если бы ему пришлось проходить через всё это заново, но он рад, что в конечном итоге выбор был сделан за него.

Наконец, они приходят к единому мнению: перенести мага с остальными Мстителями на одну из секретных баз Тони, о существовании которых никто не должен знать, но Стрэндж и Вонг ответственно стоят на страже. Некоторые жители Ваканды решают с помощью волшебников вернуться домой, но большая часть героев хочет остаться и поблагодарить загадочного мужчину, когда тот очнётся.

***

Настойчивый писк медленно пробуждает спящего мужчину. Его устойчивый ритм проникает в смутные сны и возвращает в сознание. Как только Квентин чуть-чуть приходит в себя, он слышит приглушённые незнакомые голоса. Он не может разобрать слов: ещё не до конца проснулся, но не чувствует никакого страха, его сердце бьётся ровно. Гея не позволила бы ему спать, если бы он был в опасности.

Резкая мысль о том, что он не чувствует связи с Геей, приводит его в состояние диссонанса. Его словно громом поражает: он ничего не ощущает. Ни успокаивающего тепла, ни любви. Потому что она ушла, ушла, ушла, ушла.

Размеренный писк набирает обороты, Квентина захлёстывает паника. Как он мог забыть? Свет Геи, который сопровождал его всю жизнь, покинул его навсегда. Навсегда. Звуки вокруг него становятся громче, и даже без покровительства матери он знает, что ему надо открыть глаза.

В комнате трое незнакомых Квентину мужчин, они все смотрят на него с разным выражением во взгляде: встревоженно (лысый мужчина в обычной одежде), обеспокоенно (мужчина, облачённый в одежды древних Архимагов) и грустно, с пониманием (мужчина в красно-золотом костюме, который прилегает к его телу, словно вторая кожа).

Они что-то ему говорят, задают какие-то вопросы, но он их не понимает. Двое из них стоят рядом с ним так близко, слишком близко. Квентин вжимается спиной в кровать. Он судорожно осматривает комнату, пытаясь понять, где он.

Комната чиста, бела и полна различных устройств. Это, вроде, не изолятор и не комната пыток. Кажется, это одна из больниц, какие были и у него дома.

Дома.

У него нет дома, не будет ещё много лет. Говорят, дом там, где твоё сердце, но какой же дом без неё? У него вообще когда-нибудь появится дом? Или же он будет обречён скитаться по этому миру в одиночестве, не имея при себе ничего, кроме леденящей пустоты в груди, там, где когда-то было его сердце?

В его голове роятся мысли, сменяя друг друга каждую секунду. Пройти через портал означало получить второй шанс, его жизнь должна была стать лучше… но он бы охотно предпочёл бродить по своему пустынному миру с ней до конца своих дней, нежели жить вот так.

Он не знал, каково ему будет. Каково ему будет, когда она уйдёт. Не просто уйдёт, а умрёт, никогда не вернётся, никогда не переродится. Это неправильно, это противоречит всему, ради чего он жил и сражался, но теперь он здесь. Без неё.

Краем глаза он улавливает движение: кто-то протягивает к нему длиннопалую ладонь, и он действует на чистых инстинктах. Квентин неуклюже вскакивает с кровати и забивается в угол, выставляя перед собой ладони, защищаясь. Он призывает их с Геей силы — больше не их, она же ушла, — но ничего не происходит.

Конечно, ничего не происходит, он ничто без её света. Он опускает взгляд на свои ладони, в которых когда-то заключалась огромная сила и которые теперь представляют собой лишь кости, обтянутые кожей. И в этот момент Квентин замечает, что его правая рука, та самая, на которую он надел тогда перчатку, забинтована, а на нём самом нет его костюма, он облачён в какое-то тонкое одеяние, едва доходящее ему до колен.

Он начинает задыхаться, когда его осеняет, поражает словно молнией, что его прежняя жизнь кончена. Почему он должен был носить одеяние Архимага, Хранителя, если именно он привёл её к гибели? И другой такой больше не будет, их мир разрушен, и никто об этом даже не узнает.

Крик, раздавшийся где-то за дверьми палаты, вырывает его из водоворота мыслей в реальность. Квентин вскидывает взгляд: мужчина в железном костюме с кем-то — отсюда не разглядеть — спорит стоя в дверном проёме. Остальные о чём-то перешёптываются не сводя с него глаз.

— Надеюсь, ты прав, парень, — безо всякого энтузиазма отвечает герой в красно-золотых доспехах и отходит в сторону, являя взору Квентина тонкую маленькую фигурку.

Это лицо, он знает его. Панические шепотки в его голове наконец замолкают, когда он замечает хоть что-то знакомое в этом странном мире.

— Привет, эм, это я, Питер? Не знаю, помните ли вы меня, в смысле, это было безумие, мы были заняты, ну, вы понимаете, пытались не дать Таносу уничтожить Вселенную. Но… да, я решил, раз уж никто здесь вас не знает и вы никого не знаете, то, может, было бы неплохо увидеть кого-то знакомого, ну, по крайней мере, с кем вы уже хотя бы парой фраз перебросились, верно?

Ледяная когтистая лапа, сжимающая его сердце с того момента, как он открыл глаза, ослабляет хватку. Как можно паниковать, когда этот парнишка взахлёб вещает ему что-то со скоростью тысяча слов в минуту. Такой неловкий, взволнованный и настоящий. За время своего рассказа парень медленно подошёл к нему ближе, так и не прервавшись, словно Квентин — испуганный пёс, который может укусить или сбежать, если его напугать ещё больше.

В принципе так и есть.

— Да, я очень испугался, когда… очнулся? Вернулся? Вернулся к этой жизни, не знаю, мне до сих пор не по себе, если честно. Но… это было страшно. Я ужасно испугался, когда открыл глаза и оказался на странной планете среди сотен незнакомцев вокруг.

Питер рассмеялся.

— Ха! Странный незнакомец! Вы поняли, да? Ах, нет, конечно, нет. — Питер неловко почесал затылок, скрывая смущение от неудачной шутки. — Но, кхм, да, в любом случае с нами мистер Стрэндж, и хоть я его не очень хорошо знаю… Конечно, откуда мне вообще знать какого-нибудь великого волшебника…

— Верховного Мага, — со вздохом исправляет его Стрэндж так, словно ему часто приходится это делать.