Райская птица (2/2)

Неужели чувствовал то же самое? Тэхён знал, что его ощущения перечат законам племени, но если Ивари тоже жалел это неразумное существо, то, может, всё не так плохо?

— Сейчас — нет. Но сделают это позже, после того, как используют по назначению, — и вдруг улыбнулся так, что стало не по себе. — Попрошу у старейшины самолично распороть его чрево.

Глаза Ивари наполнились предвкушением, и Тэхён увидел, какую жажду крови прячет его обманчиво спокойный взгляд. А стоило лишь обернуться и посмотреть на остальных… Особенно на старших.

Но Тэхён больше не мог смотреть ни на что. Его разрывало на части, бросая из крайности в крайность. Дай этому чужаку волю, и он разорвёт их всех без единого промедления. Такова его судьба: быть пойманным и дать амазонкам новое поколение. Это необходимо. Это нормально и закономерно. Старый шаман об этом с детства говорил. Без альф, как бы жутко это ни звучало, им не выжить…

Только вряд ли этот альфа доживёт до рассвета с такими травмами… Тэхён видел, как кровь без остановки стекает из ран к ногам, смешиваясь с болотом под стопами. Впрочем, выход данной проблеме нашёл сам старейшина. В один из моментов он достал из костра раскалённую на одном конце древесину и с холодным равнодушием приложил к большой рваной ране на груди. Слишком ценный ресурс, чтобы дать умереть ему раньше времени. Далее Тэхён не видел, но чётко слышал. Он рванул прочь из толпы амазонок, сам не заметив своего порыва, а крик альфы застыл в ушах, отдаваясь болезненным трепыханием под рёбрами. Невыносимо захотелось уйти от этого места подальше. Подальше от боли, подальше от страданий и всеобщему безумию. Он надеялся, что старик Мо, с которым он делил жилище и за которым по традиции ухаживал, на месте, но ощутил укол разочарования — будучи старым и немощным, Мо тоже вышел посмотреть на то, как издеваются над живым существом.

ᚼᚼᚼ</p>

Обитая в совершенно дикой местности, амазонки научились умело использовать ресурс, который давала богатая природа джунглей. Из камня и твёрдого дерева они мастерили оружие, из волокон хенекена выплетали корзины, верёвки и сети. Металл был редким явлением и ценился более высоко. Из него делали наконечники для стрел и копьев, украшения и предметы защиты. Ножи и прочие острые предметы, используемые в собирательстве и сборе урожая, делали из костей животных или бамбука. До этого момента также научились изготавливать качественную прочную ткань, используя в быту и для пошива одежды. У амазонок было всё необходимое для выживания и защиты, и если чего-то не хватало, выход находился очень быстро благодаря изобретательности и смекалке. Даже сейчас самая главная потребность, без которой возрастала угроза полному исчезновению рода, сидела запертая в непроницаемой тесной тюрьме, которую уже и не надеялись использовать по назначению.

Тэхён плохо спал. Практически и не спал вовсе, всю ночь затачивая наконечники для стрел своего лука. Рано утром, принеся Мо еду, он был сам не свой, и даже старику трудно было не заметить такие перемены в настроении.

— То, что он предстал перед тобой в уязвлённом виде, не значит, что он не убьёт тебя при первой возможности, — вымолвил тот надсадным голосом, пережёвывая фрукты и перетёртые орехи. Мо говорил редко, но каждое сказанное им слово имело особый вес и иногда влияло на разум сильнее, чем речь старейшины.

— Я думаю, издеваться над ним — неправильно.

— Это справедливая кара за все содеянные грехи его сородичей.

Судьба у Мо была тяжёлая. Амазонки подобрали его одичавившим ребёнком с клеймом от раскалённого металла на шее — это значило, что его держали в плену длительное время. Ему дали кров и еду, обезопасили и нашли занятие, чтобы оправился. Только через двадцать с лишним лет, когда к нему вернулась способность говорить, он рассказал о всех тех ужасах, что пережил. И если у старших рассказ не вызвал никакого удивления, то Тэхён, которому всё это пересказывали, замирал от ужаса каждый раз. Альф не останавливал ни возраст, ни не сформировавшееся тело, ни мольбы. Маленького омегу насиловали, оставляли голодать на длительный период времени, давали воду взамен на согласие, измывались и изводили до помутнения рассудка. В истории племени амазонок Мо — единственный спасшийся и выживший после издевательств альф. Он не был амазонкой до того, как его нашли, но обладал ненавистью намного большей, чем кто-либо другой в этом племени. Альфы, руководствуясь звериной жестокостью, разрушили его поселение, с особой ненавистью убили близких и родных, сжигали живьём всех, кто сопротивлялся, а тех, кого удавалось поймать, забирали с собой, обрекая на адские мучения и страдания.

— А вдруг он ещё не успел причинить вреда кому-то?

— Но почему тогда он оказался рядом?

Может быть, случайность? — хотелось верить Тэхёну. Его желание надеяться на лучшее удивляло даже самого себя. В ответ на угрюмое молчание Мо и сам посерьёзнел.

— У них нет ни сердца, ни души. У них только голод. Зверский голод на омег. Лучше умереть от самой страшной болезни и самого мучительного яда, чем встретить одного из них и потерпеть поражение. Ты должен быть осторожен и прекратить думать, что все обладают такими чистыми качествами, как и ты.

Не секрет, что мягкотелость Тэхёна часто играла против него. Она была его единственным, но весомым слабым местом. Это выяснила и та самая нападавшая рысь много лет назад. Она только-только дала потомство, и поэтому Тэхён до последнего старался разойтись с ней по-мирному. Однако нет. Сразить кровожадного хищника, оберегающего свою территорию до последней капли крови, удалось, но жизнь самого Тэхёна повисла на волоске.

Такая же история может быть и с этим альфой. Если судьба племени зависит от жизни этого чужака, то Тэхён самолично перережет ему глотку.

Было ли это утешением для самого себя? Кратковременным и слабым. Но душевные метания лишили всех сил, и нужно было хоть что-то. Хоть какая-то правильная мысль.

ᚼᚼᚼ</p>

Ритуал сношения назначили на конец текущего семидневного цикла, поскольку пойманный альфа был очень истощён и требовал времени на восстановление. Какой прок с полутрупа? За ним ухаживали: подлечили, накормили, но оставили на привязи и взаперти, не особо заботясь об удобствах. Всё, что от него требовалось — хорошая выдержка и продуктивность. Чем плодовитее будет, тем лучше для него. В противном случае его будут мучить до последнего, пока не испустит прощальный дух. По своей природе альфы жаждут близости с противоположным полом, но здесь он вряд ли ощутит наслаждение. Боль, жестокость и унижение — вот что его ожидает. Тэхён никогда не видел ритуала, никогда ещё не исполнял священный долг, но об этом знал наверняка. И если он желал невинному (?) существу добра, то уповал на его скорую смерть, потому что дальнейшая его судьба будет напоминать ад. Амазонки настолько сильно стремились продлить род, насколько сильно жаждали мучительной смерти своему врагу. Несомненно, возмездие будет страшным.

Как интересно природа всё обернула.

В один из дней очередь принести еду пленнику подошла к Тэхёну, и тот, едва преуспев в подавлении неправильных чувств, опять потерял голову от собственных разногласий. Разбитый и сломленный вид хищника никак не должен был затронуть сердце, особенно после того, как Тэхён дал себе клятву быть стойким к боли врага, однако опять заныло где-то под рёбрами. Альфа выглядел скверно. Казалось, что вторжение в его тюрьму никак на него не повлияло, но он вздрогнул, как только Тэхён сделал первый шаг.

Альфу по-прежнему оставили без одежды, а канат, перетягивающий обе ноги и прикреплённый другим концом к перекладине, держал существо на коротком поводке. У него практически не оставалось свободного пространства, чтобы сдвинуться. Безопасность омег — превыше всего, но это было лишнее. Тэхён оставил дверь открытой, чтобы свет разбавил гнетущую тьму в сырой душной хижине, и без резких движений приблизился на ещё один шаг, оказываясь совсем близко.

— Я тебя не обижу, — произнёс Тэхён тихо и осторожно. Стоило вообще с ним говорить? Понимал ли чужак его речь? Даже если нет, то мягкий тон должен немного успокоить. Пленнику полагалось жаренное на костре мясо, кокосовое молоко, немного фруктов и отвар из трав, которые подавляли доминантный запах и возможность влиять на разум омег. Впрочем, амазонки давно не были падки на такие фокусы. С детства им всем полагалась процедура выжигания восприимчивых к феромонам альф рецепторов, таким образом чувствительность к запахам оставалась, а вот возможность ощутить на себе чьё-то влияние исчезало навсегда. Свой запах во избежание преследований они тоже научились подавлять с помощью самоконтроля и смеси некоторых трав.

Тэхён заметил, что тело альфы было покрыто испариной, словно тот страдал от жара. Вполне возможно, учитывая то, через что он прошёл. Он крепко прижимал связанные руки к себе, пытаясь то ли защититься, то ли согреться, то ли унять боль. На коже проступили кровоподтёки и синяки, а места вокруг серьёзных ран покраснели от воспаления. Самую большую на груди целитель обработал заживляющей мазью и перевязал тканью. Вопреки всему, альфа не набросился на еду, как полагается голодным зверям. Даже не взглянул, когда Тэхён поставил деревянную посудину возле его лица. Не найдя в посетителе потенциальной опасности, даже в некотором роде расслабился и прикрыл измученно глаза. Захотелось его погладить, что ли. Животные ведь любят ласку. Просто нужно дать им время, чтобы привыкли.

— Тебе не следовало нарушать наши границы, — Тэхён не знал, зачем говорил это. Просто ощущал потребность объяснить. Даже может… извиниться? В конце концов, он человек. А людям свойственно ощущать вину и угрызения совести.

Оставив рядом глубокую глиняную тарелку с питьём, он поднялся и вышел, заперев за собой дверь. Если надеялся, что полегчает, то нет. Посидев немного в хижине и потратив все силы на самобичевание, всё же достал свёрток толстой ткани, взял заживляющую мазь и прихватил ёмкость для воды.

День протекал в обычном темпе. Большинство братьев отправились к реке купаться, а Хинто, пока Тэхён дежурил возле альфы, дал обещание позаботиться о Мо. Лучше было бы вообще не поднимать старика с лежака, но тот упрямился и капризничал, грозясь двигаться до тех пор, пока ноги не откажут. Тем лучше для Тэхёна, чья сердобольность теперь не особо попадалась на глаза. Он вернулся в деревянную тюрьму как раз к тому моменту, как альфа должен был закончить есть, но вместо этого увидел совершенно нетронутое мясо и наполовину пустую емкость с молоком. Фрукты и отвар тоже оставались целыми. Сам чужак лежал на том же месте в той же позе. Вздохнув, Тэхён отложил мазь и набранную уже чистую воду, затем расправил ткань и без резких движений укрыл уязвимого и беззащитного в своей наготе альфу. Тот среагировал мгновенным пристальным взглядом, словно тоже обалдел от невиданной доброты. Тэхёну показалось это забавным. Во всей этой новой ситуации он ощущал ужас и интерес одновременно.

— Говорю же, я тебя не обижу, — повторил спокойно, всё больше склоняясь к тому, что альфа не понимает его языка. — Я помогу тебе. Обещаю, больно не будет.

Он взял небольшой кусок ткани и смочил в воде. Аккуратно и осторожно приблизил к лицу чужака, который в свою очередь насторожился и притих, и, помедлив, легонько дотронулся до скрытого влажными волосами лба. Альфа не ушёл от касания (было бы куда), но по-прежнему оставался очень напряжённым. Мягкими движениями Тэхён стёр с кожи лица пот и грязь, в некоторых местах убрал багровые разводы. Пленник действительно был очень горячим, и очередной раз, когда Тэхён смочил ткань в холодной проточной воде и дотронулся до лба уже более уверенно, альфа выдохнул и положил голову обратно на землю, обессиленно прикрыв глаза. Тэхёну показалось, что прохлада была для него приятной.

— Потерпи немного, — тихо шептал Тэхён, медленно переходя от лица к шее, потом к плечам, груди, животу. Альфа не сопротивлялся, зависнув в каком-то болезненном смирении. Не нарушать его личные границы Тэхён решил сам для себя. Накинув обратно ткань на чистую часть тела, он переместился к ногам, оголив только до середины бёдер. Боевых ран там тоже было предостаточно, к счастью, не смертельных. Тэхёну становилось дурно, как только он вспоминал, с каким остервенением его племя пыталось причинить чужаку боль. И даже его сверстники, которые альф ни разу в глаза не видели. В конце концов, некому больше было проявлять сочувствие к этому существу. Вот это и пугало — ощущать не одно и то же со своими братьями.

После своеобразного купания он обработал мазью все до наименьшей раны. Ну и оставалась еда. С этим тоже пришлось помедлить. Неуверенными движениями Тэхён разделил мясо на мелкие кусочки и поднёс один из них ко рту пленника.

— Тебе нужны силы, — после длительного бездействия попросил Тэхён, подпихивая мясо практически под нос. Альфа не сразу, но всё же разомкнул сухие разбитые губы, принимая еду и не сводя пристального взгляда. Тэхён бы возрадовался контакту, если бы не обречённость, сопровождающая каждый вдох и выдох этого существа. — Вот так, молодец, — ласковый тон и правда действовал на альфу положительно. Он хотя бы не дёргался. И кто сказал, что он злобный и кровожадный? Совсем нет.

— Ты меня понимаешь? Кивни, если да, — понадеялся Тэхён, подавая ещё один кусочек мяса. Альфа медленно жевал, не особо обращая внимание на слова. Значит, не понимал.

Тэхён позволил себе понаблюдать за диковинкой. Так необычно… То есть, они

действительно не отличались от них. Человек, только без человечности, разума и сознания. С простым набором природных механизмов. Лезть к его волосам было не самой лучшей идеей, но не потому, что альфа тут же притих и насторожился по новой, ощутив новые посягательства на его личное пространство, а потому, что позади невесть откуда взялся Ивари.

Тэхён медленно убрал руку, не оборачиваясь, ощутив затылком его присутствие.

— Что ты делаешь? — за спиной заискрило недовольство. Кровный брат стоял в узких дверях, перекрыв своей громоздкой фигурой свет.

— Помогаю ему поесть. Он не может сам, — Тэхён застыл в непонятном ожидании, прекрасно понимая, на что себя нарёк.

— Пасть у него не разодранная, — подметил совершенно точно.

Но Тэхён упрямо не собирался уступать. Зная, что его поведение может вызвать обратную реакцию, он поднёс к губам пленника воду. Скрываться не имеет смысла.

Ивари всё ещё наблюдал за ним некоторое время, застыв в своём любопытстве, склонив голову набок. Тэхён продолжал делать всё спокойно, словно его поведение не выходит за рамки, но рука нервно дрогнула и, кажется, даже альфа заметил напряжение.

— Старик Мо искал тебя. Видать, волнуется о чём-то, — догадался Ивари уже сам. — Как наиграешься, выходи, — и ушёл.

Но дышать легче не стало. Мысли в голове опять потяжелели. Тэхён засмотрелся в глаза альфы, который не отказался от питья и небольшими глотками осушал посудину.

Глоток доброты перед плахой. Наверное, нужно на этом остановиться. Дальше будет только хуже.