18.11 (1/1)

Grandson – Despicable– Ята-чан, Фушими-кун! Какого черта вы там мерзнете? А ну живо в бар!Обладающий пламенем Красного Клана способен сам себя согреть, ну да и ладно. Но какой, к дьяволу, бар? Мою рожу сейчас только на свет выставлять не хватало.– Ээээ… Кусанаги-сан? – даже Мисаки не загорелся энтузиазмом. Пусть несколько минут назад сам звал, но это было скорее попыткой впихнуть лишний кирпич в разваливающийся разговор, чем приглашением. – Вам Анна сказала?И зачем ей это? Если она и сама знает, в чем дело, то должна бы понимать, что мне сейчас малость не до посиделок в кругу ненавистников. Или же… Черт, она ведь не издевается? Да и сама вряд ли в восторге оттого, что вскоре произойдет. Пусть этот феномен и остается для меня загадкой, но все же в Хомре всем как-то удивительно не плевать друг на друга.– Вы все еще там? – голос бармена становился раздраженным, а это всегда было дурным знаком.– Это лишнее, я уже ухожу, – слова выползали тяжелее, чем того хотелось бы.– Еще чего. Раз уж ты впервые за три года сюда пожаловал, так просто мы тебя не выпустим, – о боги, да зачем оно ему? Он рад мне не меньше, чем любой из красных. Или же Анна настояла? – Ята-чан, тащи его сюда!Мисаки пересилил себя и попытался улыбнуться. Видит же, что что-то не так, что я не в лучшем настроении. Он может представить, каких усилий мне стоило заявиться сюда и чувствует, насколько хрупка эта грань. Только о причинах не догадывается. Но, как ни странно, предпочитает не спрашивать. Черт, и с каких это пор он стал таким восприимчивым?– Ха, похоже, у нас нет выхода, – он грустно хмыкнул. – Ладно, пойдем уже.Сейчас бы развернуться и сбежать, не оглядываясь. Чтобы это злосчастное место осталось позади, чтобы выветрились из мыслей эти глаза…– Ага…А удалось только с послушной обреченностью поплестись за ним. Как и всегда… Ведь все, чего на самом деле хотелось в этой долбанной жизни, – просто видеть его перед собой. И куда бы его не потащило, всегда оставаться рядом и не отставать. Огрызаться, смотреть как на идиота, язвить, иногда игнорировать… и просто быть с ним.Ладно, проклятых хомровцев еще реально пережить. Но куда слезы засунуть, черт побери? Именно в такие моменты как никогда осознаешь всю прелесть длинной челки.Смутные очертания бара медленно, но настойчиво подплывали ко мне, лишний раз напоминая, что и в этот долбанный раз капитан оказался прав, не советуя мне вылезать на улицу. Пусть его слова диктовались несколько иными соображениями, все же порой такое впечатление, что он действительно видит будущее, ха.Я тоже видел. Хоть и большую часть картинки будущим как таковым и не назовешь. Для меня, как и для всего, что я знаю, это довольно-таки далекое прошлое. Но для того единственного, чем я вообще когда-либо дорожил, – тошнотворно кошмарное будущее.Вот схватить бы его сейчас за плечи удерживать в настоящем, пока весь этот мир не лопнет от возмущения.Неумолимая дверь открылась, приглашая меня в давно позабытый хаос, пахнущий дымом и вином. Хомра без бара – уже не Хомра, ведь именно там члены пресловутого клана проводят львиную долю своего времени, упиваясь праздными деньками, изредка разбавляемыми разнообразными сомнительными приключениями.– А? Что? – Мисаки выглядел обескураженным, но испытавшим облегчение. – Где все?– Пошли к кому-то в номер, – объяснился Кусанаги-сан. – Фильм смотреть.Бар поприветствовал меня старыми добрыми стенами, которые, стыдно подумать, показались чуть ли не родными. Сколько длиннющих вечеров я мерил их вялым взглядом, мечтая поскорее выбраться из того пьяного дурдома, который царил вокруг. А теперь, выбравшись, готов чуть ли не умолять их пустить меня обратно. Так, будто и не уходил. Чтобы все те пары глупых глаз смотрели на меня по-прежнему, как на угрюмого зануду, но не как на предателя.И что за чушь? В Скипетре мне самое место с моим неотстирывающимся индивидуализмом, но Скипетр – не дом. Работа – это да, причем более чем сносная, но все же Хомра была чем-то вроде дома.И как же непривычно видеть его пустым, особенно вечером. Только за столиком в углу отстраненно сидит Анна – чуть менее унылая и чуть более миленькая, чем я. И все же мы в схожих ситуациях. Только тот, кто скоро исчезнет, для нее – один из Красного Клана, в котором и без того друзей хватает. Плюс – она уже потеряла своего самого дорогого человека и просто живет с этим. А мне это только предстоит.– Что будете? – поинтересовался бармен, которого совершеннолетие посетителей всегда волновало еще чуть меньше, чем контрабанда алкоголя.– Я не взял бумажник, – ведь суясь туда, где на меня смотрят волком все, кроме вечно раскованного Кусанаги-сана и вечно безразличной Анны, не ожидал, что мне станут предлагать выпить.– Не переживай, Ята-чан за тебя заплатит.– Эй, – возмущенный Ята-чан попытался пробить взглядом непробиваемую улыбку, но заведомо тщетно, и решил отыграться на мне: – Ладно, но только попробуй задолжать!– Это вряд ли. Даже если вычесть из всех твоих долгов мне эту выпивку, все равно не получится.– Ах так? – злится и улыбается. Черт, как же я по этому скучал. – А как же тот моральный ущерб, который ты мне нахерачил, Сару?Моральный ущерб? Ха. Ну, не переживай, тот, который ты мне скоро нанесешь, его с лихвой покроет. Лучше уж оставаться вечным должником, только вот выбирать мне чести не выпало.Тем временем бармен учуял горячую точку и решил по-своему разрулить ситуацию:– Ладно, раз у вас тут все так сложно, компенсирую долги обоих за счет заведения. Пойдет?А? В него, что ли, дух Тотсуки вселился? Что-то тут не то. Похоже, Анна ему все же сказала. Ведь Кусанаги Идзумо, которого я знаю, за бесплатно и воды умирающему не подаст. Еще и выпер остальных – понятное дело, что хомровцы сами пьянку киношке не предпочтут, а тем, кто удумает пить в номерах, точно не позавидуешь.Ошарашенный Мисаки уставился на него как на… Кусанаги-сана, который предлагает бесплатную выпивку, черт побери. И никаким другим аналогиям не передать этого взгляда.– Вы… с-серьезно?Но бармен решил ответить не словом, а делом, и подался в винный подвал, который мнил истинным святилищем и хранил там лишь свои самые обожаемые экземпляры. Мы пораженно переглянулись, застыв в ожидании чуда. Впрочем, сам я себя пораженным не чувствовал. Щедрость Кусанаги-сана – это, безусловно, тот еще подарок, вот только его повод оставляет желать лучшего.– Э? Ты чего? – он ни с того ни сего уставился на меня.– Что опять?– Твои глаза.А, вот же черт. По привычке убрал с глаз назойливую челку, напрочь позабыв о ее великой цели.– Что уже с ними не так? – попытался разыграть болвана, вдруг поможет.– Они… это… красные очень.– Краснее, чем у Анны? – пусть в первую очередь и не совсем Анна вспомнилась.– Да нет же, придурок! – а потом, видимо, вспомнил, в каком странном расположении духа я был пару минут назад и заткнулся. Слишком резко и слишком очевидно, черт. Но я все же предпочту ?не заметить?.– Много работаю, мало сплю, – надо же, выкрутился. – Конечно, Мисаки-то откуда знать?– И сдался тебе этот долбанный Скипетр? – даже не взъелся за шпильку, впечатляет. – Ты же там себя вконец загонишь!– Сейчас я здесь, нет? – вот и я тоже решил отползти от очередной вечной темы. – И… давай не будем об этом.В такие моменты можно и сдаться. Пусть мы и не особенно склонны разговаривать без споров (и предыдущий разговор, точнее его попытка, стал наглядным тому подтверждением), нам не так уж и долго осталось. Могу ведь попытаться хоть после одной нашей встречи не оставить грузного осадка обиды.– Ладно, – удивлен, но приятно. Это радует. – Раз уж Кусанаги-сан покрыл все наши долги, постараемся не наживать новых?Я, удивившись не меньше, тупо уставился на него и неуверенно кивнул. Потом, осознав, насколько нелепо это, должно быть, смотрится, попытался прихлопнуть в зародыше неуместно выползающую улыбку, но опоздал. Мисаки заметил ее раньше и с помощью собственной раздул до состояния глупого непрекращающегося смеха, для которого, по сути, и причины не было.И как раз в этот момент угораздило вернуться Кусанаги-сана с внушительной бутылкой в руках и постной физиономией на лице, прекрасно осознающем причину банкета. Глядя на него, я и сам невольно стукнулся мыслями о надвигающееся ?воспоминание?, но даже этому было не остановить внезапно нахлынувшую легкость. Черт, какое же это старое, давно покрывшееся пылью настроение, толком и не вылезавшее наружу последние несколько лет.

Недоумевающий бармен надолго моргнул, ведь то, что он наблюдал, выглядело не более реалистично, чем, скажем, лейтенант в остроконечной шляпе (и все же ему надо было это видеть). Но даже с открытием глаз ничего не изменилось: да, Фушими-кун и Ята-чан сидят за его стойкой и ржут как ненормальные, и да, он не переместился на четыре года в прошлое, о чем свидетельствует хотя бы мой долбанный синий плащ.Коварное чувство реальности поспешило задеть и меня, вынудив снова наткнуться глазами на причину и смеха, и слез, и вообще всего, что я только способен испытывать к другому человеку.

А он как смотрел… Ох, черт. Сердце забилось как сдуревшее, а воздух забыл, что им кто-то должен дышать, и растерянно сбежал. Сколько восторга и сколько тепла было в этих глазах, сколько кричащих чувств, вырвавшихся наконец-то из паутины времени…Проклятие, Мисаки, как же я скучал.Обычные люди после таких взглядов лезут обниматься, но вряд ли двух сверхъестественных идиотов из враждующих кланов, между которыми всегда какая-то странная чепуха творилась, назовешь обычными. Вместо этого они предпочли тактично друг от друга отвернуться и сдуть с лиц последние остатки улыбок.Вместе с тем Кусанаги-сан уже успел свыкнуться со всей этой несуразицей и сам засветился чем-то непонятным, но явно радостным.– Эта бутылка старше нас троих, вместе взятых, – воодушевленно констатировал он, открывая неоспоримое сокровище, которому уготовлена участь стать моим первым легальным алкоголем. Не особо почетно, но вино не сопротивлялось. – Так что отнеситесь с должным уважением.– А вы, что, не будете?– Нет уж, она ваша, – весьма неосмотрительно, такими темпами даже Мисаки что-то заподозрит. – Я к остальным. Анна, ты со мной?Пустое лицо безразлично кивнуло. Она и раньше не отличалась эмоциональностью, а теперь и вовсе ходячим манекеном стала. Ее убила смерть Микото, и никакой другой потере уже не причинить ей боль. Но она знает. И знает, что знаю я.Ну, прекрасно! Нашли момент, черт. Мы же теперь взглянуть друг на друга не рискнем, не то, чтобы заговорить.– Кусанаги…сан… – две умоляющих пары глаз вцепились в единственную разрядку обстановки, которой, впрочем не было до них дела.И когда спасительный Кусанаги-сан вместе с угрюмой Анной ушли, опять повисла крайне неловкая тишина. И угораздило же его запереть пьяную банду в скромном гостиничном номере, чтобы оставить двоих и бутылку вина наедине во внушительном баре. Проклятие, эта непостижимая логика меня пугает.Этой атмосферой можно было бы задушить с десяток котят, но два идиота оставались невредимы. И дьявол знает сколько бы еще просидели, если бы мой несовершеннолетний собутыльник не вспомнил о вине.Пока разливал, надо отдать ему должное, так и не спешил переводить взгляд на меня, да и я предпочел отстраненно пялиться на напитки на полках, о стоимости которых лучше не думать. Но надо же было думать хоть о чем-то, кроме…– Ну, давай за твои двадцать, что ли, – …Мисаки, который все еще здесь и все еще трезвый. Странно, ведь обычно к этому времени суток одна половина хомровцев уже орет что-то невнятное, а вторая ползает где-то рядом. – С легким торможением, но как уж есть… Кампай!Я молча поднял бокал и все же не мог не взглянуть на того, кто пьет в мою честь. Внезапно, но приятно же, черт побери. Задерживать на нем взгляд дольше положенного не рискнул, но все же краем глаза заметил, как тот вдруг тихо рассмеялся. И не поперхнулся, надо же.– И когда до тебя дошло? – с довольным ехидством пробормотал он скорее бокалу, чем мне.Я застыл, пытаясь вразумить, о чем речь. Нет, Анна ведь не могла… Да и на вид не похоже, что он знает, но… Черт, а ведь не стал мне задавать лишних вопросов, хоть и прекрасно понимал, что я не в себе, а такое он обычно мимо внимания не пропускает… Нет-нет-нет, он все же заметил, что что-то не так… Да и Зельман говорил, что не догадывался ни о чем, и только те мои слова показались ему намеком, но я ведь еще ничего не говорил…Стоп, или же……О боги, да как вообще можно быть таким тугодумом?– За мгновение до того, как Скипетр налетел с поздравлениями.– Хах, забыть о дне рождения? – черт, понятно ведь, о чем он! А я сразу всякую хрень предполагать начинаю… – Да чем у тебя голова забита?– Лучше не спрашивай, – вот это уж точно.– Скрытный какой, мать твою, – ох, тебе же от этой скрытности и лучше, поверь. – А подарили хоть что?– Сервиз.– Тьфу, банальщина.– Ага. К тому же, синяя.Тот, кто сам эту банальщину чуть не разбил, ни о чем не подозревая, захихикал в бокал. В моем же вина оставалось чуть больше, и я решил это исправить. Красная кисло-сладкая жидкость не замедлила подкинуть неуместные воспоминания, которые пришлось силой воли выпирать из мыслей, но какая же там воля?– А… помимо Скипетра поздравлял кто?– Ты, – причем в двух экземплярах.– И все? – а ведь доволен же, как бы ни пытался это скрыть. Я кивнул, чем еще больше его воодушевил. – Да ладно, – от счастья глотнул слишком много и тут же пожалел. – Только не говори мне, что ты кроме клана ни с кем не общаешься?– Ну, вот с тобой общаюсь, – все же не упустил шанс потешить его гордость, пусть порадуется, что он у меня единственный. И в скольких же смыслах, черт…Бокал опустел быстрее, чем ожидалось. Проклятое вино очаровывало обманчивой сладостью, которая так легко пьется и так нешуточно ударяет в голову. Такое можно выпить и толком не заметить градуса в манящем вкусе, но тот уже успеет пробраться в кровь и тех еще дел натворить. Проклятие, все же Кусанаги-сан мастер своего дела.А вот Мисаки со своим давно уже справился, только меня дожидался. И за какими же демонами? И теперь он схватил за горлышко темно-красное коварство и снова наполнил бокалы. Но не пьет. Ждет. Ох уж эта наша маленькая традиция…– Кампай? – неуверенно протянул я, приподняв бокал, хоть и знаю, что, в отличие от всех нормальных людей, одним ?кампай? он ограничиваться не привык.– Ну уж нет, – он многозначительно хмыкнул в ожидании речи позначительнее. Ладно бы еще сам дурью маялся, но требует ведь по очереди. И так со школы, о боги…– За кровь, – недолго думая, пробормотал я, ввергнув собутыльника в очевидное замешательство. Вот и нечего мне тосты доверять.– А повеселее ничего не придумал? – придумаешь тут… Когда эта зараза из вен сама мне рот открывает. – Ладно, за кровь, так за кровь. Кампай!– Кампай.Еще и чокнулись, черт. Потом сами оттого и опешили. Конечно, старым привычкам плевать и на время, и на обстоятельства. Что дешевое пиво, которое кое-как удавалось достать школьникам, что вино, которому больше полувека… Что первая совместная бутылка, что, возможно, последняя…– И как же ты праздновал? – надо же, тема еще не закрыта. И как мог праздновать день рождения тот, чьего единственного друга точно никуда не приглашали?– Соклановцы затеяли вечеринку. Но я оттуда сбежал еще до начала.– Ну ты, блин! – и только не надо тут делать вид, что удивлен. – Не, на мое совершеннолетие такая движуха будет, что вся Шидзуме… нет, весь Токио на дыбы встанет!От этих слов под ребрами предательски защемило: останется ли он еще здесь до того времени? Зельман крайним сроком назвал следующий Самайн, но разве он не помнит, праздновал ли двадцатилетие? Останься он хоть до июля, уже легче стало бы. Впрочем, о легкости речи вообще не идет, ведь тут каждый день на счету. Только и жду злополучного вопроса о картине.– И ты там тоже будешь, мать твою, Сарухико! Даже если твой Синий Король и эта женщина-цундэрэ прикажут спасать мир! Я сам припрусь в ваш Скипетр и силой вытащу тебя оттуда, понял?Проклятие… После таких слов хоть биться об стену, хоть рыдать. Да и к последнему я удивительно близок, что было бы более чем некстати, черт… Опять цепляться за челку? Глупо и заметно. Остается только смотреть в другую сторону и молить богов с демонами в придачу, чтобы очки сделали остальное дело.– Удачи-удачи, – благо, голос контролировать легче, чем лицо. – Лейтенант запрет тебя в камере хотя бы за то, что ты знаешь, как ее втайне называет Кусанаги-сан, а капитан будет отчитывать за нарушение общественного порядка, пока не заговорит насмерть.– Не, нахрен, – от прелестей Синего Клана его почти передернуло. – Микото-сан ведь однажды уже взорвал к чертям ваше логово, вот и я смогу! О, точно! А ты сможешь погнаться за мной и сказать, что типа преследуешь!Хах, да по его гениальным планам полночи фантазировать можно. А ведь когда-то я этим и маялся, бессонно втыкая в потолок. Пусть и я был еще глупее, и планы еще нелепее, но некоторые мысли не стареют. И какого дьявола смех, будучи противоположностью слез, не стирает их, а лишь мешает контролировать?– А если поймаю? – спать пока не собираюсь, но фантазия уже работает, чтоб ее.– Ой да ладно, и ежу понятно, что не поймаешь.– И с чего же ты так в этом уверен? – в моей голове все складывается несколько по-другому… и меняться не желает…– Серьезно, будешь спорить? Я всегда был ловчее тебя!– Неужели? – я бы сказал, что это уже дело принципа, будь у меня принципы. – В последний раз, когда мы дрались, все закончилось очевидной ничьей.– Да с тех пор уже почти год прошел! – возмущенно проорал он и со смехотворной гордостью добавил: – Ты и представить не можешь, насколько я стал сильнее!– О да, охотно верю, – я потянулся к бокалу, но к ужасающему разочарованию заметил, что он опять пустой.– Хочешь проверить? – и как в его глазах столько чертей уживается? Им там не тесно? Нет, вряд ли. Глаза ведь огромные… И блестящие…– Не особенно, но твоя настойчивость забавляет.– З-забавляет?! – хах, ну выводит его это слово, и все тут, всегда выводило. Впрочем, не потому ли я его произнес? – Не, это уже просто… Так, все, Фушими Сарухико, я приглашаю… тьфу ты, блин… вызываю тебя на дуэль!– Как скажешь, Мисаки.Новый прилив возмущения нешуточно взбудоражил чертей, и теперь они сами готовы были вылетать с глаз и стрелять в меня своими искрами. Ну, да и пусть, я все равно их люблю…– Да назови ты меня уже полным именем, сучара! – покрасневший от вина, от раздражения, да еще и от этого милого смущения, когда в самые неожиданные моменты слышит свое имя, которое терпеть не может… Как же я его обожаю…– С чего бы? Мне и это нравится.– Аррр, как же бесит!Залпом допивает бокал, который, как ни странно, продержался дольше моего. А он, похоже, всерьез загорелся этой ?дуэлью?. Черти из глаз смотрели пьяно и весело, из них так и сыпалось самоуверенно раздраженное предвкушение. Одни они сумели бы меня разбить, но было бы невежливо так легко проигрывать.– Ладно, и чем ты сражаться собираешься? – совесть у меня проснулась, что ли? Нет, она и не спала никогда. Как может спать то, чего в жизни не существовало? – У меня хоть меч с ножами всегда при себе.– Да я тебя и с вилкой повалю!– О, ну удачи, – и все же зачем-то осмотрелся в поисках вилок. Истинный мастер, как говорят, способен использовать в качестве оружия все, что на глаза попадется. Этот хоть мастерством не блещет, но от такого Мисаки можно ожидать всякого. – Но если со столовыми приборами Кусанаги-сана что-то случится, ты ведь понимаешь, что будет, да?Черти аж дернулись, представляя кару озлобленного бармена, но хозяин мигом схватил их за трусливые хвосты, не позволяя сбежать в такой ответственный момент.– …Я готов рискнуть!– Ха, – ой нет, мне его жалко. – Ладно-ладно, лови хоть ножи, что ли.Выхватил два из внутреннего кармана и запустил в него. Метательные ножи, конечно, не для рукопашного создавались, но я тут не склад ходячий. Применять их по назначению Мисаки не рискнет, а вот фехтует сносно. А к серебру Кусанаги-сана, и вправду, лучше не лезть.– Эй, а по-человечески подать не мог?!Да ну тебя. В этом же все веселье. К тому же, кем бы я был, не умей как следует целиться? Да и скорее горло себе перережу, чем наврежу тебе.– Извини, просто недавно слышал, что кто-то здесь очень ловкий, – что он морочится, поймал же.– Ну, Сару!Несчастные два бокала обычно так себя не проявляют. На вкус эта прелесть крепкой не показалась, но кровь уже рехнулась. Что за хрень он нам туда подлил?Мисаки налетел с ножом, целясь в правое плечо. Хах, это такая маленькая месть? Лезвия звякнули возле самого уха, когда я увернулся, подставив меч. Только дошло, что и самому стоило ножи выбрать, дабы не раздувать дистанцию. Но, раз уж я тугодум, буду довольствоваться тем, что есть, а на него еще налюбуюсь, ведь Мисаки не любит держаться в стороне.И после того, как я сам дал ему два ножа, было бы глупо удивляться второму выпаду, нацеленному в живот. Как и тому, что эфес зацепился о стойку, раз уж мы так и не соизволили от нее отойти. Нелепая помеха напомнила о ее существовании, и я поспешил свалить подальше от мебели. В конце концов, пьяный Мисаки с моими ножами не так страшен, как Кусанаги-сан у поцарапанного стола.Едва стоило отойти, как лезвие промелькнуло прямо перед глазами и резко опустилось к ребрам. Еще одна символичная атака, прелестно. Но меч оказался умнее меня и не пропустил нож в сердце.Старое доброе пламя уже вспыхнуло вокруг него, подкинув в память неуместный огонь, освещающий каменную плиту и полуоткрытые красные глаза. Проклятие, да вали ты уже нахрен из головы!Горящий нож пронесся у шеи, оставив в воздухе след от жара. Его пламени мне не навредить, ведь и свое имеется. Красное сталкивалось с синим, то сливаясь, то поглощая друг друга, и я почти чувствую эти соприкосновения аур. Откуда на огне взяться рецепторам? Плевать, но это непередаваемое ощущение.Ладно, надо бы хоть сделать вид, что дерусь. Замахнулся в плечо, клинки опять звякнули. Одной рукой блокирует меч, пока вторая ищет момент впиться мне в кисть. Черт, и сдалась ему эта бита? Такому бы годные боевые ножи подобрать – и хрен его кто остановит.Внезапно двинулся в сторону, потом вниз, и лезвие, не наткнувшись на препятствие, опасно пронеслось над его головой в каких-то паре сантиметров. Какого дьявола?! Спасение, что успел вовремя повернуть вверх…– Совсем рехнулся?! – я остановился, еле-еле приходя в себя от мысли, что мог его задеть.Но он, и не подумав забить на свой маневр, приблизился и замахнулся одним ножом в предплечье, а вторым столкнулся с мечом, которому нет особого дела ни до моей болтовни, ни до моих опасений.– А тебе что? – желтые глаза смеются, а вот мне, черт побери, не смешно! – Ты ведь уже хотел убить меня, примат хренов, забыл?Да, я хочу тебя, идиот, но точно не убивать! А за то ранение, причиненное тебе по дурости, готов был руки себе поотрывать, но не успел – мы столкнулись раньше, и ты пострадавшим не выглядел. А значит я мог и дальше тебя калечить, и пусть хоть таким дурацким образом с тобой общаться!– И ты решил, значит, мне помочь?!Меч блокировал осатаневшие ножи, но больше не смел сам лезть в атаку, с такого психа станется опять под лезвие прыгнуть.– Хрена с два! – он рассмеялся, но на веселье это не походило. – Меня не убить такому как ты!И тут все та же песня, мать его!– О, и какой же я, Мисаки?Слова вылетали с непривычной громкостью, но пытаться перекричать звон металла было бы опрометчиво. А клинки тем временем все чаще сталкивались, создавая оглушающий шум на фоне. Удивительно, что на нас еще не набросилась красная орава, да уж. Такими темпами мы бы всех трупов из того злополучного банкета разбудили, но Хомра пока дремлет.– Тупой, самодовольный ублюдок, пекущийся только о своей заднице!Ножи двигались все быстрее и беспорядочнее, отчего становилось все труднее предугадывать следующие выпады, и это уже почти становилось проблемой. Любой нормальный я на месте нынешнего немедленно атаковал бы сам, но все версии меня скорее согласились бы сами попасть под бешенные неконтролируемые удары, чем позволили бы себе его задеть. Причем единогласно.– Да ладно, твоя мне тоже нужна невредимой.– Неужели? – исполненные яростью глаза налились кровью. – Тогда поцелуй ее, мразь!Нож соскользнул с меча и врезался мне под ребра.Вот и все.***Привет, опоссум.– Лучше не разговаривайте. Я сейчас проверю ваш зрачковый рефлекс. Кивните, если поняли меня.Я грузно качнул головой, но пошатнулся почему-то опоссум вместе со стеной за ним. Этой палате срочно нужен ремонт, тут же стены сползают на глазах…Маленькое наглое солнце вспыхнуло перед глазами, но потушить его нельзя, нельзя даже моргнуть. Можно только болезненно всматриваться в сверкающего засранца и обреченно сужать зрачок. Но куску белого солнца быстро надоело меня мучить, и оно решило погаснуть. Теперь мне даже захотелось назвать его солнышком.– С вами хотели поговорить… товарищи. Я настоял, что не следует, но выбор за вами. Вы готовы их принять?Стена резко, как только могла, зашаталась в стороны. Опоссум понимающе кивнул и удалился, но пригрозил скоро вернуться. Но стене было плевать, и она вернулась в исходное состояние покоя. Какая скучная стена.Какой глупый я.Еще недавно я был там, где Мисаки. Теперь Мисаки со мной нет. Ну, разве не глупо?Он был расстроен и постоянно извинялся. Зачем? Это же Мисаки, ему не за что извиняться… Вот дурак, это же я перед ним виноват… Он повторял мое имя и… плакал? Черт, как же так… Я довел его до слез? Ну что за изверг…И какого дьявола он тащил меня до дивана? Я же тяжелее его на… проклятие, запамятовал. Но он был так близко и… таким теплым… Мисаки всегда теплее меня, хоть аурой пламени владеем оба. То ли это у меня кровоток дерьмовый, то ли у него всегда температура… Может, болеет чем? Надо бы его к опоссуму сводить…Нет, ну он же не из бара в скорую позвонил, правда? Он ведь не настолько идиот? Да Скипетр же его сожрет, если узнает! Еще и сами приперлись, проклятие… Лейтенант точно, а капитан? Если он доберется до Мисаки, того никакая легенда не спасет, да и не мастер он их сочинять… А если все же сочинил, ее бы и мне услышать не помешало, дабы придерживаться сценария, раз уж отредактировать не удалось…И что мне теперь прикажешь им впаривать? Знать бы еще, сколько я здесь провалялся… Но думаю, до тебя они добрались бы раньше. Если только ты не сбежал, что было бы пределом глупости. Наши ?отношения? печально известны во всем Скипетре, и когда меня забирают на скорой из хомровского бара с ножевым в печень, твое имя первым всплывет в их обеспокоенных мозгах.Сине-красное равновесие и так на соплях держится, а подобный инцидент и вовсе в войну перерасти может. Вся надежда на дипломатию Кусанаги-сана и благоразумие капитана. Чертов идиот, не мог ты уже добить и сжечь труп? Синие, понятное дело, просто так не отлипли бы, но на тебя у них все равно ничего нет. А с одними подозрениями на Хомру всерьез наезжать не рискнут.А если бы я подох по дороге или во время операции? Печень все же, черт… Болван, болван, болван! Я, конечно, понимаю, что в своих фантазиях ты без труда взрываешь штаб Скипетра, но до Суо Микото не дорос еще, да и тот не убивал особо знаменитых членов Синего Клана. А еще капитан относится к тебе явно попроще, чем к последнему, и особо церемониться не стал бы, несмотря на всю его безудержную любовь к церемониям.Ну какого дьявола ты никогда не думаешь о последствиях?Вдруг из-за двери послышалось женское ?вам сюда нельзя!?, потом что-то неразборчивое, в котором то и дело мелькало ?без разрешения доктора…? или ?вы не имеете права…?, но заткнуло медсестру громкое и самое внезапное в мире ?да вали ты уже нахрен со своим доктором и пропусти, или сожгу к чертям!?.– Сарухико, мать твою! – мой взбешенный не совсем убийца со всей дури хлопнул дверью и подбежал к койке. – Как ты?Я бы, наверное, ответил, если бы в голове не плясало стадо веселых единорогов, а разум не отказывался осмысливать происходящее.– Ну я устрою этой крысе в халате! Почти долбанные сутки тут торчу уже, а он херню несет, что ты сам не хочешь никого принимать!А я ведь действительно отказался, но, черт, он же сказал только о Скипетре! И вообще, какого дьявола тут забыл Мисаки? Ух, проклятие, да какую они там легенду сочинили, что он может просто так приходить к тому, в кого не так давно засадил нож, да еще и когда соклановцы караулят? Я-то, конечно, не возражаю, но только при условии наличия той самой легенды, ведь в противном случае ему лучше отсиживаться подальше от синих глаз и ушей. Да хоть в винном подвале Кусанаги-сана, если тот его впустит.– А теперь рассказывай, – взбешенное существо обрело относительный покой на стуле рядом с койкой. – Какая дрянь посмела тебя ранить?…Ага. Значит, играем. Да уж, поверить не могу, что Скипетр натыкал жучков в мою палату. Впрочем, я тот еще идиот, если сомневался в этом.Но раз уж играем, то по каким правилам? С его стороны весьма неосмотрительно задавать вопросы, раз уж я и сам не знаю, какие они там мне сочинили ответы. Если они с Кусанаги-саном (а с кем же еще?) и сочинили мне историю, то неплохо бы дать знать о ее содержании. То ли Мисаки речь свою подзабыл, то ли они меня за телепата принимают?И глупо же, черт. В их ?варианте развития событий? было бы гораздо уместнее самим являться свидетелями нападения, раз уж меня из хомровского бара вывозили. Прикинуться шлангом и свалить все на жертву – вариант заманчивый, конечно, но с чего они взяли, что я им тут на ходу оправдание сочиню? Что, получается, меня пытался убить неизвестный, пока я шагал мимо места, куда меня никогда в здравом уме не занесет, а Мисаки так в тему глянул в окно и заметил мой почти труп? Да в такую несуразицу даже Хидака не поверит, не то что капитан с лейтенантом!– Опять с этими синими поцапался, что ли? – стоять. А вот Скипетр он зря упомянул, зря-зря-зря… – Да хера ты молчишь, я же твои мысли не читаю! – еще раз такое ляпнешь, разрыдаюсь к демонам.– От твоих воплей голова трещит.Нейтральная и вполне подразумевающаяся фраза. Сойдет. Будь этот спектакль правдой, я бы так и сказал, пожалуй. Но кого прикажешь обвинить в нападении? Мало того, что вы дружно спихнули на меня историю, которая, вроде как, должна тебя оправдать, так еще и торопишь, черт побери!– Хоть ты и ранен, Сару, я сейчас тебя стукну!Хоть я и ранен, Мисаки, я сейчас стукну тебя! Это уже как из ума надо выжить, чтобы просто так явиться ко мне и ожидать, что я за минуту сочиню правдоподобное объяснение продырявленной печени, которое бы устроило жучки Скипетра и не выставило тебя виновным, идиот?Если бы хоть отполз вместе со мной подальше от бара и вызвал скорую туда, а сам слинял… Но ведь с такой раной далеко не заползешь, да и я помню, как ты орал в чертов телефон, пусть и восприятие у меня тогда было довольно-таки туманным.Или вы умудрились договориться, чтобы место преступления до синих не дошло? Если вам это действительно удалось, браво. Но дай хоть знать, в каком направлении мне тут импровизировать!И тут из-за двери донеслось прежнее бормотание, хозяйке которого в подобных ситуациях полагалось бы звать охрану, но раз уж реальность сдурела, чем медсестра лучше?Болтание умолкло подозрительно быстро. А это может означать только… вот же проклятие. Конечно, если уж я беседую с Мисаки, почему бы не принять и начальство? Да мне хоть тресни теперь! Может, просто нагло упасть в обморок? В конце концов, я же ранен, мне же можно… Во всяком случае лучше, чем на ходу отчитываться перед бывшей ведьмой или – еще лучше – Королем, которому и о том, что на завтрак ел, хрен солжешь.– Йо, Фушими… И как ты умудрился напороться на чей-то нож?– А?…Все же Король. Но… не тот.– Микото-сан!