Омрачённый вечер свадьбы (2/2)

— Мгм, — кивнул в ответ Лань Чжань. — Мы можем поговорить наедине?

Чифэн-цзунь огляделся по сторонам. Несмотря на то, что гости уже расходились, людей вокруг всё ещё было много. Он повёл Ханьгуан-цзюня за собой в пустовавший в это время суток сад во внутреннем дворе.

— Что-то случилось?

Минцзюэ не получил немедленного ответа, но не торопил новоявленного родственника, прекрасно осведомлённый о его немногословности и привычке подумать, прежде чем сказать. Лань Чжань молчал, собираясь с мыслями и последний раз оценивая своё решение. Возможно, в ближайшее время его брат будет недоволен этим и даже обижен, но это поможет ему в более долгосрочной перспективе. Второй Нефрит мысленно извинился перед Сичэнем.

— О таких вещах не принято говорить, но благополучие моего сюнчжана мне дороже краткого мига стыда. Я осознаю, что моя просьба крайне личная и бестактная, но надеюсь на понимание и прощение главы ордена Не. Чифэн-цзунь, прошу вас... Не настаивайте на близости с моим братом, — он сложил руки перед собой и глубоко поклонился, чувствуя, как горят кончики его ушей.

Ошеломлённый такой просьбой и поведением Минцзюэ всё же машинально подхватил его руки и заставил выпрямиться. Он заметил, что Второй Нефрит стеснялся даже поднять на него взгляд, но не винил молодого человека, потому что его подобный разговор тоже застал врасплох. Как вообще до этого дошло, что он обсуждал брачную ночь с младшим братом мужа?.. Однако, даже если всегда закрытый в себе, возвышенный и крайне благонравный Ханьгуан-цзюнь вдруг заговорил об этом, то был повод насторожиться и выслушать.

— Ванцзи, — он неосознанно снова перешёл на неофициальный тон, но его собеседник и не был против. Он выдержал небольшую паузу из-за растерянности и, чего уж таить, прилива смущения, заставившего слова застрять в горле, — ты мог бы и не напоминать мне об этом. Я люблю и уважаю Сичэня — я не сделаю ничего, что он не захочет. Я знаю, что люди считают меня грубым человеком, но...

— Я прошу об этом, не потому что разделяю это мнение, — позволил себе перебить его Лань Чжань. — Я уверен, что Чифэн-цзунь достойный муж. Я прошу об этом, потому что сюнчжан...не скажет вам. Он не откажет в любом случае.

Минцзюэ очень не понравились эти слова. Почему Сичэнь не мог быть с ним искренним? Откуда Ванцзи был в этом уверен? И это странное беспокойство его мужа на протяжении всего вечера...

— Тебе что-то известно?

Лань Чжань слышимо выдохнул, выпустив таким образом не только тяжёлый и неприятный осадок от предстоящих слов, но и подавленную злость.

— Как вы знаете, мой брат был в бегах после нападения на Облачные Глубины, и Ляньфан-цзюнь однажды спас его, раненого, от вэньских воинов. Однако вам неизвестно, что те воины пытались надругаться над моим братом. Сюнчжан силён даже с травмами, но с ним сделали что-то ещё, и он не мог сопротивляться. К счастью, самое страшное произойти не успело.

Ванцзи мельком взглянул на Чифэн-цзуня и обнаружил, что тот был пугающе застывшим и молчаливым.

— Он не рассказывал об этом, — продолжал Лань Чжань. — Но я тоже умею читать его. Первое время было видно его подавленные страх, отвращение. Ему снились кошмары. Затем, казалось, всё прошло. Но когда я заметил его волнение сегодня на пиру... Он не справился с потрясением трёхлетней давности.

Второй Нефрит встретился взглядом с тут же отвернувшимся и поспешно отошедшим на несколько шагов Минцзюэ, но в свете фонаря успел заметить на его белках красную сетку сосудов. Неравномерное и шумное дыхание тоже выдавало сдерживаемый мужчиной гнев. Лань Чжань насторожился и, переждав некоторое время, рискнул медленно подойти к нему и взять за запястье, прижав большой палец к внутренней стороне. Чифэн-цзунь едва заметно дёрнулся, но руки не отнял, будучи либо слишком отвлечённым и погружённым в свои эмоции, либо не имеющим ничего против такого контакта с младшим братом своего мужа. Его поток ци был бурным, но не критично.

— Постарайтесь успокоиться. Если вас долго не будет, сюнчжан может выйти на поиски.

— Я в порядке, — Минцзюэ открыл глаза и сделал глубокий вдох-выдох.

Его подавленная злость никуда не делась, так что ей пришлось бы найти выход. Но это могло подождать. Он должен был взять себя в руки, чтобы не напугать Сичэня ещё больше своим гневным видом. Он был плохим лжецом и не умел играть лицом, как вздумается. Но нужно было постараться.

— Как ты узнал, если Сичэнь ничего не рассказывал? От Цзинь Гуанъяо?

— Нет. Сюнчжан каждый день приходил навещать меня после...моего наказания. Однажды он не выдержал и выговорился, решив, что я сплю.

Минцзюэ снова замолчал. Он был зол и на мёртвых уже вэней, и на Мэн Яо, который ничего не рассказал, и даже на Сичэня, который тоже молчал об этом, держал всё в себе и не давал никому поддержать себя. Затем он мысленно ударил себя. Нельзя было злиться на Сичэня, нельзя было винить его в молчании. Чифэн-цзунь понимал, что на его месте тоже не стал бы никому ничего рассказывать, даже Хуайсану. О таких вещах говорить сложно и страшно, на близких людей эту тяжесть сваливать тоже не хочется.

— Чифэн-цзунь, мой брат искренне вас любит. Я думаю, он может вас даже действительно...желать. Поэтому он постарается через себя переступить. Это навредит ему.

— Несомненно... — мрачно согласился глава ордена Не. — Если задуматься, я тоже последние три года замечал за ним некоторые изменения в поведении. И почему я ничего не заподозрил?

— Помогите ему справиться со своими демонами. Пожалуйста.

Минцзюэ развернулся ко Второму Нефриту с уже обычными, спокойными глазами.

— Спасибо, что рассказал, Ванцзи. Не беспокойся, я позабочусь о нём. Сейчас я найду какую-нибудь отговорку, а потом... Потом мне придётся поговорить с ним.