Часть 27. Охота на ведьм. Королевская кровь (2/2)
— Не совсем. Они видели подсказки, ведущие к тайнику, запомнили их…
— На их расшифровку уйдет половина дня, и Торак успеет скрыться.
— Знаешь, я могу, конечно, обосрать все дельце, как мой кузен в свою первую брачную, присунув в дырку матраца под возмущенный крик благоверной, но мне кажется, я смекаю, где искать, потому что лично знавал Балтимора в свое время… А, курва, что мы теряем? — Хивай жестом показывает другу следовать за ним, бодренько держа курс на выход из города. — Я знаю краткий путь, так что должны добраться раньше этого ублюдка.
— А если ты ошибся и это не то место?
— Ну, значит будем надеяться, что ребята Яевинна или Иорвета пустят подонку парочку стрел в жопу. Они уже знают, что он готовил кубок. Поверь, ему живым отсюда не смыться.
Не переставая поражаться выносливости краснолюдов, ведьмак следует за Золтаном по тайным ходам, по пути лениво отмахиваясь от назойливых гарпий мечом или Знаками. Хивай то и дело бурчал что-то себе под нос, вспоминая текст записки, которую пересказали ему дружки Торака, но с курса не сворачивал, что внушало некую уверенность в том, что он точно знал, куда вести.
— Он ведь был мастером рунического дела, ты в курсе? Самые лучшие, конечно, гномы, но и наши парни не промах. Вот Балтимор был таким. И имел тайник… — Золтан чертыхается, зацепившись об обломки большого корабля, к которому и вывел ведьмака, окидывает взглядом местность и на время зависает.
— Это где-то здесь?
— Да, только знал бы я где именно. Понимаешь, мы как-то шли с ним мимо этого куска рухляди, — оба почти в дубищи, — и он посмотрел так странно куда-то сюда, — Хивай поворачивается к поросшему плющом каменистому склону, взмахнув руками, — ну, примерно сюда. Наверное. И говорит что-то типа: «тайны должны оставаться тайнами». А когда я спросил, что он имел в виду, то разозлился, как мой кузен, когда все-таки пришлось свой хрен из матраца- то тащить, поскольку…
Геральт вопросительно поднимает бровь, глядя не то скептически, не то раздраженно. Живописные описания чужой брачной ночи он уже не слушал, сконцентрировавшись на изучении местности.
— И исходя из этого ты решил, что его тайник здесь?
— А исходя из чего мне было еще решать? Он скрытный был, мать его, а в последние годы говорят вообще с катушек слетел! А может и не слетел, ведь вон как вышло…
Будучи пускай и внимательным краснолюдом, Золтан не обладал тем же слухом, что и его друг, уловивший совсем рядом странное копошение. Призвав жестом Хивая к молчанию, он идет по направлению шума и натыкается на… дверь. Поросшую плющом дверь.
Оба входят молча, ступая аккуратно, дабы не спугнуть того, кто уже вовсю рылся в чужом добре, набивая сумку до верха, в надежде, что спешка поможет сохранить себе жизнь. Встретившись взглядом с кошачьими глазами ведьмака, Торак замерает, шумно сглотнув.
— Надо полагать, ты сюда не дань памяти пришел отдать, говноед ты паршивый! — Золтан обнажает топор, встав у выхода, пока ведьмак по окружности двигался к кузнецу, не спеша нападать: он знал, как бородачи свирепы в битве, и пускай справиться с ним одним не являлось большой проблемой, все же не бросался на амбразуру. — Сукин ты сын, я лично тебе башку раскрою!
— А ты попробуй! Скоро здесь будут мои друзья, и я…
— Как бы не так! Их поймали в доме у Балтимора, когда они решали, что можно прихватить с собой в дальний путь. Твои парни обосрались, когда их спросили о тебе, а уж после хорошей взбучки выложили все, не переживай.
Торак злобно сверкает глазами то на Золтана, то на ведьмака, который уже стоял за спиной у него, обнажив меч. Бежать было некуда, оставалось только драться.
— Ты убил жреца, когда понял, что денег тебе не видать?
— Он обещал мне всю сумму после того, как Саския двинет кони! Будто бы принц лично расплатится. А за мной устроили охоту, прислав ночью наемников из «белок»! Но я так просто не дамся! Не для того я все это начал, чтобы вот так просто все просрать.
— Твое дело. — Геральт дает знак Золтану, и тот закрывает дверь из тайника. — Ну что, потанцуем?
***</p>
Процессия из эльфов и нескольких краснолюдов, которых возглавлял черноволосый воин, производила на имеющих честь лицезреть ее пугающее впечатление. На бледном лице с острыми скулами, горели полные спокойного гнева васильковые глаза, излучающие холодную решимость и злость. Предатели среди своих, дешевые наемники, способные работать на dh`oine за золотые монеты, были еще хуже самих людей, нанимающих их. Если бы стреляющий в Геральта был человек, Яевинн бы даже не удивился, но то были его соплеменники, его народ, и это пятно бесчестия должно было быть смыто кровью.
Когда он возвращается, уставший после облавы, но целый и невредимый, то тотчас отправляется в Замок Трех Отцов, где до этого следили за порядком оставленные Иорветом Киаран и Маэваринн, в сопровождении еще нескольких десятков бойцов со стороны обоих партизанских отрядов. Такое количество эльфов может и бесило народ, но помогало держать ситуацию под контролем. Его Высочество из хором не выходило и, вероятно, считало, что его августейшей особе ничего не грозит, ведь какой простолюдин осмелится пролить голубую кровь? Да и кто позволит? Однако монаршим планам не суждено было сбыться, поскольку почти следом за Яевинном в Замок заходят ведьмак и еще один краснолюд, у которого на топоре еще не высохла чья-то свежая кровь.
Геральт тотчас сталкивается взглядом с командиром скоя`таэлей и первым его порывом было подойти к нему, заключить в объятия, проверить, все ли в порядке, но для начала необходимо завершить одно важное дело, в котором на кону была чужая жизнь.
Как только ведьмак предъявляет доказательства вины жреца и кузнеца в отравлении Саскии, поднимается шквал негодования. Дураков, верящих в непричастность принца к убийству, среди простого люда не нашлось, зато знать заметно взволновалась. Против Стенниса были улики, но по большому счету косвенные, хотя Геральт нутром чуял, что тот не просто косвенно замешан, а крайне вовлечен в грязное дельце.
— Вы не можете вершить самосуд, основываясь на столь ничтожных обвинениях! Принца должен судить высший орган власти!
Краснолюд Грувер смачно сплевывает на пол, хмуро глядя из-под густых бровей, и говорит своему командиру:
— Может все-таки стоило оставить кого-то из наемников в живых? Пригодился бы.
— Нет. — Отрезает Яевинн, с холодным, непроницаемым взором стоя у покоев принца. — Dh`oine не должны знать, что кто-то из наших может быть замешан в таком деле.
Будучи сам разочарованным в некоторых представителях собственной расы, мужчина никак не желал давать людям лишний повод кинуть камень в огород ненавистных им нелюдей. Тем не менее, кое у кого были иные планы.
— Вам нужен свидетель? — Слышится громогласный голос Иорвета, буквально волокущего за собой какого-то человека. — Родственник монаршей особы подойдет?
Геральт тот же узнает в избитом пижоне того самого щеголя, которому сам дал в зубы совсем недавно. Золтан рассказал ему о темных делишках свидетеля Иорвета, и ведьмак не сомневался, что если тот заговорит, назад пути уже не будет.
— Говори. — Полным ненависти и презрения говорит Иорвет, и пижон, через силу, соглашается. Он выкладывает все, опасаясь за свою жизнь, ведь Гроза Понтара не пускал угроз на ветер и точно прикончил бы его самым изощренным способом, если б тот отказался давать показания, даже если бы родича принца охранял целый гарнизон. — Этого, стоит полагать, достаточно?
Народ зашумел еще больше, требуя вывести принца из комнаты. Когда тот вышел, его даже не стали слушать. Стеннис пытался оправдываться, хотел защититься, но сколько бы он не говорил, люди не слушали. Эльфы и краснолюды потихоньку стали отходить в сторону, понимая, к чему все ведет. Знать обратила свои взоры к ведьмаку, но тот даже не пошевелился.
— Я предпочту сохранить нейтралитет хотя бы в этом.
— Вы все еще поплатитесь…
Знатный мужчина в дорогом одеянии так и не успел договорить. На принца не просто набрасываются, его почти разрывают в клочья, ничуть не гуманнее тех волкулаков, которых так боялись и от которых просили избавиться.
На лице Иорвета не дрогает даже мускул, он смотрит на происходящее с отстраненностью и безразличием, а когда тело Стенниса падает на пол, то просто уходит, взяв с собой часть воинов. Геральт знает, куда тот пошел. И этот путь он проделает не для той, с кем провел недавно ночь.