Глава 9 - Семейные связи (2/2)

– Уже несколько раз спрашивали, – прервал фавн вздымающуюся в ее груди бурю противоречивых эмоций. – Но ни разу не объяснили, кто такой этот Лайт, и почему о нем надо спрашивать меня. Живу с чувством, будто у меня где-то есть злой брат-близнец. Может хотя бы ты мне скажешь?

– Нет, – отрезала девушка, и развернулась, чтобы уйти. Просто тезка… ожидаемо, но до чего же разочаровывающе!

– Кто б сомневался, – хмыкнул фавн.

– Я могла бы сказать, впрочем, – обернулась она. – Если бы кое-кто не натравливал на меня свою подругу.

– Ужасно раскаиваюсь, – саркастично ответил он.

– Как и должно быть, – оставила за собой последнее слово Вайсс, покидая поляну.

***</p>

– Лайн, привет! Ты где был все это время? – поинтересовалась Руби, когда я, взяв ужин, мягко приземлил свою пятую точку рядом с ними.

– За оружием ухаживал, – пожал плечами я.

– Так у тебя все-таки есть оружие? – девчонка практически сделала стойку, словно охотничья собака, почуявшая дичь.

– Да, я же говорил, “универсальный многоцелевой праховый комбаин Ланата”.

– Но это же ты!

– И? За собой не надо ухаживать? – усмехнулся я.

– Хо-хо? И что же молодой парень в самом расцвете лет подразумевает под “уходом за оружием”, уходя в одиночестве куда-то на несколько часов? – не могла не подколоть Янг.

– Естественно, вещи, которые парень может сделать исключительно в одиночестве, – повысил ставки я.

– И что же это за вещи? – подалась вперед девушка.

– Рекомбинация праха. Я уже почти два месяца в Вейле, и практически все это время боролся с бюрократией. Оказалось, что если ты обучался не в боевой школе, то тебе надо подготовить целый мешок документации: пройти психологическую оценку у двух независимых психологов, получить медицинское освидетельствование, включая аурограмму, сдать выпускные экзамены боевой школы по всем предметам, и еще несколько драк, до кучи, из которых только одна проверяет твои навыки, а остальные относятся к психологическим испытаниям. Я с этим в край задолбался, и совершенно не следил за деградацией кристаллов. Завтра в бой, вот и решил подготовиться.

– Каких кристаллов?

– Ну вот этих, в частности, – я закатал рукав, показав им свои “восточные украшения”.

– Воу, это что, прах? – прифигел Жон, до этого в разговор не встревавший. – Разве мы не должны были оставить оружие в шкафчиках?

– А ты видишь на них застежки? – усмехнулся я.

– Разве их нет? – Янг, ничуть не стесняясь, покрутила фиолетовый браслет вокруг своей оси. – Гладенькие. Какой-то потайной замок?

– Нет, они неразъемые, я вырастил их прямо на руке.

– И много у тебя праха?

– На мне сейчас? Около десяти килограмм, – пожал плечами я. – Но деградировавшие кристаллы заметно усложняют жизнь: трудно точно дозировать выходную мощность, повышенный расход ауры, есть шанс цепной реакции по соседним кристаллам, а если деградация сильная, то ауру вообще приходится тратить на то, чтобы он не рванул, но до такого я довожу только специально.

– Зачем? – ужаснулась Руби.

– Во врага кидаться. Деградировавшие кристаллы взрываются хоть и слабее, чем активированные аурой специально для детонации, но в случае с гравипрахом там есть интересный побочный эффект: отдельные поля случайным образом интерферируют между собой, превращая область взрыва в непредсказуемую мясорубку. Теоретически, электрический прах должен генерировать повреждающий электронику импульс, в аналогичных условиях, но проверять как-то не было необходимости.

– А это не опасно? Носить на себе столько праха? – осторожно поинтересовался Жон.

– Я умею с ним обращаться, поверь мне, – я усмехнулся, и зажег на кончике пальца короткую молнию, которая с треском начала танцевать в воздухе.

– Ух ты! – восхитилась Руби. – Значит, ты праховый алхимик?

– Праховый алхимик и праховый маг, да, – гордо сообщил я, потушил молнию, и уделил внимание стейку.

– Разве есть большая разница? – вскинула брови Янг.

– Нет, но звучит внушительнее.

Вообще, разница была, но не для этой эпохи. Праховые алхимики МОГЛИ использовать прах в бою, если очень приспичит, но это все-таки, ремесленная специальность: добыча, изучение и обработка праха – вот их хлеб. Праховые маги ОБЯЗАНЫ использовать прах в бою, и это звание предполагало, скажем так, больший арсенал боевых навыков, включая аурные – всплески, слеши и всякое такое. Но сейчас праховых магов по настоящему и не было, а большую часть добычи и обработки праха переложили на шахтеров и технику, так что граница, фактически, стерлась. Что тех нет, что этих нет.

Только я есть.

– Как насчет в картишки, после ужина? – предложила Янг.

– Во что именно? – заинтересовался Жон.

– Пас, – покачал головой я. – Я еще не закончил со своей экипировкой.

– Тебе времени между обедом и ужином не хватило? – удивилась она.

– Прах закончился. Точнее, прах нужной чистоты, – я вздохнул. – Так что после ужина буду заниматься перегонкой.

– Разве нельзя сразу купить очищенный прах? – удивилась Руби.

– Можно. Только цены на гравипрах-сотку вызывают у меня приступы амфибиотропной асфиксии.

– Чего?

– Жаба душит отдавать столько денег Шни за то, что я могу сделать и сам, – фыркнул я. – Я могу купить песок-единичку, причем не у Шни, посидеть пару часиков, и получить сотку. За пару часов работы сэкономив полтыщи льен.

– А что за “сотка” и “десятка”? – поинтересовался Жон.

– Степень очистки праха. Сотка – 100%, без примесей, медицинский уровень чистоты. Единичка – реально, скорее отходы от резки и полировки праховых кристаллов пескоструйкой, с гарантированным содержанием нужного типа праха в 10%, но для очень грубых действий и этого достаточно.

– Для каких, например? – с искренним любопытством продолжил спрашивать Арк.

– Я таким гравикомпенсатор в “Бамблби” заправляю, – ответила ему Янг. – Это мой байк. Слушай, а зачем тебе “сотка”? Даже подъемные кристаллы в технике восьмерку используют.

– Во-первых, чем чище прах, тем выше КПД преобразования ауры. Это в машину можно воткнуть кристалл электропраха и не париться, а когда речь идет о единственном имеющемся у тебя оружии, использовать надо лучшее. А во-вторых, получить что-то меньше сотки моими методами можно только если заниматься амальгамированием.

– Тоже верно, – задумчиво произнесла она. – Слу-у-ушай. А ты и подъемный кристалл так улучшить можешь?

– Могу.

– О-о-о! – она ухмыльнулась и довольно потерла ладошки друг о друга. – Так и быть, я согласна! Мы берем тебя в команду!

– Не, ну ты видел, видел? – поинтересовался я у Жона. – Какая милая стала, едва нашла способ меня эксплуатировать. Запомни этот момент, друг Жон. Такова их женская натура! Имя им – коварство!

– И Руби? – ехидно вклинилась в мой шутливый монолог Янг.

– Нет, Руби – другое дело. Она хорошая, – я перевел взгляд на среброглазую, на что та испуганно пискнула, и исчезла в вихре алых лепестков.

– Это что такое было? – не понял я.

– Проявление Руби, – хихикнула Янг.

– Это я догадался. Реакция-то такая откуда?

– Кто-о-о знает, – протянула она, и по ехидной мордахе было прекрасно понятно, что она – знает. Но развлекаться будет в одиночестве.

***</p>

– Ты действительно очищаешь прах аурой! – воскликнула Руби.

Я открыл глаза и невольно улыбнулся. Мягкие штанцы в крупную клубничку, маечка с пикселизованной мордахой беовульфа, и маска для сна, с “злыми глазами” Гримм.

– Милая пижамка.

– Спасибо… – она покраснела. – А ты будешь переодеваться?

– Нет. Не люблю лишнюю одежду, так что просто разденусь до трусов и нырну в спальный мешок, – пожал плечами я. – Чего-то хотела?

– Ну-у-у… поболтать? – неуверенно предложила она.

– Это можно, – я свернул газетный лист с пустой породой, и метнул его в урну, после чего проверил полученный кристалл на чистоту. – Идеально. Все, готов болтать. Есть конкретные вопросы?

Руби, уже успевшая присесть на мой спальный мешок, вздрогнула, и ее взгляд отчаянно заметался в поисках такого вопроса.

– А где Янг, кстати? – решил помочь девчонке я.

– Ну-у-у… она пошла к своим друзьям, из Сигнала, – отвела взгляд Руби, и пробормотала под нос. – Опять бросила меня, сестра называется.

– В картишки играть? – предположил я с улыбкой. – А тебя чего не позвали?

– Там только ее друзья, мои в Сигнале остались, – вздохнула она.

– Кстати об этом. Как ты вообще оказалась в Биконе? И сколько тебе лет?

– Ну… мне пятнадцать, – смущенно призналась она. – А в Бикон меня позвал директор Озпин! Я сначала приехала вместе с Янг, поддержать ее и купить кой-чего в Вейле, но магазинчик, куда я зашла, начали грабить, и я… немножко вмешалась…

Она замялась.

Стой, Данди! Собери волю в кулак! Нельзя эту прелесть тискать! Нельзя! Не поймет!

– Так-так-так? – с интересом подбодрил я.

И она рассказала, как раскидала небольшую банду грабителей, и едва не поймала местную легенду воровского мира – но тот ушел на буллхэде, а ее саму в последний момент спасла от взрыва Глинда Гудвич, и вместе с пойманными бандюганами транспортировала в полицейский участок. И вот уже туда пришел директор Бикона, и в лучших традициях мафии сделал ей предложение, от которого нельзя отказаться.

Ну, нельзя отказаться если ты восторженный подросток. Или бредящая растворенной в крови идеей “всем помочь, всех спасти” среброглазая. Тут были оба фактора.

– Бандиты с открытой аурой были?

– Ага!

Ну ладно. Все-таки, даже студент-Охотник может навалять обычной банде. Но даже так… странно все же.

– Повезло, – сказал я совсем не то, что думал. – А мне пришлось натуральный бюрократический ад пройти, просто чтобы подать документы на поступление. А еще вызубрить целую кучу совершенно ненужной мне фигни…

– А почему ты не хотел пойти в боевую школу? – непосредственно поинтересовалась она.

– Ну-у-у… я сильный. Так что просто бил гримм вместе с сестрой, на мой взгляд, ничем не хуже боевой школы.

– Круто! А родители не были против?

Я хмыкнул.

– Долгая история. Сестра не родная, она на самом деле меня просто под опеку взяла.

– О… извини, – отвела взгляд среброглазая.

– Забей, – отмахнулся я. – Я и в Бикон пошел только потому что так быстрее можно получить лицензию Охотника.

– Угу… а как ты познакомился с Янг?

– Она разве не рассказала? – удивился я.

– Нет, – девчонка покраснела. – Она правда хватала кого-то за яйца?

– Да! Жесть вообще, – энергично кивнул головой я. – Хотя, справедливости ради, я этот момент с рассказов знаю, я в это время за диджейским пультом работал.

– Ты действительно работаешь в ночном клубе?!

– Нет-нет. Просто, скажем так, я попросил владельца клуба об одной услуге, потом разговорился с его телохранительницами, пожаловался им на отвратительную музыку, они сказали что диджея сейчас нет, и за пультом любитель… и я решил, вроде как, похвастаться своими музыкальными талантами.

Близко к правде. На самом деле все было не совсем так, но я не особо желал рассказывать, что юные телохранительницы подпольного информационного брокера, услышав от своего шефа что я – Скайхай, так просили сыграть что-нибудь, что… ну правда, кто будет отказывать шикарной паре близняшек? После всей хрени с документами для Бикона, может один усталый дельтафавн немного пораспускать хвост в ночном клубе? Вот и я так подумал.

– И что было дальше?

– Дальше Янг устроила там демонстрацию превосходства Охотников над людьми. Шутя раскидала охрану, сцепилась с телохранительницами владельца клуба, сходу отправила одну из них полетать…

– Звучит как Янг! – рассмеялась Руби.

– Ну как тут было остаться в стороне? – пожал плечами я. – Так что я решил помочь девчонкам.

– Ты напал на Янг?! – возмутилась среброглазка.

– Нет. Я на тот момент только-только сдал начала юриспруденции, и прекрасно понимал, каких бы проблем огреб, если бы она была каким-нибудь официальным лицом. Так что я просто прикрывал девчонок, и мы ее потихоньку начали выдавливать из клуба, но пришел в себя владелец, которого она еще в начале драки вырубила, и попытался подстрелить Янг из ракетницы. Тут пришлось прикрывать уже ее, не то чтобы ей оно надо было… но, в итоге она воспользовалась заминкой, еще раз вырубила владельца клуба, метнула его телохранительницам, и смылась с широкой улыбкой на лице.

– И у нее после этого не было проблем? – обеспокоилась Руби.

– Ну-у-у… клуб это просто прикрытие для всяких теневых делишек, – пожал плечами я. – Подай его владелец в полицию заявление о том, что его и его банду отметелила абитуриентка Бикона, и он бы стал посмещищем по обе стороны закона. С Охотниками же предпочитают не связываться.

– Откуда ты знаешь? – подозрительно уставился на меня серебристый взгляд.

– Про то что с Охотниками лучше не связываться?

– Про теневые делишки!

– Ну так говорю же: мне нужна была услуга от владельца клуба.

– Что-то незаконное?

– Нет. Посредничество. Мне нужно было нанять кое-кого, но он, к сожалению, работает исключительно в, скажем так, серой зоне.

– Нанять? Зачем?

– М-м-м… Руби, мне правда очень нравится твоя непосредственность, но это как бы… семейное дело. Я не хотел бы о нем рассказывать, по крайней мере, сейчас.

– Оу… извини, – она смутилась.

– Но мы можем поговорить на любую другую тему! – поспешил я сбить образовавшийся настрой. – Придумала конкретный вопрос?

Глазки девушки снова забегали по окружению, и сфокуировались на кристаллике гравипраха, который я продолжал катать в ладони.

– Эм-м-м, да! Как ты вообще научился очищать прах аурой? Я даже не знала, что это возможно.

– Серьезно? – удивился я. – Ну, история это длинная, не особо интересная, но болтать на тему праха я могу часами, смотри, как бы тебе бежать не пришлось от скуки. Точно рассказывать?

– Точно, – кивнула она.

– Ла-а-адно, я предупреждал. Зайдем несколько издалека… Руби, ты знаешь как вообще получают прах?

– Э-э-э... – она прищурилась, явно предполагая подвох в вопросе. – Добывают в шахтах?

– Кирками ломают, да? – я улыбнулся. – Как простой камень.

– Ну... да? – неуверенно согласилась она, а затем воскликнула: – Но тогда он ведь должен взрываться!

– О, сама догадалась, – я подмигнул. – Добыча Праха это омерзительно нудное и осторожное занятие. Сначала в породе под определенным углом высверливаются шпуры, это такие длинные узкие заглубления, обычно меньше метра в длину и два сантиметра в диаметре. В них вставляется специальный инструмент, который медленно создает огромное давление на камень породы, пока тот не треснет и не отвалится. Самая опасная часть, ибо здесь бывают взрывы. Далее эти огромные куски камня, вместе с самородным Прахом, вывозят на поверхность. Кристаллы в породе обычно размером с фалангу пальца, и меньше, из этого сырья далее делают самый дешевый порошкообразный прах. Тоже, кстати, осторожно и медленно.

– Как? – с искренним любопытством спросила Руби, усевшись на пол напротив меня.

– Там используются огромные гидравлические прессы. Куски породы с Прахом заливают амортизационным гелем, чтобы куски не разлетались внутри цилиндра и не детонировали. Затем прессы очень медленно раздавливают породу, опять-таки во избежание взрыва. И так несколько раз, с каждым разом уменьшая фракцию, пока не получится крупный песок. Далее его сепарируют с помощью специального подобранного по плотности состава, так, чтобы Прах всплывал, а пустая порода тонула, и то что получается в итоге, уже пригодно к использованию в качестве энергоносителя. Это прах-четверка, именно таким порошком заправляют машины, а еще он используется для создания дешевой взрывчатки. Но для чего-то более серьезного, требуется дальнейшая очистка, сложность которой возрастает с каждым шагом, повышая и стоимость. Впрочем, пока что Прах идеальной чистоты получают иначе. Многие месторождения в Атласе и, особенно, в Вакуо отличаются гигантским размером кристаллов - порой больше человеческого роста. Самые маленькие кристаллы из этих шахт продают в самородном, необработанном виде - они используются как ювелирное сырье, взрывчатка и топливо для некоторых Проявлений.

– Никогда не понимала, как люди не боятся носить прах в качестве украшения, – поделилась Руби. – Их ведь даже аура не защитит, если что.

– Есть у Праха такое странное свойство – чем правильнее его геометрическая форма, тем он стабильнее, поэтому многие цивилы носят украшения с условно взрывоопасными камушками. Впрочем, все не так страшно, чтобы такой кристалл детонировал нужен удар сравнимый с ударом пули, а обработанный Прах даже красивее естественных драгоценных камней. А кому-то, может, и нравится эта нотка безопасной опасности.

– А самые большие кристаллы?

– Их очищают от всей налипшей породы с помощью пескоструйной машины, а затем тоже дробят и измельчают до состояния тонкой пыли. Это Прах самой высокой пробы, и именно он используется в фармацевтике, металлургии и оружейном деле. А еще он может взорваться даже от громкого звука, но это все и так знают.

– Откуда ты так разбираешься в добыче праха?

– Я вырос в поселке рядом с шахтой воздушного Праха, там были книги, да и потом изучал, чтобы... а, точно! Я увлекся и забыл с чего мы вообще начинали. Руби, так вот, как ты думаешь работали с прахом Охотники до того, как были изобретена вся эта хитрая машинерия?

– Аурой? – неуверенно предположила девушка.

– Именно! Так, как это делаю я. В старые времена Охотники сначала научились с помощью ауры блокировать детонацию кристаллов, когда они отбивали их от стенок пещер. Затем они нашли способ менять пластичность праха, и даже управлять его формой, отщипывая аурой мелкие кусочки или же добавляя одни кусочки к другим. Так впервые искусственно получили смешанные типы кристаллов, так называемые амальгамы, вроде ледяного праха, сливая воедино воздушный и водный. В те времена работать с прахом могли только Охотники, поэтому, кстати, им приходилось делать самим все. И добывать кристаллы, и обогащать их, и перерабатывать их в другую форму, и даже ковать свое собственное оружие.

– О, это я знаю! Именно из-за этого сейчас Охотники делают свое оружие сами!

– Ага. Дань традиции.

– Очень сложно? - она кивнула на мои кристаллы.

– Пфф, раньше это было обязательным требованием к любому Охотнику. Сама-то как думаешь?

– Тогда почему сейчас этому не учат? Я даже не знала об этом, пока ты не рассказал.

– Незачем, – пожал плечами я. – Так оно выгоднее для всех.

– Но почему?

– У королевств появляется дополнительный поводок, позволяющий контролировать Охотников. У Охотников есть больше времени на собственную жизнь, без необходимости развлекаться еще и обработкой Праха, сама же видишь, это долго. Ну и не будем забывать про то, что дешево достать кучу праха из земли, и дорого ее толкнуть тем, кому она нужна это основа коммерции. А работа корпораций это уже полезная для государства вещь, экономика там, занятость и стабильность.

– Занятость и стабильность, – фыркнула девушка рядом с нами.

Мы с Руби дружно перевели взгляд.

– О, ты… эм-м… – смутилась Руби, явно ее узнав.

Я вот ее тоже узнал. Сложно не узнать человека, фавна точнее, кучу фотографий с самого детства которого ты просмотрел, а затем по ним еще и рисовал этого фавна, только в возрасте чуть постарше. Хм-м. Я молодец. Очень похоже получилось.

– У меня что-то на лице? – поинтересовалась девушка.

– Ты ведь Блейк, да? – спросил я, и, уловив едва заметный кивок, уточнил. – Блейк Белладонна?

– Мы знакомы? – напряглась девушка.

– Не лично, просто вы с Кали очень похожи, – улыбнулся я.

На ее лице мелькнула паника, а пальцы рефлекторно сжались, из-за чего книга в ее руке захлопнулась с громким хлопком, прокатившимся по залу как выстрел. Аж тихие разговоры прекратились, и на нас уставились любопытные взгляды еще не заснувших студентов.

– Тяжелые отношения с родителями, понял, молчу, – поднял руки я. – Раз уж так вышло, что я тебя знаю, а ты меня нет… Данделайн Ланата.

– А я Руби! Приветик… – она помахала ладошкой, неловко отведя взгляд.

– Приятно познакомиться, – девушка нервно побарабанила пальцами по обложке. – По поводу моих родителей… можно поговорить с тобой наедине?

– Да можно, почему нет-то, – я вздохнул. – Не думаю что в этом есть необходимость, но если тебе так будет спокойнее…

– Будет. Подожди минуту, я оденусь, – ответила Блейк, и начала натягивать свой костюм прямо поверх пижамы.

– Я могу пока пойти, поискать Янг… – робко предложила Руби.

– Не надо, – отмахнулся я. – Не думаю, что это будет долго. Подождешь? Или пойдешь спать?

– Если недолго, то подожду, – смущенно кивнула девочка.

***</p>

Блейк бросила нервный взгляд на спокойного фавна, идущего рядом с ней.

– Так…

– Нас сейчас видит две камеры, – прервал он ее. – Раз уж мы играем в секретность, то давай доведем игру до абсурда.

– Где? Откуда ты знаешь?

– На деревьях. Вижу ближний инфракрасный свет, которым они подсвечивают окрестности, – пожал плечами он. – Если краем глаза смотреть, то похоже на очень тусклую красную дымку.

Она вновь посмотрела на фавна. Закрытая одежда, излишне свободная, но с обилием разнообразных кармашков, в которых явно что-то лежало. Никакого оружия на виду, но он достаточно времени сидел рядом с ней, выполняя преобразования праха, чтобы не сомневаться в его боевых предпочтениях. Средних размеров треугольные уши выдавали его природу, как и странный цвет волос – черные у корней, его волосы выцветали до серебра ближе к кончикам.

– Ты… фавн-лис? – предположила она.

Существовало не так уж и много фавнов с наследием животных, которые видят в инфракрасном диапазоне, и на волка он не походил.

– Ага, – легко согласился он. – Ну, здесь, вроде, никто не может нас подсмотреть, разве что будет наблюдать из бинокля. Будем ли мы прикрывать рты, чтобы наши слова не прочли по губам?

Он звучал довольно легкомысленно, но Блейк не поддалась на это.

– Что ты обо мне знаешь? – напряженно спросила она.

– Имя, фамилию, видовую принадлежность, которую ты зачем-то скрываешь, – он пожал плечами. – Встречался разок с твоими родителями, смотрел семейный фотоальбом…

– Зачем?! – опешила девушка.

– Сватался, – он вновь хитро улыбнулся, но, увидев что она нахмурился, грустно вздохнул, и заговорил серьезно. – Шутка. Я сын Чарколин Амас, если это тебе что-то говорит.

– Ничего.

– Тогда объяснение будет чуть дольше. Я немножко художник, рисую в графике. Твоя мама подруга моей мамы, увидела одну из моих работ, и захотела себе аналогичную. Что-то вроде семейного портрета… погоди, сейчас найду.

Он достал из одного из своих многочисленных карманов свиток, быстро пролистал там что-то, и протянул устройство ей. У Блейк на мгновение захватило дух – на небольшом экранчике отображалась черно-белая фотография, фотография, которой не могло существовать – потому что она ни разу не встречалась с родителями последние пять лет. Здесь же она, стоя в непривычной одежде, весело улыбалась невидимому фотографу, а папа с мамой обнимали ее, с нежными улыбками.

Блейк ощутила, как в горле встал комок.

– Они… ничего не говорили обо мне?

– Ты дату видишь? – поинтересовался фавн, и потыкал ногтем в уголок экрана, где отображались данные о снимке. – Если и говорили, то я ничего не вспомню. Вроде, скучали. Но это и так было понятно, по тому что твоя мама вообще попросила меня это нарисовать. Честно говоря, еле спасся. Не появись Гира вовремя, и мне бы пришлось посмотреть весь семейный фотоальбом, а эта штука слишком уж толстая, и слишком уж личная.

Блейк почувствовала как к щекам приливает тепло, но в то же время искренне возмущенный тон собеседника ее окончательно успокоил. Он не знает.

– Вот как… – она вернула свиток владельцу. – Можешь отправить мне копию?

– Конечно, – он сразу же запустил программу прямого обмена данными, и ей не оставалось ничего другого, кроме как достать свой свиток и сделать то же самое.

Теперь – наиболее трудная часть.

– Спасибо. И… не говори никому, что я фавн.

– Без проблем, – пожал плечами он.

– Так просто? – нахмурилась не ожидавшая столь легкого согласия Блейк.

– Да, – он посмотрел на нее так, как будто сомневался в ее психической адекватности. Его глаза сверкнули отраженным светом, а тон вновь сменился на веселый. – Или что, тебе будет спокойнее, если я стану тебя шантажировать? Нет, я могу попытаться, но идея что очевидный фавн будет угрожать замаскированному фавну, что раскроет его людям немножко…

Он поболтал пальцами в воздухе, вежливо предоставив подставить определение самой Блейк. И ей внезапно стало смешно от осознания того, как именно она выглядит в глазах этого парня: ребенок-переросток, играющийся в шпионку под прикрытием. С его точки зрения она была просто “девчонкой по соседству, дочерью подруги матери”.

Смешно и расслабляюще. Если бы он только знал!

– Действительно, – она улыбнулась. – Спасибо. Ты круто рисуешь.

– Семейное, я думаю, – он пожал плечами. – Возвращаемся?

– Да, конечно.

***</p>

– Видишь? Это было быстро, – я подмигнул Руби, и упал на свой спальный мешок.

– Ага, – она посмотрела на Блейк, невозмутимо ушедшую в туалет.

– Любопытно? – поинтересовался я, с ехидной улыбкой, поскольку прекрасно знал ответ.

– Нет-нет! – замотала головой она.

– На самом деле, особого секрета тут нет, – я пожал плечами. – Как я понял, ее родители были против, чтобы она была здесь, и она подумала что я им скажу. Я пообещал им не говорить, она выдохнула с облегчением, на этом все.

– А… нормально, что ты мне об этом сказал?

– Думаю, да, – я подмигнул ей. – В конце концов, ты не знаешь ее родителей, вряд ли сможешь с ними связаться, и уж точно не захочешь этого делать.

Любопытство проще всего погасить ответом, даже если ответ дан не совсем на тот вопрос.

– Пожалуй… – задумчиво протянула Руби, и разговор на этом угас.

Я посмотрел на девочку, которая явно с каждой секундой молчания явно чувствовала себя все более и более неловко. Неужели я совсем разучился общаться с подростками? М-м-м… какая тема позволила бы ей открыться? О!

– Почему тебе так нравится оружие?

– А? – удивилась она неожиданному вопросу.

– Оружие. Ты сказала, что ты обожаешь оружие, – я улыбнулся. – Знаешь, мне с первого мгновения показалось что мы похожи. В тот момент, когда я увидел тебя, на краю оставленного взрывом кратера, когда ты смотрела в небо. У тебя было такое выражение лица… знакомое изнутри. И ты по-прежнему кажешься какой-то глубинно знакомой, хоть я и понимаю что мы во многом настоящие противоположности. Например, знаешь, я едва не завалил экзамен по оружейному делу.

– Да? – удивилась она.

– Я пользуюсь только прахом, а оружие для меня… не знаю, как мистральские палочки для еды. Проще руками есть!

Она рассмеялась.

– А этот хмырь, экзаменатор, смотрит на меня как на самое большое разочарование в своей жизни, и такой вопрошает – “ну как, мистер Ланата, как можно не знать, зачем в стволе огнестрельного оружия делается нарезка? И вы после этого претендуете на звание Охотника?”

– Ты не знаешь? – сделала большие глаза она.

– Нет! – я фыркнул. – Ну меня правда это никогда не интересовало.

– И… как ты сдал?

– На наглости выехал, причем даже не своей, а заемной, – я хихикнул. – Мама моей сестры рассказывала, что в детстве, папа стыдил ее в духе “другие дети в твоем возрасте уже какие-то там премии брали”, и ей было обидно, и как-то после урока истории в школе, когда он сказал опять про “другие дети в твоем возрасте”, она ему ответила, что в его возрасте Карл Арк уже был генералом. И он не нашелся что ответить!

– А кто это?

– Знаменитый генерал, возглавлял восточный фронт Вейла во время Великой Войны, совершил множество подвигов, но больше всего прославился последним: когда гримм прорвали заслон Охотников, и рванули на воюющие армии Вейла и Мантла, он сумел возглавить обе армии, чтобы дать им отпор. Его статуя во дворе Бикона стоит, не видела?

– О-о-о… а откуда ты знаешь?

– Историю я тоже люблю, – улыбнулся я. – Так о чем это я? А! Ну и, вдохновленный примером мамы сестры, я экзаменатору говорю: “Слушайте, ну на кой ляд мне знать, как клепаются ваши огнестрельные костыли? Я ими никогда не пользовался и никогда не буду – я сам могу так жахнуть, как ни одна ваша пушка не сможет! Спорим? На трояк!”

– Эй! Оружие это не костыли!

– Я зна-а-аю, – закатил глаза я. – Я это сказал, чтобы его задеть. И он попался! Мы поспорили, что мы оба долбанем по мишени, закрытой силовым щитом, и от чьего оружия останется больший след, тот и победил.

– И ты выиграл? – недоверчиво спросила девочка.

– Иначе бы я тут не стоял, влепи он мне “неуд” и хрена с два у меня бы документы сюда приняли.

– Но… без оружия? Как?

– Очень просто. Он достал какую-то бронебойную винтовку, шмальнул из нее – поле пробил насквозь, мишень тоже насквозь. И стоит, такой, ухмыляется. А я, такой вальяжный, создаю шарик камня…

Я, для демонстрации, активировал с перегрузкой земнопраховый браслет, и продемонстрировав появившийся на ладони яйцеобразный гладыш.

– И пальнул им, потратив двадцать грамм гравипраха! Фигак! Щит мигнул, мишень в клочья, будто ее из дробовика в упор разнесли.

– Вау!

– Дело в том, что созданным земным прахом камням можно задать внутреннюю структуру, если задаться целью. Снаружи он может выглядеть идеальным, но на самом деле, – я протянул гладыш ей. – Попробуй разломать его.

Руби легонько надавила на противоположные концы “яйца”, и оно легко распалось на кучу сегментов.

– Так что разогнанный снаряд, попав в щит, распался на такие же куски, а те, разойдясь нешироким конусом, разнесли мишень. Я объяснил это экзаменатору, он мне поставил мой тройбан, и мы разошлись, как в море корабли.

– Прикольно, – она улыбнулась.

– Мне нравятся прах и аура. Это как… знаешь, могущество, которое всегда рассыпано у тебя под ногами. Зачерпни из себя, зачерпни из земли – и ты непобедим. Блин! Опять я про себя болтать начал, а хотел про тебя узнать. Так чем тебя привлекает оружие?

– Ну-у-у… каждый охотник делает свое оружие сам, по собственным чертежам и задумке. Наше оружие это как отражение нашей души, продолжение нашего тела…

– Типа, воплощенная мечта?

– Да! Мне нравится смотреть на чужие мечты, – она открыто, искренне улыбнулась. – Как будто смотришь на то, каким человек хочет показать себя миру.

– Интересная мысль, – кивнул я. – Похожа на идею о том, что Проявление демонстрирует какие-то глубинные черты характера. Красиво, хоть и заблуждение.

– Разве? – удивилась она.

– Конечно! Есть семьи, в которых оно передается по наследству, вроде нашей белобрысой знакомой Шни, и есть семьи, в которых у всех членов семьи проявление связано с чем-то одним, например, водой. Но твой вариант, кстати, вполне может быть более верным: Проявление-то мы не выбираем, а оружие не только выбираем, но и создаем. Хм-м-м… что говорит о тебе твоя коса?

– Кресент? – девушка задумалась.

– О, еще воркуете, голубки? – подошедшая Янг мгновенно сбила Руби с мысли одной провокационной фразой.

– Янг!

– Прах, ауры, оружие, – пожал плечами я. – Ищем что интересно друг другу.

– Лайн!

– М? Разве нет?

– Мы не ворковали!

– Ой, брось, она старшая сестра, а младшие родственники – это любимое развлечение старших. Кроме того, ты такая миленькая, когда смущаешься, что я сам еле сдерживаюсь.

– И-и-и!

Шурх! И только алые лепестки опадают на пол.

– Упс. Не сдержался…

Янг рассмеялась, хлопнула меня по плечу, и отправилась к противоположному концу зала, где и располагались их спальники. Хм, можно тоже укладываться на боковую, но есть еще одно дело.

***</p>

Башня в центре Бикона это новострой, двести лет назад ее тут не стояло. Видимо, ее отгрохали одновременно с переделкой бывшей королевской резиденции в академию Охотников. Знать бы только – зачем? Или это у Оза так проявляется “инстинкт мага”? Поставить башню, и в ней поселиться. Не замечал за ним такого в прошлом, но мало ли? Вдруг он все это время сдерживался?

– Войдите, – сказал спокойный мужской голос, и я воспользовался приглашением.

Большой круглый зал с панорамными окнами, и гигантский механизм, движущийся над головами. Шестеренки, цепи, передачи… не слишком сложно, поскольку предназначался он тоже для несложного дела: всего лишь двигал лампы, создавая у удаленных наблюдателей, что на вершине башни, словно пойманные в гигантскую банку, летают светлячки. В самом кабинете, однако, это создавало достаточно странную атмосферу: резкий свет ярких ламп в сочетании с движением шестеренок создавал множество глубоких теней, постоянно перемещающихся в рваном танце.

– Ого… – протянул я, глядя на своего, гм-м-м... вечного соперника? Аж силой юности повеяло! – Извините за вопрос, директор Озпин, но у вас голова не кружится от вашего кабинета?

– Я редко задерживаюсь в нем до включения фонарей, – спокойно ответил он. – Что привело вас ко мне, мистер Ланата?

Если смотреть на эту ипостась вблизи, сложно удержаться от мысли, что ему безумно подошло быть фавном. Просто удивительное сочетание невозмутимости и домашнего уюта, только кошачьих ушек не хватает. Нет, рысьих! С кисточками на ушах, чтоб еще няшнее!

– Я искал миссис Гудвич, – сказал я, вытряхнув лишние мысли из головы.

– Она “мисс”, – улыбнулся он. – Вы немного разминулись с ней, и сейчас она уже ушла.

– Жаль… – я вздохнул. – Тогда извините, что побеспокоил, директор.

– Если ваш вопрос касается дел школы, то я могу помочь вам не хуже мисс Гудвич, – спокойно ответил он. – Было бы жаль, если бы вы проделали такой путь сюда зазря.

– Вообще… касается, – задумчиво произнес я. – Моя сестра, Эмбер Лайт, два месяца назад получила свою вторую команду практикантов, и почти сразу же после того как покинула Вейл вместе с командой, перестала выходить на связь.

– Вы ведь прекрасно осведомлены с тем, как работает связь за пределами крупных поселений.

– Конечно. Первую пару недель я и не беспокоился, поскольку я точно знаю, что сестра следует определенным маршрутам. Поход с новой командой должен занять неделю, или, в лучшем случае две: оптимальное время для того чтобы новички хлебнули походной жизни, и поняли что им понадобится, чтобы жить так последующий год. После этого она должна была вернуться в крупное поселение, Вейл или Вайтел, чтобы пополнить запасы и докупить нужное для последующего похода.

– Звучит как хороший план, – кивнул он. – Ваша разработка, как я понимаю? Но что-то пошло не так?

– В фургоне Эмбер стоит коротковолновый радиопередатчик, который периодически включается и вещает в эфир, в полностью автоматическом режиме. Как раз на тот случай, если мне или ее семье понадобится ее искать… во всяком случае, она это так объяснила. После третьей недели, когда она не вышла на связь, я забрался на восточную и западную вышку, и поставил там радиостанции, настроенные на эту частоту, чтобы триангулировать сигнал. Ее фургон находится относительно недалеко от Вейла, и он не двигался в течении нескольких дней, поэтому в один день я просто рванул туда. Но все что я нашел – это оставленное в небольшой спешке жилье. Обычная картина, в случаях когда приходит вызов от относительно отдаленного поселения, и приходится, буквально, хватать минимум необходимого и мчаться на выручку.

– Я все еще не понимаю проблему, мистер Ланата.

– В фургоне уже успела появиться пыль, постельное начало плесневеть рядом с открытым окошком, а в холодильнике почти закончился кристалл ледяного праха, который мы заменяем раз в месяц. С того момента, как она сорвалась по сигналу, прошло больше двух недель.

Он немного сжал губы.

– Вы… ведь понимаете, что это значит, не так ли?

– Да. Профессиональный риск. Всегда есть шанс не вернуться… я полетал по окрестностям, недолго, а затем вернулся в Вейл, и отправился к башне МКП – узнать, какие поселения в этом секторе запрашивали помощь в последний месяц. Ее фургон в пятидесяти километрах отсюда, на этих расстояниях до принимающих антенн долетел бы даже голос, не то что морзянка. Я хотел узнать о ее последней битве, и, если будет возможность, забрать останки. Поэтому представьте мое удивление, когда я не нашел ни одного запроса от окрестных поселений. За последние три месяца.

– Действительно? – он набрал что-то на терминале перед ним. – Хм-м-м…

– В связи с этим, я хотел бы получить данные о том, что за команду дали Эмбер.

– Личные дела студентов не та информация, которую выдают посторонним, мистер Ланата, – нахмурился Оз.

– Мне будет достаточно имен. Остальное я выясню сам.

– Вы… подозреваете их? – вскинул брови он.

– С моей точки зрения, ситуация выглядит следующим образом: моя сестра, с которой я спокойно путешествовал пять лет подряд, получила команду Бикона, после чего, практически сразу, мистическим образом исчезла. Я так себе детектив, но на мой взгляд, кто-то выманил ее, скорее всего в подготовленную засаду, после чего она была, вероятнее всего, похищена. Иначе бы тело было найдено. Я навел справки, директор, и нашел некоторые корреляции – когда сильные Охотники внезапно и бесследно пропадали в неизвестном направлении. Больше всего таких случаев приходится на Вакуо, но я не исключаю, что дело лишь в том, что вакуанцы не заморачиваются тем, чтобы эти похищения замалчивать. Поэтому: имена.

– И что вы будете делать с ними, мистер Ланата?

– Найму специалистов, которые выяснят для меня, стоит ли это направление дальнейшей разработки.

– Хмм… – он прищурился. – Скажите, мистер Ланата. Какого результата вы хотите добиться всем этим? Вы ведь прекрасно понимаете шансы. Так что движет вами сейчас? Месть?

– Надежда. Эмбер может быть жива, и возможно я смогу ее спасти. Если же нет… мне не нравится существование со мной на одном Ремнанте явлений, которые разлучают семьи, и я бы хотел избавиться от них, всех, каких смогу.

– Хорошо, – вздохнул он. – Я дам вам личные дела этих студентов. Но взамен, надеюсь, что вы будете держать меня в курсе вашего расследования.

– По рукам.

***</p>

Есть три вещи, на которые можно смотреть бесконечно. Как течет вода, как горит огонь, и как Жон Арк пытается подкатить к понравившейся ему девчонке, подражая своему отцу. Честно, мне не хватало ведерка попкорна.

– Утречка, лисенок, – хлопнула меня по плечу Янг. – Не видела тебя на завтраке. Что это ты делаешь с этой голографической… штукой?

– К тому моменту как вы проснулись, я уже давно позавтракал, – фыркнул я. – Сони-засони. А голографическая штука это самый обычный усилитель звука, чтобы лучше слышать происходящее. Утречко, Янг, Руби.

– Утречко! – девчонка просто-таки фонтанировала энергией и предвкушением. Выхватив из шкафчика свою косу в сложенном состоянии, она обняла ее с такой нежностью, словно это был ее любимый питомец, с которым она неделю не виделась.

– Наблюдаешь за своим протеже? – продолжила допрашивать меня Янг.

– Увлекательнейшее зрелище, присоединяйся, – кивнул я. – На будущее рекомендую еще вон ту парочку из рыжей девчонки и парня в зеленом. Они буквально сделали мое утро.

– Чем же?

– Рыжик никогда не затыкается, как ведущий на радио, и такая же радостная. А у парня в зеленом офигенные реакции на это все. Так, не мешай, мне же ничего не слышно!

– Короче, слышал, разговоры идут насчет команд! – продолжал заливаться соловьем Жон. – Я подумал, что мы с тобой однозначно будем отличной командой. Что скажешь?

– Вообще-то команды должны быть из четырех человек, так что… – вмешалась Пирра.

– Не стесняйся, красавица, разыграй свои карты правильно, и ты будешь в победившей команде! – мгновенно сменил фокус подката парень.

Янг тихо захихикала.

– Тшш! – шикнул я на нее, хотя был полностью солидарен.

– Не хочешь вмешаться? – сквозь смех поинтересовалась она. – Кажется, твоего приятеля вот-вот начнут бить.

– И испортить все веселье? Нет-нет-нет. Это один из тех моментов, которые мужчина будет вспоминать со стыдом и гордостью. Знаешь мудрость? Если тебе не о чем в жизни жалеть, значит ты прожил жалкую жизнь.

– Жон, да? Ты хотя бы представляешь, с кем ты говоришь?! – решила расставить точки над “i” Вайсс.

– Ни капельки, снежный ангел.

Я не удержался и тоже тихо засмеялся, за что уже Янг не упустила возможности мстительно ткнуть меня локтем в бок.

– Как голосом играет, а? – поделился восхищением я.

– Сердцеед! – сквозь подавляемый смех согласилась она.

– Это Пирра, – начала представление Вайсс.

– Снова привет! – помахала рукой указанная девушка.

– В Санктуме Пирра была лучшей выпускницей.

– Впервые слышу.

– Во отбрил! – хихикнула Янг.

– Она побеждала в Региональных Турнирах Мистраля четыре года подряд! Новый рекорд!

– Где?

– Боже, я хочу видеть лицо Вайсс в этот момент, – шепотом взвыл я. – Как ты думаешь, директор поделится записью с камер, если его хорошо попросить?

– Стоит того, чтобы попробовать!

– Ее лицо на каждой коробке “Зефирных хлопьев Тыквы Пита”!

– Убойный аргумент! – хохотнула Янг.

– Так это ты?! – охнув, спросил Жан. – Туда ставят только известных спортсменов и героев мультиков!

Янг не выдержала и начала откровенно ржать, попутно бьясь лбом в мое плечо.

– И сработал ведь, убойный аргумент-то, – прокомментировал я, и к стуку добавились еще и всхлипы.

– Да, это круто, конечно, но хлопья не такие уж и полезные для здоровья…

– И, после всего сказанного, неужели ты и вправду считаешь что достоин просить ее быть в твоей команде?

– Наверное, нет…

Чего?!

– Стоять, Жон! – возмущенно произнес я, в один рывок преодолев расстояние между нами. – Тебе только что нахально втюхали ложную ценность! Выкинь немедленно и доведи дело до конца!

– Э? – Опешил парень.

– Остановись. Сосредоточься. Подумай. Обе этих девчонки дофига знамениты, но, их известность по-настоящему велика не здесь, а у них дома. В Мистрале, – я указал на Пирру, а затем перевел палец на Вайсс. – И Атласе. Однако, они обе находятся здесь, в Биконе, а не в Хейвене или… Атласе, не устаю поражаться бедной фантазии жителей этого королевства. А это значит что? А это значит, что они, решительно и добровольно, отказались от своей известности, и начали жить с чистого листа! Сейчас они такие же абитуриентки как и ты, так что давай-ка, вытряхни из головы эту хрень, которой тебя накормила Вайсс в попытке избавиться от конкурента, и заверши подкат!

– Опять ты! Это что, ты его этому научил?

– Он сам отлично справлялся! – фыркнул я. – Давай, давай! Жон-Жон! Я за тебя болею!

– Э-э-э… – растерялся он.

– Чтоб ты знал, я здесь не потому, что решила отказаться от своего прошлого, и тем более, своей фамилии, – вздернула нос Вайсс. – Я приехала в Бикон только потому, что это лучшая академия из всех четырех!

– Оу. То есть, я ошибся в своих выводах, и ты вовсе не “просто хорошая девушка Вайсс, прошу любить и жаловать”, а “Вайсс Шни, наследница корпорации Шни, знайте свое место”?

– Именно! – Без особых сомнений выпалила она.

Пожалуй, девушке стоит устроить небольшой ликбез.

– Пфф-ф, смешно, – я едко улыбнулся. – Что ж, тогда позволю себе провести маленький экскурс в место и ситуацию, где ты оказалась, Шни. Добро пожаловать в Вейл! Это древнее королевство свободы, отваги и уважения: как к себе, так и другим. Здесь ценность человека определяется не деньгами, а заслугами, так что можешь забыть фразу “да ты знаешь кто я?” – потому что никому нет дела. Тебя либо знают в лицо и по делам, либо знать о тебе нечего. И твой случай как раз второй, можешь свыкаться с мыслью. Здесь у твоего отца нет влияния, а тебя саму знает три калеки, из любителей твоего меланхоличного творчества.

– Да… да как ты смеешь?! – возмутилась она.

– Эту фразу ты тоже можешь забыть. Здесь тебе не родное поместье, а окружающие не твои слуги, и таковыми никогда не будут. Это академия охотников – прихвостни, подлизы и мелкотравчатые карьеристы отсеялись еще на стадии боевых школ. Самоуважение, цель и уверенность в своих силах необходимы для полноценного раскрытия потенциала личности – а без этого раскрытия Охотником не стать. Ты и твое хорошее отношение здесь никого не волнуют, кровавые деньги твоей семьи здесь никому не интересны. Так что я – смею. И многие “посмеют” после меня.

– Данделайн! – возмутился Жон. – Почему ты говоришь с ней в таком тоне?

– Демонстрация отношения, – ухмыльнулся я. – Черта с два я буду стоять и обтекать, когда кто-то с фамилией Шни будет даже пытаться указывать кому-то его “место”. Это – личное.

– Все сказал? – спросила девушка голосом, близким по температуре к абсолютному нулю. – Что теперь, нападешь? Ведь вы, фавны, так ненавидите мою семью!

– А что, у нас нет повода для ненависти? – фыркнул я. – Разве это не ПКШ использует в шахтах еле светящиеся сверхэкономичные фонарики, лишь потому что “фавны видят в темноте”? Видим! Но для глаз это ни разу не полезно! Только вам плевать! Не дохнут, и нормально! Можно вырубать вентиляцию, превышая допустимую концентрацию углекислого газа в туннелях! Подумаешь, голова болит, поболит и перестанет, зато полтысячи льен в день экономии! Можно сочинять далекие от правды нормативы использования фильтров тонкой очистки для работников пескоструйных машин, благодаря которым как минимум сотня фавнов каждый год умирает от силикоза легких, вынужденные вместо защитных шлемов заматывать лицо обычными тряпками! Кто этих животных считает! Можно кормить их отходами от производства нормальной еды! Можно заселять их в домики, где нет ни мебели, ни отопления, а после продавать им это все в счет будущей зарплаты и по конским расценкам! А будут рыпаться, так можно их клеймить, а то и вовсе стрелять без суда и следствия. Главное потом бумажки подписать, о том что их Гримм съели! Они ж знали на что шли!

– Это клевета! И я…

– Да, расскажи мне об этом! Вдруг твои слова перекроют то, что я видел собственными глазами! Знаешь, я далек от того чтобы обвинять во всем этом дерьме лично тебя. Но я думал, что ты, как и твоя сестра, в шоке от того что творит ваша мутная конторка, и вот и удрала аж в Вейл, а оказалось, что вовсе нет, просто богатенькая девочка в очередной раз получила то, что захотела. Гордишься своей фамилией, Шни? Тогда знай, что в твои поводы для гордости входит не только, и “лучший прах, доступный каждому”, а еще и цена, которой это достигнуто! Боль, кровь, и чужие жизни, разрушенные ради пачки льен!

– Заткнись! Ты ничего о нас не знаешь! – она выхватила свою рапиру. Я ухмыльнулся и сжал кулаки.

– Не надо! – воскликнул Жон, вставая между нами.

– Воу-воу-воу! Остыньте, горячие головы, – Янг схватила меня за плечи, то же самое сделала с Вайсс Пирра. – Я не против хорошей драки, но не здесь же!

Я демонстративно сделал глубокий вдох, и повел плечами, стряхивая ее руки. Так будет быстрее всего.

– Все. Я спокоен.

– Данделайн, по-моему тебе лучше извиниться, – заметил Жон.

– Нет, Жон, не лучше, – я развернулся и пошел на выход.

За спиной ожили динамики.

– Просьба всем первокурсникам явиться на Скалу Бикон для начала Посвящения. Повторяю. Просьба всем первокурсникам явиться на Скалу Бикон для посвящения.

Я вздохнул, ощущая, как одновременно с избавлением от источника раздражения, весь негатив начал со свистом улетучиваться. Я же хотел ее только немного поддеть, в рамках легенды о “не люблю Шни”, но… погорячился.

Люди плохо обходились с фавнами практически всю известную мне историю совместного существования наших морф. Явление было настолько повсеместным, что у него не было персоналий… а вот в этой эпохе появились, и, естественно, мгновенно стали концентраторами ненависти. Оно несомненно приятно, орать справедливые обвинения в лицо архиврагу, прокручивая в голове сцены, от которых кровь стынет в жилах, но… толку-то? Ну кому враг эта напыщенная девчонка? Мне? Я и Оза-то врагом не считаю. Просто… накопилось, а она попала под горячую руку. Стыдно, Данди, стыдно.

Ну что ж, не со всеми же мне тут дружить, в конце концов? А если обзаводиться врагами, так хоть могущественными, чтоб было поинтереснее.