Глава 8 - Знак качества (2/2)

Меня работа с аурой утомила значительно меньше чем Эмбер, опыт сказывается, плюс, я нагло воспользовался тем что солнышко сегодня жарило немилосердно, а для моего Проявления это почти идеальные условия. Позагорал пару часиков, обошел пару раз дом, поглаживая нагретые стены рукой, съел двойную порцию безумно вкусной домашней еды – и восстановился. Как жара спала, помог Вестеру смонтировать очистную систему, немножко потренировал младшеньких братьев Эмбер… и, в общем-то, остался предоставлен самому себе, наверное, впервые с того момента как мы сюда приехали. И раз такое дело – то почему бы не опробовать новый бассейн? Вода как раз закончила набираться час назад, и, как и положено уважающей себя воде из подземной реки, была холодной до судорог. Но что нам, кабанам? Пустить чуть больше ауры через вещички с огненным прахом, и ништя-я-як… лежишь, смотришь на звезды, вокруг плещется теплая водичка. Кайф.

– У-у-ух! Хорошо-о-о-о!

Недолго длилось мое одиночество. Сенна тоже решила опробовать свой новый бассейн, со звонким, совершенно девчоночьим взвизгом, плюхнулась в ледяную воду, чтобы тут же, отличным баттерфляем, поплыть в мою сторону. Доплыв до бортика она оттолкнулась, и поплыла обратно. Нет, я все понимаю, отличный способ согреться – но она ж при этом воду перемешивает! Мое персональное теплое пятно резко начало терять свою комфортность, что вынудило меня снова наподдать жару и активировать немного водяного праха, превращая свое нагретое место в теплое желе. Но львица явно заметила различия в температурном градиенте, и после третьего заплыва не начала четвертый, а подплыла ко мне.

– Я думала, ты тут закаляешься, по методу мистральских отшельников, а ты, оказывается, уже устроил себе персональный горячий источник с охотничьим колоритом, – по-доброму усмехнулась она, нахально ввинтилась в желе и устроилась рядом..

– Горячий вакуанский парень, – лениво согласился я, вновь жалея об утраченном в веках меме. По логике вещей больше бы подошло говорить “атлассианский”, ибо климат Атласа больше похож на Финляндию, но называть себя атлассцем даже в шутку? Фу.

– Пылкая юность и горячие мысли о моей очаровательной дочурке довели тебя до такого состояния, что не справляется даже бассейн с ледяной водой? – она продолжила меня поддразнивать. Настоящего пятнадцатилетнего подростка это бы проняло, конечно. Но я-то ненастоящий.

– Да-а-а… тут даже уединиться негде, – придав голосу должный уровень разочарования, произнес я. – Фургончик Эми и тот детвора оккупировала.

– Так и думала, – рассмеялась она. – Тогда, возможно, я смогу тебе немного помочь?

Ага, первый снаряд цели не достиг, и теперь вместо шуток пошли откровенные провокации. Ну а почему бы и нет? Охотницам сложновато быть некрасивыми, даже если откровенной дурнушке откроют ауру, и она будет тренироваться, то фигурка станет отпадная, и качество кожи будет как у юной девочки. А тут исходный материал – нифига не дурнушка, а фавна из древнего рода. Фавны сами-то по себе сохраняют молодость дольше, а уж с такой генетикой как у Арков, поставь Эмбер рядом с мамой – и не поймешь, кто из них старше. И еще манера поведения вообще напоминает анекдот – “На чем бы вы хотели подорвать свое здоровье? – На секс-бомбе!”.

– Что, прошел по критериям? – лениво поинтересовался я.

– Красив, умен, вынослив, без вредных привычек, психически устойчив, отличные запасы ауры, очень интересное Проявление, доказал свою способность выживать в тяжелых условиях, отлично показал себя в бою, творческая личность, удачлив. Мне хватало и половины…

Ух, сколько елея на меня вылила. Но интонациями играет так, что у меня уже в штанах дрогнуло в предвкушении.

– Ты очень верно сказал, что хороший родитель должен дать детям навыки и знания, но, этого мало, – узкая ладошка коснулась моей груди, заставив меня чуть вздрогнуть от неожиданности. – Здоровое тело, здоровый разум, здоровый дух. Все это не берется из ниоткуда…

Ее ладонь безо всякого смущения продолжила мягкое движение вниз, пустив по всему телу волну мурашек, а мурлыкающее объяснение становилось все более вкрадчивым.

– …и чем лучше исходный материал, тем лучше результат. Ты мужчина, вы знаете это, вы чувствуете это всем своим… естеством… – последнее слово она произнесла жарким шепотом, одновременно мягко ухватив меня именно за упомянутое. Мягкое движение вниз, мягкое движение вверх…

– Тетенька, тетенька, вы что, педофилка? – выдал я откровенную чушь, но, признаю, у этой кошки получилось выбить меня из колеи.

– Р-р-разве не заметно? – промурлыкала она, не прекращая, отдам ей должного, умелой работы рукой. – Яблочко от яблоньки…

– Перед дочерью стыдно не будет?

– Мы ей не скажем, – заговорщически подмигнула она.

– Хватит, – на этот раз даже не пытался шутить я. – Убери руку и прекращай уже этот цирк.

– Заставь меня, – хищно и сладострастно ухмыльнулась Сенна, глядя мне в глаза.

– Хорошо…

***</p>

Эмбер весело напевала одну из “моих” песен, а на самом деле One Republic – Everybody Loves Me. Текст пришлось заметно перекроить, с учетом изменений языка и физической карты мира, но мелодия осталась нетронутой, очень прилипчивой и узнаваемой. Впрочем, в первом альбоме все песни такие.

– Данди, ты чего такой мрачный? – весело толкнула меня в бок она.

– Обтекаю.

– До сих пор? – хихикнула она.

– До сих пор.

– А я ведь говорила, что “все сам увидишь”, – ехидно протянула она.

– Была полностью права. Увидел. Вот, обтекаю.

– Больше похоже на то, что жалеешь об упущенных возможностях, – надула губки она, но с все той же лукавой искрой в глазах.

Я посмотрел на нее мрачным взглядом, но ее это совершенно не проняло.

– Ладно, обтекай, раз так надо, не буду мешать, – она солнечно улыбнулась, чмокнула меня в губы и на тему слов “every body loves me” пропела – Как она лете-ла!

Летела она действительно хорошо. Импульс, который я подал на гравипраховые браслеты, был излишне силен, поскольку мне заметно мешали действия этой… этой… Сенны! Так что вместо того чтобы просто вышвырнуть ее из бассейна, я мягко запульнул ее на добрых полтора километра в лес. Радостный крик “Да-а-а-а! Нашла коса на камень!!!” голосом Эмбер, сразу же после этого события, настроения мне отнюдь не прибавил.

Меня достаточно сложно задеть. Я, выражаясь нуарно, видел некоторое дерьмо, за свою-то долгую жизнь на протяжении всей истории третьего человечества. Привык уже ко всякому, и даже внимания не обращаю – люди живут так, как живут, и попытки отдельных личностей вести всех единым строем в светлое будущее никогда ни к чему хорошему не приводили. Но то люди посторонние. Люди же близкие плюнуть мне в душу все-таки могут, и то, что произошло в бассейне, я вполне уверенно определял именно как целенаправленный плевок в душу. Я ведь себя показал таким мудаком, что меня надо проверять на верность, не так ли? И таким идиотом, который бы на такую “мечту пубертатного подростка” повелся? Из бассейна я вылез в бешенстве, с “кипящей” аурой и готовностью наносить добро и причинять справедливость налево и направо. Выдернул Эмбер из окна, и потащил ее в гравитационном захвате за собой, устраивать очную ставку с ее матерью.

Устроил. Получил абсолютно искренние ответы. И… да, обтекаю. До сих пор – а мы уже почти полдня как едем обратно в Вейл. Причина? О, проще некуда. Это не было сговором, это не было проверкой. Все что львица говорила – она говорила на полном серьезе. И она действительно собиралась сделать то, что собиралась. Но это фигня. Это вообще фигня! Самая мякотка в том, что она. Такое. УЖЕ. ПРОВОРАЧИВАЛА!!!

Вот так. Приехала Эмбер со своим первым парнем к ней домой, после выпуска из Бикона. Хороший парень был, качественный, Сенне понравился. Так что она его без малейшего труда совратила, и самая младшая сестра Эмбер – как раз от него. Поэтому, кстати, Эмбер и путешествует одна – тот парень был в ее команде, и после такой веселенькой истории команда немножко распалась. Зашибись, правда?

Эмбер мне потом показала хоро-о-о-ошую такую просеку в лесу, которая осталась после разборок дочери с матерью. Но больше всего меня поражает то, что они после такого ухитрились помириться. Уровень всепрощения – Среброглазая. И еще то, что она после этой истории вообще сохранила гетеросексуальность. Уровень психической устойчивости – я. Невольно начинаешь задумываться о том, что Сенна таки детей делать умеет, несмотря на методы.

Со стороны Эмбер это действительно была проверка – она-то свою маму прекрасно знала, ну еще бы, будучи второй в семье, все признаки “хищницы на охоте” наизусть выучила. Так что она своим маленьким, но очень правдоподобным взбрыком, дала Сенне возможность действовать, чем та охотно воспользовалась. Львицу, кстати, в этой ситуации не смутило вообще ничего – выйдя из леса она нам приветливо улыбнулась, и совершенно искренне порадовалась за дочь, которая, цитирую “все же смогла найти себе такого же романтика в пару”. Зашкаливающий эгоцентризм. Педаль уходит в пол и пробивает асфальт.

Так что со стороны Эмбер это все же была “проверка на вшивость”, вот только после такой семейной истории, я при всем желании не мог найти в себе поводов для злости.

Но офигевание меня все еще держало крепко. Нет, так-то у большинства Охотников доживших до сорока есть заметные сдвиги по фазе, как мне кажется это неизбежное следствие развития психики в условиях открытой ауры, но такой причудливой конфигурации я еще не видел никогда. Удивил, Ремнант, удивил и поразил. А я еще считал что лисья фантазия богатая. Реальность походя заткнула меня за пояс – я б до такой дичи в жизни не допетрил.

– Полетели на Менаджери? – со вздохом предложил я.

– Полетели, – легко согласилась Эмбер. – Решил теперь навестить свою семью?

– Да, знаешь… оценил львиный прайд, и теперь полностью разделяю твою точку зрения. Обычная семья – лучше!

***</p>

– Серьезно? – скептически поинтересовался я.

Никто не дрогнул. Вся, блин, троица родственников стояла передо мной, протянув предмет и маркер. Только мама чуть покраснела.

– Ну-у-у… позязя? Братик? – Хана даже попыталась изобразить лисичковое чириканье.

Я кивнул, взял маркер, и подписал ей диск.

– Да-а-а-а-а! У меня самый-самый лучший братик на свете!!! – запрыгала девчонка. – Все друзья обзавидуются!

– Ты главное не рассказывай им, что это я – Скайхай, – предупредил я сестру. – Мне еще только не хватало, чтоб тебя похитили ради выкупа или чего-то в этом духе.

– Но ведь ты же меня спасешь?

– Боюсь, к тому времени как я узнаю, спасать некого будет, – придавил я взглядом девчонку. – Не говори. Пожалуйста.

– Л-ладно, я не скажу.

– Надеюсь на тебя, – я потрепал девчонку по голове. – У меня слишком мало младших сестер. Так, теперь вы двое… Хана задала высокую планку. Что есть у вас взамен на мой драгоценный автограф?

– Тортик! – предложила мама.

– Продано, – я не глядя открыл книгу, и расписался на первой странице. – Дафф?

– М-м-м… э-э-э… позязя?

В исполнении практически двухметрового мужика смотрелось ужасающе.

– Подпишу, если ты больше НИКОГДА так делать не будешь.

– Продано! – и он протянул мне свой томик. Я взял маркер, расписался, и только тогда осознал, на чем именно. – Погоди, это же “История лисички”.

– Мне очень понравилось. Очень живые образы, – он хитро улыбнулся. – Как будто на реальных событиях основано.

А у мамы, значит, был “Терминатор-2”. Не удивлен – Сангрия из второй книги ей обязана была понравиться.

– Видишь? Я же говорила что ты знаменит, – самодовольно ухмыльнулась Эмбер, присутствовавшая при всем этом безобразии.

– Вижу. Я вот поэтому и не хочу чтоб меня в лицо знали. Особенно здесь! Масштаб любви ко мне на Менаджери меня просто пугает.

– Так ты национальное достояние, – хихикнула она. – Книги про фавнов, песни про фавнов…

– Всего две! По одной на альбом!

– Зато какие! “Warriors” из хит-парада почти месяц не вылезала. А “Kuana” явно многих заставила выбрать для отдыха Менаджери, а не Вакуо.

– Этим я вообще сам себе подосрал, – хмыкнул я. – В результате ни одного свободного отеля нет.

– Вам негде остановиться? – обеспокоилась мама.

– Вы можете остаться у нас! В тесноте, да не в обиде!

– Не беспокойтесь, я своим Проявлением уже перенесла сюда наш фургончик, на котором мы по Санусу путешествуем, – отмахнулась Эмбер. – Почти то же самое, что и домик на побережье.

– Братик, ты меня покатаешь на своем дельтаплане? – решила выцепить меня из “скучных разговоров” Хана.

– Уже не боишься? – улыбнулся я.

– Не знаю… но я попробую!

– Тогда покатаю.

– Это не опасно? – обеспокоенно поинтересовалась мама.

– Ни капельки. Безопасней, чем в мелководье плескаться.

– Ура! Братик, а вы надолго?

– Недельки на две? – я посмотрел на Эмбер. Она охотно кивнула.

***</p>

В отличие от “отдыха” в гостях у семейства Лайт, где остаться наедине можно было только в туалете, и то недолго – кто-нибудь очень быстро начинает намекающе скрестись в двери с просьбой “освободить библиотеку” – на Менаджери мы были предоставлены самим себе практически без ограничений. Хана, конечно, три дня практически не расставалась со мной, но потом все-таки отстала: море, лето, друзья – а старший братик отказался катать на дельтаплане еще и их. Плохой старший братик, пусть подумает о своем поведении! Обиделись на меня, короче. А я и рад – хватит, побыл уже детским аттракционом.

– Бли-и-и-ин… – простонали мы с Эмбер в один голос, когда наши свитки зазвенели характерным рингтоном “общего сбора”.

– Только крем нанесла, – пожаловалась она.

– А я говорил, что он тебе не нужен. Твоя аура теперь и от излишков солнечного света тебя защищать будет.

– Ничего ты не понимаешь, Данди.

– Куда уж мне. Ну что, переодеваемся и полетели?

– Давай, чего уж.

У Охотников, строго говоря, нет такого понятия как “рабочее время” и “отпуск”. Не та специфика. Можно сидеть на одном месте, можно путешествовать, можно работать на какую-то компанию или брать заказы, но, если у тебя есть даже ученическая лицензия Охотника, а на селение, в котором ты находишься, напали – тебе придет уведомление. И игнорировать их нельзя…

– Ба! Знакомые лица! Джас! Полар! Пико!

– Кого я слышу! – обернулся фавн–медведь и направился к нам. Его команда подтянулась следом. Обмен рукопожатиями и приветствиями, и я задал напрашивающийся вопрос:

– А где Лив?

Вопрос заставил троицу помрачнеть.

– Понял.

– Не понял, жив он, скотина, – поморщился Джас. – В Белый Клык ушел. Вы тут какими судьбами?

– На отдых приехали, – пожал плечами я.

– Ну ты вымахал, лисенок, – недовольно заметила Пико. – Чем тебя сеструха кормит?

– Тоже хочешь, мелочь? – усмехнулся я, и потянул руку к ее волосам. Вжик! – О, у тебя когти есть…

– Руки прочь, – зашипела она.

– Хорошо-хорошо. Дождусь, пока ты проявление используешь, – усмехнулся я.

– Засужу! Это сексуальное домогательство, с использованием невменяемого состояния потерпевшей!

– Совсем вы ее не любите, парни, – попеняла фавнам Эмбер.

– Чего это? – даже чутка обиделся Джас.

– Раз ей такие намеки приходится использовать…

– Это не намек! – возмутилась Пико.

– Это прямое руководство к действию, – хихикнул я, и мы с сестренкой обменялись “пятюней”.

– А был таким милым ребенком, – фыркнул Полар, и с улыбкой махнул рукой. – Ладно, идем уже послушаем, каков план на сегодняшний бой.

***</p>

– Привет, мам! Мы воспользуемся вашим душем, ага?

– Конечно. Данди, можно тебя на минутку?

– Сестрен, давай тогда ты первая иди.

– Данди vs любопытство. 0:1, – ехидно прокомментировала это она и упорхнула.

А я остановился напротив мамы. Она немножко сжалась под моим взглядом… эх, в форме подростка я начал пугать ее еще больше. Хм, хотя, возможно, дело еще в том, что бой, хоть был и скоротечным, но очень жарким. В этот раз помимо мелочевки, вроде неизбежных беовульфов, была гребанная стая сфинксов, с альфой во главе. А сфинксы это не какие-нибудь голиафы – это крайне верткие, крайне сильные, и очень умные твари, отлично кооперирующиеся между собой. Так что парочку охотников с боя унесли, хорошо еще, не вперед ногами. Досталось крепко всем, и даже у меня был сейчас тот еще видок: пришлось прикрывать Эмбер, которая подпустила к себе одного сфинкса, но не была готова к боли от удара когтями. Она до сих пор не привыкла, и – не могу ее винить. Но в результате мне сбили щит, и пробили ауру, хорошо так располосовав одежду. Сфинкс чудом до груди не добрался, активируй я браслет на мгновение позже – и уже щеголял бы стильными шрамами поперек корпуса. Так что выглядел я брутально: в драной одежде, песке и царапках.

– Мам, все в порядке со мной. Обычное дело в нашей работе, – отвлек я ее внимание. – О чем хотела поговорить?

– Точно все хорошо?

– Абсолютно. Ну так?

– Данди, ты… рисуешь на заказ?

– Оу, – я с интересом посмотрел на нее. – Мне такого еще ни разу не предлагали. Но если люди красивые, то нарисую.

– Красивые, – с облегчением кивнула она. – Одна моя заказчица увидела нарисованные тобой портреты и попросила узнать. Я совсем забыла про это, но увидела ее сегодня на улице и вспомнила.

– Хорошо. Позвонишь ей? Я зайду вечерком.

– А…м… – смутилась мама, а я хлопнул себя по лбу.

– Точно, нет свитка. Ну тогда я просто к ней схожу. Куда?

Мне показали. Просто пальцем в окно. Да уж, не заблужусь…

***</p>

– Ты кто?

– Данделайн Лайт. Моя мама – Чарколин Амас, сказала что хозяйка этого особняка, ее подруга, хотела бы портрет.

– Меня никто не предупреждал, – он задумчиво посмотрел на меня.

– Логично. Мама не любит технику.

– Ты тот парень со световым дельтпланом, верно? Охотник?

– Да.

– Хорошо, пойдем.

Молодой мужчина двинулся вперед. А я вновь погрузился в воспоминания. Роденша. Выжили-таки! Я читал, что они принимали самое активное участие в строительстве Менаджери, но когда от рода остается два-три представителя, он вполне может угаснуть. Но нет – вот, идет самый что ни на есть характерный Роденша, на самой что ни на есть характерной для представителей этого клана должности. Страж.

– Милосердие страждущим, смирение неизбежному…

– …мужество очевидному, – закончил он, лишь на мгновение сбившись с шага.

Я улыбнулся. Они даже сохранили свое наследие. Или – мое наследие? Сложно сказать. Попытка сделать рыцарский орден была для меня больше игрой. А вот для того отчаявшегося видеть окружающее его дерьмо парня, Арнава Роденша, которому я, на излете своей тогдашней жизни, предложил идеологию и деньги – орден стал делом всей его жизни. И вот, даже спустя половину тысячелетия еще находятся люди и фавны, что носят этот герб.

– Госпожа Белладонна, – постучался он в дверь. – К вам гость.

Я вновь улыбнулся. “Госпожа”. Роденша – служители, да, но они служат лишь своей совести. Может показаться, что они слепо выполняют приказы, но это совершенно не так. Один из постулатов Роденша – “Я не знаю, как правильно, но могу отличить добро от зла”. А дальше есть два основных пути, либо оберегать тех, кто увеличивает количество добра в мире, либо уменьшать количество зла. Можно мирно, можно радикально.

– Иду-иду, – дверь открыла очень миловидная женщина.

Фавн-кошка, с мягкими чертами лица, маленькими мимическими морщинками в уголках рта и глаз, выдающих улыбчивый характер, золотыми глазами и крупными ушами, украшенными золотыми сережками. Судя по активному движению этих ушей, это ее основной орган слуха. Удобно – мои вот уши скорее средство выражения эмоций, сами по себе они обстановку не мониторят.

– Я Данделайн Лайт, сын Чарколин Амас. Она сказала что вас заинтересовали мои портреты.

– Да! – охотно кивнула женщина. – Заходите. Спасибо, Сабер.

Мой проводник кивнул, и ушел обратно на свой пост, а женщина-кошка поманила меня внутрь дома. Ка-а-ак я первое время фанател с фавнов, кто бы знал. Уже давно понял, что они все те же люди, а все равно, до сих пор, от вида девочек-кошек и девочек-лисичек что-то сладко сжимается в груди чувством обретенной мечты. Правда, как следствие, бабушка-кошка вызывает когнитивный диссонанс.

А еще, редко, но бывают фавны-лебеди. С крыльями.

Жалко, это был парень.

– Чаю?

– Не откажусь, – я с интересом рассматривал кошку, которая, наливая чай, с не меньшим интересом рассматривала меня.

– На маму я похож только внешностью, – улыбнулся я ей. – Мне нетрудно смотреть в глаза людям, и какие-то особые реверансы не нужны.

– Это радует, – она улыбнулась в ответ. – Я догадывалась, конечно, все же Чари в чужой дом просто не заманить, но заранее не узнаешь. Вы ведь художники, люди искусства.

– Я Охотник. Рисование это просто хобби.

– Впечатляет, для просто хобби, – она поставила на стол чашку и вазочку с печеньем. – Угощайся.

– Благодарю.

– Ох, я совсем забыла представиться! – опомнилась женщина. – Я Кали Белладонна.

Я улыбнулся. Как будто я был не в курсе.

– Приятно познакомиться. Так что у вас за заказ?

– Сразу к делу?

– Гиперреалистичные рисунки делаются долго, а я тут проведу всего лишь полторы недели. Вам же не набросок карандашами нужен?

– Нет… Чари сказала, что ты дорисовал ее мужа и себя по памяти. Можешь сделать такое же по фотографии?

– Могу, почему нет, – я пожал плечами. – Семейный портрет, значит?

– Да. Гира, я, и наша дочь, Блейк. Она покинула Менаджери, и у меня нет ее свежих фото… это не будет проблемой?

– Если есть фотографии взросления, то никаких проблем, могу достроить возраст примерно до любого.

– Да? Прекрасно! – Женщина в восторге даже захлопала в ладоши. – Тогда я сейчас принесу фотоальбомы.

Блин. Фотографию третье человечество изобрело еще во времена моей прошлой жизни, но она была очень такая себе. Быстро выцветающие рыжеватые снимки, к которым надо было заранее готовиться, а после стирать одежду от въедливого запаха сгоревшего реагента, который использовался для вспышки. И я уже успел забыть, что бывает такая штука как семейный фотоальбом…

– А вот здесь Блейк четыре годика. Такая серьезная! – умиленно щебетала Кали, неосознанно поглаживая снимки. – А вот она с Гирой. До школы так любила кататься у него на плечах, а потом, как отрезало. Несолидно!

И вид при этом у нее был такой, что у меня просто язык не поворачивался, образно говоря, дать ей пинка, чтобы побыстрее показала мне только то, что нужно.

– А сколько лет Блейк сейчас?

– Шестнадцать.

– О, ровесница.

– Да… – она вздохнула.

– Она очень похожа на вас. Если у вас есть ваши фотографии в этом возрасте, более или менее, это тоже будет полезно.

– Конечно, я сейчас принесу. Посмотри пока сам.

Ура! Альбом у меня в руках, и теперь я могу определять скорость просмотра. Шурх, шурх, шурх… вот, это уже полезнее, ей тут лет двенадцать. Гм-м… сюжеты специфические. Митинги, демонстрации и всякое такое. Хотя, Гира Белладонна был лидером Белого Клыка до некоторого момента. “Наивная” часть истории этой организации. О, судя по тому, как уверенно хлопнула входная дверь, сейчас я с ним и познакомлюсь.

– Ты кто такой и где моя жена? – недовольно пророкотал низкий мужской голос. Я оторвал взгляд от альбома, и перевел на фигуру своего собеседника. Мощный мужик, и таки любит это продемонстрировать.

– Художник, Данделайн Лайт. Ваша жена наверху, ищет свои фотографии.

– Данделайн Лайт? Что-то знакомое… – Его глаза расширились. – Скайхай!

– Э-э-э… – я слегка опешил. – Я, конечно, понимаю, что кому надо, могут узнать кто там скрывается под псевдонимом, чисто по финансовым операциям, но давайте все-таки по имени.

– Скайхай? – по лестнице сбежала Кали. Ну да, с такими-то ушами она сверху прекрасно слышала, о чем мы тут говорим. – Правда?

– Что, тоже дать автограф? – я хихикнул от сюрреализма ситуации.

– Знаешь, парень, после того что здесь творится после твоих работ, вот совершенно не зазорно и автограф взять, и на видное место его повесить, – ухмыльнулся в бороду мужик, после чего прошел ко мне и протянул могучую лапищу. – Гира Белладонна. Рад знакомству!

Отложив альбом, я встал и пожал протянутую руку. До последнего опасался, что он обниматься начнет, вжимая меня в мех на груди. Даже отбиваться приготовился, однако, хоть Гира и правда был рад знакомству, но не настолько. Фух.

– Чем-то могу помочь? – добродушно поинтересовался он, в то время как Кали незаметно положила несколько фотографий на край стола и начала суетиться на кухне.

– Спасибо, но нет.

– Вот как? Тогда что же привело лучшего автора современности в мой дом?

– Так уж и лучшего, – хмыкнул я.

– Для фавнов – однозначно лучшего, – отмел возражения он. – Я сам далек от искусства, и даже подумать не мог, что одна песня может забить наши курорты почти до уровня Вакуо.

– Я тоже не ожидал, – признался я.

Просто показалось забавным перепеть памятный клубный ремикс “Havana” на “Quana”. Даже без какого-либо умысла, просто экспериментировал с синтезированными голосами, получился похожий на застрявший в памяти, и понеслась. Там даже слов-то почти нет! Но народу почему-то безумно зашло. Через пару месяцев забудут, конечно, но сам факт!

На мой ответ он расхохотался и пару раз хлопнул меня по плечу.

– Если не с просьбами, тогда зачем? Не подумай, что я тебя выгоняю, конечно.

– Я здесь в качестве художника.

– Кхм-кхм, – тонко намекнула Кали о том, что болтать не нужно.

– Кали? – удивился он.

– Сюрприз. Не надо его портить, – чуть улыбнулся я.

– Хм-м. Ладно, – он опустил взгляд на альбом. – Я уж подумал невесть чего. Прихожу домой, а вместо жены там сидит какой-то незнакомый фавн и листает семейные фотоальбомы.

– И на какие же мысли тебя это навело, дорогой? – заинтересованно поинтересовалась Кали.

– Подумал, что Блейк одумалась и жениха привела, – он вздохнул. – Ах, если бы.

– Миссис Беладонна…

– Просто Кали.

– Хорошо, Кали, можете выделить мне комнату с хорошим освещением? Я сделаю набросок, с общей композицией.

– Конечно, конечно! После ужина. Ты ведь покушаешь с нами?

– Если приглашаете.

– Ну конечно! – фыркнула она. – Мойте руки, и идите за стол.

Я усмехнулся, и заметил что Гира отреагировал примерно так же. Он же поманил меня за собой, показывая направление к ванной.

– Парень, извини что задаю такие вопросы в лоб, но это важно. Ты имеешь какое-нибудь отношение к Белому Клыку?

– Отношение-то имею, но выразить его цензурно мне будет трудно, несмотря на весь словарный запас.

– Значит, песню они все-таки украли, – вздохнул он.

– Это было уже сильно после того как я это отношение приобрел, – поморщился я. – Сейчас я не хочу иметь с ними никаких дел, но судя по тому, куда эта организация катится, недолог тот день, когда я вообще буду этих масочников на упреждение бить.

– А с этого момента – поподробнее.

– Долго и нудно, я лучше напишу, если контакт дадите, конечно.

– Без вопросов, – кивнул он и криво улыбнулся. – Будет любопытно взглянуть на апокалиптический сценарий от мастера жанра.

– Я не…

– Шучу, шучу, – он снова похлопал меня по плечу. – Идем, Кали так запекает курочку – пальчики оближешь!

После ужина я получил контакты обоих Белладонна, сделал набросок, в котором женщина попросила подправить пару черт, и отбыл домой.

***</p>

– В эфире “Беседы со звездами”, у микрофона ваш неизменный ведущий Стеффон Райт. Наш сегодняшний гость, хоть и в режиме телеконференции, это прославленный отшельник, писатель и музыкант, Скайхай! Добрый вечер!

– Добрый вечер.

– Скайхай, насколько нам известно, это первое интервью, которое вы даете за вашу творческую карьеру. Можно ли считать это первым шагом к тому чтобы покинуть вашу добровольную изоляцию в Сети, и показать свое лицо фанатам?

– Ни в коем случае. Это действительно мое первое интервью, но только потому что лишь ваша студия согласилась на мои условия: прямой эфир и телеконференция. Покидать же свою “добровольную изоляцию”, как вы это называете, я не собираюсь.

– Думаю, вашим фанатам будет очень любопытно, почему. Ваши песни то и дело занимают первые места в чартах, и, уверен, давай вы живые концерты, вы могли бы обойти в популярности Вайсс Шни.

– Я не хочу быть публичной персоной. Обратная сторона популярности это несвобода: нужно улыбаться, даже когда не хочешь, общаться с теми, кого предпочел бы игнорировать, идти на компромиссы, которые тебе не нужны. Я не хочу тратить на это свою жизнь.

– Не могли бы вы привести пример?

– Конечно. Возьмем, к примеру Пирру Никос. Девушка обожает драться, танцует на арене, порхает как бабочка, жалит как пчела. Но после второго выигранного турнира, на нее, как мухи на мед, слетелись разнообразные паразиты: мерчендайз с Пиррой Никос, реклама с Пиррой Никос, фотосессии с Пиррой Никос, и так далее, и тому подобное. Стоит людям увидеть ее на улице, как они немедленно достают свитки, или лезут с просьбами дать автограф. Нужно ли ей все это? Всякий раз, когда я вижу ее глаза на этих стихийных видео, мне кажется, что нет, не нужно, вот совсем. А деваться некуда.

– А если говорить о вас? Предлагали ли вам компромиссы, на которые вы не хотели бы идти?

– Конечно. Медиакомпания Шни предлагала мне продать права на экранизацию “Терминатора”.

– Ого! И когда можно ожидать выхода в прокат?

– Я отказался. Они хотели бы, чтобы главным героем был человек, а из сценария выкинули все, что касается нынешнего отношения к фавнам.

– Принципиальная позиция… – произнес он ошарашенно.

– Есть анекдот. “Девушка, вы отдались бы мне за три миллиона льен? Ну-у-у-у… да! А за пять сотен? Нет! За кого вы меня принимаете?! За кого – понятно, осталось только договориться о цене”. Я предлагаю на продажу только свои книги и свою музыку. Собой я не торгую, только и всего.

– Интересная точка зрения, но наше время все же несколько ограничено. Вы не против перейти к вопросам, касающимся вашей музыки?

– Вы спрашиваете, я отвечаю.

– Замечательно. Скайхай, как вы относитесь к тому, что ваша песня Warriors стала гимном ”Белого Клыка”?

– Резко отрицательно, – я практически рыкнул это. – Они взяли то, на что не имеют ни малейших прав, и используют ее в целях, прямо противоположных по смыслу тому что вложены в песню!

– Удивительно эмоциональный ответ... вас задевает это?

– Оскорбляет до глубины души! – воскликнул я в ответ. – Я написал эту песню во время первого посещения Менаджери. Она была вдохновлена духом тех кто там живет, людей и фавнов! Она о духе товарищества, о мечте, о стремлении превзойти себя и достигнуть невиданных ранее вершин, она о СОЗИДАНИИ. Рабы-фавны, мечтавшие о свободе! Те, чья цель и вклад переломил ход Великой Войны! Те, кто получив землю и свободу, создали на ней свой персональный рай! Воины, ОТЛОЖИВШИЕ ОРУЖИЕ, и ПОСТРОИВШИЕ город там, где не было ничего кроме песка и гримм! Труд их любви, которым они гордятся по праву! Что создал Белый Клык, чтобы претендовать на эту песню? Да ничего! А теперь они пользуются песней о преодолении и созидании, для того чтобы заманивать под свои знамена молодежь, в чьих сердцах идеи этой песни находят живой отклик – и направляют их силы и веру на ненависть и разрушение. Разрушение, прежде всего, того труда, той идеи, что лежит в основании Менаджери. Используя так мою песню, они плюют в лицо и мне, и своим предкам! Еще бы меня это не задевало!

– Не хотелось бы отвлекаться на политику...

– Не надо, не хотелось бы - вы бы не спрашивали про Белый Клык, – фыркнул я.

– Кхм. Тогда спрошу прямо: и какой вы видите идею Менаджери?

– Весь второй куплет об этом. “The time will come, when you will have to rise above the best, improve yourself, your spirit never dies”, – я пропел это со всей страстью и даже добавил музыку. – Фавны построили Менаджери не оглядывясь ни на кого. На своем острове, они создали то равенство, которое желали. Дальнейшее развитие их идеи это самодостаточность, усиление, укрупнение, становление на один уровень с другими королевствами, с каждым поколением превосходя самих себя, оставляя своим детям нечто более прекрасное, нежели то, чем они владели сами. Не оглядываясь ни на кого, понимаете?! Белый Клык неправ в корне - они требуют что-то у людей. Они добиваются признания у людей. Зачем? Им мало себя? Что это за возвращение к рабскому мышлению и стремление надеть цепи и ошейники на детей тех, кто снял ошейники с них самих? Менаджери доказывает то, что фавнам есть чем гордиться и без чужого одобрения! Каким был тот же Вейл через полторы сотни лет после своего образования? И как выглядит Менаджери? Да, пока что фавны догоняют ушедшее вперед человечество. Но их дух, тот дух воинов и строителей, о котором я пел, позволит им добиться своих высот.

– И ”занять свой трон на вершине”? Белый Клык поет об этом особенно страстно.

– У Белого Клыка и Атласа одинаковые представления о ”троне наверху”. Они мечтают о правлении. Я же пел о лидерстве. Лидер тот, кто видит цель, идет первым и ведет за собой других. Правитель же лишь тот, кто восседает выше прочих, и пребывает в иллюзии, что имеет право указывать остальным, где они должны находиться и что делать. Как Мантл, незадолго до Великой Войны.

– Вы не боитесь что Белый Клык объявит награду за вашу голову? После таких сравнений?

– Делать им больше нечего. Но, если вдруг, то у меня открыта аура, и я более чем способен за себя постоять.

– О! Так вы Охотник?

– Без комментариев.

– Хорошо. Признаться, ваше отношение к Белому Клыку оказалось неожиданностью. Многие утверждают, что “Скайхай” это не один человек, а несколько коллективов, аффилированных с Белым Клыком, и работающих под одним псевдонимом. Вы можете прокомментировать это?

– М-м-м… мда. Надо полагать, это потому что я пою разными голосами, и предпочитаю использовать фавнов как главных героев книг. Чушь собачья, конечно, но люди, которые придумывают свои теории, слишком их любят чтобы с ними расставаться.

– Так все-таки? Вы один человек или несколько?

– Один.

– Но ведь у вас есть какие-то помощники? Вы недавно пустили кусочек своей песни, а поскольку мы в прямом эфире, вряд ли вы бы смогли сделать это столь естественно.

– У людей с открытой аурой есть такая штука как Проявление, – я переключился на его собственный голос. – Мое Проявление позволяет мне очень ловко обходится со звуками. Я могу говорить и петь любым голосом, и мне не нужна группа музыкантов, чтобы исполнять мелодию. Только для особо сложных вещей приходится сэмплер использовать.

– Ого! Потрясающе! Но ведь это, наверняка могут быть какие-нибудь технологические трюки.

– Могут, – на этот раз я воспользовался голосом Вайсс Шни. – Поэтому я и говорил, что опровергнуть теории заговора на мой счет невозможно. Но я и не собираюсь этого делать. Пусть болтают, раз им так хочется.

– Кстати, раз уж вы заговорили этим голосом. Как вы относитесь к вашей коллеге по цеху? В Сети вас часто сравнивают: вы работаете на одну целевую аудиторию, и вы нос-к-носу идете в разнообразных чартах.

– Мне нравится голос Вайсс. Юный, нежный, но богатый красками, – произнес я, и переключился обратно на свой собственный голос. – Но ее музыка мне не по душе. Слишком грустная. С другой стороны, не уверен что это можно поставить ей в вину.

– Что вы имеете в виду?

– Это вновь вопрос несвободы публичных личностей. Вайсс – наследница корпорации Шни. Ну кто ей, в самом деле, позволит танцевать по сцене в короткой юбочке, как какому-нибудь мистральскому поп-идолу? Все должно быть чинно-благородно. Не удивлюсь если вся ее жизнь так же регламентирована, не то что сценическая деятельность. Как себя вести, что и кому говорить. Я бы взвыл, если честно, а она только поет грустные песни.

– Вы хотели бы использовать ее голос в какой-нибудь из своих песен? Или выступить вместе?

– Второе маловероятно, учитывая мой конфликт с медиахолдингом Шни, а чужие голоса я не ворую. Хотя… “Legends never die” – пропел я, – “When the world is calling you, can you hear them screaming out your name”… да, знаете, было бы приятно услышать это в ее исполнении.

– Прозвучало действительно интересно. Ваша новая песня?

– Да. Об Охотниках.

– Скайхай, скажите… ни в одной из ваших песен вы не затрагиваете тему любви. Почему так?

– В большинстве моих произведений нет слов. Это эмоции, выраженные звуком. Среди них есть немало тех, что о любви.

– Какие?

– А это на выбор слушателя. Любовь, она ведь разные формы принимает, – я усмехнулся.

– Хорошо, тогда давайте перейдем к вопросам наших слушателей…

***</p>

– Тут мама интересуется, не захотел ли ты написать “Историю львицы”.

– Нет, – я фыркнул. – И не захочу.

– Почему? Если ты к ней относишься так ради меня…

– Сестрен, я уже говорил, что не собираюсь подстраивать под тебя свою личность. И мне даже, условно нравится твоя мама, по отдельным критериям. Но про нее нельзя ничего написать! Из художественной литературы, во всяком случае.

– Разве?

– Конечно! Она ж сьюха! Леди-все-по-плечу и, как ты говорила, “вечная мисс Совершенство”. Красотка, умница, сильная Охотница, богатая владелица фермы, живущая по своим принципам в свое удовольствие. А принципы, между прочим, довольно спорные. Я представляю себе целевую аудиторию книги про нее, и для этой аудитории я так себе автор. Они половину используемых мной слов не поймут.

– И что это за аудитория такая? – рассмеялась Эмбер.

– Девочки-подростки с трудным характером. Разнообразные же литературные критики меня в говне утопят, с криками “не верю”. Охотников среди них нет, а простым людям сложно поверить, что другие простые люди могут жить ТАК. Точнее, они верят, знают что могут, понимают сколько сил для этого приходится приложить, понимают что они бы сдохли еще в первую неделю такой жизни, и поэтому отказываются признавать что это возможно. Справедливости ради, они в этом даже частично правы. Новорожденные дети уязвимы, как и только что родившая мать, будь она хоть трижды Охотницей. Не будь у нее Проявления, на которое можно легко и непринужденно перекинуть любую задачу, и хрена с два она бы смогла так устроиться. А еще она ненормальная. Поди опиши сумасшедшего так, чтобы люди обычные его поняли…

– В смысле, ненормальная?

– Сестрен, я ж с ней переписываюсь тоже. Все-таки, педагог и воспитатель она гениальный, решил почерпнуть мудрости, но, блин, заодно такого зачерпнул… ты в курсе, как она рожала?

– Конечно.

– А, ну да, старшая дочь, – я фыркнул. – Эми, принимать роды самой у себя при помощи Проявления клонов – это сюр. Даже несмотря на то, что она прошла полугодовые акушерские курсы, и ассистировала в роддоме. Я могу понять объяснение: “посмотрела я на этих коновалов, и к своим детям я таких не подпущу” – но это все равно сюр! А у нее таких “жизненных подробностей” вагон и маленькая тележка! Так что нет. Свою биографию пусть сама пишет.

– А ты сам не сьюха? – ехидно подколола меня сестренка. – Ребенок, непонятно как выживший после смертельного ранения, и обретший в результате сверхспособности в плане использования своих мозгов, которые тут же начал использовать на свое благо.

– Самостоятельная жизнь в землях гримм, дельтаплан в одиннадцать, межконтинентальный перелет на нем в двенадцать, управление аурой и прахом круче взрослого Охотника, художественный талант, музыкальный талант, литературный талант, первый секс в пятнадцать, с влюбленной девушкой на десять лет старше…

– Эй!

– Я сьюха, – закончил я голосом, полным искреннего шока осознания.

Молчание.

– Данди. Эй, Данди. Ты чего завис?

– Занят, – буркнул я, сохраняя просветленное выражение лица.

– Чем?

– Пытаюсь переписать законы мироздания. Мне, как сьюхе, положено.

– И как успехи?

– Сейчас узнаем. Именем меня и волей моей, да будет луна отныне целой!

Мы, не сговариваясь, осторожно выглянули в окно. А затем разразились хохотом. Кто бы что ни говорил, но мало что так сближает людей, как совместное веселое дураковаляние.

– Старайся лучше, – похлопала меня по плечу Эмбер, отсмеявшись.

– Не получится, – вздохнул я. – Сьюха может согнуть мир только если это надо персонально ей, а на кой черт мне целая луна? Но можно попробовать кое-что другое. Пойдем-ка.

– Куда?

– Идем-идем, давай.

Я готовился давно. То еще упражнение на контроль, конечно, и куда проще было бы взлететь, но! В этом бы не было вызова.

– Данди, что это такое? – воскликнула сестренка, прыгая вслед за мной на появляющиеся в воздухе слабо светящиеся белые платформы.

– Сюрприз. Давай.

Платформы я создавал сам из поврежденной друзы твердосветного праха (оттуда и цвет), а удерживал в воздухе гравипрахом. Недолго – их всего две нужно было, та на которой мы стоим сейчас, и та, на которую мы будем прыгать следующей.

– Все? – поинтересовалась раскрасневшаяся Эмбер.

– Да.

Вторая платформа погасла под нами.

– Красиво, – восхищенно произнесла сестренка. – Ты поэтому меня сюда привел?

– Нет, просто хотел сделать момент запоминающимся, – улыбнулся я. – Но красота места этому только в плюс, конечно.

– Какой момент? – обернулась она на меня и охнула.

– Этот, – я уже стоял перед ней на одном колене, протягивая кольцо. Для пущего эффекта, я удерживал его в воздухе гравипрахом. – Ты выйдешь за меня, Эмбер?

– Данди… ты уверен?

– Вот тебе правда хочется портить все такими вопросами? – тоскливо поинтересовался я.

– Да.

– Блин, серьезно?!

– Да, я выйду за тебя, балда, – рассмеялась она, одним движением схватила кольцо, и обняла меня. – Говори уже.

– Что?

– Что на язык просится. Знаю я тебя, никогда без своих подколок не можешь.

– Вот поэтому и женюсь. Ты идеальна, Эми.

– И-и-и? – в ее голосе уже проступили игриво-ехидные нотки.

– И… теперь твоя очередь менять фамилию! Ура! Я снова буду Ланата!

– Ага! Так и знала! – рассмеялась она, и отошла на шаг. – Данди, у тебя все нормально? Ты какой-то бледный.

– Аура на исходе, – признался я.

– Так опускай нас, балда!

– Еще жениться не успел, а она уже начала командовать…

– Еще есть время передумать, – надулась Эмбер.

Мгновения молчания со взглядом друг другу в глаза, и мы снова расхохотались. Платформа мигнула, и рассеялась, а я, поглотив остатки энергии из твердосветного кристалла, подхватил невесту на руки, развернул крыло и начал спуск.

Первый раз лечу, одновременно целуясь…

Но это здорово.

– Вот. Теперь я точно не сьюха, – удовлетворенно сообщил я сестренке, когда мы приземлились.

– Почему вдруг? – искренне заинтересовалась она.

– Какая приличная сьюха сделает предложение любимой девушке еще до совершеннолетия, вместо того чтобы собирать себе гарем?

– Ну так какие твои годы! – ехидно фыркнула Эмбер.

– Блин! Точно! - Я схватился за голову. - Как мне избавиться от этого клейма?!

***</p>

– Любуешься? – самодовольно поинтересовался я, видя как сестренка разглядывает кольцо у себя на пальце.

– Очень красивое, словно кусочек ночного неба со всеми звездами. Ты его сам сделал?

– Ага. Композитное стекло и несколько видов праха в виде пыли, для инкрустации. Уже нашла сюрприз?

– В нем еще и какой-то сюрприз есть? – удивилась она.

– Два. Первый: я сильно заморочился со структурой, так что оно прочнее стального. А второй… я действительно сильно заморочился со структурой. Добавь в него самую капельку ауры.

Она так и сделала, и под звездчатой черной поверхностью засияли буквы, сложившиеся в фразу “Люблю тебя, Эмбер”.

– Данди… – растроганно произнесла она. – Ну чего ты такой милый?

– Хм, учитывая что все что только можно я уже получил, даже не знаю, что пошутить в ответ на этот вопрос, – всерьез задумался я.

– Пф-ф-ф, – она рассмеялась. – Придумаешь – скажи.

– Обязательно. Так о чем ты думала, разглядывая кольцо? Раз уж ты не знала про его секрет.

Девушка вновь посерьезнела.

– Данди, как ты думаешь, в семье уместны тайны?

– Конечно. Так что если не хочешь рассказывать про инопланетного симбионта-энергета, благодаря невероятным возможностям которого ты можешь управлять стихиями, и из-за которого за тобой гоняются спецслужбы законспирированного тайного общества, стоявшего за всеми злодействами Мантла – ты можешь не рассказывать. Я и сам себе все замечательно выдумаю.

Она рассмеялась.

– Так просто?

– Так просто. Мы с тобой уже пять лет вместе, и не похоже чтобы эта штука как-то тебе мешала или угрожала. Если ты считаешь что она должна быть тайной, то пусть она будет тайной.

– Хорошо, – она улыбнулась. – Спасибо, Данди.

– Да пожалуйста.

– А ты сам не хочешь мне чего-нибудь рассказать? – прищурилась она.

– На самом деле, хочу… – я сделал такое лицо, как будто не решаюсь, и, нагнав достаточно саспенса, сказал. – Шутка.

– Данди!!!

– Ушастая скотина, да, я в курсе, – я улыбнулся, и с однозначной ухмылкой направился к раскрасневшейся от возмущения девушки. – Но ты меня любишь и таким.

– Люблю… – признала она, когда я подошел ближе и вовлек ее в объятия.

Поцелуй, еще один, одежду прочь… обожаю быть молодым! Кто-то попытался нам помешать, названивая Эмбер на свиток, но моя невеста очень правильно расставляет приоритеты, так что внимание свитку она уделила только вечером, когда мы, наобнимавшись всласть, вылезли из кровати.

– Опя-я-я-ять… – простонала она.

– Что там? – заинтересовался я.

– Команду назначили, – вздохнула Эмбер.

– Ты же вроде хотела самой попробовать погонять молодежь?

– Хотела, но даже не знаю, смогу ли…

– Если не попытаются спихнуть еще одну проблемную четверку, то сможешь, без каких-либо проблем. Ты не должна их тренировать или решать их личные проблемы.

– Но ты-то это делал!

– Конечно, прикольно же, когда четверка великовозрастных долбоклюев смотрит в рот шкету почти в два раза младше, – хихикнул я. – Отлично поразвлекся.

– И я тоже хочу!

– Ну так и относись к этому соответствующе. И звони, если что, обязательно подскажу, что да как.

– Эх… ты ведь уезжаешь в Бикон… – она грустно вздохнула.

– Думаешь, стоит отменить? – улыбнулся я. – Официальную лицензию Охотника проще всего получить отучившись в одной из четырех Академий, но это же не единственный способ.

– Нет-нет, езжай, – она хихикнула. – Как раз отдохну от тебя.

– Уже устала? – подозрительно прищурился я.

– Ты в последнее время стал слишком активный, – ехидно протянула магесса. – Дорвался, да? А я уже совсем не так молода, как раньше!

– То-о-о-очно, двадцать семь это как раз тот самый возраст, в который Охотница чувствует холодное дыхание старости на затылке, – саркастично заметил я, и начал поглаживать бедро девушки. – И что-то, кроме жалоб, никакого противодействия я не наблюдаю…

– Еще бы, если твое представление о противодействии – это “швырнуть гравипрахом вслед закату”… м-м… еще бы что-то заметил…

– Тогда прямо скажи. Вот в глаза посмотри и скажи.

Она обняла меня за шею, и заглянула в глаза и лукаво прошептала:

– Не скажу.