Chapter 1. Я правда так не считаю! (2/2)

— Ничего. Уже ничего. Ты идёшь куда-то сегодня?

— Да, э… То есть нет.

— Вот облом.

Душнов растворился под кроватью, где он лег на пол, все так же обнимая свои плечи. Казалось, что вот-вот побегут слезы, и из-за этого призрак осторожно поглаживал свои плечи, создавая эффект чьего-то присутсвия.

Дима все так же сидел, задумавшись о сказанном. Но на потом оставлять разговор не хотелось. Тем более, это будет ранить душу обоим. Олеже — буквально.

Он осторожно спустился с кровати и лег на пол так, чтобы видеть Олежу под этими старыми досками.

— Олеж…

— Отстань. Знаешь, что? Давай просто выполним этот список, может, этого хватит для перерождения. И всё! И всё, да…

— Да какой список? Я поговорить хочу.

— Иди со своими друзьями говори. И конспект не забудь. Выкинешь где-нибудь по дороге.

— Что ты драматизируешь?

— Никто не драматизирует. Я просто… Не хочу, чтоб ты думал обо мне… Так.

— Как это — «так»?

— Плохо.

— Никто не думает о тебе плохо, Олежа. И вообще… Выползай оттуда, пол холодный и жёсткий.

Дима не без труда поднялся и лег на свою кровать, Олежа с неохотой тоже выплыл из своего логова, да приземлился на свое спальное место.

— Слушай… Я правда не специально это сказал. Вырвалось…

— Знаешь, Дим. Что у трезвого на уме — у пьяного на языке.

— А кто пьяный?

— Никто. Но к ситуации подходит.

— Слушай, ну это бред. — Дима снова сел на кровать, только уже поджав под себя ноги в позе лотоса. — Ты знаешь… Я воспитывался в таком окружении. Ну, типа… Где такое считалось чем-то неправильным. Я никогда так не считал! Вернее, считал, но из-за влияния со стороны. Поступив сюда, я понял, что людей нельзя судить по этому критерию ни в коем случае! Вот… — Во время своего монолога Дима активно жестикулировал. — Но словесные обороты остались, которые очень тяжело контролировать, и… Э… Прости, в общем. Я правда ничего такого не имел в виду.

Олежа пытался сохранить спокойствие, пока слушал друга, но все же не сумел сдержаться. Предательски покраснели глаза, хоть это и мало заметно. Он быстро вытер слезу с щеки пальцем.

— Что-что ты сказал? — Усмехнулся Олежа.

— Прости, говорю. Господи, ни у кого в жизни так часто прощения не просил. Говорю же, с тобой сложно.

— Может, оно и на благо? — Чувствуется, как призрак расслабился, и он даже пересел на кровать рядом с Димой. Тот, в свою очередь, попытался снова жестом приободрения положить руку на плечо Димы, и в этот раз у него получилось.

— Мне действительно интересно, что произошло. Потому что, ну… А вдруг он действительно виноват?

— Я… Не знаю. Я не хочу верить, что он мог быть готов на такое. Просто не хочу… — Олежа закрыл лицо руками. — Мы… Три года знакомы были, да. А встречались год. Он был очень… Храбрым, честным, справедливым. И очень заботливым. Да почему был, он и есть! Ну и… Все хорошо было. Он, правда, не жил здесь. Приходил иногда сюда ко мне. Вещи, вроде как, после смерти моей, забрал какие-то. Мне так спокойнее, потому что все остальные мои труды теперь украшают чью-то свалку. Ну, не в этом суть. У него работа была такая… Не сидячая. Постоянные разъезды, он был вечно занят. Я помогал ему, чем мог, даже пары прогуливал, лишь бы рядом быть, лишь бы быть частью его жизни. — Олежа с таким трепетом рассказывал об этом, что у Димы невольно приподнялись брови, словно бы тот слушал лирику искусных бардов.

— Вот… — Олежа вздохнул, потёр двумя пальцами переносицу, вспоминая события прошлой жизни. — Сначала всё было хорошо. Но потом… Мы поругались. Не слабо. Я… он… — У Олежи затряслись руки, но Дима, вопреки своим принципам, подсел ближе и прижал к себе Олежу, держа его за предплечье. Ему казалось, что другу так будет чуть спокойнее. Душнов и правда немного расслабился.

— Он ударил меня, в общем. Несильно, нет! Но… У нас разный коэффициент мышечной массы. Так что я не выстоял и упал, ударившись головой об угол какой-то. Грохот услышала неизвестная мне студентка с параллели, навела шум, меня отвезли в медпункт…

— А из-за чего конкретно вы поругались?

— Честно? Я даже не помню. Мозг всегда старается забыть тревожащие тебя моменты. Вот помню только фразу: «Я устал от тебя, ты мне надоел». Хах… — После небольшой паузы, Олежа повернулся к Диме. — Скажи… Со мной правда сложно? Я не понимаю, почему от меня бегут люди.

— Э… Ну, значит, они сами по себе такие. Боятся трудностей, понимаешь. У всех могут быть какие-то ссоры, бытовые трудности, ну… Короче. Пока что достаточно с тебя. Нам надо подумать еще над этим. Но не сразу, а то потом будешь как клубок депрессивного дерь-…

— Я понял, Дима. Хорошо. Может, сходим куда? В кино, например.

— У меня денег ну ваще не осталось.

— Да ну? Тебе не прислали подарок родственники?

— А, точно! Забыл. — Дима соскочил с кровати, дотянулся до телефона и открыл баланс карты.

— Нифига се! Двадцатка! Я думал, что если не приеду, про меня все забудут нахрен.

Олежа тут как тут:

— Да, я тоже так подумал, поэтому ночью написал от твоего лица, что ты пошел на ночную смену, дабы выплатить долги, и…

— Ого. Спасибо.

— Да не за что.

Уведомление о поступлении средств гласило:

«Митечка! С новым годом тебя, мой милый, маленький трудяшка!»

Олежа и это, конечно, успел прочесть.

— Митечка? — Он не выдержал и засмеялся по нарастающей.

— Эй! Не называй меня так!!!

— Почему? Тебе идёт. Митя, двадцать два года, пошлый.

— Тьфу на тебя. Я же щас один уйду, без конспекта.

— Да ладно, я пошутил… Ну что, в кино?

— Погнали, погнали.