Chapter 2. Вишнёвая сигарета (1/2)
— Слушай, ну это бред! Где таких режиссеров понабрали? И, самое главное, актёров! Ну ты видел, видел? Один переигрывает, другой — вообще молчу.
— А ты бы лучше смог? — Усмехнулся Дима, отпинывая снег с пути, пока они с другом мирно шли в сторону магазина из кинотеатра.
— Ну… Я мог бы попробовать. По крайней мере сейчас — точно! Просто, знаешь, я хотел пойти на театральное. А оттуда, глядишь, и в кино! Но…
— Но?
— Все говорили, что это глупое занятие, и на него не стоит тратить время.
— Кто «все»? Прям каждый встречный не сказал бы такой ереси. У тебя бы получилось, мне кажется. Уж очень ты… Фактурный. — Дима легонько коснулся стаканчиком кофе плеча Олежи.
— Не отдавай мне свои титулы! Это во-первых. А во-вторых… Спасибо. — Дух опустил взгляд и поправил волосы. — Ну, если быть честным… Отец говорил.
— А, да? Ну пусть не смотрит. А ты попробуй. Займи себя чем-нибудь кроме книжек. Или тебе игр ещё накачать?
— Так, с этим я сам как-нибудь. Без вирусняков хотя бы…
Дима лишь пожал плечами.
Снег отблескивал слегка розоватым оттенком от теплого солнечного света. Улицы пусть и главные, но пустые. Мало кто решается выйти на улицу после кануна нового года. Дима неспешно достал из сумки пачку Мальборо классик, поджёг сигарету и затянулся. Когда Дима приподнял голову, выпуская пар, он увидел, как Олежа скрестил пальцы, будто бы решаясь на какой-то вопрос.
— Ты че? — Прямо, в лоб. Все как Дима любит.
— А? А, ничего… — Расстерялся Олежа. — Слушай, там в списке был пункт…
— С сигаретой?
— Да. Кхм…
— Ты уверен?
— Ну, это против моих моральных принципов! Естественно, я не уверен! Но у меня есть выбор? Между прочим, ты знал, что по статистике курящие люди на сорок восемь процентов чаще умирают в возрасте до…
— Ну вот, к тебе быстрее присоединюсь, когда вступлю в «клуб двадцать семь».
— Эй! Не смей! Тут нет ничего хорошего! Цени, что имеешь!
— Ой, господи. Просто сделай затяг. Тем более у тебя, типа, лёгких нет. — Дима протянул вторую сигарету парню.
— Они… — Душнов повертел ее в руках. — Крепкие, да?
— Разумеется. Я ж не баба кисс клубничные курить.
— А ты не мог бы… Всё-таки взять какие-то лёгкие? Желательно, сладкие. — Олежа снова скрестил указательные пальцы, а сигарету все ещё придерживал средним и безымянным пальцем.
— Ага, ща. На меня ж тут посмотрят как на черт знает кого.
— Ну, скажешь, девушке берешь.
— Это ты меня так на свидание зовёшь? — Отшутился Дима.
— Эй! Нет! — Олежа явно был смущён вопросом. — У тебя же есть деньги, тебе что, жалко? Вон у Антона были одни… Не вспомню название. У них фильтр сладкий, по вкусу как вишневое конфи…
— Так, придержи коней. Во-первых, — сделаешь ты одну затяжку, а куда мне потом эту пачку девать? Отдавать не собираюсь. Много чего мне давали? А во-вторых — завались об Антоне. — Дима как раз докурил и бросил бычок под ноги в густой снег, убрал руки в карманы, ускорив шаг.
Олежа же, в свою очередь, быстро поднял бычок, долетел до самой ближайшей урны и поступил как самый воспитанный гражданин страны — выбросил окурок в положенное место.
Когда он уже подлетел ближе к Диме, тот резко остановился.
— Подожди. Ещё раз. Откуда ты знаешь, какой фильтр на сигаретах Антона?
— Я, э…
— Ты курил, получается?
— Н-нет! Нет! Я просто… Попробовал. — Он виновато развел руками в стороны.
— Курить попробовал? Так ты всё-таки бунтарь, да?
— Да нет же! — Олежа сжал кулаки. Сигарета в руке немного помялась, часть табака высыпалась на ладонь. Призрак с пренебрежением обтер руку снегом.
— Тогда ничего не понимаю. Попробовал фильтр пососать? — Дима только через секунду понял, каким серьезным тоном он это произнес, и громко, пронзительно засмеялся.
— Да нет же! — Олежа разозлился, щеки и уши налились лёгким румянцем. — На губах вкус остаётся!
Дима остановился. Неловкая пауза пронзила куда-то глубоко-глубоко. Казалось, даже дыхание прервалось. Он посмотрел на Олежу, а тот, в свою очередь, был сильно испуган. Он знал, как Дима относится к Антону — и тому виной зависть, по большей части, ведь сам Антон безумно хороший, как считает Олежа.
— ТЫ ЦЕЛОВАЛСЯ С АНТОНОМ?! — Крик Димы был слышен на половину улицы.
— Закрой рот, #₽@$¢#!!! — Послышалось с какого-то окна многоэтажки, но ребята не обратили на это внимание, и лишь продолжили путь. Молча.
— Я не понимаю… Он же, вроде как, с бабами тёрся.
— Это они с ним тёрлись… Но да. Ты правильно понял. Я… Боялся говорить.
— Господи, Господи, Господи… Он вполне мог быть убийцей! Ты понимаешь, что подписал договор с дьяволом?! — Дима вскинул руки так, что давно смятый стакан из-под кофе улетел куда-то в сторону. В этот раз Олеже было не до чистоты города. Он закрыл лицо руками, будто его ругает мать за самый гнусный проступок на планете.
— Это исключено, Дима, он не мог…
— Да откуда тебе знать?! Сам же говорил, что он был рядом в момент твоей смерти, раз сразу же забрал твои вещи! Ведь комнату оцепили буквально через пару минут. Сам говорил, он тут не живёт, чтобы быстро забежать и забрать их! Да и… Очень много факторов!
— Дима…
— ОЛЕГСЕЙ!
Очередное томное молчание. Олежа опустил голову и старался не смотреть в глаза другу.
— Ладно. Я, на самом деле, буду только рад, если окажется как-то иначе. Но… Не смей отметать этот вариант так сразу. И вообще… Хреновый у тебя вкус.
— Ой… — Олежа потёр двумя пальцами переносицу, показывая свое недовольство.
— И как он посмел тебя ударить? А если я его ударю? Его самодовольная морда на части разлетится! В щепки!
— Дима, нет!