Искусство. (2/2)
Начинает светать, Фушигуро замечает это не сразу. Он не отрывает взгляда от холста, лишь моргает вымученно, сонно и чуть болезненно. Поправляет футболку, обтирает кисть об неё, черпает новую краску.
У Мегуми мир переворачивается, меняет землю с небом, заставляет жить в этом мире-перевертыше.
И картина кровью обливается, и сердце Мегуми глядит на неё, как на собственное отражение.
Вдох.
Измученный прищуренный взгляд устремлён на И-с-к-у-с-с-т-в-о.
Выдох.
Сердце снова находит нужный ритм.
Перестает резать себя так остро.
Чуть ножи свои стачивает.
До следующего раза.
До следующей картины.
До следующего
искусства.
Сердце осторожно залечивает кровавые рубцы, формирует из них себя заново.
Мегуми готов поклясться, самая тяжёлая ноша в его жизни — принадлежность к искусству.
На полотне — собачка. Маленькая, щуплая и израненная. Определенно брошенная, и Фушигуро не хочет напоминать себе о причинах ее бессознательного изображения.
Собачка играет в снегу со своим другом–веточкой. И, кажется, она даже счастлива. И рядом с собачкой лишь снег. Снег. Снег. Снег. Разных оттенков и форм, и собачка, должно быть, замёрзла.
Собачке, должно быть, мучительно тоскливо. Собачка, должно, быть, очень-очень устала. И собачка не спит, играя со своим единственным-лучшим-другом-веточкой, только потому, что боится уснуть. Потому что боится не проснуться завтра. Потому что боится потерять свою Веточку.
И Мегуми отворачивается.
Мегуми зарывается лицом в воротник грязной футболки, стирает им безмолвные слёзы.
Мегуми хочется вырезать себе кадык. Может так ком в горле пройдёт чуть легче, чуть проще, менее болезненно.
Мегуми уверен, что справился с задачей. Ведь к Собачке и Веточке возвратиться хочется, хочется уснуть рядом, хочется отогреть и забрать к себе.
А значит сегодня Мегуми справился.
Справился с задачей быть искусством, справился с препарированием себя наживую.
Справился.
Он слышит, как дверь ванны скрипит, и понимает, что уже нужно собираться, ведь время не прощает использования его напрасно.
Фушигуро отправляет короткое:
«Когда Вы будете свободны, чтобы мы могли встретиться?».
И выходит из комнаты сказать своей Веточке
— Сатору, доброе утро.