Глава 8 - Я запомню, я поверю, я скажу (1/2)

Это была первая тренировка лисов после злосчастного интервью и, как говорится, ничего не предвещало беды. Пока они не вышли на корт. На корт, залитый кровью. На корт, посередине которого стоял стол, на котором лежала разодранная лиса и три дохлых ворона. А на них сидела четвертая чёрная птица, уже выклевавшая им глаза и начавшая отдирать мясо от костей.

Ваймак звонил в полицию, слышались вскрики. Кажется, кого-то стошнило. Натаниэль не слышал ничего из этого. Видимо, Рико всё же стоит проверить слух. Нат не боялся крови. Сколько бы ее ни было. Поэтому он уверенно зашагал вперёд, к столу с трупами, слыша, как чавкает уже загустевшая кровь под ногами, чувствуя запах гнили и железа в воздухе. Он не боялся смерти. Но он никогда не терпел убийства невинных. Он ненавидел, когда издевались над животными. Встав прямо рядом с живым вороном, Нат внимательно посмотрел в умные глаза-бусинки. Можно было бы сломать этой птице крылья или свернуть шею и отправить Рико. Но ведь птица ни в чём не виновата. И судя по тому, что она ничуть не боится человека напротив, она и вовсе ручная. Устало вздохнув, Нат протянул руку, словно приглашая, и острые когти тут же впились в его кожу. Всё-таки ручной… От этого стало как-то горько. Он мог лишь выпустить ворона на свободу. И он сделал это. Проигнорировал товарищей по команде, братьев, Ваймака и кровавые отпечатки ботинок, которые оставлял. Просто вышел на улицу, подняв руку над головой, а потом смотрел, как птица взлетает, довольно каркая, и превращается в простую точку на небе. Нат тоже так хотел. Выйти из крови, оставить трупы позади и взлететь в небо.

Он понял, что стоит не один, только когда почувствовал запах сигарет. Эндрю стоял рядом, так же глядя в небо, но в второй руке он держал еще одну сигарету, которую протягивал Натаниэлю. Они не говорили. Просто курили, глядя в небо, словно всё ещё могли видеть птицу, которая обрела свободу.

— Ты тоже так когда-нибудь сможешь, — сказал наконец Эндрю, вставая прямо перед ним и заставляя одним своим желанием смотреть прямо в глаза. — Я в это верю.

***</p>

Первый матч сезона. Первая игра. Первый раз, когда Натаниэль вышел на поле в оранжевой форме лисов с совершенно незнакомой цифрой одиннадцать на спине. Первый раз, когда Натаниэль стоял так близко к воротам и должен был забивать, заменив Сета, который подвернул ногу. Первый раз, когда он играл в связке с Кевином, а не с Жаном. Первый раз, когда впереди не маячил номер один с фамилией Морияма. Первый раз, когда он искренне и без задней мысли наслаждался игрой, зная, что даже если они проиграют, на теле не прибавится ран, а ночью он сможет спокойно закрыть глаза. Первый раз, когда Эндрю перед игрой пообещал, что прикроет их спины. Его спину. Словно, и правда, самый первый раз.

Натаниэль носился по полю и играл, как в последний раз, не боясь прибегать к грязным приёмам. Честная игра? На грани. Но он знал, что и как делать, чтобы не схлопотать карточку. Он знал, как отдать Кевину такой пас, чтобы он попал точно в угол ворот. Он знал, как провернуть клюшку в руках, чтобы мяч при столкновении с противником не вылетел из сетки. Он знал, как нырнуть прямо вниз, плечом врезаясь в корпус парня напротив, чтобы выбить из того воздух, а потом увернуться и продолжить бежать. Он знал, что бежит к своей свободе.

Прогудела сирена, оповещавшая о конце игры, и, подняв глаза, Натаниэль увидел счет. Впервые, узнав, что они победили, он испытал радость, а не облегчение. Впервые он позволил себе искренне улыбнуться и, подойдя к Дэю, ударить по его клюшке своей. Впервые он позволил себе притянуть Жана вниз и потрепать его по волосам. Впервые он смотрел и на остальную команду, а не только на своих братьев. Впервые он посмотрел на голкипера и кивнул ему, благодаря, хоть и знал, что это тому не нужно.

Вместе с улюлюкающей командой он пошёл в раздевалку, тогда как Кевин и Жан под присмотром Эндрю отправились на растерзание репортеров. Ваймак предлагал пойти и Нату, но тот оказался. Он не чувствовал, что сможет выдавить из себя хоть слово. С выходом с поля он почувствовал, будто из него выкачали все силы. Он шёл по светлому коридору Лисьей норы, но видел чёрные стены Эвермора, а где-то вдалеке слышно было постукивание трости. Натаниэль прекрасно знал, что с ним происходит, поэтому, даже не снимая с себя одежду, он поспешил скрыться в кабине душевой, соскальзывая по гладкому кафелю вниз. Тело била крупная дрожь, лёгкие сжались и все никак не хотели раскрываться, а горло пересохло так, что он не мог даже сглотнуть. Ослабевшей рукой Нат дотянулся до крана с холодной водой и выкрутил его на максимум, чувствуя, как лёд врезается в одежду, достигая кожи. Боль должна была его отрезвить. Боль всегда помогала ему открыть глаза и продолжить бороться. Должна была помочь и сейчас. Но она не помогла. Он заскулил, как собака, сжимаясь в комок. Хотелось выключить воду, но сил на то, чтобы подняться, просто не было. Оставалось только ждать.

С той стороны двери послышались голоса. Кто-то стучал, дёргал за ручку… От этого звука дрожь только усилилась, а страх обжёг кожу. Нат знал, что следует за такими звуками. Он потянулся к своим ножам, но… их не оказалось на месте. Почему их нет?! Где они?! Где его ножи?! Они всегда с ним!

— Нет! — Жан преградил дорогу Ники, который уже хотел было выломать дверь ногой. — Отойди, Хэммик.

— Твой дорогой Натаниэль там скулит, как умирающее животное, — хмыкнул Сет, вокруг бёдер которого было обмотано полотенце. — Или у вас в Эверморе принято давать товарищам по команде подыхать в душевых?

— Нат, — Моро оттолкнул Ники, проигнорировав Гордона, как и всегда, и коротко постучал. — Нат, ответь. Нат, это я, багет. Нат. Абрам, — скулёж затих. — Абрам, ты меня слышишь? Ты не в Гнезде. Ты в Пальметто.

— Уходи, — еле различимое бормотание почти заглушил шум воды.

— Нат, тебе нужна помощь. Впусти меня.

— Зря ты прикоснулся к этой двери, — раздалось звериное рычание с той стороны.

Услышав это, Моро отшатнулся, словно обжёгся, в ужасе глядя на дверь душевой. Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом развернулся и просто ушел.

— Уходите. Все, — коротко сказал Кевин, который только вернулся от репортеров, почти шёпотом. — Не смейте трогать дверь. Не смейте приближаться, если хотите жить. Просто уходите. Помоетесь или у девчонок, или в общаге.

— Блять, да что он такого… — Сет уже потянулся было к ручке, но его руку перехватили ледяные пальцы Эндрю, а к рёбрам прикоснулась теплая сталь:

— Ты плохо услышал? Развернулся и ушел, — дождавшись, пока все парни вытекут обратно в раздевалку, Миньярд перевёл холодный взгляд на Кевина. — Что с ним?

— Наверное, думает, что он в Гнезде.

Эндрю был готов зарычать от раздражения. Ну почему окружающие не могут понимать суть его вопросов так, как Веснински?! Почему надо пояснять и объяснять?! Это что, так сложно - включить мозг?!

— Почему Моро убежал, поджав хвост? — но чёртов преданный Дэй молчал. — Я не смогу ничего сделать, если ты не откроешь свой рот.

— Просто уйди, как и остальные. Через время его отпустит.

Уйти, как остальные… Нет, Эндрю не мог просто уйти и подождать. Потому что он прекрасно знал, что может произойти за то время, что ты остаёшься один. Он не знал точно, что происходило с Веснински, пока тот был в Эверморе, но смутное представление уже имел. Сейчас у Ната определённо была паническая атака. И не такая, как та, что была после слова «младший», брошенного Рико. Ту он смог проглотить. Сейчас было в разы хуже. И таких людей, как Натаниэль, в такие моменты одних оставлять было нельзя. Потому что нельзя было оставлять и Эндрю. Обычно Аарон звонил Би. Но у Ната Би не было.

— Почему? — Миньярд приподнял нож, чтобы тот оказался ближе к шее Кевина.

— Потому что, — Дэй сглотнул, нервно облизнув губы, — именно эту фразу он сказал перед тем, как вспорол брюхо одному ворону в душе, когда тот попытался…

Договаривать ему было и не нужно. Конец был очевиден, от чего Эндрю отшатнулся от нападающего, тут же убирая нож. А вселенная может быть еще смешнее?

— Он был новеньким, не знал Ната и решил, что он - лёгкая добыча из-за его роста. Он…

— Заткнись, Дэй, — прошипел голкипер, глядя на закрытую дверь. — Выметайся. И не смей возвращаться.

— Эндрю, не…

— Выметайся.

Эндрю казалось, что перед ним выросла непреодолимая стена, верх которой путался среди облаков. Он уже знал, что стучать или пытаться открыть дверь — опасно, но ещё опаснее было оставлять Натаниэля одного. А потом он вспомнил, что перегородки, отделявшие душевые друг от друга, имели внизу достаточно широкие щели. Зайдя в соседнюю кабинку, Эндрю лёг на пол, игнорируя то, как форма впитывает холодную воду, разлитую по полу. И тогда он смог увидеть его. Натаниэль лежал на полу, сжавшись в клубок, его била крупная дрожь не то от холода воды, лившейся на него сверху, не то от панической атаки, а изо рта вырывались редкие хрипы.

— Абрам.

Миньярд не знал, почему Жан звал Ната этим именем, но прекрасно помнил эффект. Тот отозвался. Имя не подвело и в этот раз. Веснински распахнул глаза, вперив в него просто безумный взгляд, в котором были перемешаны, казалось, все эмоции, которые только возможно вообразить.

— Смотри на меня. Ты не в Гнезде. Ты знаешь, кто я?

— Эн… дрю.

— Хорошо. А теперь постарайся дышать. Ты должен дышать. Ты можешь дышать, потому что ты в Пальметто. Здесь нет Рико. Здесь нет воронов. Здесь нет вообще никого, кроме меня. И ты можешь дышать. Ты все ещё жив, поэтому твоим лёгким нужен кислород.

Нат слушал уверенный и ровный голос Миньярда, чувствуя, как тело хочет подчиниться. Этот голос обволакивал, заглушая остальные звуки и даже его собственные хрипы. При первой попытке вдохнуть Нат задохнулся и закашлялся, болезненно сжимаясь, как и при второй, и третьей… Наконец у него получилось, но от этого лучше не стало. Голова кружилась, а к горлу подступила тошнота.

— Теперь ты должен разрешить мне открыть дверь. Да или нет?

— Да.

Эндрю резко встал на ноги, тут же оказываясь у двери. Замок был до невозможности простой. На внешней стороне даже была прорезь, которая говорила, закрыта дверь или открыта. Нужно было лишь упереть нож тупым ребром и повернуть. Раздался щелчок, и вот он уже видит Натаниэля, скрученного на полу. Внутри до невозможности холодно из-за не перестающей литься воды, которую Миньярд поспешил выключить. Он протянул руку, чувствуя, как лёд обжигает кожу даже сквозь ткань повязок, а потом дёрнул кран. Всё тут же стихло, осталось лишь тяжёлое дыхание на полу. Опустившись на корточки, Эндрю осмотрел рыжего. Кожа - красная от холодной воды, волосы потемнели и спутались, а одежда прилипла к телу.

— Всё-таки тебе просто жизненно необходимо докапываться до правды, — хрипло рассмеялся Натаниэль, переворачиваясь на спину и морщась от боли во всём теле.

— Ты мог тут подохнуть.

— Так оставил бы. Меньше проблем.

— Чтобы потом вытирать сопли Кевину? Такое себе удовольствие.

— Зато вытаскивать человека, которого ты ненавидишь, из панички — прям кайф.

— Не уходи на новый виток, — устало закатил глаза Эндрю, слыша в голосе рыжего нотки истерики.

— Ну ты же хотел видеть настоящего Натаниэля. Прошу. Любуйся.

— Что тогда произошло?

— Сейчас мозг ватный, уточни.

— Когда ты вспорол брюхо ворону.

— Дай угадаю, Кевин? — Миньярд промолчал, что было куда громче, чем любой ответ. — В Эверморе всем плевать на твои желания. Но физиологию никто не отменял. Кто-то трахался между собой по договорённости, кто-то дрочил на Рико, — Нат хохотнул, словно это была его лучшая шутка. — А кто-то брал то, что хотел. Все знали, что если наши с Жаном двери в душевую и спальню закрыты — пытаться заходить себе дороже. Кевина это всё не касалось. Он был вторым после Рико. Неприкосновенным в этом смысле. А вот мы с Жаном второсортная свита. И тот гений решил, что раз я дышу ему в грудь, значит, можно вломиться ко мне после матча, когда я отыграл почти всю игру, и взять то, что хочется, не прилагая особых усилий. Он не учёл, что я никогда не снимал ножей. Даже когда спал. Вот он и напоролся на один из них, когда попытался нагнуть.

— Ты убил его?

— Нет, слишком много хлопот, но урок усвоили все.

Несколько секунд Эндрю думал, глядя в такие открытые и честные сейчас голубые глаза. Да, он видел именно Натаниэля. Того самого. Он не был красив, наоборот, даже уродлив. Грязный, побитый и поломанный, но настолько честный и откровенный, что аж ослеплял.

— Вставай, — Эндрю поднялся на ноги, протягивая ему руку.

— Ты не переносишь прикосновений.

— Я не делаю ничего, чего бы не хотел. Вставай.

Нат оценивающе осмотрел протянутую ладонь, после чего осторожно вложил в нее собственную, словно давая привыкнуть к прикосновению. Только после того, как Эндрю сжал пальцы и потянул, он позволил себе ухватиться в ответ. Миньярд удержал его за плечо, когда тот пошатнулся, но не отошел, становясь опорой, пусть Нат его и не касался нигде, кроме той самой руки, где ему позволили. Эндрю прислушался к себе. Кожу кололо от того, каким холодным был Веснински, но отвращения не было.

— Абрам?

— Мое второе имя, — как и всегда, это рыжее недоразумение понял вопрос. — Так меня звала моя мама. Если была опасность, она звала меня Натаниэль, а если нет, если я правда мог выйти, то Абрам.

— Если я оставлю тебя здесь одного, не грохнешься обратно?

— Нет.

— Хорошо, потому что иначе я снова перестану играть. И больше никаких сделок.

Всё-таки Нат позволил Эндрю стать своей опорой, хоть и на эти жалкие мгновения.

***</p>

— Никуда он с вами не поедет! — воскликнула Дэн, закрывая Натаниэля собой. Материнский инстинкт явно делал свое дело, только подтверждая то, каким прекрасным актером был рыжий.

— Не тебе решать, — спокойно ответил Эндрю.

— Мы все прекрасно помним, чем в прошлый раз закончилась поездка в Колумбию кого-то не из вашей банды, — зарычала Элисон.

— Я уверена, что ничего страшного не произойдёт, если…

— Рене, хватит! Ты всё время встаешь на сторону этого Монстра, когда он только и делает, что!..

— Простите, кого? — тихо переспросил Нат.

— Монстра, — ухмыльнулась Элисон, тыкнув пальцем в Миньярда. — Он — Монстр.

— Монстр, — эхом повторил Веснински, а потом расхохотался, чуть ли не падая со стула. Спасло его лишь то, что он успел ухватиться за край кухонного стола. — Да, ребята, смешно, — он встал на ноги, смахивая с глаз несуществующие слезы. — Если он Монстр, то я Санта Клаус.

— Портишь мне весь имидж, — фыркнул по-немецки Эндрю, однако в его глазах проскользнуло веселье.

— Уверен, в Колумбии нет ничего такого, что я бы не смог пережить. Тем более, что туда, как я понял, всегда ездит еще и Кевин, значит, я смогу прихватить и Жана.

— Не сможешь, — отозвался Моро. — У меня планы.

— Чего? — Ники, сидевший рядом с плитой, резко перевёл взгляд на француза, читавшего книгу, и тут же широко улыбнулся. — И как же зовут наши планы?

— Их зовут Отъебись-Николас-Это-Не-Твое-Дело, — совершенно серьёзно и спокойно ответил Жан, переворачивая страницу книги на французском, которую читал.

— Ну Жанчик, ну расскажи! — заскулил Ники. — Я уже так давно не виделся с Эриком, а слушать про гетеросексуальные отношения Элисон и Дэн просто сил уже нет!

— С чего ты взял, что это не девушка?

— Потому что если это девушка, я разрыдаюсь.

— Начинай, — и Ники и правда взвыл, вырывая из лёгких остальных смех. — Какой он, оказывается, послушный, когда надо… — пробормотал себе под нос Моро, ухмыляясь уголком губ.

— Тебя подбросить или мечта Кевина сам тебя заберёт? — перешел на французский Нат.

— Главное, Кевину не проболтайся, а то он меня во сне подушкой придушит. И мне уже пора, — Жан захлопнул книгу, поднимаясь на ноги.

— Конечно, придушит, ты ведь не таскаешь ему сувениры с автографами, — прыснул Веснински. — Тебя когда ждать обратно?

— Утром в понедельник уже буду тут.

— Как вы ещё не задолбались мотаться друг к другу на разные концы страны, — покачал головой рыжий.

— Так ты же платишь, — рассмеялся Жан.

— Чувствую себя сутенером. Прись уже отсюда, пока я и правда не растрепал всё Кевину, — он толкнул брата в спину, закатывая глаза. — И не смей выключать телефон! — бросил он уже по-английски, когда Моро почти ушел, подхватив свою дорожную сумку.

— Конечно, мам.

— Ты точно знаешь ответы на мои вопросы! — Ники соскочил на пол и начал медленно надвигаться на рыжего. — Колись, с кем встречается наш французик?

— Ага, видишь, уже доклад для тебя пишу. Эндрю, во сколько выезжаем?

— Через два часа. И мы едем на моей.

— Ты же знаешь, что я ненавижу сидеть на пассажирском, — скривился Натаниэль.

— А я ненавижу тебя, но ведь терплю.

***</p>

Монстры уже собирались уезжать, когда Эндрю пошёл за Натом, который после отъезда Моро решил насладиться покоем одиночества в своей комнате. Войдя без стука, голкипер застал странную картину. Веснински сидел на полу с завязанными глазами и жонглировал ножами. Вслепую. Он даже не остановился, хоть определённо слышал, что кто-то пришёл. Вероятно, он как-то узнал Миньярда, потому что иначе его можно было бы смело назвать телепатом.

— Я всё еще не хочу ехать на твоей машине, — он поймал последний нож и стянул повязку с глаз.

— Ты собрался ехать в этом? — Эндрю окинул взглядом парня.

Он был в светлых джинсах и голубой рубашке, надетой поверх белой футболки. Не сказать, что он выглядел плохо. Просто… Это был не Натаниэль. Недовольно цокнув языком, Эндрю подошел к рыжему вплотную и, крепко ухватив за подбородок, запрокинул голову.

— У нас вроде как сделка. Или мне прямо сейчас послать ваше долбаное экси на хуй?

— А что не так? — Нат сделал самое невинное выражение лица, но по весёлым искрам в голубых глазах напротив Эндрю тут же понял, что засранец просто выводит его из себя.

— Думаешь, это весело, бесить меня?

— Это просто восхитительно, — приторно честно ответил парень, задирая подбородок ещё сильнее, расплываясь в самодовольной ухмылке. — И я никогда не перестану этого делать.

— Я тебя ненавижу, — он с силой оттолкнул от себя лицо Веснински, но тот лишь рассмеялся, по инерции откидываясь на спину на пол. Казалось бы, он лежит, а Эндрю стоит, но от рыжего так и веяло непоколебимой силой и уверенностью. И за это Миньярд тоже ненавидел его. — У тебя есть пять минут, чтобы привести себя в божеский вид.

— И даже не оставишь такого скромного меня в одиночестве? — одним гибким и слишком плавным для обычного человека движением Нат поднялся на ноги, тут же скидывая рубашку на кровать.

— Будто я там чего-то не видел в раздевалке, — фыркнул Эндрю, но все равно сел на кровать Жана и, откинув голову, закрыл глаза. — У тебя есть пять минут, пока я не уснул.

— М-м-м-м, — протянул Нат, копаясь в шкафу. — И как же потратишь это время? — одежда зашуршала, оповещая о том, что рыжий и правда послушно переодевается.

— Вообще-то попытаюсь поспать.

— И никаких вопросов?

— Каждый наш обмен правдой явно длится дольше пяти минут, — лениво протянул Эндрю. — Да и у тебя есть дело поважнее, чем, как обычно, чесать своим языком.

— Я думал, тебе нравится мой язык, — ухмылка в голосе Веснински была слишком отчётливой.

— Осторожнее, ты же не умеешь это делать. Смотри, чтобы мозги от старания не вскипели.

— Как мило.

Послышался щелчок карабина, от которого Эндрю невольно вздрогнул и открыл глаза. И тут же об этом пожалел. Нат стоял перед зеркалом в одних обтягивающих его длинные крепкие ноги черных джинсах и тяжелых ботинках. Он застегивал цепочки на поясе, тогда как его торс был совершенно голым. Как оказалось, спина рыжего так же была испещрена паутиной шрамов, но таких примечательных, как ожог от утюга, не наблюдалось. Поймав внимательный взгляд блондина в зеркале, Нат усмехнулся, но комментировать это никак не стал, только закрепил на талии уже забитые ножны. Они не походили на обычные, были сделаны из очень тонкой кожи так, что почти не занимали пространства и, наверное, были не видны под одеждой. Накинув на плечи черную рубашку, Нат намеренно небрежно закатал рукава, после чего повернулся к Миньярду, разведя руки в стороны, словно спрашивая, доволен ли тот тем, что видит. Вот это был Натаниэль Веснински. С нагловатой ухмылкой на губах и азартом в глазах. Это было именно то, что Эндрю хотел увидеть, но говорить об этом он не собирался. Просто встал и первым вышел из спальни.

В коридоре их уже ждали остальные. Ники, как и всегда, поспешил высказать свое мнение касательно внешнего вида Ната, за что был награждён гневным взглядом Эндрю, матом Аарона, закатанными глазами Кевина и насмешливым взглядом самого рыжего. Пока они шли до машины, разговор зашёл о каком-то фильме, который Хэммик хотел заставить посмотреть всю команду, но трое болтунов так и замерли, когда Нат потянулся к передней двери рядом с водительским сиденьем.