-21- (1/2)

Гостье пришлось постоять в коридоре ещё несколько томительных минут, пока Тим приводил себя в порядок, но едва он открыл дверь, Лана ворвалась внутрь. За ней следом летел по воздуху большой поднос, заставленный тарелками с едой, в руках же магичка держала даже на вид очень старую книгу.

— Ну ты и спать! Мы тебя утром звали, но ты спал как убитый и решили, что так даже лучше. Вчера было много волнений, вот твой завтрак, — заявила Лана, находясь в приподнятом настроении.

Поднос опустился на спешно застеленную кровать, и Тим от количества снеди даже потерял дар речи, а потом всё же выдал:

— Да тут отряд солдат накормить можно!

— А я помогу тебе, начинай уже, — Лана села на кровать, отщипнув виноградинку, — ты ешь, а я расскажу, что нарыла…

— Вы всю ночь что ли читали? — Тиму стало стыдно, он-то ночью видел сны, а Лана из-за него не спала.

— У меня проблемы со сном. Если и засну, начинаются кошмары, — отмахнулась магичка и показала Тиму книгу, но название он прочитать не успел, а Лана уже раскрыла её на нужной странице и всунула ему под нос.

— «Предикативная эмпатия как основа барьерного психокинеза», — в слух прочитал Тим название и поднял глаза на Лану, которая нетерпеливо ткнула пальцем в автора статьи, указанного сбоку и меньшим шрифтом: — Э. Торн, старший научный сотрудник факультета психокинетики Бранъярна.

— И? Ноль реакции? Не спала вроде бы я, а тупишь ты, — Лана раздосадованно смотрела на Тима, а потом четко произнесла: — Э. Торн. Это же твоя фамилия! Сборнику статей восемьдесят лет, кто-то из твоих однофамильцев состоял в научном отделе факультета психокинетики Бранъярна и писал статьи по эмпатии и барьерному психокинезу.

— Леди Ханна говорила, что Клаус Торн был известен своими защитными барьерами, — припомнил Тим, тоже начиная заражаться энтузиазмом Ланы, — и был эмпатом.

— И ты тоже эмпат. Значит, этот «Э. Торн» — твой родственник. И тогда догадки подтверждаются полностью. Твоя семья — династия эмпатов…

— Которые отказались от своего дара.

— Никого из родни с именем на «э» не помнишь?

— Восемьдесят лет назад… Это много кто мог быть, но не прадед и не прабабка. Их звали иначе. Надо спросить у деда, может кто-то из братьев и сестёр прадеда или его родители. Да и вообще спросить, почему от меня всё это скрывали. Деду восемьдесят шесть лет, он уже должен помнить родичей-эмпатов.

— Ладно, семейные тайны оставим на потом. Главное, что мы выяснили твои возможности и, судя по твоей реакции, у тебя больше склонность к сопереживанию, чем сочувствию.

— И что это значит? — насторожился Тим, даже не дотянувшись до румяного пирожка.

— Ты улавливаешь оттенки эмоций, настроений и мыслей, перенимаешь их на себя, то есть переживаешь их вместе с носителем, но пока ещё не можешь абстрагироваться от них в своём поведении. Те, у кого склонность к сочувствию, способны анализировать эмоциональное состояние и на его основе наделять оппонента нужными эмоциями и настроениями, корректируя его состояние и поведение.

— Я правильно понимаю, что в целители души идут те, кто сочувствует? — новость радости не принесла совершенно.

— Возможно, — качнула головой Лана, — я не уверена. Это внутренняя кухня эмпатов.

— То есть мне с этим сопереживанием надо идти в шпионы, а не лекари…

— В каком-то смысле, да. Но ты учитывай, что я уже основательно подзабыла лекции по эмпатии, и выводы мои могут быть ложными. Но зато я прочла эту статью и поняла, что барьерный психокинез можно использовать и на ментальном уровне. Чему мы и будем учиться, пока леди Ханна не создаст тебе новый артефакт, она, кстати, над этим уже работает.

— Спасибо, — Тим искренне поблагодарил и без задней мысли с улыбкой заметил, — вы сейчас такая, словно старая…

Брови Ланы взлетели вверх, она сначала не поверила услышанному, а потом начала закипать, и до Тима дошло, как странно прозвучали его слова.

— Я имел в виду… Не злитесь, пожалуйста, я правда не со зла! Я хотел сказать, что вы похожи на себя в юности, ещё в годы учебы в Бранъярне!

Лана смотрела с непониманием, и Тим поспешил добавить:

— Вы тогда были совсем другой, доброй, милой и нежной и… лучше я замолчу.

— Да уж, да, лучше не продолжай или я решу, что сейчас я совсем не милая и не нежная, — строго предупредила Лана, но Тим чувствовал, что на самом деле она не злится, скорее, наоборот, забавляется.

— Нет, сейчас вы более колючая и жесткая, — решив, что хуже не будет, выдохнул Тим.

— Ну это логично, мои клиенты — люди грубые и решительные, иначе они и дела вести со мной не станут. Но где ты успел меня узнать в юности, мне вот это больше интересно.

— Я видел. В воспоминаниях Лиши.

— Я… я там есть? — искренне удивилась девушка.

— Конечно. И часто. При падении Бранъярна. И сегодня видел в самой Академии. И не только вас, но и вашу триаду.

— Ты… ты видел моих Киру и Лиди? — Лана резко побледнела, Тима кольнуло испугом и накрыло тоской.

— Д-да, — он уже не был уверен, что упоминать погибших подруг было хорошей идеей.

— А… покажи мне. Пожалуйста.

Лана не сводила с Тима просящих глаз, совершенно не напоминая ту озлобленную, резкую, привычную девушку.

— Я не совсем понимаю, — честно протянул Тим, — я видел их во снах, как сновидения, я не знаю, как можно это показать.

— Я могу увидеть воспоминание, отданное добровольно, — горячо прошептала Лана, — мне это по силам, пожалуйста, позволь. Я так хочу ещё хоть раз их увидеть, не в своих воспоминаниях, а… живыми… Ты влез ко мне в голову, я тогда разозлилась, извини за это, но я тоже так смогу, уже делала ведь, если ты позволишь, будет не больно.

Тим не был уверен, что это хорошая идея, прошлый опыт ему не очень понравился, но Лана так смотрела, прикусив губу, как искренне просила и с трепетом ждала ответа, что Тим не выдержал, коротко кивнув.

Лана тут же пересела вплотную к нему, положила узкие холодные ладони ему на виски и попросила:

— Вспомни то, что видел.

С закрытыми глазами вспоминать было проще, и Тим начал восстанавливать в памяти, как Кира возникла в окне, угрожая и ругаясь, как едва не покалечилась, провалившись в оконный проем, как они шептались с миниатюрной Лиди, хитро переглядываясь, улыбаясь и откровенно провоцируя Лишу, как они не вовремя ввалились в гостиную в момент разборок, как Кира, невинно хлопая глазами, в наглую врала кому-то из преподавателей… Тим старался вспомнить каждую деталь, хоть во сне и не обращал внимания на их жесты и поведение. Пусть он и видел их всего два раза, девушки ему понравились: и боевая яркая Кира и маленькая, но решительная Лиди. Они так мило заботились о подруге, когда пылая праведным гневом вломились в комнату чужой триады, моментально сориентировались во время ссоры… Наверное, с ними было бы интересно пообщаться, выживи они… А ведь Лана даже не знает, как именно они погибли…

Когда Тим исчерпал все свои воспоминания, он открыл глаза и пришел в себя и… с трудом не отшатнулся. Руки Ланы ослабли, теперь её ладони лежали на его щеках, а сама девушка по-прежнему сидела перед ним и… молча давилась слезами. И это было страшно. Горе, тоска, боль… Без просветов.

Тим умом понимал, что девушка сама того хотела, это была её просьба, но он должен был догадаться, что ничего хорошего не получится. Зачем он уступил?

— Извини, я… я сейчас… я… — Лана даже не пыталась утереть слезы, тщетно стараясь успокоиться, но этого у неё не получалось, боль была слишком сильна, — спасибо, что показал… спасибо… я…

К эмоциям добавились и нотки благодарности, но Тим уже не обратил на это внимания, ему было так же плохо, как и Лане, а что хочет человек, которому плохо? Утешения.

Тим решительно притянул Лану к себе, крепко обняв. Пусть потом возмущается, сейчас ей было так плохо, что надо было как-то отогнать все горести, и вернуть её в более-менее нормальное расположение духа. До этого момента он раньше никогда не пытался утешать девушек, особенно таким фривольным способом, но результат не заставил себя ждать, правда не тот, на который рассчитывал Тим. Лана не успокоилась, не утихла и не перестала плакать, наоборот, её словно прорвало. Она судорожно вцепилась в Тима, вздрагивая всем телом, но хотя бы молча, даже не всхлипывая, а слезы всё капали и капали на рубашку, уже порядочно намочив ткань. Улучшение наступило лишь после того, как Тим решился осторожно погладить Лану по волосам. Этот жест словно напомнил девушке, что она не одна в своем горе, что рядом с ней есть человек. Но Лана не отстранилась, наоборот, прижалась теснее, пусть и перестав плакать. И в эмоциях её начали появляться новые, в которые Тим сперва не поверил, но когда они передались ему в полной мере, не верить самому себе стало глупо. Теперь Лана хотела совсем иного утешения. Она уже не цеплялась за его одежду, уткнувшись в плечо, а обнимала и тянулась за поцелуем.

Знания о женской психологии у Тима были очень поверхностными, да и опыта в общении с противоположным полом — мало, где-то он вроде бы о чём-то подобном слышал, но… Но они знакомы всего несколько дней, если уступить девушке, не получится ли так, что он воспользовался ситуацией?

— Леди Лана… — пытаясь отстранить девушку исключительно ради её же блага, пробормотал Тим, в надежде, что напор сам собой утихнет, стоит вернуть её к реальности.

— Я давно не леди, — огрызнулась та, перекидывая ногу через колени Тима и прижимаясь к нему всем телом, — собственные эмоции ты тоже скрывать не умеешь, как и закрываться от чужих.

Замок сам собой щелкнул, запирая дверь, поднос с остатками завтрака переместился на комод, а руки Ланы — Тиму на плечи.

— У тебя есть весомая причина мне отказать? — прервав поцелуй, вкрадчиво прошептала Лана.

Тим даже не стал задумываться и отрицательно качнул головой, на что девушка торжествующе улыбнулась и велела:

— Тогда заткнись и получай удовольствие.

Барьерный психокинез оказался довольно сложным в освоении, но без особых проблем постигался на практике, особенно после того, как учительница нашла отличную методику преподавания. Для начала, объяснив основы, Лана отобрала у Тима шнурок-артефакт и заявила, что не отдаст, да и не выпустит из комнаты тоже, пока он не научится хотя бы частично и временно закрываться от чужих эмоций. Главное — понять принцип, а остальное — дело практики, заявила она. Учебным пособием выступила сама Лана, и уже спустя первые полчаса попыток Тим горько пожалел, что вообще на это согласился. Вид завёрнутой в одну лишь простынь учительницы сильно сбивал с толку, в дополнение ко всему, Лана побуждала к активным действиям нечестным методом, а именно периодически начинала фонтанировать эмоциями и желаниями, которые и без эмпатии отлично по ней читались, а воспитание и жизненный опыт Тима не позволяли ему спокойно на это реагировать. Как выяснилось, моральный кодекс у девушки был персональный, и в каких-то вещах она была излишне прогрессивна, наглядная демонстрация чего дико смущала самого Тима. Лана и простынь-то на себя накинула после долгих уговоров и будучи поставленной перед фактом: учеба продолжится только в случае хотя бы частичного соблюдения приличий. Но, признаться, определенные плоды такая методика принесла. Лана значительно повеселела и вдоволь наразвлекалась, особенно после того, когда Тим уже устал смущаться и начал злиться, но это лишь раззадорило девушку ещё больше. У Тима же вроде бы начало получаться обрубать свою восприимчивость на краткие периоды, но для этого ему самому необходимо было пребывать в сильном волнении, словно только собственный всплеск эмоций мог перекрыть чужие, что было не совсем то, что ожидалось и эффект давало кратковременный. И хотя Лана утверждала, что даже это — существенный прогресс, Тим не обманывался и загрустил, пустившись в самобичевание. Лана честно попыталась разговорами утешить своего горе-ученика, но объяснения не помогли. Тогда девушка логично рассудила, что поможет иной способ утешения, уже подтвердивший сегодня свою эффективность.

Помогло, обед они, правда, пропустили.

Оставаться в комнате весь день было нельзя, поэтому дверь Лана, несмотря на невыполнение Тимом поставленной задачи, всё же отперла. Шнурок Тим возвращал в шутливой потасовке, которая пришлась по душе обоим.

В коридоре же Лана резко посерьёзнела, став похожей на себя прежнюю, но Тима эта перемена в её поведении не удивила, он не питал иллюзий на счёт их… отношений. Удивительно, как всего за какие-то пару недель его моральные нормы так резко изменились. Покидая столицу, он и не думал, что может позволить себе такое распущенное поведение, но не только позволил, но и угрызений совести не испытывал, что удивляло больше всего. Объяснений было два: или он, сам на то не обратив внимания, за последнее время пересмотрел свои этические ценности, или просто плыл по течению чужих, понятно чьих, эмоций. А источник их был спокоен и всем доволен. Ну, если что-то негативное и проскальзывало, так это из-за необходимости вылезать из постели.

Где искать остальных членов своей компании, Тим с Ланой не знали. На всякий случай заглянули в столовую, библиотеку, но не нашли. Помогла вездесущая леди Ханна, вспомнив, что сама же эту парочку направила в бильярдную. Попросив заодно проверить, как они там, леди Ханна поплыла дальше по своим делам. Из бильярдной, большой комнаты на первом этаже особняка, которую надо было постараться, чтоб найти, доносился шум, хотя кроме Кирио и Лиши там никого не наблюдалось. Если они и начинали играть, то уже явно закончили и о чём-то яро спорили, рискуя поломать инвентарь. Впрочем, заметив вошедших, спорщики быстро угомонились. Их больше интересовала причина столь долгого отсутствия новоприбывших. Лана спокойно рассказала о своей находке, о попытках освоить принципы барьерного психокинеза на ментальном уровне и пусть незначительных, но успехах, хоть и отличных от ожидаемых. Демонстрировать на практике эти самые успехи Тима не попросили, ведь всё равно видимого эффекта не было, а подвергать парня стрессу никто не хотел. Зато вчетвером играть в бильярд было гораздо интересней. Особенно после того, как Кирио быстро научил азам Тима. В процессе игры Лиша пару раз едва не запустила шарами в стену в негодовании от проигрыша, а Лану поймали на мошенничестве, причем сдал её Тим, невольно, просто уловив эмоции. Ответный взгляд её обещал скорую расправу при первой же возможности.

В таком вот буйном состоянии компанию и застал Сэл, вернувшийся с очередного заседания некромантов. Выглядел маг уставшим и первым делом тяжело опустился в ближайшее кресло.

— Что, совсем всё плохо? — участливо спросила Лиша, возвращая на стол шар, что вертела в руках.

— Мне не нравится будущая политика Катиона, но я вынужден с ней соглашаться, чтоб получить информацию, — потирая виски, вздохнул Сэл. — Тяжело идти против себя. Но другого пути нет, так что всё нормально.

— А что в руках? — глядя на толстую книгу, которую Сэл принес с собой и положил на колени, полюбопытствовал Кирио.

— Это? Это клановый журнал. Катион всунул в руки, когда расходились.

— И что в этом журнале интересного? Научные статьи?

— Нет, это что-то вроде дневника главы клана, куда записывают все события, касающиеся жизни клана. Но сухо и по делу. По тому за год. Этот год был богат на события, — взвесив книгу в руке, оценил Сэл, а Тим невольно задался вопросом, а нет ли и у их семьи такого журнала и если есть, то где искать: на чердаке, в библиотеке или кабинете деда?