Часть 1 (2/2)

Если по-умному — катарсисом.

Если по-простому, по-честному — единственным способом хоть как-то слить накопившиеся эмоции, нереализованные порывы, бессмысленные надежды.

А если вы любите, когда грязно, — тем, на что он славно подрочит, когда вернётся домой.

После «Дневника памяти» и ведра клубничного мороженого.

Но вот в чём проблема: если ты любишь греть жопу на пороховой бочке, будь готов к тому, что однажды она взорвётся.

Они обе, если быть предельно точным.

Ничто, в общем-то, в этот день беды не предвещало: Тина всё так же ссала Гэвину в уши тем, что он трус и душнила, который дёргает понравившуюся девочку за пластиковые косички вместо того, чтобы подойти и сказать прямо; Джефф всё так же ебал Гэвину мозг тем, что уволит, лишит премии и выпишет сверхурочные за «особую мерзотность характера»; Хэнк всё так же довольно скалился, когда Гэвина размазывало по столу начальство, и заинтересованно косился, когда Рид снова брал курс в сторону рабочего места RK; Ричард всё так же смотрел на него как на присохшее к подошве белоснежных кроссовок говно и угрожающе сверкал блядски-прекрасными глазами; Гэвин всё так же тащился по нему, как шланг по огороду. Своего рода идиллия, а?

— Где мой кофе, микроволновка-переросток? — ласково спросил Гэвин, плюхаясь жопой на безукоризненно чистый — не то что у некоторых — стол Ричарда. — Или всё никак не можешь вбить в свой алгоритм эту простую обязанность: варить мне кофеёчек, как любящая жёнушка?

— Неудивительно, что у вас её нет, детектив, — безмятежно отозвался Ричард, даже не поднявший головы от своих отчётов; в последнее время он всё реже стал удостаивать Гэвина взглядом, и это, ясное дело, Рида и бесило, и задевало, и вынуждало искать новых и новых поводов для стычек.

— Чего, бля? — переспросил Гэвин.

Ричард хмыкнул.

— Принимая во внимание ваш характер, я рекомендовал бы вам обзавестись кофе-машиной вместо жены: её, по крайней мере, не придётся потом водить к психологу, — благожелательно пояснил он. И — почти улыбнулся, одними губами, тонко и насмешливо, как-то так, как Гэвин ненавидел и обожал одновременно. А потом всё-таки поднял голову — резко, как всегда, в тот момент, когда Рид не ожидал — и негромко добавил:

— Кроме того, я полагаю, в вашей ситуации уместнее было бы использовать термин «муж».

Гэвин моргнул. Где-то сзади то ли кашлянул, то ли подавился смешком Хэнк, и это как-то разом напомнило Гэвину о том, что они вообще-то находились в участке, и добрая половина его коллег побросали все свои дела, чтобы понаблюдать за своим любимым шоу «смотрите-Рид-опять-петушится-на-Ричарда».

— Ты к чему это клонишь, тостер на ножках? — угрожающе поинтересовался Гэвин.

Ричард вздохнул и свернул программу, в которой редактировал отчёт. Пристроил подбородок на скрещённых пальцах. Окинул Гэвина взглядом сердобольного доктора, вынужденного сообщить пациенту о его неизлечимом аутизме. И медленно, чеканя каждое слово, будто ему, пластмассовому душниле, хотелось, чтобы все в участке расслышали его речь, произнёс:

— Опираясь на анализ вашего поведения, на агрессивность, свидетельствующую о долговременном подавлении сексуального напряжения, а также на историю вашего браузера, я вынужден резюмировать очевидное, детектив: вы гомосексуал.

— Ты… — Гэвин как-то враз охрип. Кто-то из коллег хихикнул. Он бросил через плечо уничтожающий взгляд, повернулся к Ричарду, рывком — иначе бы не вышло, успел бы перехватить — дёрнул его к себе за воротник сраного форменного пиджака и в самую рожу ему заговорщически выдохнул:

— Ты чё, аккаунт мой взломал?

— Это было несложно, детектив, — мягко ответил Ричард. — Серьёзно, дата рождения в качестве пароля?

— Да ты… да я… — кислород у Гэвина в лёгких моментально закончился, и он сидел, ловя воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

Охуевшая и желающая помереть немедленно рыба, если уж быть откровенным.

RK900 безмятежно смотрел на него своими, с-с-сука, серыми глазами под нарастающий шум смешков за их спинами, а потом ещё сказал, блядь, со снисходительными нотками в идеально простроенной модуляции голоса:

— Да вы не расстраивайтесь так. Это нормально. За последние двадцать лет число людей, предпочитающих свой пол, выросло в три с полови…

— Закрой. Свой. Ёбаный. Рот, — угрожающим свистящим шёпотом прошипел Гэвин.

Ричард озадаченно моргнул.

— Но никто не совершал действий сексуального характера с моим ртом, детектив, — спокойно отозвался он. — За ваш, разумеется, не поручусь.

Хэнк за своим столом снова подавился смехом и закашлялся, как престарелый туберкулёзник. Гэвин от всей души пожелал ему скоропостижно скончаться здесь и сейчас, в заботливых ладошках Коннора.

А что до RK900…

Этого Гэвин мог грохнуть сам.

— Думаешь, ты такой крутой, чмо пластмассовое? — вкрадчиво заговорил он, как только сумел совладать с голосом и дрожью рук. — Думаешь, ты тупо лучше меня?

И для проформы тряхнул RK900 за воротник. Тот даже не подумал сопротивляться — только смотрел, уёбище бесчувственное, и ни-хе-ра не было в его глазах. Даже раздражения.

— Что-то вроде того, детектив, — с вежливой пустой полуулыбкой мурлыкнул Ричард.

Гэвин так его ненавидел в это мгновение.

— Думаешь, — продолжил он с глухой яростью и ещё почему-то — но в этом Гэвин матери родной не признался бы — беспомощной злой болью, — ты выше этих никчёмных мешков с костями, кровью и говном просто потому, что Камски пожлобил на тебя симулятор очка, и ты никогда в жизни не поймёшь, каково это — что-то ощущать, трахаться и хотеть кого-то?

Краем глаза он заметил алый всполох диода. Это определённо принесло ему ощущение своего рода мстительного удовольствия.

(Что, не нравится быть ущербным, игрушечный уёбок?)

На его запястье легла чужая рука. И — сжалась с такой силой, будто RK900 решил сломать ему парочку костей. Гэвин охнул от боли; андроид тонко улыбнулся самой мразотной из своих улыбок и произнёс на грани слышимости:

— По крайней мере, детектив, из нас двоих не я хожу кругами вокруг объекта воздыхания с поджатым хвостом, тявкая, как испуганный пёс.

(Ах ты тупая железная тварь.)

Гэвин выдернул руку. Отшатнулся. Смерил Ричарда долгим взглядом. Паскудная пластиковая сука усмехнулась и добавила совершенно другим тоном — собранным и деловым:

— Ступайте, детектив Рид. Вы просрочили четыре отчёта, и я рекомендую вам ими заняться, если вы не хотите лишиться премии.

Когда Гэвин стрелой пролетел мимо стола Хэнка, тот, похоже, переживал апоплексический удар.