Глава 8. Прощение (2/2)

— Ты теперь и сам понимаешь, чтó чувствует больной ханахаки. Мир воспринимается иначе, да? Всё будто перестаёт иметь смысл. Это ты один справлялся с болезнью, а я был рядом с тем, кого любил, и видеть, каждый день получать напоминание, что чувства не взаимны — куда больнее.

— Но я же не знал...

— Поэтому я уехал, — перебил Волков. — Так проще перенести.

— Но ты жив...

— Да, я был очень зол на тебя, и это спасло меня. К тому же, я встретил Вадика.

— Олег! — Серёжу внезапно осенило, что он ничего не знает о жизни друга за последние девять лет. — Расскажи, что с тобой было? Почему ты хромаешь?

— После армии пошёл по контракту, Вад уже служил. Мы с ним до этого всего пару раз пересекались, но это недолгое общение очень помогло мне пережить болезнь.

— И вы начали встречаться?

— Не сразу.

Олег вспомнил службу. Оба служили в сухопутных войсках, в выездной части. Вадик был старше и куда менее дисциплинированный, мог сделать какую-нибудь шалость, несмотря на следующее за ней наказание — это восхищало Олега. А ещё решительность, смелость, прямолинейность и харизма — на фоне Серёжи он казался идеальным.

Как-то, когда их часть находилась на военной базе, Олег остался один в комнате. Вечер, остальные пошли нарушать правила в женский корпус, пока командиры не видят. Неизвестно, когда отправят на следующую базу, может, вообще на горячую точку — там-то женщин не напасëшься, придётся довольствоваться задом товарища по оружию. Здесь это была норма, и даже самые натуральные натуралы сдавались, за неимением выбора.

Олег аккуратно раскладывал вещи, когда в комнату вошёл Вадик.

— Всё вино с дамами выпили? — усмехнулся Олег.

— У них там и покрепче есть. — Вадик улыбнулся своими акульими зубами. — А ты чего от коллектива отрываешься? Или тебе компания дам не нравится? — Он начал медленно обходить Волкова сзади. Тот следил боковым зрением, не оборачиваясь и не отвлекаясь от процесса укладывания белья.

— Не люблю пить на службе.

— Да какая служба сейчас? Сидим, хуи пинаем, видимость дисциплины создаём. — Вад остановился сзади, подойдя почти в плотную. Олег чуть напрягся, почувствовав дыхание в шею.

— А тебя хлебом не корми, дай дисциплину нарушить, да?

— А ты так любишь начальству жопу лизать. А как насчёт меня?

Торс Олега обвили сильные руки, выправили майку из брюк, расстегнули и бросили на пол ремень. Одна принялась гладить живот, а вторая спустилась ниже и, преодолев резинку от брюк и трусов, обхватила член, отчего и без того напряжëнные мышцы живота стали ещё твëрже.

— Вот почему ты с дамами не остался, — Олег старался сохранять нейтральный тон, но отрицать естественные потребности организма в такой момент было сложно.

— Тут такая чернобровка, любую затмит. — Вадик укусил Олега в шею, и тот не сдержал тихого стона. — Ничего себе как ты умеешь!

— Если зайдёт кто-нибудь? — почему-то шёпотом произнёс Волков.

— А так ещё интереснее.

И Вад размашисто провёл языком от плеча до уха, поглаживая уже вставший член Олега. Такой провокации Волков уже выдержать не смог, развернулся и выдохнул прямо в губы:

— Чур я сверху.

— Не-а. — Вадик хищно улыбнулся, толкнул Олега на кровать и сёл сверху, зажав коленями его бëдра.

Волков вынырнул из воспоминаний и заметил заинтересованный взгляд Серёжи.

— Несколько лет шатались по базам, учились всякому. Потом отправили на горячую точку в Сирию, там каких только ужасов не повидали. — Он выдохнул и сделал паузу. — Как-то наш взвод в засаду попал, я в том числе. Все ранены были, мне в ноги прилетело, самому только ползти если. Нас бы там убили, но командир приказал оставшимся уходить, чтобы новые дорогие игрушки врагам не достались. Ваду такое решение не понравилось. Кинулся под огонь, за ним остальные — товарищей бросать там не принято. Вытащили почти всех против приказа. Вад меня на своих руках вынес. Его за нарушение приказа выгнали, припомнив остальные выходки. А меня в отставку отправили после госпиталя, дескать больше не годен к службе.

— Он, получается, тебе жизнь спас... — Глаза Серёжи округлились. — А я всегда думал какой он урод... Я и не подозревал, какие у вас отношения...

— Характер у него не всем по душе, — Олег усмехнулся. — Но часто в жизни нужно смотреть на вещи под разным углом, многое на самом деле глубже, чем кажется.

— Вадик что-то говорил про Игоря... — Разумовский замялся и снова немного покашлял.

— Он очень наблюдательный.

— Я... позвал Игоря на св... в театр, он сначала согласился, потом отказался, с тех пор я о нём и не слышал. Что может быть красноречивее этого?

— Но он же согласился в первый раз.

— Вдруг не сразу понял, что это за встреча. Да я не знаю, может, он вообще натурал!

— Давай ты с ним встретишься и нормально обговоришь, без недомолвок и додумываний.

— Олег...

— Не спорь, — перебил Волков. — У тебя смертельная болезнь, и я, как твой телохранитель и друг, не могу просто так дать тебе погибнуть. Ты ведь уже перепробовал все сложные и незаконные методы, остался самый простой: поговорить.

— Откуда ты знаешь?...

— А ты думаешь, что я могу отпустить тебя одного, пусть ты даже не хочешь меня видеть? Я тебе жучок подбросил. — Олег удостоился удивлëнного взгляда. — А ещё по городу маньяк разгуливает, забыл?

— Да что маньяк? Я и без него скоро... К тому же тело той журналистки нашли четыре недели назад, может, он успокоился?

— Маньяки просто так не успокаиваются. — Олег выдохнул и положил руку другу на плечо. — Звони прямо сейчас.

— Сейчас? — Серёжа растерянно забегал глазами по полу. — Поздно уже. Может, лучше завтра?

— Хорошо, но ты позвонишь. — Это была не просьба.

— Позвоню... — Разумовский вдруг посмотрел на Олега прямо, без страха и переживаний. — Прости меня. За всё. Я бы очень хотел вернуть то время и... — из глаз потекли слëзы.

— Эх, Серёж, Серёж... — и он обнял друга, крепко, как делал это в детстве.