Глава 25: Бунт баронов (1/2)

Моё согласие изучать и участвовать в обрядах андрастианской Церкви, хотя и сыграло важную роль в росте нашей поддержки, оно всё же было вытеснено как приоритет вследствие возвращения дворян из императорского двора. Что по итогу: основам обрядов меня обучил ребёнок – хотя и очень смышленый и интересный, – а спорным моментам в религии – гораздо менее интересная преподобная мать Брэндон. Однако, реальной силой в стране обладали дворяне, и я не мог просто проигнорировать их.

Орлей мог быть большой неповоротливой махиной, если бы не его централизованная власть. Это была самая крупная и, возможно, самая густонаселенная империя в Тедасе, что создавало серьёзные проблемы для её управления. Дворяне, удалённые друг от друга и обладающие огромными богатствами и собственными армиями, должны были стремиться подмять под себя всю власть, раздробив империю на дюжину или более частей. Неварра была военизирована, чтобы как раз таки избежать такой участи, и в любом случае та не обладала столь обширными территориями. Монархия Ферелдена здравствовала за счёт единства и согласия тамошнего дворянства. Что Неварра, что Ферелден – оба государства жили под угрозой орлесианского завоевания в такой степени, что междоусобицы были бы самоубийственными для них. У самого же Орлея не было ни угрозы, которая могла бы его сплотить, ни системы правления, которая предотвращала бы восстания. Только Тевинтер или кунари могли надеяться бросить прямой вызов могуществу Орлесианской Империи, но они были слишком заняты своими распрями.

Чтобы противостоять подобному положению дел, аристократия проводила каждую зиму вместе в Зимнем Дворце в Халамширале – они обязаны были собираться там, поскольку это было закреплено законом. Там за ними можно было наблюдать, там на них можно было влиять, там их заговоры можно было пресечь ещё в зародыше. Именно так императоры и императрицы Орлея контролировали обширные и разросшиеся родословные. Разумеется, это давало возможность самим дворянам не только бороться за положение между собой, но и стремиться ввысь. Большая Игра стала отличным решением проблемы размеров Орлея.

По итогу в орлесианской политике стояло только два важных вопроса: «Кто будет править каким клочком земли?» и «Нужно ли нам развязывать войну?». Первый вопрос был, безусловно, самым важным, и для ответа на него использовались все доступные средства. Второй был продолжением первого, на него не всегда отвечали, и не всегда отвечали сами орлесианцы, о чём могли свидетельствовать жители Вольной Марки, ферелденцы и неваррцы. Не стояло никаких вопросов о том, как управлять обществом. Не существовало вопросов о справедливости содержания в гетто эльфов, будь то они последователи андрастианства или нет. Не было вопросов и о том, насколько разумно держать бо́льшую часть производительного населения в невежестве и угнетении, вместо того чтобы вкладывать средства в успех Империи в целом.

Не было таких вопросов, или по крайней мере их не обсуждали открыто. Пока не появилась Джули Марто.

Даже среди дворянства её слова стали маслом, которое подлили в крупное кострище, они разожгли лесной пожар новых вопросов. Если Орлей был так велик, то почему его прогнали из Ферелдена, крошечной страны с двадцатой частью населения от всего Орлея? Как их отбросила назад Вольная Марка, неорганизованный, вероломный сброд? Каким образом неваррцы упрямо отказывались склониться перед Империей? Почему всё управление Империей должно зависеть от орлесианцев, которые не прочь устроить резню своих же соплеменников? Почему все дворяне от шевалье до великого герцога должны жить в страхе, что их детей убьют завистливые соперники? Почему маги должны быть заперты, а их долг перед своими же соотечественниками отменён из-за страха перед одержимостью демонами? Таким ли было видение мира Андрасте?

Эти вопросы особенно остро преследовали дворян, потому что само их рыцарское достоинство было поставлено под сомнение неудобными правдами. Слава и сила их страны имели для них огромное значение, такое же сильное, как свободы и возможности страны для простолюдинов. Послание Джули, возможно, не возобладало бы такой же силой в обычных обстоятельствах, но Империя стояла на грани гражданской войны. Киркволл ещё больше усугубил ситуацию, поскольку напряженность в отношениях между магами и храмовниками привлекла сторонников среди дворянства как тех, так и других.

Таким образом, зимой 9:38-39 годов заговоры в Зимнем Дворце приобрели совершенно новый характер. Дворяне стали строить козни друг против друга не ради собственных интересов, а ради интересов их страны. Борьба обещала развернуться по идеологическим причинам. Те, кто считал, что ущемление простых людей – это ущемление Империи, против тех, кто считал, что простолюдинов нельзя подпускать к государственному аппарату. Те, кто верил, что эльфы могут быть связаны с Империей через общую веру, против тех, кто считал эльфов недочеловеками, достойными лишь презрения. Те, кто верил, что маги могут служить стране, против тех, кто боялся и ненавидел всё, что связано с магией. Не избравших какую-либо сторону было очень мало, ведь даже если вас не волновал один вопрос – другой мог спровоцировать вас.

Данное сочинение, возможно, является единственной записью деталей этого поразительного и нового конфликта в самом его начале, со слов тех, кто положил ему начало.

_______________________</p>

Мартовские иды, 39-й год Века Дракона.

Несколько предыдущих дней были заняты всевозможными учениями, как для меня, так и для моих людей. Вместе с сенешалем Латерры мы организовали приветственную встречу. Все приготовления были сделаны. Тем временем я делил своё время между обеспечением готовности необходимых... инструментов и изучением Песни Света.

Весь этот день Джули провела со своими сёстрами. Элоди была готова родить в любой момент, срок уже превышал несколько недель. На подходе были близнецы. Клэр тоже была готова лопнуть, но скорее от предвкушения, чем от родов. Тэм и Леха ходили за мной по пятам, когда я не был занят учёбой – первая тихо наблюдала за мной, странно опекая, вторая же задавала безобидные вопросы о моей божественности, время от времени отпивая из фляжки производства Джули. Полагаю, последнюю яблочную водку. Циара куда-то исчезла, а за Арменом гонялась Веларана по какому-то вопросу. Что-то там о демонстрации магии. Признаться, любовь покрасоваться этого улыбчивого придурка была очень кстати при проведении громких испытаний, так как его молнии могли издавать не менее громкие раскаты грома, пожелай он того. Возможно, именно на это эльфийская магесса и жаловалась. Моя вина, наверное.

В тот день я проснулся в шесть утра, солнце только-только заползло на небо. Я обнаружил, что Джули ночью заползла в постель, из-за чего Тэм прижалась ко мне в приятной позе. Кровать была достаточно большой, а Тэм по ночам инстинктивно тянулась к теплу. Я был вполне доволен, пока Тэм не ткнула меня в плечо своим рогом, придав мне прилив бодрости.

Оно и к лучшему, так как через полчаса мне предстояло провести инспекцию моих людей.

Я вылез из кровати, за что получила рык от Тэм, которая зарылась лицом в оставленную мной подушку, пытаясь сохранить её тепло. Шум разбудил Джули, которая вскочила, как будто та и не спала. Я аж испугался от такого и чуть не упал, пока не поймал себя.

— Я иду с тобой, — сказала Джули. — Нам нужно поговорить.

От этого у меня по спине пробежала мурашки.

— Конечно, почему бы и нет, — сказал я встревоженно. — Тэм, ты идешь? — мне нужно было подкрепление.

В качестве ответа Тэм швырнула в сторону подушку и, глубоко нахмурив лоб и оскалившись, поднялась полностью полуголой. Ни Джули, ни я не питали иллюзий относительно того, о чём она думает. Что-то вроде: «Я реально не хочу вставать, но я не оставлю вас одних». Тон Джули был настолько серьёзным. Спасибо, Тэм.

Вслед за этим мы поспешили умыться водой, которую я принёс накануне вечером, оделись в свои обычные одежды: я и Джули в наши формы, Тэм – в свободное кунарийское одеяние, поверх мы надели бронежилеты и ремни, на которые повесили оружие.

Кстати, я очень скучал по водопроводу. Я смог его вновь получить только через полтора года. Хотя потом трудно было наслаждаться им, когда вокруг сновали Пентагаст да Тревельян. Не говоря уже о проклятом коротышке с диковинным арбалетом. И это ещё до того, как небо решило расколоться по приказу бессмертного гада. Но я отвлёкся.

Мы вышли из шато, где кипела бурная деятельность, а сонные гражданские бродили вокруг, чтобы посмотреть на представление, направившись на парадную площадь. Там полки готовились к событиям дня, которое обещало стать очень интересным для всех. Рейнджеры Сопрано уже ждали нас на месте: стрелки стояли в идеальном строю со штыками наперерез, которые блестели в тёплом утреннем свете, рядом с ними выстроились уланы и солдаты с длинными луками. Гренадёры МакНалти только подходили. Пикинёры Микро сложили своё оружие пополам и отрабатывали быстрый марш на противоположном от алебардщиков конце площади.

Должен сказать, меня переполняла гордость от увиденного. То, что я смог собрать таких прекрасных мужчин и женщин меньше чем за день, и за короткое время полностью подготовить их к параду или сражению, я считал большим достижением. И до сих пор это так.

В своём письме барон спрашивал о возможностях моей армии, и я намеревался немедленно продемонстрировать ему эти возможности. Для демонстрации готовилось абсолютно всё. При условии, что нервы наименее опытных выдержат, я был уверен, что мы сможем победить любую армию такого же размера в этом мире. Дворяне должны были это знать, желательно до того, как они примут решение на тему, идти против великого герцога и его лакеев или нет.

— Что же, Сэм, — сказала Джули, глубоко вдохнув. — Я умею много чего, но когда дело доходит до этого, опыта у тебя в этом намного больше.

Её глаза изучали мою армию, её армию, как будто они были воинами господними. Возможно, она считала их таковыми, ангелами, пришедшими разорвать цепи, обвившие её страну.

— Они почти наверняка нанесут поражение антааму, если только кунари не приведут с собой гораздо больше, чем есть у нас, — сказала Тэм, судя по голосу, очень довольная этим. — Мне кажется, за всю историю этого мира не было такой армии, как у нас.

Это было верно не только в отношении вооружения. Основную массу, конечно, составляли эльфы, долийцы, но были также люди и даже несколько гномов. Были маги, не-маги и нечто среднее. Но об этом мы ещё поговорим. Полагаю, Серые Стражи – самый близкий аналог по дисциплине и по возможностям.

— Именно, — сказала Джули, поворачиваясь к нам с Тэм. — Я поступила глупо, когда пыталась сделать это в одиночку. Я не генерал, — она говорила так, будто ей было стыдно.

— Но ты всё равно решила попробовать, — сказал, как отрезал я. — Да, это был очень глупо.

Разбрасываться пропагандой и собирать небольшой арсенал оружия, не имея ни малейшего представления о том, как вести войну, помимо прочитанного в книгах – действительно, не самая лучшая идея.

— Важность всего вскружила мне голову, — призналась Джули. — И я пренебрегла вашими чувствами.

Которые в то время были довольно сильными... и чётко выраженными.

— Да, так и есть, — сказала Тэм. — Но мы не можем ожидать, что ты поступишься своей совестью. Я всё ещё была бы тамассараном Куна, если бы верила в иное, и я не хочу на этом зацикливаться.

Тэм сделала такое лицо, будто съела что-то неприятное – в этот момент к ней вернулись воспоминания о Куне. Джули взяла её за руку, желая помочь ей отстраниться от этих мыслей. Я был рад, что она это сделала, на воспоминания Тэм было неприятно даже смотреть.

— Спасибо, — сказала Джули и поцеловала кунари в щёчку.

Раз уж мы тут разоткровенничались, я всё ещё не был удовлетворен.

— Ты решила создавать оружие за моей спиной, — сказал я, скрестив руки, — наплевав на каждое моё предупреждение, что такое оружие опережает свой век.

— Не то внимание, которое ты хотел бы привлечь, нет, — сказала Джули.

— А потом ты только подливаешь масло в огонь, — продолжал я, — обещая хлеб и свободу крестьянам, победу и силу мелкому дворянству, место за столом купцам...

— О да, — произнесла Джули, намного бесстыднее, чем я надеялся.

— И ты бы сделала это снова, выдайся возможность, — серьёзно заявил я.

— Возможно, не точно так же, — возразила Джули, — но да.

Я нахмурился на секунду, задумавшись, как она собиралась до этого момента убедить меня присоединиться к её делу. Мне не казалось это возможным. Не раньше, чем я увидел дикость и жестокость храмовников. Не раньше, чем я увидел мужчин, женщин и детей, умирающих от голода в той шахте.

— Если ты извиняешься, то я принимаю твои извинения, — быстро сказал я, не желая сам долго зацикливаться на её обмане. — Всё-таки ты была права, а я – нет. Вот что важно. Поступи мы, как я хотел, мы бы сейчас были совершенно не готовы и у нас не было бы настоящих союзников, к которым можно было бы обратиться. То, что ты сделала, дало нам половину Орлея, с которым можно вести дела, да ещё и кучу дворян в придачу.

Я в самом деле человек, который ценит цели, а не средства, при условии, что эти средства не включают в себя геноцид. Выживание требует, чтобы некоторые чувства были задеты, чаще всего, чем нет. Это часто кажется мирному населению грубой мыслью, но уверяю вас, смысл такого отношения не преследует кого-то обидеть. Благодаря случившемуся я стал гораздо лучше относиться к Джули. Было очевидно, что она лгала не только для того, чтобы защитить меня, но и для достижения собственных целей – а её цели нельзя было назвать ничем иным, кроме как максимально достойными и совершенно бескорыстными.

— Это не делает то, что я сделала, менее... — начала Джули, подыскивая слово, — ...недобрым.

С этим нельзя было поспорить.

— Тогда возьми эти ошибки на заметку, и не повторяй их, — сказал я, всё ещё вглядываясь в намерения, стоящими за действиями Джули.

Джули подошла ко мне, увлекая за собой Тэм, её зелёные очи пылали праведным огнём.

— Я обещаю, что больше никогда не предам вас, — сказала она абсолютно искренне. — Мы трое связаны Создателем, наша встреча была предначертана. Сейчас я верю в это больше, чем когда-либо.

Несмотря на мои, хотя и уменьшающиеся сомнения о нашей судьбе, я всё равно ухмыльнулся, как идиот, за что получил поцелуй. Я не успел оценить его по достоинству, как Тэм обхватила нас с Джули и тепло обняла. В тот момент я был уверен, что никакие армии тирании и смерти не смогут встать у нас на пути, если мы будем вместе.

Ну, до тех пор, пока с нами были два особенных эльфа. Эти двое подоспели быстро.

Армен подошёл к нам в своей мантии и прочистил горло, привлекая наше внимание. Я повернулся, когда Тэм отпустила меня, и увидел, что с ним была Циара, вернувшаяся в своё охотничье долийское одеяние, теперь, когда паломники сочли, что пора убираться восвояси. Маг выглядел очень довольным. В конце концов, это был хороший день и для его рода.

— Гляжу, вы помирились, — сказал он, на его лице цвела ухмылка. — Долго же вы. Даже не представляете, как ваша ссора достала.

Мы все застонали при виде его, а Тэм посуровела, как она всегда делала в присутствии магов, дружелюбных или нет. Я не способствовал полному примирению, как следовало бы, но я был не в том настроении, чтобы мне об этом напоминал другой парень, который молчал о планах свержения старого порядка силой.

— Дыхание Создателя! — воскликнула Джули. — Ты реально иногда бываешь такой занудой, знаешь об этом?

— О, я знаю, — ответил Армен. — Но кому-то ведь надо им быть, чтобы мы не сгинули.

— Никто не говорил, что им обязан быть ты, — сказала Тэм.

— Ну, было бы странно, будь это кто-то ещё, — хихикнула Циара.

Все, кроме Армена, кивнули, соглашаясь с этим, а сам парень, о котором шла речь, просто пожал плечами. Потом мы так и стояли полукругом, не говоря ни слова, но чувствуя себя комфортно в присутствии друг друга.

— Так... значит, сегодня тот день, когда начнётся война, — сказал Армен.

— Вероятнее всего, — сказала Джули, делая шажок в сторону площади. — Мы должны произвести впечатление на дворян, но мне кажется, это будет нетрудно.

Доказательства были перед нами: дисциплинированные ряды людей, готовых поставить на кон свою жизнь и жизни других, чтобы следовать нашим приказам. Это была тяжелая ответственность, и она в значительной степени ложилась на мои плечи, когда дело примет серьёзный оборот. У других, конечно, были свои роли, но приказывать людям убивать других людей должен буду я. Это может отягощать душу, если ты не готов или не привык к такому.

— А мы победим? — спросила Циара. — Я хочу сказать, как много шемленовских дворян последуют за нами?

— Достаточно, — ответила Джули. — Всё, что нам нужно сейчас, это выдержать всё, что бросит на нас великий герцог или остальные. Другие части Орлея восстанут против Гаспара, когда увидят наш успех, Императрица воспользуется ситуацией, чтобы устранить его из Игры и провести реформы. Нам всё-таки не обязательно идти маршем на Вал Руайо.

Возможно, было бы лучше, если бы мы всё же это сделали. Как бы то ни было, я был очень удивлен этим заявлением.

— Погоди, это твой план? — поражённо спросил я. — Он очень... сдержанный.

— Естественно, — фыркнула Джули, — я всё-таки читала твои книги по истории, Сэм. Ни к чему приглашать наших врагов вторгнуться в наши земли, пытаясь свергнуть Императрицу, когда мы можем заставить её работать на нас. Я всё ещё орлесианка, я не хочу, чтобы чужеземцы воспользовались нашим восстанием, и я хочу свести к минимуму пролитие орлесианской крови.

В этом имелась определённая логика. Будучи умеренной в своих целях и апеллируя к религиозным чувствам страны, Джули стремилась к максимальной общественной поддержке на всех уровнях общества. Тем временем общественная поддержка Селины была отнюдь не маленькой. И если верхушка власти отвергнет её разумные требования, она заставит толпу ополчиться на те же власти за то, что они подвергают страну опасности и подавляют справедливое движение. Макиавелли, несомненно, рассмеялся бы от восторга.

Как я уже говорил, эта женщина гений.

— На самом деле, Императрица может быть единственным человеком в Тедасе, у кого есть силы противостоять Церкви, — вслух заметил Армен. — Пока у неё достаточно народной поддержки, эльфы и маги могут найти убежище в Орлее. Если мы преуспеем.

— Тогда тебе лучше молиться, чтобы у нас всё получилось, — тихо сказала Тэм. — Иначе смерть может стать для нас не самым плохим вариантом.

Никто вслух не выражал несогласия, но и озвучивать общие опасения тоже не хотелось.

Вскоре наши неприятные мысли были прерваны появлением рыцарей-чародеев, которые миновали главные ворота, чтобы присоединиться к остальным. Они не были выстроены в какой-либо линии, просто подходили кучками. Веларана, или полковник «ДаБосс» Веларана, как она себя назвала, шла во главе их вместе с Делрином Баррисом и лидером лукрозианцев, Адамом Валле. Её боевые маги отказались пройти предложенную мной подготовку, поэтому, хотя они и были частью нашей маленькой армии, они не были обучены сражаться как цельное соединение. Я нахмурился при виде них, мне сразу же захотелось вздёрнуть их и провести строевую подготовку, но мне было не по силам убедить их согласиться на это.

Полковник, храмовник и лукрозианец подошли к нам, слегка поклонились нам с Джули, после чего полковник озвучила доклад.

— Верфи готовы, маркиз, — сказала Веларана. — Мы можем пройтись по ним парадом, и у нас будет достаточно места для зрителей и... демонстрации.

Очистка всего порта заняла бы гораздо больше времени, если бы не магическая левитация, которая ускоряла весь процесс. Конечно, славный секретарь барона оказал нам немало содействия в этом, убедив владельцев беспорядка перенести хранение вещи на свою территорию под страхом больших штрафов, но я сгладил недовольство, пообещав после этого пир для всех работников порта.

— Благодарствую, полковник, — радостно сказал я. — И спасибо вам, мсье Валле, за помощь во всём. Усмирённые чертовски полезны.

Лукрозианская фракция магов, заинтересованная в наживе не меньше, чем Леха, взяла под своё крыло усмирённых, которых мы освободили из Волчьего логова. После нападения храмовников Валле обратился ко мне с предложением, которое я охотно принял. Это была одна из главных причин, по которой мы были вооружены до зубов к моменту наступления беды, и одна из причин, по которой с нашим самым мощным арсеналом умели обращаться люди.

— По всей видимости, они довольны тем, что вы от них требуете, — сказал Валле, поглаживая свою серо-бурую бороду, — но они довольны всем, что от них требуют. Я волнуюсь, что они могут стать главной мишенью для наших врагов...

Небезосновательное беспокойство, подумал я.

— И мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы защитить их, пока они помогают защищать нас, — сказала Джули, пожимая руку мужчине. — Ваша поддержка в этом деле пойдёт далеко.

Дальше, чем нам бы хотелось.

— Должен признать, это кажется отличной ролью для них, — сказал Баррис. — Использование усмирённых в качестве слуг теперь выглядит настоящим расточительством.

Полным и абсолютным расточительством, учитывая то, к какому делу мы их приставили, и их предыдущую занятость – игрушки для сексуальных утех у бесчестных храмовников.

— Я бы не стал задумываться о том, чтобы увеличить их число , — с горечью сказал Армен, — полезно это или нет.

Я разделяю это чувство.

Баррис взглянул на меня, чтобы оценить мою реакцию, и увидел, что моё лицо застыло в знак согласия. Стирать чей-то разум подобным образом было ужасно, и необходимость этого не была мне продемонстрирована. И в самом деле, было очевидно, что подавляющее большинство «усмирённых» проводилось не по необходимости, а скорее для подавления инакомыслия или поставки безэмоциональных работников в Круги. В конце концов, наложение чар – это прибыльный бизнес. Храмовник не ответил на эту ремарку.

— Нам и не нужно больше их, — сказала Тэм, оставив «пока ещё» невысказанным.

Армен, похоже, воспринял это как запрет и успокоился. Я напомнил себе, что должен отыскать способ успокаивать его в такие моменты.

— Мои маги хотят отдохнуть, маркиз, — сказала Веларана, сохраняя профессиональный тон. — Перед бароном могут выступить либертарианцы, однако присутствие всех магов может вызвать панику.

Народное мнение ещё не успело размягчиться до такой степени, чтобы не было абсолютно никакой враждебности к магам. Приверженцы жёсткой линии со временем дадут о себе знать, но я был согласен с тем, что разумнее сейчас пока оттянуть этот момент. С глаз долой – из сердца вон, как говорится. Для большинства маги, лечащие болезни и строящие здания, были в порядке вещей, потому что это полезные вещи. Маги же, которые устраивают марш по улицам – такое может напугать людей. Я лично виню в этом Тевинтер, и я уверен, что многие согласились бы со мной.

— Без проблем, — сказал я прежде, чем Джули успеет вставить своё слово.

Веларана отвесила поклон и удалилась, Баррис ушёл вместе с ней. Как только маг и храмовников ушли достаточно далеко, Джули скрестила руки на груди и задумалась. Я частый свидетель такого, даже сегодня. На этот раз причиной тому послужило довольно поразительное возвышение в позиции рыцаря-чародея в нашем маленьком сообществе.

— У неё начинают проявляться амбиции, — внезапно сказала Джули, повернувшись к Армену и Валле. — Это будет проблемой?

Валле и Армен посмотрели друг на друга с весельем, причём последний ухмыльнулся ещё сильнее, чем раньше. Вежливое хихиканье вырвалось у Валле. Значит, по всей видимости, это не будет проблемой.

— У полковника Велараны сложилось впечатление, что она стала старшим чародеем нашего нового, так сказать, ”Круга”, — объяснил Валле. — И хотя она действительно командует самым большим братством, мы, лукрозианцы, заключили союз с либертарианцами в качестве противовеса. Полковник просто недовольна таким развитием событий.

Я ухмыльнулся, мне было отрадно видеть, что маги не пытались строить из себя святых, не желая устраивать крохотную междоусобицу. Это было признаком того, что они начинают чувствовать себя комфортно, что играло нам на руку. Почти не сомневаюсь, Джули тоже хорошо об этом подумала, хотя и в виде «разделяй и властвуй».

Возможно, величайшей иронией нашего существования является то, что такое незначительное разногласие между магами привело к полностью сформированной демократической политической системе, которую мы видим сегодня.

— Главное, чтобы никто не начал метать молнии в попытках убить друг друга, — сказала Тэм. — Было бы неплохо обойтись без этого.

Учитывая, что нападавшие почувствуют вкус моего сапога, если начнут подобное, я усмехнулся при одной мысли, что Веларана может выкинуть нечто подобное. Она не хуже меня знала, кто в итоге победит в этой схватке, и как дорого обойдётся ей такой конфликт. Её собственная умеренная натура сдерживала её амбиции, и именно это сочетание позволило магам оставаться на нашей стороне во время хаоса последующих лет.

_______________________</p>

Вычурная баржа барона наконец-то прибыла чуть позже после полудня. Благодаря бодрому ветерку, дующему вверх по реке, гребцам не приходилось прилагать сил. Это было одним из главных преимуществ речных путей в этой части Долов: вверх по течению можно было плыть под парусом, а вниз – позволить волнам делать свою работу, не особо страшась, что можно сесть на мель. Саму баржу нельзя не было назвать большим судном, по длине та не превышала полдюжины повозок, но её сопровождало множество небольших судёнышек. Знамя барона – замок с пламенем, вырывающимся из его вершины – гордо развевался вместе с императорским флагом на носу баржи. Было на что посмотреть, вот уж точно.

Хотя мне кажется, мы превзошли это как аттракцион.

Толпы людей собирались на вершинах стен, на крышах складов и на возвышенностях между портом и самой городской стеной. Все хотели увидеть, что произойдёт. Барона, баронессы и их знатных союзников ждало тысяча двести профессиональных солдат.

Мушкетеры, гренадёры с мечами, лучники, арбалетчики, маги, уланы и пикинеры. Сверкающие штыки на мушкетах, поднятых наизготовку. Короткие мечи и изогнутые щиты перед гранатами. Палаши в ножнах и круглые щиты, удерживаемые вместе с луками. Арбалеты, которые держат наготове, как винтовки. Пики, разобранные пополам, в каждой руке. Копья за плечами, поводья в руках. Доспехи – от кольчуги на подкладках до пластин бывших воинов-храмовников, почти все снятые с мёртвых. На головах у всех круглые шлемы, цельнометаллические клоны моих собственных. Всё это смертоносное оружие, но большинство из тех, кто держал его в руках, ещё не видели настоящего боя. Я и не пытался надеяться, что они никогда не увидят его – к тому моменту это было уже предрешено.

У каждого из полков были свои знамёна, все они основывались на одном и том же дизайне, выбранном Джули после нападения храмовников. Большая белая пятиконечная звезда на синем поле. Синий флаг Бонни<span class="footnote" id="fn_32890380_0"></span>, для людей моего мира. Разумеется, у каждого подразделения имелись небольшие вариации. У рейнджеров Сопрано, например, на звезде были скрещенные мушкеты со стрелами по бокам.

И, конечно же, здесь было новое, ужасающее оружие, которое я помог создать. Двадцать одна чугунная нарезная пушка с серебристым стволом. Пятнадцать лёгких пушек, для использования в полевых сражениях. Пять тяжёлых пушек, для разрушения стен. Одно тяжелое осадное орудие для уничтожения всего, что крепче обычной стены, пушка, способная одним выстрелом потопить кунарийский дредноут. Их длинные чёрные стволы были направлены на тихо текущую речку.

Все пушки были выставлены у кромки воды, где было достаточно места для их зарядки, были подняты их колёса и установлены подпорки. Рядом с ними наготове стояли усмирённые, держа пушки наготове, как пики. Пятьдесят из них пришли с нами из Волчьего логова, но ещё больше повылазили из укрытий, где они прятались, вместе с несколькими магами, которые бежали с ними ради их же защиты. Участие в боях, вот какую роль они играли, о которой мы говорили ранее. Без них мы бы никогда не смогли вовремя обучить людей, а усмирённые учатся очень быстро. Лишённые эмоциональных помех и абсолютно беспрекословно следующие командам, они в теории были идеальными солдатами. Пока мы ждали, когда баржа пришвартуется, усмирённые стояли в неестественно идеальном строю, таком, которое могло бы задеть обычного солдата. От этого зрелища у меня по спине пробежали мурашки. Нелегко было забыть, как их сделали такими, и это было не единственное, что вызвало у меня дрожь.

Я наблюдал за этим с трибуны, той самой, которую Джули использовала для своих речей и которую мы перенесли в порт. Я потирал руки, когда меня обдувал ветерок, и бормотал что-то про себя. Не самое достойное зрелище, учитывая, что в это же время ко мне было приковано более чем несколько взглядов. Большинство из нас носили земную форму, даже Циара и Леха, хотя они выглядели нелепо из-за своих размеров. Армен, как всегда, был исключением, оставаясь в своей всегда безупречной мантии Круга. От того, что никто, кроме меня, не дрожал от мороза, несмотря на то, что наша форма была предназначена для пустыни, мне стало ещё холоднее. Меня быстро заметили. Джули быстро просунула свою левую руку между моими ладонями, остановив мои телодвижения. Каким-то чудом её рука оказалась очень теплой.

— Спасибо, — сказал я, сжимая её руку на мгновение, как будто это был спасательный круг, прежде чем взять набор перчаток, которые она предложила.

— Тебе всё ещё холодно, — сказала Джули, озвучивая очевидное. — Мы потом заварим горячего чая дома.

Там меня ждали более вкусные напитки, чем чай, и если бы я знал, я бы немедля бросился туда. Увы, я не знал.

Я кивнул, быстро надевая перчатки. Мне стало намного легче, даже несмотря на перспективу встречи с кучкой завзятых дворян. Тэм забавно выдохнула при виде моего явного облегчения, а затем приняла более прямую осанку. Мне стало интересно, почему, и повернулся, чтобы увидеть слуг, прикрепляющих баржу к трапу.

Барон сошёл с корабля на причал первым, за ним последовали баронесса и двое детишек. Все они были в красных масках и нарядных одеждах из серого шёлка, которые по орлесианским меркам были весьма спартанскими. Маска баронессы представляла собой сдержанную вариацию той, которую я так хорошо помнил по Халамширалу, но дети носили такие же замысловатые маски, что и их отец. Эти маски были явно великоваты для детишек, что было мило, и их вела за руку мать. Когда они зашли на причал, раздались радостные возгласы, а затем, как и положено, несколько труб прозвучали коротким салютом. В конце концов, вернулся правитель этих земель. Махание синих знамён в толпе только усилилось, когда барон помахал всем.

— И вы называете это салютом? — фыркнула Джули. — Да у них кости зазвенят после нашего.

Я улыбнулся. Мы уже успели испытать пушки, и, скажем так, нам не просто так понадобился магический гром, чтобы замести следы. Правда, это будет первый раз, когда мы будем стрелять из орудий на максимальную дальность. То есть, с полными зарядами гаатлока на открытом пространстве и на должной высоте.

— Лучше молитесь, чтобы эти долбаные штуки не подорвали нас всех к херам, — буркнула Леха. — Слишком уж мы близко будем, произойди это.

Что было правдой. Однако, Джули и Армен провели точные измерения силы различных составов пороха, и в сочетании с хорошим знанием металлов они были настолько уверены в крепкости пушек, насколько вообще возможно.

— Я мог бы засунуть тебя туда головой вперёд, — сказал Армен гномке, — тогда они точно не разорвутся.

Леха нахмурилась, испытывая сомнения в этом.

— Только гляньте на этих шемов, — сказала Циара, показывая пальцем, когда ей действительно не стоило этого делать.

Мой взгляд переместился с барона и его семьи, которые сейчас шли по порту и осматривали наши войска, на остальных.

С баржи на трап сошла большая процессия взрослых и детей. Около двадцати взрослых дворян, большинство в такой одежде, которая больше походила на многоярусный торт, чем на то, что многие сочли бы уместным надеть. Под юбками этих женщин могли бы легко спрятаться двое здоровых мужчин – это была непреходящая мода в Орлее, которой мы сами воспользовались несколько лет спустя. Их сопровождали в основном эльфийские слуги, они же вели детей в масках, а не их родители. Я испытал тихое уважение баронессе за её более прямой подход, вместо того чтобы перекладывать родительские обязанности на какую-нибудь бедную служанку. Потом я вспомнил, что она не раз пыталась убить меня, и моя симпатия угасла.

Вся их компания гуляла по открытому пространству между кромкой воды и шеренгой моих солдат, глазея и переговариваясь между собой. Из-за всех этих масок это очень походило на какой-то кукольный спектакль. Те были всех оттенков и расцветок, от нежно-голубого до ярко зелёного, некоторые имели позолоченные рамки, другие – инкрустированы жемчугом или драгоценными камнями по краям. Большинство масок имели форму человеческого лица, но у одного человека была серебряно-чёрная в форме черепа, с одной стороны которого развевалось жёлтое перо шевалье. Он казался самым заинтересованным в нашей армии, и в результате своего интереса щеголял аж в задних рядах вместе с юной особой.

Я был несколько озадачен тем, что такие люди могли захотеть поддержать дело Джули, учитывая, как горячо она критиковала подобные излишества. Впрочем, у меня не было времени задумываться об этом, так как барон поднялся по лестнице и присоединился к нам на сцене вместе со своей семьей.

— Маркиз, маркиза, позвольте представить вам моих ребятишек, Антуана и Осе́ану, — сказал барон по-орлесиански, положив руки на плечи детей, стоявших перед ними. — Дети, это маркиз и маркиза де Лафайет.

Как можно представить, барон проигнорировал всех, у кого не было титула. Глаза детей ненадолго остановились на Циаре и Тэм: они впервые видели кунари или долийцев, но они были слишком хорошо воспитаны, чтобы не обращать на это внимания.

— Приятно познакомиться, — сказали дети в один голос, сделав легкий реверанс.

Сыну барона было около восьми, а дочери – шесть. Я про себя удивлялся, как, блин, их научили вести себя так вежливо. В их возрасте я бы ни за что смог быть таким. Разумеется, причина в том, что орлесианские воспитатели были почти так же строги, как тамассаранские.

— Мне тоже очень приятно с вами познакомиться, — улыбнулась Джули, переходя на общий и приседая на уровень их глаз. — У нас для вас заготовлен сюрприз, но вы должны пообещать мне не бояться. Это будет громко.

Мне казалось, что это вызовет недовольство баронессы, но Орлей – это абсолютно другой зверь. Дамы-любовницы являются неотъемлемой частью Игры, по крайней мере, у дворян. Двое детей капельку заволновались, им сразу стало любопытно.

— А почему вы не носите маску? — спросила вдруг Осеана, потирая руки. Это рассмешило барона, который шепнул своей ничуть не позабавленной жене, что это хороший вопрос. Джули бросила взгляд через плечо на меня.

— Мой любимый человек родом из страны, где не носят масок, — объяснила Джули, — поэтому я не ношу их на людях, в основном.

Разумеется, у неё всё же была маска, причём не буржуазная полумаска, как у её сестер.

— Но как можно быть аристократом без маски? — спросил Антуан растерянно. — Это ведь значит, что все видят ваше лицо!

Даже я прыснул от шока в голосе парнишки. Возможность скрыть свою реакцию за маской, конечно, полезна, если речь является оружием на публике. Моё оружие было чуть более материальным, чем слова, поэтому мне не нужна была маска, но я не мог просто сказать ему об этом.

— Аристократы в других странах тоже не носят масок, — сказал я, — но они всё равно остаются аристократами.

Я ожидал какого-то несогласия или замечания о том, что иностранцы неполноценны, но вместо этого я получил ошеломлённое молчание. Дети смотрели на меня так, будто у меня две головы, что очень смущало, и не важно, в маске я или нет. Я посмотрел на Джули, чтобы узнать, нет ли у неё каких-то объяснений. У неё таких не нашлось.

— Что? — в итоге спросил я, где-то спустя пару секунд.

— Вы звучите странно, — заявила Осеана.

— Как гном, — добавил Антуан, его серого цвета глаза переместились на молчаливую, но всё ещё наблюдающую за происходящем Леху. Мне стало интересно, где же он успел повстречать гномов, однако, как выяснилось, Халамширал ведёт немалую торговлю с Орзаммаром, уступая по этому показателю в Орлее только Джейдеру.

— В самом деле, — сказала баронесса. — Все ли люди из вашего... государства говорят так?

Я отметил, что она воздержалась от использования «вашего мира».

Я пожал плечами, не особенно утруждая себя объяснениями о среде американских акцентов и о моём довольно стандартном тембре с причудливой смесью вирджинского и бо́стонского. К тому моменту я уже миллион раз наслышался о своём акценте.

Циара хихикнула, когда дети посмотрели на своих родителей, чтобы узнать, что делать дальше.

— Они такие милашки, — произнесла она вслух, не заботясь, что это привлекло к ней внимание барона и баронессы.

— Так и есть, — согласилась Тэм, успешно отводя на себя все взгляды. Барон всё понимал, а баронесса была слишком напугана кунари, чтобы плюнуть что-нибудь язвительное. Однако, эти ощущения повисли в воздухе, по крайней мере, в случае с баронессой.

Но не успели они ещё что-то сказать, как на помост начали подниматься остальные дворяне, и те собрались в ожидании. Барон подождал, пока все будут готовы, и обратился к собравшимся.

— Друзья мои, маркиз и маркиза де Лафайет, — представил нас барон, махнув в нашу сторону. — Лорд Сэмюэл Хант и леди Джули Марто. Те, кто, к моей надежде, освободит нашу страну от её недуга.

Взвалив на наши плечи огромную ношу, барон удалился в безопасные объятия своей семьи, оставив нас на линии огня. Дворяне набросились на нас, прямо как львы, заметившие добычу. Это вызвало волнения даже у нас. Настолько, что ни Джули, ни я не проронили ни слова. Я даже помахал рукой, как какой-то придурок, но не получил ответа. Я чувствовал, как воздух сгустился от напряжения, как замерли все ожидания.

Один из дворян, мужчина в черепной маске, который нашёл время, чтобы оценить моих солдат, прочистил горло.

— Итак, — произнёс он басистым голосом, — рад наконец-то познакомиться с вами.

Повисшее напряжение сразу же спало, подобно туману в утренней прохладе, когда послышались громкие выдохи. Вопреки своей устрашающей маске, голос мужчины перед нами был добрым и твёрдым, требующим признания его власти по самой своей природе. Он был явно старше всех присутствующих, что только помогало делу. Джули шагнула вперёд и пожала мужчине руку.

— И мы рады познакомиться с вами, кто заботятся о своей стране настолько, что пришли сюда встретиться с нами, — сказала Джули, каждое слово было пронизано признательностью. — Надеюсь, мы сможем вместе потрудиться, чтобы снова сделать Орлей великим.

Слова политика, но тон патриота. Даже я почувствовал, как зарядился энергией от них. Дворяне начали переглядываться между собой и издавали одобрительные возгласы, выходя вперёд, чтобы поприветствовать нас по очереди. Из толпы рядом раздался ещё один радостный окрик, знамёнами снова начали яростно махать.

— Маркиза, представите меня остальным? — вежливо спросил Черепная Маска, когда поток представлений закончился. — Признаюсь, они меня заинтриговали.