Глава 5: Магия (2/2)
Армен на мгновение задумался, словно для него это что-то да значило. Он достал из складок своей мантии небольшой дневник и сделал в нём пометку. На самом деле это действительно кое-что для него значило, но язык он всё равно придержал. Я не придал значения тому, что ему, возможно, было интересно как нам это удалось.
— Говоришь, вы сбежали из тюрьмы прошлой ночью? — уточнил он. — Любопытно.
Покачав головой из-за лишнего факта, понимать который не было нужды, я вернул разговор в нужное русло.
— Что они забрали? — спросил я.
— Одежду, — сказал Армен. — Одежду и крекеры.
— Ха? — неоднозначно выдохнул я.
Эльф рассмеялся и отправился к телеге, что-то приговаривая и прикармливая лошадь, единственного члена нашей команды, которого я не додумался покормить.
Я отмахнулся от этой проблемы и достал заметки, которыми Красная Маска размахивала во время орлесианского эквивалента судебного разбирательства. На первой странице красовался неизменный символ королевской семьи: окруженные солнечным лучами лев и лицо женщины, которые теснились на желтоватой бумаге синими чернилами. Я перевернул страницу, и проблема тут же бросилась мне в лицо.
Письменность. Она была мне незнакома.
Я почесал макушку, размышляя над сложившимся парадоксом. Я мог говорить на языках этого мира, поскольку они были практически идентичны тем, что существовали и в моём мире, пусть и под другими названиями. Если вам интересно, общее наречие у нас звалось английским, а орлесианский – французским.
Однако подобную письменность я видел впервые – или, по крайней мере, такой алфавит. Я смог выяснить, что у большинства букв есть прямые аналоги в латинице, на которой вы, вероятно, читаете эту историю. Я поискал последовательность символов, совпадающую с моим вымышленным именем – Клинтом Иствудом. Она быстро обнаружилась в верхней части первой страницы, правда, написанная с ошибками. Всё остальное шло на орлесианском, так что пробежаться по диагонали у меня не вышло. Нужно было как-то это расшифровывать.
Я вздохнул и уткнулся в бумаги, решив хотя бы попробовать. Красная Маска говорила, что были какие-то охотники, что означало, что неподалеку от драконьего гнезда должна быть деревня, добравшись до которой я мог бы поискать мой тайник с земным оружием.
Ничего у меня не выходило, как вдруг на моё голое плечо легла чья-то холодная рука. Со мной как будто решил поздороваться снеговик – настолько кусачим было ледяное прикосновение. Я поёжился и обернулся.
Позади меня стояла Джули. Она надела военную майку из моего мира, которая была ей великовата, мои ботинки и, полагаю, что-то под низ, но за майкой я не мог этого разглядеть. Волосы у нее были влажные и закрученные набок, как будто она пыталась выжать из них воду. Я предположил, что она тоже плавала, хотя непонятно, как я её не заметил.
Сейчас я впервые видел её при нормальном освещении. В тюрьму солнце почти не проникало, а на улицах Халамширала стояла почти что кромешная тьма. Теперь я видел, что у нее смуглая кожа, а её темные волосы сильно отливают рыжим. Её щеки покрывала скудная россыпь веснушек.
Я был заворожен; я попросту не мог отвести от неё взгляда. И Джули это понимала.
Она ткнула меня в бок ледяным пальцем, отвлекая моё внимание. Что было не совсем честно, поскольку она продолжала меня разглядывать. Вопрос, последовавший за этим, мне, вероятно, стоило ожидать.
— Что это за татуировка? — спросила она, проводя пальцем по моей спине. — Что она означает?
— Это белоголовый орлан, сжимающий в лапах стрелы и оливковую ветвь, — ответил я на общем. — Это герб моей родины.
— А другая? — она провела пальцем дальше. Она дразнила меня... и мне это нравилось.
— Герб Организации Объединённых Наций, — ответил я. — Можно сказать, моих нанимателей, но всё куда более запутанно.
И я говорил правду. Мне до сих пор нужно немного принять на грудь, чтобы даже попытаться всё объяснить.
— А посередине тут карта?
Я забыл, что на второй татуировке изображен весь мой мир, о котором я пока что ещё никому не рассказывал. Упс. Но, если на то пошло, я сомневался, что Джули – или Тэм, подслушивавшая нас, если на то пошло – поверила в мою легенду.
— Да, она самая, — ответил я.
Джули косо посмотрела на меня и начала проводить пальцем по моей спине, пытаясь получше разглядеть карту. Подозреваю, именно в этот момент она начала всё осознавать. Она рассматривала карту так, словно пыталась что-то выяснить. Полагаю, круглый вид карты заставил её подумать, что это изображение сферы. То есть, другого мира. Тедасцы знали, что их мир круглый.
Мадемуазель не стала расспрашивать, зато сделала нечто ещё. Закончив изучать карту Земли и орлана, она села и положила ладонь мне на спину. А потом и щеку. Я выпрямился, как вдруг она обняла меня со спины, сцепив руки у меня на груди. Вы можете решить, что это было очень приятно, но на деле меня голого словно обнял сраный снеговик. Пусть и крайне привлекательный снеговик.
— Ты теплый, — она вздохнула, и я чуть не растаял прямо там.
Она практически ластилась ко мне. Я давным-давно решил не спрашивать Джули о её прихотях, но тогда её напористость меня несколько смутила. Что она делала? Я сильно сомневался, что ей нужно было лишь тепло. Хотя, думаю, именно это и привлекло меня в ней.
И так началась моя длительная и славная карьера подушки для тела. Конец... Хотя стойте, эта шутка чересчур близка к правде. Выбросьте её из головы.
Я не стал ей мешать. Ей было вполне уютно, как и мне. Пока она не появилась, я едва не перегрелся на солнце. Не помню, чтобы в день моего похищения стояла такая жара, но, опять же, тогда шёл дождь.
Сохраняя непревзойденную дисциплину даже в таких обстоятельствах, я вновь пролистнул заметки, пытаясь как можно лучше сориентироваться в орлесианском. Из-за необходимости переводить и буквы, и слова, процесс шёл очень медленно. К тому же, текст полнился юридических терминов, в которых я не разбирался. Вероятно, за пару минут я вздохнул раз пять, поскольку ничего полезного узнать не получалось.
Я должен был понимать, что это привлечет внимание и гнев Ледяной Авварки.
Джули отлепилась от моей спины и положила подбородок мне на плечо, заглядывая в документы. Мне стало от этого лишь приятнее, поскольку меня касалось ещё больше холодного тела.
— Что ты делаешь? — с мягким недовольством спросила она. — Ты всегда утыкаешься в бумажки, когда женщина настолько близка к тебе? Уже забыл, что я сказала в нашей камере?
Я захохотал в голос. Был у нас момент в тюрьме, когда мы обещали изучить... что бы то ни было, как только попадём на свободу. Я повернул к ней голову.
— Я помню все обещания, — тихо сказал я. — Осторожнее.
— Ни за что, — ответила она, прищурившись. — Что ты в них ищешь?
— Ближайшую деревню к тому месту, где меня арестовали. Я спрятал там много полезных вещей и теперь хочу забрать их, — объяснил я. — Проблема в том, что я не могу прочесть, что здесь написано. Я не безграмотный, просто в моих местах пишут иначе.
Джули просунула руку под моей и выхватила заметки, после чего пробежалась взглядом по странице, оказавшейся самой верхней.
— Переправа Гетрана, деревня Долов, — вскоре зачитала она. — Это по пути.
Джули тут же положила бумаги на ящик и придавила их небольшим камнем, чтобы они не разлетелись, после чего с довольным видом прижалась ко мне. Я удивился, что она вообще могла читать, учитывая увиденный мной уровень образованности.
— Спасибо, — ответил я.
— Я сделала это из корыстных побуждений, — прошептала она мне на ухо. Она не лгала, хоть её тон и говорил об обратном.
Джули потянула меня за плечо, нежно разворачивая к себе. Улыбка пропала с её лица, и внезапно мне стало жарко. Меня охватило теплое чувство, которое возникает, когда вот-вот произойдет что-то интересное.
Мой пульс участился, и я ощущал каждый удар. Уверен, и она тоже. У меня возник комок в горле, когда она медленно подалась ко мне, дюйм за дюймом сокращая расстояние между нами и ожидая, что я поступлю так же. Мы изучали друг друга взглядами. Ее губы чуть приоткрылись, и наши взгляды пересеклись. Я слегка повернулся к ней, и она сменила позу. Мои руки опустились ей на талию; ее тело было мягким и куда более теплым, чем раньше. Она положила руки мне на плечи. И...
Армен откашлялся. Сволочина.
Я устало запрокинул голову. Джули прижалась лбом к моему плечу, почти что прячась от эльфа. Я едва не выругался.
— Что такое, Армен? — вздохнул я, стараясь говорить не очень раздраженно, но, вероятно, с горем пополам.
— Не хотел мешать, но вы точно хотите это сделать, когда она вот так смотрит на вас? — спросил он, указывая нам за спины.
— О чём ты... — начала было возмущаться Джули, когда мы повернули головы.
Тэм отдыхала на камне у реки, греясь в лучах солнца. Она сидела, скрестив ноги и откинувшись назад, и опиралась на руки. Её волосы и рога были влажными, а её глаза следили за нами, хоть её голова и была повернута к свету.
Проблема была в том, что она сидела совершенно голая. То есть, вообще не оставляя простора для воображения. Похоже, ей нравилось греться на солнышке, а не об меня, как это делала Джули. Она наблюдала за нами со своего насеста и почему-то казалась разочарованной тем, как всё закончилось. Это был незабываемый момент.
Да, у меня определенно есть любимый типаж.
Джули рассмеялась и закрыла мне ладонью глаза. Слишком поздно – я уже всё видел. Ха-ха.
— Что ты там делаешь? — спросила она у кунари.
На ответ у Тэм по каким-то причинам ушло несколько секунд.
— Я омылась, — абсолютно расслабленным тоном ответила она. — Я должна обсохнуть.
Я открыл было рот, но Джули закрыла и его.
— Это я поняла, — сказала она. — Почему ты не стала обсыхать в другом месте?
— Ты убежала с таким странным лицом, что мне хотелось узнать, в чём дело, — со всей серьезностью ответила Тэм, но, вероятно, при этом улыбалась. Точно сказать не могу – ледяные пальчики мне по-прежнему всё закрывали.
— У кунари и магов принято лезть в чужие дела? — уже более раздраженно спросила Джули.
— В Кун вопросы секса были по моей части, — сухо ответила Тэм. — Я же говорила, я была Тамассаран. Стыд, что ты испытываешь, не присущ моей культуре.
— А в Башне Круга личных границ почти что нет, — добавил Армен, сдерживая смех, — приношу свои извинения.
У Джули вырвался раздраженный вздох, на что я сдавленно прыснул. За это меня хлопнули по спине, убрав наконец-то ладонь с глаз.
Я помню, как думал, что нам надо как можно скорее обсудить профессии друг друга. Я был более чем уверен, что работа, в которой смешалась стрельба из лука, мастерское владение кинжалами и секс, скучной точно не покажется. Я и не подозревал, что на самом деле она еще интереснее. Дело жизни Джули тоже оставалось для меня загадкой.
Для справки, во время этого инцидента я также впервые увидел Тэм при свете дня. Её кожа была светло-серой, что вполне естественно для кунари, а линии загара указывали на то, что до заточения она провела много времени на открытом воздухе. Ее волосы оказались серебристо-золотыми, а не просто чисто белыми. Свет от факелов, из чего бы их ни делали, совсем не отдавал ей должного.
Остальное можете додумать сами. Потому что моё воображение разыгралось ни на шутку.
После этого Джули ещё немного повозмущалась, но не особенно рьяно, и все мы оделись в то, что считали нужным.
В свежей одежде мы выглядели значительно лучше, чем раньше. Никто бы и не догадался, что менее дня назад мы сидели в тюрьме. Я снова надел свой бронежилет и впервые с момента прибытия – свой голубой берет с золотым гербом ООН; я чувствовал, что теперь достоин его носить.
Покончив с драмой, мы быстро собрали вещи и побросали в телегу всё, что не было мусором. Я предусмотрительно сжег упаковки ИРП, оставив только те контейнеры, что можно было использовать повторно. Затем мы вновь отправились в путь. Инцидент с купанием значительно разрядил обстановку между нами, несмотря на отношение к восстанию и отсутствие или наличие доверия друг к другу.
На дорогу мы выехали в очень хорошем настроении.
_______________________</p>
До места крушения почти ничего не происходило. Я сидел в телеге вместе с Джули и Арменом, пока Тэм за свои грехи сидела на козлах. По большей части мы путешествовали в молчании, опасаясь каждого встречного путника. Их попадалось много, и мы, несмотря на отдых, настороженно рассматривали всех – хоть одиночек, хоть тех, кто шёл группами. Полно людей провожало нас любопытными взглядами, что я списал на разношерстность нашей компании. Помимо этого в дороге было скучно.
Однако, за это время у меня произошло два интересных разговора.
Первый был с Джули. Моё внимание привлекло нечто помимо её ума или внешности.
— Кстати, а как ты научилась читать? — спросил я как можно вежливее. — Из того, что я видел, чем-то широко распространенным это не назовёшь.
Моя спутница не только не обиделась, но и с гордостью ответила:
— Преподобная мать на моей родине до седин обучала всех детей чтению. Вообще говоря, многие в Латерре и ближайших к ней землях умеют читать, но дальше картина меняется. Полагаю, сейчас у Церкви другие приоритеты, а новая матерь не столько учитель, сколько подстрекательница.
Это и удивляло, и не удивляло. В моем мире религиозные организации давно потеряли интерес к образованию – к досаде или к счастью – но до того, в, как бы выразились мои соотечественники, средневековом обществе у крестьян и простолюдинов попросту не было доступа к нему. Я подумал, что преподобная мать, должно быть, была женщиной великой мудрости.
После этого Джули уснула, прижавшись к моему плечу. Я не стал её трогать. Она, как-никак, везла нас всю ночь. Было так странно возвращаться туда, где погибли Фрейзер и его солдаты, где я впал в отчаяние, в такой хорошей компании. Я словно с группой новых друзей ехал проведать очень старых друзей, которых не видел много лет.
Второй интересный разговор произошел с Арменом.
— А почему вы решили украсть мою телегу? — шутливо спросил он, сидя позади нас. — Чем она вам так приглянулась?
— А почему ты прятался в собственной телеге? — парировал я. — Проверял, всё ли в том ящике в порядке?
— Так я вам и сказал! — помахал мне пальцем Армен.
— Значит, мы не узнаем и имя той леди, которая ей управляла? — продолжил я. — Твоя подруга? Или нечто большее?
— Временная попутчица, знакомая знакомого, — он улыбнулся. — Она очень любезно согласилась одолжить мне телегу в обмен за небольшую плату и одолжение.
— Для восстания? — спросил я.
— Для третьей стороны, действующей от его имени, — уточнил он. — Похоже, ты не сильно осведомлен о текущей ситуации.
— О, да я только в неё вляпался, — честно ответил я. — Буквально упал в неё с неба.
Армен с ухмылкой взглянул на меня. Каким-то образом он понял, что про «буквально» я не шутил.
— Где же тогда твои крылья? — спросил он. — Ты... крайне странный.
— С чего бы? — спросил я.
— Ты говоришь странные вещи, — сказал он. — Принципы, которых ты придерживаешься, совершенно чужды этим землям. Даже опасны до крайности. Но ты открыто высказываешь их, не боясь возмездия.
Я ухмыльнулся.
— Ты видел моё оружие, я сам кого угодно угощу возмездием.
— А ещё есть эти двое, — сказал он, указывая на Джули и Тэм. — Они обе, похоже, привязаны к тебе, и кажется, я понимаю, почему.
— Я сам не нахожу на это ответа, — честно ответил я.
Вряд ли пара историй о моей стране могла так сильно на них повлиять. В этом я ошибся. Никогда не следует недооценивать силу истории, вселяющей надежду. Мне всё ещё казалось, что Джули и Тэм знали обо мне гораздо больше, чем я о них.
— Это почти что безумие, — хмыкнул Армен. — Надеюсь, ты сможешь помочь мне, поэтому я последую за тобой, но как-либо доказать это у меня не получится. Уверен, остальные считают так же.
— Я сделаю, что смогу, — ответил я. — Если хотя бы половина рассказанного тобой – правда, я имею в виду то, что ты видел и пережил, то я нарушу все мои клятвы, если останусь в стороне. К тому же, не похоже, что мне удастся скоро попасть домой.
— Рад это слышать, — сказал он. — Хоть и не уверен, стоит ли доверять клятвам.
Мы начали подробно обсуждать Орден Храмовников, и порой в наш разговор вклинивалась Тэм, особенно когда дело касалось их боевых способностей. Сначала мы коснулись того, что известно всем в Тедасе.
Храмовники существуют, чтобы защищать мир от опасностей магии, и они обладают определенными способностями, позволяющими выполнять их обязанности. Они охраняют магов в башнях, называемых Башнями Круга, насильно отделяя их от остального общества. Они проводят испытания для молодых магов, чтобы проверить, могут ли те сопротивляться демонам, которые хотят в них вселиться. Последнее пробило меня на смех. В моём мире культы всех мастей хватались за тот же предлог, чтобы получить больше власти над людьми, поэтому я предположил, что здесь та же ситуация.
Даже когда Армен заверил меня, что такая опасность действительно существует, я ему не поверил. И ещё долго не верил.
Затем эльф рассказал о реалиях Кругов. Здесь я не буду пускаться в подробности, поскольку их лучше упомянуть вместе с другим инцидентом, но скажу, что мне было крайне противно. Абсолютное презрение к жизням пленных магов, никакого суда или следствия, злоупотребления, полная апатия и отсутствие надзора. Это был тот самый яд, с которым я боролся на Земле. На короткое время меня физически затошнило от гнева.
Но я быстро успокоился, потому что мне кое-кто помог. Когда меня колотило от ярости, Джули чуть привалилась ко мне, и мой гнев мгновенно угас. Она говорила во сне про курочку, и мы с Арменом от души посмеялись.
К тому времени, как мы добрались до места крушения – спустя шесть часов, как мы отправились из нашего утреннего лагеря – на дворе стало очень жарко и душно от влаги.
Искать деревню, про которую Джули вычитала из документов, не было смысла. Когда мы подбирались к ней, это выглядело достаточно очевидным. Ущерб, нанесенный драконьим пламенем, был виден ещё с дороги, а окрестности были мне знакомы. Огонь распространился дальше, чем я думал; почерневшие деревья стояли среди своих всё ещё зеленых соседей.
Разумеется, если бы я не знал, какую деревню искать, мы могли бы поехать другой дорогой, так что очень хорошо, что было потрачено время на изучение документов. Телега медленно загрохотала по неровному грунту, как только мы сошли с тропинки. Наша лошадка устала после столь долгого путешествия, и сегодня мы больше никуда не поедем. Что меня вполне устраивало, на самом деле. Для меня это было почти как паломничество.
Мы обогнули хребет, где Фрейзер держал свою позицию, и в поле зрения появилось то, что осталось от дракона. Что-то содрало с него почти всю плоть за прошедшие два дня, когда я вроде бы видел его в последний раз. Теперь там лежал один только скелет, его ребра рухнули сами по себе, и не осталось ни клочка мяса. Трупы драконят полностью отсутствовали.
Я задавался вопросом, бродил ли в лесу хищник или падальщик, ответственный на это, однако на вид работа были слишком точна. Драконья шкура высоко ценится за свою прочность, так как она сравнима по свойствам с материалами, используемыми в моём бронежилете. Такое смутное представление поселилось у меня в голове, однако не только из-за того, что я сражался с драконом, но и из-за историй моего мира, в которых фигурировали драконы.
Хотя я понятия не имел о нелегальном рынке драконьего мяса и костей. Все драконы являлись собственностью Короны в Орлее, вот почему мои клыки стали такой большой проблемой.
Мои спутники смотрели на дракона с чувством явного трепета. Джули, сев прямо и ровно, быстро протирала глаза, как будто прогоняла наваждение. Улыбка Армена исчезла, и его лицо заострилось. Тэм продолжала переводить взгляд с дракона на меня, причем с определенным уважением, написанном на лице. Естественно, я не мог не покрасоваться.
— Говорил же вам, мы убили дракона, — сказал я, вновь предаваясь воспоминаниям, как солдаты без страха и упрёка бились с этим чудищем. По сравнению со свиньями в форме, которых я встречал до сих пор, их можно было счесть ходячими богами среди людей.
Джули, с улыбкой на лице, шутливо оттолкнула меня и встала, чтобы получше рассмотреть. Не зря всё-таки это столетие называют Веком Дракона.
Корпус вертолета также стал виден, когда мы проехали дальше по лугу. Вид машины вызвал слышимые охи у всех моих спутников. С той стороны, с которой мы подходили, он выглядел почти как металлическое чудище с широко разинутой пастью.
Один человек однажды сказал, что достаточно развитая технология неотличима от магии. В случае с транспортным средством, которое доставило меня сюда, его оказалось достаточно, чтобы жители мира с магией подумали, что это лежит за пределами любой магии. Но с другой стороны, Тедас всё ещё оставался довольно примитивным. Благодаря его многочисленным упрямым фанатикам, и ни по какой другой причине. Земляне, конечно же, не умнее среднего тедасца.
— Что это такое? — спросил Армен, он всё-таки не слышал мою историю в тюремном блоке.
— С помощью него я сюда попал, — сказал я.
Эльф выглядел смущенным, и я не мог его винить. Хотя у вертолета были колеса, они были маленькими, а вся конструкция была сделана из металла. Потребовались бы целые упряжки лошадей, чтобы сдвинуть его с места – в конце концов его механизмы больше не в рабочем состоянии.
— Летающая машина... — с потрясением произнесла Джули.
Когда мы обсуждали с ней мои путешествия по Земле, Джули спросила, как я побывал в стольких местах за такое короткое время, и я поведал ей о летающих машинах. В то время она никак не отреагировала на это, но увидеть это собственными было совсем иным опытом.
Джули спрыгнула с телеги и побежала к вертолёту, не потрудившись дождаться, когда та остановится. Мы смотрели, как она исчезает в задней рампе, остальных окутала тревога от этого зрелища. К тому времени, как Тэм подъехала на телеге к машине, госпожа Марто начала открывать каждое отделение в этой штуке. Я видел через круглые окошки, как она ходит внутри, пытаясь понять назначение всего и вся.
— Она это серьёзно? — спросил Армен, когда мы слезли с телеги.
— Ещё как, — ответил я. — В моей стране уже как сто лет есть летающие машины.
— Невозможно, — сказал эльф. — Будь это правдой, вы бы давно покорили весь мир.
— А мы и покорили, — ответил я.
Это заявление его очень смутило, он отошёл в сторону и издали наблюдал за нами, когда мы подошли к вертолёту. Хотя вопрос о том, кто такие эти «мы» в контексте империализма на Земле, становится довольно сложным.
Наша подруга кунари присоединилась к осмотру, принявшись проводить рукой по металлической обшивке, покрывающей всю машину, и скользнув взглядом по символам, нарисованные на её боку. Сначала она делала это так, как будто то было животным, мягко гладя по поверхности рукой, прежде чем убедиться, что это действительно машина. Она постучала по обшивке костяшками пальцев. Я понял, что она пыталась понять, был ли это какой-то трюк. Она села на край корпуса, который слегка выступал наружу, и посмотрела на меня.
— Что они означают? — спросила Тэм, постучав по надписи, написанной у неё между ног. Что навело меня на воспоминания о берегу реки, совсем немного.
— Королевские военно-воздушные силы, — сказал я, прочистив горло, чтобы прояснить мысли. — Им принадлежит этот круглый символ.
— Королевские? Я думала, что в вашей стране нет знати, — с вопросом произнесла Тэм.
— Эта машина принадлежит союзнической стране, — сказал я. — Но их королева обладает только церемониальной властью.
Страна эта также была той, от которой некогда моя родина провозгласила о независимости, в точности как Ферелден поступил с Орлеем. Только лучше.
Тэм кивнула и снова провела рукой по металлической обшивке вертолёта.
— Я соглашусь с магом, — сказала она. — Это невозможно. И всё же, я рядом с ним, я трогаю его. Я не понимаю.
— Было бы трудно не заметить его в работе, — сказал я. — Я летал на этом и подобных вещах больше раз, чем могу сосчитать. На самом деле это довольно скучно. Я часто засыпаю, когда нахожусь в таких штуках в воздухе.
Тэм какой-то миг смотрела на меня, а потом кивнула. Она верила в то, что могла видеть и осязать, и я думаю, этого было достаточно, чтобы понять, лгу я или нет. Я не лгал. Позже я буду очень скучать по полётам, так как путешествия на лошади, экипаже или парусном судне занимают слишком много времени. Результатом чего является ещё одна история в данном рассказе. В любом случае, кунари была удовлетворена.
— Если эта машина в самом деле способна к полёту, покажи нам, — сказал Армен, причем так, как будто делал это на спор. — Я хочу увидеть это.
— Она слишком сильно повреждена, — категорично заявил я. — Части, которые заставляют её летать, разбиты, и я не уверен, что смогу запустить механизм с разрушенным в клочья управлением.
Я указал на переднюю часть, которая представляла собой не что иное, как рваный металл. Армен взглянул туда и нахмурился. Я думаю, он действительно хотел демонстрации. Он был не один такой.
Джули наконец вышла из салона и вернулась к нам, слегка покраснев, но с очень довольным видом. Возбуждение покинуло её. Именно в такие моменты я ценил её больше всего. Ну, почти.
— Я сдаюсь, — сказала она. — Расскажи, как оно работает.
Она в ожидании ответа уставилась на меня, затаив дыхание. Я был только счастлив услужить ей. Я взял её за руку и отвел в сторону, откуда она могла увидеть всё нужное. Тэм последовала за нами, в то время как Армен просто заинтересованно молча слушал позади. У меня появилась в голове достаточно приличная аналогия для всего этого, и я по-прежнему удивляюсь, что смог придумать её прямо на месте.
— Вы ведь знаете, как ветряная мельница ловит ветер своими лопастями? — начал я объяснения. — Ну, а теперь представьте, что вместо ветра, толкающего лопасти, была бы машина, которая поворачивала лопасти, чтобы те толкали ветер.
Я указал на две приподнятые секции на крыше спереди и сзади, где свисали погнутые и сломанные металлические лезвия, некоторые безвольно свисали со своих гнезд, другие – всё ещё торчали прямо. Глаза моих спутников проследили, куда я указывал. Теперь они все навострили уши и глаза.
— Вот эти лопасти, которые вы видите, — сказал я, — они толкают воздух под себя, поднимая всю машину вверх.
Я жестом сказал им, чтобы они оставались на месте, а сам я забрался на корпус вертолета. Я поднялся на заднюю часть, балансируя, как мог, и подошёл к закругленном верху. Это потребовало некоторых усилий и немало силы, но мне всё же удалось открыть обшивку машины, чтобы показать её двигатель – торчащие металлические трубки и провода. Потратив несколько минут, чтобы отдышаться, я продолжил объяснения.
— Вот это вот заставляет лопасти вращаться, такая же штука на той стороне, — сказал я, махнув в сторону передней части машины. — Они вращаются так быстро, что вы едва увидите их, благодаря чему толкают воздух под себя с силой бури.
Я снова закрыл двигатель и спустился вниз, чтобы присоединиться к остальным.
Джулия держалась за подбородок, склонив голову вниз в глубокой задумчивости.
— Я не понимаю, как можно заставить эти лопасти так быстро вращаться, — сказала она. — Но увидев всё это... Я думаю, это возможно, хотя я всё ещё не могу в это поверить.
Я соскользнул вниз и сел, прислонившись к вертолёту и отпив из своей фляги. Солнце палило вовсю, и спасения от него было мало.
— Говорю же тебе, — сказал я. — Там, откуда я родом, нет магии. Так что нам приходится полагаться на механизмы и... ну, полагаю, вы можете назвать это алхимией.
Джули и Тэм сели рядом со мной по обе стороны, где последняя взяла флягу у меня из руки. Она сделала большой глоток и протянула её обратно.
— Я была права, когда решила последовать за тобой, — сказала Тэм. — Кунари никогда не победить страну с такой мощью.
— Америка, о да! — заявил и напел я одновременно, привлекая к себе много растерянных взглядов. Мне было сложно это объяснить, поэтому я просто отмахнулся. Остальные вернулись на свои места.
— Значит, всё, что ты говорил о каретах без лошадей, зданиях высотой с горы, о еде... — спросила Джули. — Всё правда?
— Всё правда, — сказал я. — Особенно часть с едой.
— И никаких дворян? — спросила она.
— Никаких дворян, — подтвердил я.
У нас, конечно, существует своя элита, как и в любом обществе, но никто не был их рабом.
Джули подняла глаза к небу. Она, не глядя, взяла меня за руку и переплела свои пальцы с моими.
— Как чудесно, — сказала она.
Джули начала немного сжимать руку и тереть большим пальцем тыльную сторону моей руки. Что было очень приятно. Ах, ностальгия по тому моменту всё ещё довольно сильно отзывается во мне.
— Не забывай про оружие массового уничтожения и мороженое, — добавила Тэм, понятия не имея ни о том, ни о другом. Кунари с широкой улыбкой на лице подвинулась и присоединилась к нам.
К несчастью, им никогда не будет суждено увидеть мой мир. Как и мне.
Мы узнаем об этом самым неприятным образом. Это будет иметь свои последствия как для круга людей, собравшихся рядом с машиной из другого мира, так и много для кого ещё. Энтузиазм Джули по поводу рассказов о моей страны и моего мира глубоко укоренился в реальности, в которой она оказалась. Причины Тэм были не менее вескими.
Осознание этого приведёт их обеих к большим высотам. Это как раз ещё одна причина, по которой я пишу эти строки. Хотя эту прочтут только очень немногие привилегированные люди, следует признать, что именно отсюда всё началось – здесь было положено начало того, что мы только свершим.
Армен подошёл поближе к металлу и потрогал его. Я следил за ним на предмет любого предательства его чувств. Его лицо отдавалось любопытством, когда он глазами осматривал машину, всё ещё не зная, что о ней думать.
Когда он, наконец, коснулся металла, он резко отдёрнул руку и отступил назад. Он снова посмотрел на вертолёт, как будто тот огрызался на него или типа того.
Я приподнял бровь. Эльф подошел к нам, пока мы сидели, и улыбнулся.
— Теперь я тебе верю, — сказал Армен. — Эта машина была сильно тронута Тенью.
Он наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза.
— Ты не из этого мира.
Я застонал. Секрет был раскрыт. Он нигде не соврал, по крайней мере насчет второй части. Я понятия не имел, что такое Тень. Я на мгновение закрыл лицо руками перед тем, как снова открыть его. Маг просто обязан был сказать это, я помню, как ворчал себе под нос.
— Я же говорил вам, что вы не поверите, откуда я, — устало сказал я двум девушкам, сидящим подле меня.