Держи и держись (1/2)

Мальчишка-репортер позвонил Намджуну спустя чуть меньше недели.

— Добрый день, господин Ким, — робким голосом начал он. — Я звоню сообщить о том, что номер уже готов к выпуску, и вы, — вздыхает, словно не решается продолжить. — Вы уверенны в том, что хотите опубликовать это?

— Возникли какие-то проблемы с цензурой? — Намджун отвечает на звонок в своем кабинете и, откинувшись на спинку кресла, прикрывает глаза. — Я готов предоставить издательству своего адвоката на случай, если вы получите какие-либо иски.

— Нет-нет, — торопливо отрицает собеседник. — Дело не в этом. Я просто уточняю, действительно ли вы хотите, чтобы эта информация была обнародована. У нас небольшое издательство, но я не думаю, что новость не подхватят, и…

— Я уверен, — перебивает Намджун. — После выхода номера я переведу тебе оставшуюся часть суммы.

— Еще, — голос репортера звучит еще более неуверенно. — Господин Ким, вы готовы к тому, что ваше имя тоже будет упоминаться?

Намджун колеблется. Потирает переносицу, убирает телефон от лица и шумно выдыхает. Потом снова подносит:

— Да, я к этому готов, — кивает самому себе. — Единственное имя, которого не должно быть в статье, это имя…

— Да, я помню. О Пак Чимине ни слова, но, — голос становится более живым, репортер говорит быстрее, словно распаляется от обсуждения работы. — Но вы должны понимать, что так или иначе информация публикуется, и другие издания могут вовлечь и его в этот скандал.

— Другие издательства — моя проблема. Ваше дело только в том, чтобы избежать любого упоминания об этом омеге.

— Хорошо, — репортер отрывается и что-то говорит в сторону. — Прошу прощения, господин Ким, я должен идти.

— Береги себя, — бросает Намджун напоследок. — И будь на связи, Джин-и.

Мальчишка-репортер коротко благодарит и завершает звонок.

Намджун снова склоняется над рабочими бумагами, хотя рабочий день остальных сотрудников офиса уже закончен. Он хочет вымотать себя работой для того, чтобы сил ехать к Чимину под конец дня не осталось, но в то же время знает, что это так не сработает. Никогда не работало.

От работы его отвлекает входящий звонок.

— Господин Ким! — Юнги кричит в трубку, перекрикивая громкую музыку. — Слышите?! Намджун!

— Слушаю тебя.

— Срочно приезжайте в Silkot!

— Что случилось? — нервно дернув галстук спрашивает альфа.

— Ваш Чимин, — в принципе, после этого словосочетания Намджун уже вскочил из-за стола и бросился вон из офиса, но Юнги предложение закончил: — Сцепился с каким-то омегой!.. Бля, Чон, Сиг, хватит на меня смотреть, держите!.. Прошу прощения, господин Ким, просто приезжайте, это важно!

— Буду через пятнадцать минут.

***

Два часа назад

Хонг снова возле Чимина, снова в его номере. Пахнет острым возбуждением, медленно достает из кармана пакетик и трясет перед носом Чимина.

— Хочешь? — водит, как костью перед собакой.

Чимин тяжело сглатывает и мнет пальцы, хочет отвести взгляд и не может.

— Ну же, детка, — Хонг напирает, подталкивает Чимина к кровати. Омега пятится и останавливается только тогда, когда чувствует, что ноги касаются кровати. — Сядь.

Чимин садится, смотрит на альфу снизу вверх. На омеге только банный халат и влажные после душа волосы, и Хонг толкает его спиной назад, тянет за пояс, разводя в стороны полы халата. Чимин может остановить его, но не делает этого. Просто слышит шелест пакетика и чувствует, как Хонг делает дорожку на гладком животе омеги. Ему не щекотно, он почти не чувствует касаний, не чувствует собственную кожу, только натянутые от желания принять мышцы и сухожилия. Наверное, это плохо, но сейчас Чимину не до этих мыслей. Белый порошок прямо внизу, там, где над тазовой косточкой мелким шрифтом выбито имя Ким Намджуна. Клеймо, которое не имеет силы. Чимин ненавидит эту татуировку. Но себя, наверное, все-таки больше.

— Не дергайся, — просит альфа, нависая над Паком и зажимая одну ноздрю.

Чимин зажмуривается и ждет, пока Хонг втянет в себя дозу. Потом они меняются местами, и Чимин проводит кончиком носа по животу альфы, втягивая порошок вместе с его резким мускусным запахом. К естественному запаху Хонга примешивается пот и одеколон, и Чимина, кажется, вставляет даже раньше, чем наркотик успевает попасть в кровь.

— Это хорошая штука, — потирает нос Хонг. — Качественная.

Чимин неопределенно кивает и отклоняет голову, прикрывая глаза.

Какой-то момент выпадает из памяти, а потом Чимин фокусируется на ощущении себя в центре танцующей толпы. Клуб схлопывается вокруг него, музыка бьет по перепонкам, и он, кажется, танцует. А может бьется в конвульсиях. Не понятно, но не имеет значения. Кажется, Хонг стоит позади, но Чимин не может быть в этом уверен. Может, это совершенно чужой человек.

— Пойду, освежусь, — бросает омега, особо не надеясь, что под слоем музыки его голос вообще будет слышен.

Пробираясь сквозь толпу в сторону уборных, Чимин замечает у барной стойки знакомую фигуру, присматривается, а потом ухмыляется. Снова Чон Чонгук ходит по пятам, ну и пусть, если Тэхёну так будет спокойнее. Чимину не принципиально, кто будет за ним смотреть. Он доходит до нужной двери и выпадает из душного зала в прохладную уборную, где перед большим зеркалом уже кто-то стоит. Безразлично дернув плечом, Чимин шагает в сторону отдельных кабинок, а потом замирает. Медленно поворачивается к отражению, смотрит на омегу, который поправляет волосы и смазывает губы бесцветным бальзамом. У него ярко-рыжие волосы, и Пак колеблется, допуская, что узнавание может быть ложным.

— Какие-то проблемы? — спрашивает рыжий омега, оборачиваясь через плечо.

У Чимина перед глазами плывет и картинка нечеткая, он медленно качает головой и делает еще один шаг в нужном ему направлении. Рыжий оборачивается уже полностью и, облокотившись поясницей о раковину, складывает руки на груди.

— Так-так, — цокает языком, чуть вздергивая подбородок. — А я тебя узнал.

Чимин останавливается. Хмурится, прячет руки в карманах джинсов и тоже поворачивается корпусом к рыжему омеге.

— Ты семейная подстилка Кимов, верно? — Джуха делает шаг в сторону Пака. — Верно. Я точно тебя узнал, Пак Чимин.

Пак вспоминает фотографию, которую ему показал Чонгук и на которой Намджун выходит из ресторана в сопровождении омеги.

— Я тоже тебя припоминаю, — цедит, даже не думая отступать. Трусом он никогда не был, а наркотик в крови делает смелее. — Рыжая блядь.

— Фу, как грубо, — еще шаг. Еще ближе, так, что Чимин чувствует резкий запах алкоголя и яблок.

— Не я начал, — пожимает плечами Пак.

— И не ты закончишь, — Джуха так близко, что может протянуть руку и коснуться Чимина, что, собственно и делает. Выбрасывает вперед руку и хватает Пака за подбородок, сжав и подтянув к себе. — Удобно, наверное, всегда иметь под рукой кого-то вроде тебя. Ты красивый, блядски просто.

Если бы Чимин был в трезвом уме, отступил бы. Попробовал бы вырваться, и, наверное, сбежал бы сразу.

Но Чимин не в трезвом уме. Он растягивает губы в улыбке и подается вперед, чмокая Джуху в скользкие от бальзама губы. От неожиданности тот дергается назад и разжимает пальцы, выпуская подбородок Пака.

— Конечно, удобно, — почти шепотом произносит Чимин. В ярком свете уборной его лицо кажется диковатым. — Хочешь проверить?

— Ты что… — Джуха не успевает договорить, Пак хватается рукой за его затылок и притягивает, снова слепляя их губы, на этот раз более настойчиво. — Отвали!

С липким причмокиванием рыжий отрывается, но Чимин давит на его затылок сильнее, второй рукой хватает за шею, сразу сжимая сильнее, чем стоило бы. Джуха отстраняется, и поэтому они вместе шагают назад к умывальникам. Чимин придавливает своим телом тело растерявшегося омеги и проталкивает язык ему в рот, действуя более настойчиво, чем можно было бы ожидать от измученного торчка. Джуха мычит ему в губы и бьет по плечам, на что Пак только сильнее сжимает пальцы на чужой шее, чувствуя, как быстро бьется артерия. Отняв руку от рыжего затылка, опускает на ремень Джухи, вслепую возится с пряжкой и пуговицей, пока омега панически дергается, вжимаясь задом в стойку и плотно сжимая губы. Чимин их вылизывает, и Джуха знает — в его взгляде не желание и не возбуждение. Там злоба.