Сам (1/2)

Где-то на грани между сном и реальностью Чимин слышит стук в дверь. Идет, опираясь о стены, не включая света, потому что он будет раздражать чувствительные глаза, а еще при свете его собственное отражение в коридорном зеркале покажется отвратительным.

За дверью Намджун, и Чимину требуется время, чтобы осознать этот факт. А еще ему требуется время, чтобы понять, почему Намджун на него кричит. Он кричит, потому что напуган тем, что видит перед собой. Напуган тем подобием человека, который открыл дверь и едва не вывалился из номера, едва удержав себя, схватившись за дверной косяк.

— Одумайся! — Намджун хватает за плечи, встряхивает. — Ты же убьешь себя…

О, Чимину бы этого хотелось. Строго говоря, этим он и занимается, просто из всех вариантов выбрал самый долгий и мучительный. Может быть, однажды ему надоесть и он использует что-нибудь попроще.

— Смотри на меня, — выдергивает из транса Намджун, смотрит так, что душу достает этим своим взглядом. Чимину от этого не хорошо физически.

Невыносимо. Чимин не выносит, не фокусирует взгляд. Смотрит рассеянно и как-то сквозь.

— Боже, — потирает виски альфа, чуть отстраняется. От Чимина пахнет алкоголем и рвотой, он плохо выглядит. Выглядит, как привидение.

Намджун стоит на пороге его номера. Он пришел к омеге, но теперь входить уже не хочется. Хочется забрать Чимина и уехать как можно быстрее, как можно дальше. Но это невозможно, во-первых потому, что Чимин не хочет куда-либо и с кем-либо уезжать, а во-вторых, в таком состоянии тащить его насильно как минимум бессмысленно.

— Я настолько жалок? — омега ухмыляется и отходит в сторону, пропуская Намджуна внутрь. Тот качает головой, отступает еще. Отдаляется. — Тебе противно, Наму?

— Нет, нет, — торопливо, отчаянно. — Конечно, нет.

Намджуну не противно.

Чимин качает головой, не верит. Или же это движение выходит у него чисто механически, бессмысленно. Может, он вообще не отдает себе отчет в том, что говорит и что делает в эту самую минуту.

Намджуну больно.

Его хрупкий мальчик совсем не справляется. Совсем не вывозит. Трескается, крошится, разрушается.

Тонет.

Намджун думает о том, что было бы лучше, если бы ни у одного их них не хватило бы храбрости признать эти искалеченные и неправильные чувства. Если бы они никогда не узнали о том, что их любовь взаимна и обречена. Если бы выбрали других людей и выжили… Чимин бы выжил.

То, что Намджун видит перед собой сейчас — уже не Чимин, просто оболочка, пустая, выпотрошенная и пропитанная токсичным порошком.

— Тогда проходи, — снова ухмылка. — Почему отходишь?

Намджун не может сказать наверняка, почему. Боится, что дотронется до Чимина и случайно сломает, и это потом не получится исправить.

Это уже не получится исправить.

Не в этой Вселенной.

Намджун проходит в номер. Внутри стерильная чистота, ни единой вещи, которая находилась бы в беспорядке. В номере нет ни алкоголя, ни порошка, значит, Чимин напивался в другом месте. С чужими людьми. Опять. Намджун не хочет об этом думать, но не думать не получается.

— Садись, пожалуйста, — Чимин небрежным жестом указывает в сторону кресла, сам идет в сторону мини бара и, приоткрыв дверцу, перебирает скудные запасы продуктов. — Извини, я не ждал гостей. У меня тут только… шоколадка? — кажется, он сам не очень уверен. Достает шуршащую обертку, протягивает в сторону Намджуна, а тот надеется, что из фольги ничего не посыплется.

Не посыпалось.

— Давай свою шоколадку, — вздыхает альфа.

— Зачем ты пришел? — спрашивает Чимин, располагая сладость на низком кофейном столике и глазами ища, чего бы еще предложить. — Если за сим-картой, то я еще не успел ее достать, нужно время и…

— Я не за ней, — поспешно, на выдохе. — Вернее, я вообще ни за чем. Просто к тебе.

— Ко мне? — скорее машинально, нежели потому, что не услышал, переспрашивает Чимин. Выглядит растеряно и немного комично, когда присаживается на краешек кресла прямо напротив Намджуна. Выглядит так, словно смущен его присутствием, но на самом деле это не так. Кажется, между ними уже в принципе не может произойти что-то, что смутит кого-либо из них двоих. Эта грань пройдена, такого не может быть.

— Я не вовремя, — Намджун переводит взгляд на разобранную постель. — Ты собирался спать?

— Д-да, — хрипло и неуверенно. — Я был с Хонгом, но он… Его вызвали по работе, так что он меня отпустил.

— Понятно, — голос Намджуна звучит ровно, сам он зол, почти взбешен. Но не покажет.

Нельзя, чтобы Чимин это видел. Этому маленькому омеге всегда бывает плохо от того, что он вызывает в людях дурные эмоции, и лучше лишний раз не давать ему повода для грусти.

— Тогда ты мог бы, — альфа останавливается, подбирая слова. Вздыхает, отворачивается. — Мог бы продолжить. Я захлопну дверь, когда буду уходить.

— Хочешь посмотреть, как я сплю? — не обвинительно, скорее просто для ясности. Впрочем, это скорее констатация, нежели вопрос.

— Если ты не против.

Намджуну нравится думать, что он может охранять Пака от кошмаров. На деле же такого права у него больше нет. Потому что Чимин чуть хмурит брови, когда отвечает:

— Я против.

— Тогда мне уйти?

— Было бы лучше, — звучит с претензией на твердость, но все же как-то жалко, почти как мольба. Наверное, Чимин и сам это понимает, поэтому добавляет поспешно и честно: — Но мне бы этого не хотелось.

— Значит, мне можно?..

— Нам обоим нельзя.

— Мы оба это поняли, — Намджун встает с кресла, двигается к Чимину медленно, чтобы не испугать. — И все вокруг уже поняли. Нам остается только, — мягко касается пальцами щеки омеги и тот, о боже-боже-боже, ластиться, как котенок, прикрыв глаза. — Жить с этим, потому что жить против этого у нас не получается.

— У тебя получается, — произносит Чимин хрипло и немного обвинительно.

— Тебе так кажется, — Намджун опускается перед Чимином на колени и прижимает его ладонь к своей груди. — Я бы не приползал к тебе каждый вечер, если бы справлялся.

— И то верно, — слабая улыбка. — Мы должны были быть сильнее.