Глава 12 (2/2)
И вроде бы брат не написал ничего особенного, а у Чонгука, как всегда, от его «горжусь» просто-таки крылья за спиной вырастали. На самом деле Ким Тэхён, хоть и выглядел противно и по-снобски, да еще и опоздал, но в целом был далеко не самым проблемным заказчиком и заплатил ему просто одурительно, а сам заказ… был не таким уж и сложным. Чонгук уже делал копии Ван Гога и, поскольку питал нежную и трепетную любовь к его творчеству, был прекрасно знаком с его стилем. Да, от него никогда не требовали воссоздавать еще и задники, но Чонгук был уверен, что и с этим справится.
Ему вообще после похвалы старшего брата было всё по плечу.
И даже отвратительная февральская погода, резкий ледяной ветер и моросящий мелкий дождь со снегом не могли испортить Чонгуку его просто великолепного настроения.
И он в расстегнутом пуховике, без шапки, с улыбкой во все тридцать два мчался по лужам домой на полной скорости, размахивая пакетами с едой и подарками и уже предвкушая их вечерние посиделки, тем более что сегодня должна была выйти первая серия дорамы, где дебютировал как актер его, Чонгука, любимый айдол. И поскольку это был Хичоль из Super Junior, по которому Чонгук совсем не гетеросексуально изнывал с шестнадцати лет, то он заставил Юнги поклясться, что тот будет смотреть дораму вместе с ним! Так что их и правда ждал просто прекрасный вечер.
Впрочем, Юнги, увидев на пороге дома промокшего насквозь и озябшего брата, был настроен далеко не так радужно.
Ругаясь на чем свет стоит и не дав вставить в ответ и слова, он практически пинками отправил Чонгука в горячий душ, весьма убедительно пообещав, что точно отходит его палкой, если тот хорошенько не прогреется и выйдет раньше чем через полчаса. Затем проследил, чтобы Чонгук надел зимнюю (с начесом, как у белого медведя!) пижаму и теплые вязаные носки, и заставил выпить целую кружку отвратительного сладко-горького лекарства от простуды.
Да, Чонгук правда простужался слишком часто и легко заболевал, но чтобы так зверствовать?..
– Хён… – прохныкал Чонгук, когда Юнги протянул ему пузырек с вонючим китайским маслом, которым заставлял натираться Чонгука каждый раз, когда тот болел, – та еще пытка. – Может, не надо? Я правда хорошо себя чувствую. А еще я очень хочу кушать, – Чонгук состроил огромные несчастные глаза не евшего пару лет щеночка, вот только Юнги наизусть знал все эти его маневры:
– Ну уж нет. Сначала натирание, потом ужин. И я советую тебе поспешить: до начала дорамы осталось всего полтора часа, – строго посмотрел на брата он.
– Кстати, хён, ты разобрал мои покупки? – все-таки нашел отличный повод сменить тему разговора Чонгук.
– Только еду, – кивнул Юнги. Несмотря ни на что, они всегда уважали личное пространство друг друга и ни за что не позволили бы себе лезть в пакеты, рюкзаки, бумажники или телефоны друг друга.
– Остальное тоже нужно было разобрать. Там подарки. Тебе, – хитро улыбнулся Чонгук, с ловкостью фокусника сплавляя пузырек с ненавистной вонючкой в щель между сиденьем дивана и подлокотником – идеальное место, в котором были целые залежи всякой ненужной ерунды и даже заначка пива и крекеров на особо ленивый случай.
– Мне? Подарки? С чего? – Юнги хмуро посмотрел на младшего.
– Ты привел мне клиента, хён, так что это благодарность, – еще шире разулыбался Чонгук.
– И почему я не удивлен? Ладно-ладно, – недовольно проворчал Юнги и, прежде чем спуститься на первый этаж в прихожую к брошенным там пакетам, снова бросил строгий взгляд на Чонгука: – Если ты думаешь, что я ничего не заметил, то ты глубоко ошибся. Будь добр, намажься, пока я хожу. А то я сделаю это сам. И начну прямо с твоей задницы. И не спасут тебя никакие подарки!