Глава 13 (1/2)
Увидев, ЧТО ему умудрился купить этот малолетний расточитель, Юнги на пару мгновений потерял дар речи. Но всего лишь на пару. Затем он продемонстрировал Чонгуку всё свое красноречие, начиная с вполне себе приемлемого в приличном обществе «Гребаный йод, Чонгук, ты обалдел?» и заканчивая почти полным словарным запасом матершинщины, к слову, весьма и весьма богатым благодаря клиентам тату-салона, чьи профессии были так же далеки от закона, как его младший брат от бережливости.
Впрочем, эта яростная тирада Юнги ничуть не проняла сидящего на диване в ворохе разноцветных подушек, кутающегося в плед и лишь подхихикивающего над его праведным гневом Чонгука.
– Нет, Чонгук, серьезно. Это слишком дорого и совсем не обязательно. Мы не можем себе этого позволить, нужно всё это вернуть, – тяжело вздохнув, уже почти успокоившийся Юнги строго посмотрел на брата.
Вот только Чонгук совершенно не собирался сдаваться:
– Во-первых, хён, я уже съел все чеки, и ободрал все этикетки, и их тоже съел, так что никто ничего у нас уже назад не примет.
– Вообще-то, Джин говорил, что сейчас есть новые поправки к закону о защите прав потребителей… – попытался было вклиниться Юнги, однако Чонгук, повысив голос, перебил его:
– Во-вторых, хён, Ким Тэхён поднял цену моей работы в десять раз, так что мы сейчас можем это себе позволить. А еще завтра обязательно оплатим твою страховку и все счета за дом. Он отвалил мне аванс в триста тысяч долларов и еще столько же переведет в июле, когда я закончу всю работу, – Чонгук с усмешкой посмотрел на замершего и изумленно распахнувшего рот брата, до которого медленно, но верно доходил смысл его слов.
– Сколько-сколько? – севшим голосом ошарашенно спросил Юнги, в крохотной голове которого за один раз такая цифра просто физически не могла поместиться.
– Триста тысяч долларов авансом, – с удовольствием повторил Чонгук, буквально упиваясь изумлением пока еще не понявшего, какое же им счастье привалило, брата. – Еще триста тысяч в июле, когда я закончу работу. То есть всего шестьсот. Ровно по сто тысяч долларов за каждую копию.
– По сто? – хлопая глазами, как чумная сова, переспросил Юнги, похоже, окончательно утративший дар речи и возможность мыслить. Адекватно.
– Ага, – кивком подтвердил Чонгук.
– Но… так много? – На лбу Юнги практически был написан огромными буквами мучительный мыслительный процесс, а еще… страх. Ведь стоило ему только подумать о том, что какой-то едва знакомый мужчина заплатил Чонгуку вот так просто триста тысяч долларов…
– Да, хён. Но ты не переживай, – видя сомнения на лице Юнги, тут же поспешил успокоить его (и заодно себя) Чонгук. – Всё хорошо. Он специально ездил смотреть мои копии Мухи в арт-центр «Инса» и сказал, что они действительно столько стоят, представляешь? И что его клиенты готовы заплатить такие деньжищи за мою работу, – Чонгук снова растянул губы в улыбке, решив, что, пожалуй, не будет озвучивать Юнги так сильно смутившую его деталь заказа – идеальное соответствие оригиналу, даже с задника. Меньше знаешь – меньше нервничаешь. Это золотое правило не раз и не два помогало Чонгуку сохранить в целости и сохранности нервные клетки старшего брата. И зашлифовал это небольшое упущение столь впечатлившей его правдой: – А еще, хён, он пригласил меня приехать в музей, чтобы я мог поближе рассмотреть оригиналы. Самые настоящие. Ван Гога, представляешь? – Глаза Чонгука буквально загорались, сердце сбивалось с ритма, а в голосе начинал звучать искренний, совершенно неприкрытый восторг, стоило ему лишь подумать об этом. Увидеть «Звездную ночь» вблизи… Разве мог он даже в самых смелых фантазиях представить, что у него будет такая возможность?
– С ума сойти… – это всё, что сейчас мог сказать в ответ младшему брату Юнги, которому просто нужно было немного времени, чтобы уложить в своей голове все эти новости и… как-то сжиться с ними?