Конец 3 (1/2)
И когда сезоны сменятся, </p>
останешься ли ты со мной?</p>
Главный зал советов кажется Полу слишком мрачным, тусклым из-за нехватки света, душным, из-за отсутсвия свежего воздуха, тяжёлым и чужим.
Он медленно стучит пальцами по камню стола и резко задерживает дыхание, когда видит как Т/И заходит в помещение.
Яркий блик от перстня на пальце неприятно бьет по глазам, и он закусывает губу; на Пола глазами девушки смотрит стылая зима, холод, что прячется под переливами золота и отблесков Бетельгейзе, на него смотрит незнакомка. Его пробирает озноб.
Она снова становится опасной. Как в тех видениях.
Как…
— Госпожа Арейс! — Голос Моритани заставляет Атрейдеса дёрнуться. — Моя госпожа!
Мужчина подрывается с места, резко откидывает длинные полы плаща и двигается в сторону девушки. Протягивает вперёд обе руки — почти готовый принять ее в объятия — но перед ним неожиданно появляется один из людей Т/И.
— Все хорошо, Кристофер. — Обходит стороной воина. — Рада встретить вас вживую.
— А как рад я, как рады мы, — обводит рукой зал, показывая сторонников Дома Арейс. — Ваши шрамы….
— Долгая история, позволите рассказать позже?
Т/И снова смотрит на Пола, едва заметно приподнимает уголки губ и кивает.
— Конечно-конечно. — Мужчина слегка прикусывает костяшку большого пальца. — Я могу сесть рядом с вами?
— Боюсь, что нет, друг мой, оба места около меня заняты.
Т/И ещё раз кивает мужчине и снова переводит взгляд на Пола.
У него к горлу подкатывает тошнота; все сделанное до: Чани, Иррулан, колонии, Салуса… но Т/И наконец улыбается шире, обнажает ровные белые зубы, и его почти выворачивает от нервного напряжения.
На плечо ложится чьи-то тяжёлая ладонь — он вздрагивает — это Дункан.
— Все хорошо, Пол?
От Айдахо тоже начинает подташнивать.
Ему кажется приторно-сладким, мерзко-тягучим эта показная верность.
Ему мерещится, что Айдахо и Т/И будут первыми, кто его предаст.
Он хочет, чтобы ему и правда только мерещилось.
— Кто успел занять места подле вас, моя госпожа?
Т/И снова смотрит на мужчину и просто пожимает плечами, отвечает:
— Семья.
Пол бьет по столу раскрытой ладонью, и присутствующие оборачиваются в его сторону.
— Если господин Моритани закончил столь любезный разговор с леди Арейс, — щурится, — то позволите мне начать наше собрание?
Лицо мужчины становится нечитаемым, он ещё раз кивает девушке, разворачивается на пятках и занимает прежнее место. Т/И чуть мнётся, вкладывает ладонь — Пола это злит — в ладонь Кристофера и наконец присаживается аккурат напротив него.
— Мой Император.
Ему мерещится насмешка в этой фразе.
Пол качает головой, бросает:
— Возможно мне стоило бы высказать соболезнования в адрес почившего Императора, но Иррулан не будет на совете, — пожимает плечами, — потому не стоит притворяться. — Откашливается. — Я собрал вас здесь в надежде обсудить начало новой жизни и, — указывает рукой на сторонников Т/И, — вознаградить тех, кто хоть и не по своей воле, но был на моей стороне.
— Император, — мужчина в дальнем конце стола откашливается, — я бы хотел высказаться по поводу нахождения госпожи Арейс на нашем совете, — Дон бросает быстрый взгляд на девушку, — я полагаю…
— Это не имеет значения.
— Что?
Пол разминает шею, а затем повторяет:
— Не имеет значения, что считаете вы, Дон, я вас не спрашивал.
Мужчина словно сжимается в размере, но сидящий рядом с ним ФиетСторонники Дома Атрейдес добавляет:
— Я слышал, мой Император, что Мартин не учавствовал в недавней битве. — Мужчина щурится. — Можно узнать почему?
Пол переводит взгляд на девушку, но та лишь закатывает глаза, а затем нехотя бросает:
— Я помню истории о том, что случилось на Салусе во время первых дней тишины. А вы, будучи свидетелем, успели забыть? — Т/И удивлённо приподнимает брови. — Я не отпускаю в бойню тех, кого не смогу контролировать.
— Так вашего главного советника нельзя обуздать? Госпожа, при всем моем уважении — это не увеличивает моего к вам доверия.
Девушка выдыхает, бросает быстрый взгляд на соседний пустой стул и качает головой.
— Советника нельзя, но можно мужа. Мне, как женщине, ведомы разные способы контроля.
Мужа?
Пол резко откидывается на спинку кресла, впивается ногтями в мякоть ладони и на мгновение закусывает губу. Т/И продолжает:
— Я не отчитываюсь о своей личной жизни никому, кроме Императора, поэтому мой брак с Мартином не должен вас волновать, — задумывается, — как и сам Мартин, потому что…
Мужчина ее перебивает:
— Знание — не всегда сила, верно, Т/И?
Пол переводит уставший взгляд на друга своего отца и уточняет:
— Что вы имеете ввиду?
— Мой Император, — мужчина не отводит взгляд от девушки. — Я встречал ее отца на Салусе, когда он уже был в заключении Шаддама IV, — откашливается, — тогда лорд Арейс сказал, что его дочь знает, где он, и что она отомстит. Не отомстила. — Медленно кивает. — Не все слова, что говорят Арейсы — выполняются. Потому и брак…
— Все. — Т/И трёт переносицу. — Какая разница, кто убил Шаддама, если главное то, что он убит?
Повисает тишина.
Фиет чуть наклоняется над столом и противно растягивая согласные тянет:
— Если Арейсы хотели сместить первого Императора, то что остановит их от того, чтобы не захотеть свергнуть и нового?
— Напомните мне, — Лорд Моритани перебивает говорящего и улыбается, — когда убийца собственной жены стал волноваться о жизни другого человека?
Пол с силой трёт безымянный палец. Место, где в скором времени будет кольцо.
Символ его брака с Иррулан.
Чужое.
Нежеланное.
Не то, что свяжет его с Т/И.
— Достаточно. — Он щурится. — Обсуждение общих неприязней можете оставить на потом. — Вздыхает, снова облокачиваясь на стол. — Дом Арейс сражался за Арракис и за меня, — подчёркивает, — за меня, — пауза, — с самого начала, они будут последними, кого я решусь обвинить в предательстве.
Враньё!
Голос внутри кричит.
Пол боится.
Боится Т/И….
— Но, — снова трёт палец, — общим решением, — указывает на девушку, — госпожи Арейс и моим — все бывшие колонии будут присоединены к единой Империи. Подконтрольной останется лишь Салуса.
— Как такое возможно?! — Моритани почти подскакивает на месте. — О чем речь? Госпожа?
Пол переводит тяжелый взгляд на девушку, но та снова отвлекается, вглядывается в пустое пространство по правую руку от себя и молчит.
Затем тяжело вздыхает и словно кому-то кивает.
— Да. — Откашливается. — Все бывшие колонии Дома Арейс переходят в полноправное владение моего Императора….
Моритани все-таки шумно встаёт со стула и брызжа слюной кричит:
— Никто не спросил нас о том, хотим ли мы прислуживать мальчишке! Никто не спросил меня, — тыкает в грудь пальцем, — хочу ли я быть подвластным сыну виновника смерти моего друга…. Я….
— Друг мой, — Т/И мягко ведёт перед собой рукой по столу, — я ведь не закончила. — Улыбается и наконец отрывает взгляд от пустоты. — Я с радостью передам все свои колонии моему Императору, но лишь при условии предоставления полной защиты жителям планет. — Затем будто окончательно приходит в себя, и голос звучит тверже. — В случае нападения других Домов на мои бывшие колонии, — наклоняет голову набок, — или воинов моего Императора — я незамедлительно буду отправлять армию на защиту бывших подвластных мне владений.
— Подвластных вам владений? — Фиет усмехается. — Помнится, что у власти вы были от силы год — считается ли это, — делает акцент, — настоящей властью, девушка?
Пол хмурится, стучит пару раз пальцами по другой руке и качает головой, почти срывается, но Т/И опережает:
— Насколько вы, Фиет, можете быть уверены, что говорите только со мной, м?
Мужчина слегка бледнеет, и она ещё немного глядит на него, затем дергаясь от голоса Атрейдеса:
— Подобного разговора не было, госпожа.
— Разговора о заключении брака с дочерью убийцы моего отца и деда не было тоже, мой Император.
В зале снова повисает тишина. Т/И упрямо смотрит ему в глаза, не моргает, и улыбка на ее лице, мерещится Полу оскалом.
Она спорит с ним?
При всех?
Выставляет его слабым?
— Я не желаю отвечать на подобные требования сейчас, госпожа Арейс. — Выставляет перед собой раскрытую ладонь, словно вынуждая девушку замолчать. — Помимо прочего Дом Арейс будет исключён из участия в общем совете Великих и Малых семей, а также ограничен в поставке спайса.
Он снова переводит взгляд на Т/И, но та опять отворачивается в сторону и выглядит абсолютно расслабленной. Пол откашливается, и девушка медленно кивает, затем добавляя:
— Ограниченная поставка спайса продиктована тем, что Арракин восполнит нехватку в моих бывших колониях? Превысит норму, верно?
Атрейдес быстро оглядывает сидящих и кратко кивает.
Т/И не видит этого движения, но почему-то мягко улыбается и снова оборачиваясь к нему чеканит:
— В таком случае я согласна. И ещё, — она быстро заправляет прядь за ухо, — я выдвинула свои требования на счёт колоний, и если я не получу ответа в течении месяца — то данные условия будут приняты мной в одностороннем порядке, мой Император.
Полу, на удивление, становится противно то, что Т/И ему перечит.
Он сухо кидает:
— Попрошу оставить меня и госпожу Арейс наедине, дальнейшие вопросы по поводу управления Империи и расстановки в ней власти мы обсудим завтра. Без. Нашей. Госпожи. — Откашливается. — И последнее, господин Фиет, — Пол приподнимает краешек губ, — назовёте госпожу Арейс «девушкой» ещё раз, и я прикажу вырвать вам язык. Давайте учиться манерам.
Мужчина бледнеет ещё сильнее, но лишь поджимает нижнюю губу, первым покидая зал.
Моритани злобно проходит мимо Атрейдеса, шумно хлопает полами плаща, и с силой хлопает дверью, почти перед самым носом Дункана.
Дон исчезает незаметнее всего, и когда остальные присутствующие, мягко мерцая синевой голограмм, отключаются, Пол с силой расстёгивает мундир, что душит своей официальностью, а затем недовольно выплевывает:
— Может объяснишься?
— Может сначала это сделаешь ты?
Девушка кивает стоящему в углу Кристоферу, и тот, — абсолютно не скрывая недовольства, — уходит следом.
— Т/И, — Пол отодвигается на стуле, чуть раскачиваясь на задних ножках, — ты считаешь своё поведение правильным?
— Ты считаешь очередную девушку в своей жизни необходимостью?
— Я, — он встаёт, чуть обходит стол, но так и не доходя до нее, замирает у стены, — я хочу заполучить власть официально. Через брак с дочерью бывшего Императора. Послушай, — вздыхает, — тебе ли не знать уклад жизни в Империи, но ты, — слишком резко повышает голос, — чем ты можешь продиктовать брак с Мартином?
Девушка усмехается, затем запускает пальцы в короткие волосы, слегка тормоша пряди.
— Мой Кристофер думал о браке, — лицо у неё будто сразу становится мягче, — мы верны традициям, Пол, он не может жениться — пока я не замужем.
— Ты станешь женой Мартина из-за раба?
Т/И дёргается как от пощёчины, хмурится, а затем повторяя за ним, обходит стол с другой стороны.
— Кристофер — мой сын, а не раб. Будь добр следить за тем, что говоришь.
— Боги! — Пол с силой бьет ладонью по груди. — Он не твой сын! Он обычный поданный из-за которого ты планируешь выйти замуж за другого, — заходится громким смехом, — поданного?!
Девушка молчит, закусывает губу, в затем жмурится и голос у неё звучит очень усталым.
— Они — семья, Пол, которую у меня забрали. Они — я. Они — это отец и дедушка, которых я вижу в них. Они — спокойствие, которое было со мной тут. — Скалится. — Они — храбрость, которая оставалась со мной во время битвы. Ты понятия не имеешь, что значит для меня Кристофер, ты понятия не имеешь, на что я ради них готова.
Она пинает ногой стоящее вблизи кресло и замолкает.
Пол вглядывается в неё и словно смотрит впервые. Т/И кажется такой…незнакомой?
Вот она, стоит перед ним: предел его мечтаний, причина громко бьющегося сердца, нервно скачущего пульса, девушка из снов, из писем, из влажных грёз.
Убившая ради него сотни и тысячи людей, отдавшая колонии, принявшая Чани….
Такая…чужая?
— Мартин знает о браке?
— Нет. — Она не поднимает глаз. — Я собиралась сообщить перед отлётом. Я….
Вздыхает, открывает глаза, и ему на секунду мерещится, что на месте, где раньше были шрамы, склера<span class="footnote" id="fn_32057031_0"></span> слегка расколота на два.
— Неважно.
Ему впервые не хочется узнавать, что она не-сказала.
— Почему Мартина слушаются другие тландийцы, — он дергает рукой, словно физический показывая, что они сменили тему, — он ведь не лорд, не главнокомандующий, не…
— Они его боятся.
Пол удивлённо приподнимает бровь, повторяет за ней:
— Боятся?
— Ага. — Т/И растирает невидимые частички пряности между пальцами, снова поднимает на него взгляд.
Пол закатывает глаза, опирается локтями на небольшой выступ в стене, а после глядит на неё из-под густых ресниц, чеканит:
— Ты ведь знаешь, что все не просто так, что ему что-то нужно от тебя?
— Так как нужно Дункану от тебя?
— Что?
Т/И пожимает плечами, отворачивается в сторону, чуть щурясь смотрит на тонкую линию света, что пробивается сквозь щель в мраморе и просто произносит:
— У Мартина был дом и есть теперь — он не потерян, — чешет кончик носа, — Мартин знает, кто он и зачем мне служит — его не нужно наставлять на верный путь, Мартин знает, в чем он силён и в чем слаб — его не нужно чему-то обучать. — Поворачивается к нему, медленно добавляя: — мне нечего ему дать.
— Кроме власти и себя, Т/И.
— Пол, — как-то грустно улыбается, — мой Пол, — стопорится, будто фраза звучит не так как прежде, делает несколько шагов до стены, разворачивается на пятках и идёт обратно к месту, где сидела, — кто говорит эти слова? Власть-власть-власть, — сжимает спинку, — не все построено на ней.
— Он тебя поменял, Т/И.
— Это я уже поменяла его. — Снова ведёт ладонью по столу. — Не будь так, все могло бы сложиться совсем иначе.
— Как?
— На престоле была бы я. — Хмыкает. — Мартин — охотник.
— Да-да, я знаю, вы все охотники.
— Немного не так, Пол, — Т/И снова усаживается на стул, — мы все охотники, но никто кроме Мартина не охотится на себе подобных.
Юноша хмурится, а затем заходится громким смехом.
— Ещё скажи, что ты и твои люди убивают кого угодно, но не людей, о чем ты?
— Я, — Т/И улыбается в ответ, — не об этом. Для Мартина, — медлит, — никогда бы не подумала, что буду обсуждать такое с тобой, — цокает, — так вот, для Мартина ему подобные — только мы: сами тландийцы, а другие, — откашливается, — имею ввиду людей с других планет — он вас не видит. Какие-то очертания, нечеткие силуэты, но ваши лица их будто нет.
— Мартин слеп?
— В некотором роде. Я многого не знаю о старом поколении тландийцев. Сам понимаешь, — разводит руками, — сначала все сжёг отец, а после и сама планета отправилась в пекло. Ничего изучить толком не удалось. Я знаю лишь горстку информации о том, какими были воины раньше.
Пол открывает рот, закрывает, так и не сформулировав мысль, а затем медленно произносит:
— Потому при твоём дедушке был такой порядок?
— Ну, — Т/И снова хмыкает, — порядок относительно чего? Тут ещё не ясно. — Кивает. — Но в целом да. Знаешь, легко быть мясником, когда толком не знаешь, как выглядит мясо.
— И после всего этого ты взяла его с собой?
— Я не брала его с собой, Пол.
Атрейдес хмурится, трёт пальцами морщинку между бровей и трясёт головой.
— Что значит «не брала»?
— Вместо Мартина лететь должен был кто-то другой. — Т/И садится ровно, вытягивается как струна. — Мартин сам пришёл на улетающий корабль. Весь в крови, — пожимает плечами, — определено занявший чужое место.
Пол давит на запястье, закусывает губу и шепчет:
— И ты его впустила?
— Да. — Быстро кивает. — Я сама виновата в том, что он это сделал.
— Продолжай.
Т/И хмыкает, делает жест, похожий на реверанс, бросает:
— Благодарю. Мне было пятнадцать, я только вернулась с обследования ближайших к столице земель, а Мартин вернулся с одного из своих заданий. — Вздыхает. — Мы не виделись около года, так что, — цокает, — я приказала страже распорядиться о его визите ко мне в тот же вечер. Он пришёл раньше. — Замолкает на мгновение. — После того, как его корабль коснулся тверди Тландиты, а люди были отпущены отдыхать. Я удивилась, — трясёт головой, — не сочти за странность, но Мартину стоило хотя бы помыться, да и в столь помятом виде он никогда не являлся. — Ведёт пальцем по мягкой обивке кресла. — Мы столкнулись в конюшне, и вот тогда, — пальцы замирают, — я обронила ту самую фразу, я сказала ему: «как хорошо, что ты всегда рядом, когда мне нужен».
Пол откашливается и уточняет:
— Что такого в этих словах?
— Я тоже думала, что ничего, да и он ничего не ответил. А потом, когда мы собирались улетать с планета за день до очищения, Мартин, — смотрит на Пола, — взойдя на трап спросил меня, — поджимает губу, — «я все ещё вам нужен?». — Приподнимает уголок губ. — Я ответила «да».
Пол резко тянется за стаканом стоящем сбоку, впивается пальцами в грани так, что отдаёт иглами в фаланги, делает глоток и ставит посуду назад.
— Почему именно он?
— Он — подарок. — Т/И поспешно дергает левой рукой. — Не в том плане, что мне с ним повезло, а в прямом, — задумывается, — он подарок моего дедушки. — Пожимает плечами. — Я не знаю, как назвать его иначе. Мартин ничему не учил меня, не воспитывал, — загибает изящные пальцы, — не занимался даже тренировками, но всегда был рядом. — Хмыкает. — Так хотел граф, так хотел и сам Мартин, такой расклад, видимо, устраивал и отца.
— Он защищал тебя? — Пол исправляется. — Он защищает тебя?
— Я не знаю, — девушка выдыхает, — я понятия не имею, что творится в его голове. Да и, — поднимает на него взгляд, — это не имеет особого значения. Совсем. — Переплетает пальцы левой и правой руки. — Я принимаю его любым.
Он не выдерживает, резко наклоняется вперёд, переносит вес тела на носки и шипит:
— Мартин помог Фейду убить барона.
Он ждёт, что Т/И удивится, что немедля встанет и не попрощавшись побежит выяснять отношения со своим воином, но она лишь наклоняет голову набок и отвечает:
— Я знаю.
— Что?
— Я говорю, что знаю, Пол.
— Тебе сказал Мартин? — Юноша напрягается сильнее, шея от того, в какой позе он замирает, начинает ныть. — Он?
— Почему же? Мне сказал сам Раута. — Т/И словно читая его мысли добавляет. — Вчера.
Пол чеканит каждое слово, чтобы убедиться, что не ослышался:
— Раута. Сказал. Тебе. Вчера. — Щурит глаза. — Я правильно понял?
— Правильно. — Т/И повторяет за ним, и золото глаз тонет в густых чёрных ресницах. — Фейд теперь всегда рядом. — Касается виска. — Вот тут. — Хмыкает. — Я обещала ему, что он выживет, — на мгновение словно теряется, — не ему, Пол, а тому мальчику, которым я его помню, потому что….
Он заканчивает фразу за неё, уже запомнил наизусть, уже зазубрил так, что силой забыть не заставишь.
— Потому что дети не должны умирать.
— Да.
Он устало трёт переносицу и задаёт последний вопрос:
— Ты думаешь, что брак изменит Мартина?
— Изменит? — Т/И хмурится. — Ты полагаешь, что я хочу изменить мужчину, что старше, чем был твой отец? Что это, — хмыкает, — вообще возможно?
Атрейдес переводит на неё напряжённый взгляд и с сомнением пожимает плечами.
— Пол, одна из причин почему я все ещё жива — неизменность Мартина. Ты спрашивал меня, — девушка на мгновение скалится, — где мое безопасное место. — Растирает запястье. — Так вот. Рядом с ним. Я не хочу менять Мартина, я хочу, чтобы он оставался собой. Оставался собой, но был ограничен нашими семейными узами. — Усмехается. — Не становиться ведь частью твоего гарема, верно?
Пол от последней фразы срывается:
— Так теперь ты уходишь воплощением добродетели, а я должен остаться, так? — Пол откидывает граненный стакан в сторону, кричит. — Уходишь победителем, а я остаюсь здесь?! Чудовищем в твоих глазах? Изменщиком?!
Т/И замирает, боится пошевелиться и лишь смотрит на красные осколки, что переливаются на холодном каменном полу.
Капли крови забрызгивают светлую обувь Фейда, и ребёнок замолкает.
Капли крови пачкают ее золотое платье, и Фейд скрывается в темном коридоре резиденции.
Кровь вытекает тонким ручейком изо рта Рауты и он захлёбываясь, шепчет: Пол тебя не отпустит, кузина, Пол тебя убьёт.
Кровь Фейда впитывается в ее кожу.
Т/И трясёт головой, когда юный Император делает к ней пару шагов, Пол тычет пальцем и шепчет:
— Ты не улетишь, не улетишь никуда. Я, — ещё ближе, — я не позволю тебе улететь такой.
Фейд улыбается ей кроваво-красными зубами «он тебя не отпустит, кузина, а я бы отпустил, но не теперь».
Не теперь.
Мальчик со светлыми волосами вкладывает в ее ладонь кусочек льда и улыбается.
А я бы отпустил.
Мальчик не нравится Т/И.
Я бы…
Т/И хочет, чтобы маленький Фейд улетел с Тландиты.
Т/И уже влюбляется в Пола.
Но сейчас….
Фейд лишь заходится булькающим смехом, когда слышит, как Кристофер ломает кости Раббану и….
Она встаёт на ноги и молча кивает.
Почему ты не выбрала меня?
Почему ты не…?
Она, зачем-то, позволяет ему уйти.
Сейчас.
Она знает, что он не доживет до рассвета.
Ему не позволят.
Когда резиденцию прочёсывают после битвы, тело Фейда так и не находят.
Я тебя отпустил….а
Его тело теперь — едва теплящийся огонек жизни.
Т/И заносит руку вверх и с силой бьет мечом по остаткам мрамора, что раньше были стеной — гул разносится вдоль по коридору, и девушка, чуть прищурившись, замечает быстро мелькнувшую тень Мартина.
Фейд не доживает до рассвета.
Т/И знает, что кольцо отца, что она сейчас медленно прокручивает на пальце, в покои Владимира принёс Раута.
Частью какой семьи ты являешься.
Частью какой семьи являлся я?
Маленький мальчик вкладывает ей в ладонь кусочек льда.
А сам остаётся среди песков.
Т/И выкидывает ледышку из ладони, наклоняется к ребёнку, чуть теребя светлые пряди на голове и шепчет: Беги.
Я все равно бы выбрал тебя.
Зачем она выбрала Пола?
В тот раз Фейд успевает убежать.
— Отпустишь, — Т/И наконец отрывается от осколков, — я больше тебе не нужна. Признайся, что я-тебе-больше-не-нужна.
Пол замирает в паре метров от неё и ничего не отвечает.
Понимает ли он, что она права?
***
После слов Т/И о Мартине, Пол начинает смотреть на него иначе, слушать его по-другому, замечать то, что раньше, хоть и было очевидным, в глаза не бросалось, и то сходство, что он, как ему показалось, нашёл между тландийцем и Гурни — исчезает полностью.
То, что Пол принят за прямоту и дерзость — оказываются не более чем очередной игрой, Мартин — теперь — кажется ему не менее коварным, чем сам барон: поданный Т/И, в отличии от окружающих их людей и самой девушки, кажется невероятно последовательным и словно медлительным: он изучает ситуацию изнутри, смотрит на всех долгим тяжёлым взглядом и размышляет.
Кажется, что каждый его шаг, каждое движение рукой, каждый вдох — все имеет определённый смысл.
Мартин словно вне всей Империи и в то же время — в самом ее центре.
Т/И говорит «мне нечего ему дать», но Пол видит, как тландиец смотрит на неё и очень в этом сомневается.
Он понятия не имеет, что именно Мартин от неё хочет, и, однажды, юноша не выдерживает — задаёт вопрос напрямик:
— Зачем тебе госпожа?
— Зачем? — Тландиец лениво ведёт ладонью по щеке. — А по-твоему, мой Император, люди всегда нужны для чего-то?