Последствия (1/2)

Допустим, я люблю тебя. </p>

Но разве сейчас это что-то изменит?</p>

</p>

— Т/И? — Пол нервно ведёт холодной ладонью по телу девушки. — Т/И, проснись.

Она не шевелится.

Волосы выбиваются из толстых кос, укрывают собой тонкие лопатки и напоминают ему плотно-сотканный саван.

К горлу подкатывает тошнота, мешается с тревогой и оседает давящей болью внутри.

— Т/И, пожалуйста, — нижняя губа начинает предательский дрожать, он повторяет снова, — пожалуйста…

Пол переводит затуманенный взгляд вперёд, сталкивается с золотистыми глазами Мартина и замирает. Тот смотрит на него долго, тяжело, опасно.

Разочаровано?

Переводит взор вниз, ведёт вдоль женской фигуры, и грудь у мужчины поднимается от глубокого вздоха.

Грустно.

К панике добавляется стыд.

На заднем плане раздаются шаги, и все присутствующие резко оборачиваются в сторону главного входа. Фигура Дункана возвышается стеной на фоне лучей нового дня, и приглядевшись, Пол замечает рядом с ним детскую фигурку.

Снова смотрит на Мартина.

Чужая речь режет острее ножа, и фраза — он понимает ее — бьет наотмашь.

— Er damen død?<span class="footnote" id="fn_30510819_0"></span>

Вопрос, адресованный Мартину, остаётся без ответа, тот продолжает смотреть вперёд на Атрейдеса, словно пытается игнорировать то, с чем возможно придётся смириться.

Ребёнок около Айдахо дёргается, узнает родной язык, и тянет охрипшим голосом:

— Т/И?

И этот вопрос, такой простой, напоминает Полу эффект разорвавшейся бомбы.

Мальчик снова повторяет, нагнетает тишину истеричными нотками в голосе:

— Где Т/И? Т/И!

Тландийцы кажутся ему потерянными, теперь, по-настоящему, одинокими.

Пол задумывается о том, какого это, сначала потерять родную мать, а после и названную?

Потерять.

Он трясёт головой.

Люди Т/И смотрят на крепкую хватку Дункана, переводят взгляд на Мартина, и один из них повторяет ещё раз:

— Damen død?<span class="footnote" id="fn_30510819_1"></span>

Мартин молчит.

Ребёнок начинает вырываться, кричит переходя на визг:

— Отпусти меня! Отпусти! Где Т/И? Ты обещал, что приведёшь меня к ней? Т/И!

— Мартин, — молодой тландиец хмурится, и Пол замечает как у того двигаются желваки, — ответь хотя бы ребёнку.

Пол прижимает ее тело ближе, ведёт ладонью вдоль спины и наконец смотрит на Айдахо.

Смотрит и понимает, что на его лице зеркалом отражается боль самого Атрейдеса.

Наваждение пропадает, когда ребёнок, пнув ногу мечника, все-таки вырывается из его хватки, спотыкается, снова встаёт на ноги, нервно тянет руки вперёд словно пытаясь что-то нащупать, — Пол понимает, что тот слеп, — и снова кричит:

— Т/И! Она умерла? Умерла?!

Один из тландийцев двигается с места от этой фразы, словно убедившись, но Мартин наконец отмирает и ревет оборачиваясь к ребёнку:

— Hold kæft!<span class="footnote" id="fn_30510819_2"></span>

Тот затихает и мужчина бросает следом:

— Помолчи.

Пол физический ощущает ту темноту, что плещется в глазах старшего тландийца, но, сам не зная как объяснить, прижимает девушку ещё ближе.

Мужчина двигается с места. Кидает быстрый жест в сторону, заставляя Джессику настороженно укрыть собой Алию, но один из молодых воинов, едва заметно кивая, подходит к слепцу и властно кладёт ладонь тому на плечо.

Мартин становится ближе. Тяжёлые ботинки крошат мелкие камушки, руки в темных перчатках, сжимаются в кулаки и снова расслабляются.

Этот мужчина так сильно напоминает ему Гурни, что Пол знает: ничего плохого не случится.

Мартин подходит вплотную и басит:

— Мой Император, — тянет, — позвольте мне забрать госпожу.

Мой Император?

Пол чувствует себя не больше чем обычным мальчишкой.

Он упрямо задирает подбородок, прижимает тело Т/И ближе и качает головой. Мужчина поджимает губу, и кровь словно отливает от его кожи, наполняя ее бледностью. Он повторяет, присаживаясь перед ним на корточки:

— Мой Император, — согласные начинают отдавать грубым акцентом, — позвольте мне забрать госпожу.

Пол снова не позволяет.

Рука Мартина, только протянувшаяся к телу девушки, замирает в воздухе. Тот смотрит на Атрейдеса долгие десять секунд, а после бьет наотмашь по щеке.

— Соберись.

Пол успевает заметить, как Джессика дёргается вперёд на полных два шага.

Звон, раздавшийся в ухе, кажется, заполняет все пространство, и юноша приходит в себя. Чувствует холодной кожей едва заметное дыхание в тонком теле и наконец размыкает объятие.

Мужчина кивает, аккуратно тянет девушку на себя, переворачивает, и Пол забывает о пульсирующей боли на щеке.

От самого носа, по подбородку и ниже тянутся тонкие следы крови, уже чуть засохшие, пропитывают собой то, что прежде было одеждой, в уголке губ, едва заметно пузырится белая пена, и Пол вскидывает ошалелый взгляд на тландийца.

Тот не отрывается от своего занятия.

Мартин аккуратно поднимает ее на руки, придерживает голову, не позволяя той свеситься, и чуть поправив задравшееся платье, поднимается.

Наконец опускает взгляд на него и коротко кивает. Пол вжимает холодные пальцы в тело гхолы отца и шепчет сухими губами:

— Что будет дальше?

Мартин медлит, золото в глазах становится ярче.

— Веришь в неё?

Пол не понимает, но быстро кивает.

Разве может быть иначе?

— Значит госпожа проснётся.

Разворачивается на пятках, прижимая Т/И чуть ближе к груди, и уходит обратно.

Пол смотрит ему в спину и немного успокаивается. Ему думается, что в руках этого война Т/И будет в безопасности, — надеется — что придёт в себя.

Тот резко останавливается, — Пол не уверен — смотрит на Дункана и бросает:

— Мне нужна комната в уцелевшей части резиденции. — Думает. — Любая.

Вместо Айдахо, — и Пол не понимает почему — отвечает Халлек. Он басит чуть охрипшим голосом:

— Казармы не повреждены. Я проведу.

Мужчина кивает, крепче перехватывая тело, и на мгновение останавливаясь рядом с мальчиком, отчётливо кидает тландийцам:

— Нильс, следуй с ребёнком за мной, а остальные, — замолкает, собираясь с мыслями, — помогите нашему Императору прийти в себя.

Нашему Императору?

Тландийцы, бросив быстрый взгляд на Атрейдеса, выглядят не менее удивлёнными от его нового статуса, чем он сам.

Но, почему-то, тоже соглашаются.

Айдахо переводит взгляд с Пола на Мартина и выдыхает, но тландиец проходит мимо него даже не пытаясь уделить хоть немного внимания.

Пол понимает, что каждый определяется с тем, кому теперь действительно служит.

Мечник смотрит на людей Т/И ещё некоторое время, а после подрывается и бежит в сторону Атрейдеса, обнимает, как тогда в пустыне, обнимает, как после возвращения с Арракиса, обнимает так, как никогда не обнимет Т/И.

Полу, отчего-то, больно, и вместо облегчения в нем крепнет вопрос. Он ждёт, когда Дункан немного отодвинится, затем смотрит на него по-новому, так, словно знакомится с ним только сейчас, спрашивает:

— Почему ты здесь?

Мужчина хмурит брови, теряется, и Пол повторяет ещё раз:

— Почему ты со мной?

— Я… — тот медлит, — я не понимаю, Пол.

— Ее семья спасла тебе жизнь трижды, а ты все еще здесь? Со мной?

Дункан замирает, осознавая к чему клонит Атрейдес. Прячет взгляд, фокусируясь на больших ладонях, спрятанных в потрепанных, местами протертых перчатках.

Юноша молчит, тяжело встаёт на ноги, взваливает на плечо руку отца, переносит вес на левую половину тела, и поднимает гхолу на ноги.

Дункан все еще сидит на коленях.

Полу кажется это слишком символичным.

Он поднимает взор на Джессику, что прикрывает изящной ладонью рот, смотрит на сестренку и сглатывает слюну, что совершенно не утоляет жажду. Чеканит:

— Теперь я не уверен, что ты и правда ее любишь.

Айдахо ничего не отвечает и Пол, перешагнув через выроненный кинжал, на мгновение замирает около мужчины.

— Я не уверен, что после она сама захочет тебя любить.

Пол делает ещё несколько шагов, видит, как Стилгар хочет подойти к нему, но распрямляется, закусывает изнутри щеку и качает головой.

Никто кроме него не посмеет коснуться отца.

В этот раз он хочет сделать все сам.

***

Проходят долгие семь дней, прежде чем ситуация в Арракине становится стабильнее.

Последствия разрушений ещё напоминают о ночи битвы, но зияющие дыры в самой резиденции кричат о победе, чем о смерти и страхе как во время первого прилёта на Дюну.

Т/И так и не приходит в себя.

Пол караулит у ее спальни — слишком с натяжкой — столько часов, сколько удаётся выкроить среди навалившихся разом обязанностей.

И в целом ему становится не по себе, когда он оставляет в одиночестве Чани, тянет с официальной церемонией посвящения в Императоры и — это неприятнее всего — решения вопроса о заключении брака с Иррулан.

Словно вместо одной обманутой девушки в его жизни разом появляются три.

Ему интересно, что бы сказала сама Т/И?

Когда он спускается в казармы пятый раз за день, то замечает впереди яркую точку тлеющей сигары. Размытые очертания мужской фигуры сначала кажутся ему Дунканом, но он присматривается, и отчётливо различает Мартина.