Сумерки (2/2)

Она скатывает оторванную нитку между пальцев и бросает под ноги. Кресло, стоящее в углу, кажется ей безумно далеким, и девушка, чуть отойдя, решает опереться о стену.

— У меня очень мало времени, Стилгар, и я не уверена, что горю желанием оправдываться за тот ужас, что натворила несколько часов назад.

— Там были люди.

Мой отец уничтожил целую планету и мою мать, а ты считаешь, что у меня есть хоть какая-то жалость к тем, кто не был моей семьей?

— Были, да. А теперь их нет, — на мгновение она закрывает глаза. — Но все ещё есть Пол. Я с союзниками определилась.

Она бросает взгляд на Айдахо, надеясь увидеть поддержку в его лице, но тот встречает ее непониманием и недовольством.

Т/И становится от него ещё дальше.

Карандаш укатывается в сторону, когда наиб кидает его на стол.

— Я тоже, поэтому ты все ещё жива, — он запускает руку в волосы, взъерошивая пряди. — Расскажи о возвращении на Арракис.

— Сколько ты не спала?

Т/И заходится легким кашлем, от неожиданности застопорившись на начале истории. Голос Дункана полон волнения, и это так не сходится с его чувствами, что девушка переводит на него озадаченный взгляд.

— Прости?

— Сколько ты не спала? — он повторяет вопрос в точной тональности, что была до этого, и смотрит на неё слишком знакомо.

Т/И мигает по-животному долго, всматривается в него и, отворачиваясь, игнорирует.

— Барон знает, что Пол жив. Император только догадывается, но это лишь вопрос времени, когда он будет полностью в этом уверен, — она чувствует, как ноги слабеют и чуть съезжает вниз по стене. — О его укрытии на Арракисе знают некоторые Дома Лансраада и Малые Дома, что были в тёплых отношениях с моей семьей. Все из них примут сторону Атрейдеса, когда придёт время.

Незнакомец, которого Айдахо назвал Гурни, громко бьет по стене и бросает:

— С чего бы им идти за наследником герцога Лето, если они всю жизнь служили Арейсам, а после дня очищения и вовсе стали псами Шаддама IV?

Ноги подкашиваются сильнее, и Т/И опираясь на пятки, встаёт в прежнюю позу.

— Договоренность. Моя жизнь и много, — она тянет, — очень много пряности. Все, что есть в этой вселенной, можно купить.

— И зачем в таком случае тебе Пол? Если с той силой, что копится в твоих руках, можно самолично стать императрицей?

— Терпеть не могу быть в центре внимания и брать на себя роль распределителя будущего.

Стилгар хмыкает и откидывается на спинку, немного расслабляясь.

— Ты ведь не пробовала, почему бы не начать?

— Потому что в моем понимании, — Т/И сглатывает, чувствуя, как в горле пересыхает, — будущего нет. Каждое утро наступает «сегодня». Не лучшая позиция для управления миллиардами жизней.

Она отводит ладонь назад, подкладывает ее под поясницу и упирается пальцами в шершавую поверхность.

— Я в ссылке и нахожусь под пристальным вниманием Харконеннов, — усмехается. — Должна быть. Владимир усиленно пытается захватить власть на Арракисе, после свергнуть Дом Коррино и самолично «крутить» империей.

Незнакомец громко усмехается.

— Кто остался на Секунде?

— В заложниках? Мартин, — девушка замечает краем глаза, как от имени воина Халлек дергается. — И ещё младший кузен. Император решил, что если сослать меня на Дюну, будет легче убить после. Так что я просто жду своей смерти или, — она ведёт другой рукой в воздухе, — жду Пола.

— А корабль?

— Пришлось устроить крушение. Иначе я не смогла бы добраться до Табра и предупредить о надвигающемся кошмаре. Но мне нужно будет вернуться и, — Т/И закусывает щеку до крови, — мне нужен доброволец из числа фрименов.

Стилгар опирается локтями о стол и приподнимает бровь:

— Зачем?

— Нет!

Обе фразы путаются между собой и она фокусируется на лице наиба, чтобы окончательно не утонуть в образе мечника.

— Дункан.

— Что значит вернуться? — он с шумом отталкивает ненавистный стул.

Т/И решает игнорировать его до конца.

— Я не могу ждать прилёта Харконеннов в гордом одиночестве. Все станет слишком очевидно. Видишь ли, — девушка отталкивается от опоры и чуть сдвигается в центр комнаты, — крушение подстроено таким образом, словно нас подбили, а уничтожение ситча — единственный выход остановить атаку. Мне нужен выживший.

Наиб морщит лоб и чеканит:

— Что с ним будет?

— Пытки, а после смерть, — она с удивлением замечает, как просто ей даются слова. — Но я обещаю, что постараюсь облегчить последнии мгновения.

— А если ты все-таки останешься одна? — голос Гурни опять наполняется непонятной ей злостью.

— Пытать будут меня, — Т/И пожимает плечами. — Вероятнее, я окончательно сойду с ума. Все союзники после моей смерти благополучно отвернутся от Пола, Шаддам IV убьёт барона, а Атрейдес будет прятаться в ситче до конца своих дней. Как тушканчик, имя которого вы ему и дали.<span class="footnote" id="fn_29536282_5"></span>

В кабинете повисает тишина, и ей слышно только тяжелое дыхание окруживших ее мужчин.

— Никто не отпустил бы тебя одну, — Дункан снова разрезает пространство голосом, и Т/И ещё раз заходится кашлем. — Почему всем вообще эта затея кажется разумной?

— Затея неразумная, нет, — она наконец поворачивает голову в его сторону и теряется в цвете плодородной почвы его глаз. — Но на Секунде меня ждёт ребёнок. Кузен, — видит, как желваки мечника напрягаются. — Ему десять, и он слеп.

И он только вернулся с Tres 2b.

Дункан недовольно морщит лоб, но затихает и делает шаг назад.

— Ты могла бы убить Владимира, — Халлек тяжело шепчет. — Ведь была возможность, точно ведь была, — скалится. — Если тебе хватило сил вырезать больше сотни беззащитных жителей ситча.

Беззащитных жителей ситча.

— Они знали, кто их убьёт, я не прятала своего лица, — Т/И выпаливает фразу, словно надеясь, что та ее спасёт. — Возможность была, но я дала обещание не вредить.

— Ему?!

— Да, и договоренности не нарушаются.

Незнакомец бьет по стене сильнее, и Т/И видит мелкие кусочки осыпающейся глины.

— Я говорил, что ее семья — безумна! Она сошлась с этим мерзким потребьем, а мы ей доверяем?!

Т/И вздыхает и впивается ногтем большого пальца в фалангу указательного, когда Айдахо кладёт тяжелую ладонь на плечо Халлека, заставляя того замолчать.

— Барон разделал моего отца на куски, а после скормил домашнему питомцу.<span class="footnote" id="fn_29536282_6"></span> С дедушки сняли кожу и выставили как чучело на центральной площади Гиде Прайм. А я, — Т/И впивается ногтем глубже, — встречала его делегацию как достопочтенных гостей на Секунде, — она переводит взгляд на Гурни и язвит. — Как думаешь, хочу ли я действительно сходиться с могущественными Харконеннами?

Пальцы Дункана сжимают плечо мужчины сильнее, и Т/И знает, что это должно быть неприятно.

— Приношу свои извинения, — незнакомец дергается и злобно вырывается из хватки Айдахо.

Он не приносит их по-настоящему.

— Сардаукары тоже будут на стороне Атрейдеса, — девушка наконец расслабляет руку, чувствуя лунку от сильного нажатия на коже. — Возможно, не все, но главные фигуры будут за нас.

— Приняли сторону истинных правителей?

— Почти. В северном ситче очень скоро объявятся несколько молодых солдат — это те, что были со мной на корабле. Двое из них — сыновья адмирала сардаукар. Впервые идущие воевать.

— И?

— И он очень сильно их любит. Я прошу тебя договориться с тем наибом и уверить его, что они должны остаться в живых.

Халлек, потирая плечо, прерывает:

— Сардаукары не меняют детей взамен на предательство императора.

— Сардаукары становятся невероятно мягкими, если к правлению добавить любовь, — Т/И перекатывается с пятки на носок. — Но вы, конечно, можете их убить, забрать воду их тел и благополучно испортить всю «партию».

— Какую партию? — Стилгар морщит лоб.

— Шахматную, фримен.

Мужчина кидает обеспокоенный взгляд на Айдахо и после снова смотрит на неё.

— Меня волнует твоё состояние, — закусывает губу. — Как ты себя чувствуешь?

Горю? Схожу с ума?

Сошла?

— Нет, тебя не волнует. Не делай вид, будто ты переживаешь.

— Ты жила под моим крылом почти четыре года, Т/И.

— Но так и не стала своей на Арракисе, — она говорит четко, чтобы смысл дошёл полностью. — И. Не. Планирую. Становиться.

Дункан снова желает приблизиться, и Т/И неосознанно скалится.

— Я дала слово Полу, что выведу его к трону и на этом, — пауза, — моя помощь закончится.

— Он преподнесёт к твоим ногам империю.

— Пусть преподносит ее матери своего ребёнка, Стилгар. Моя цена дороже, чем обычная власть.

Фримен настораживается, понимая, что она знает о беременности Чани.

— И какова твоя цена?

— Верность и терпение. Правители с такими вещами никогда не справляются.

Дункан приближается ближе, и она кратко кидает:

— Больше двух суток, — щурится. — Я очень жду добровольца, иначе, обещаю, я выберу любого, — щёлкает пальцами. — Или любую.

Наиб ощетинивается, оставаясь недовольным от ее интонаций.

— Я найду тебе человека.

Т/И отрывисто кивает и грустно улыбается, глядя в голубые глаза напротив.

— Оставайся с миром, Стилгар.

Она покидает кабинет медленным шагом, слыша позади обрывки разговора.

— Больше двух суток что?

Голос Айдахо обволакивает тёплом даже на расстоянии.

— Не спала, Стилгар. Девочка очень устала.

Т/И трёт затылок, слыша нежное обращение Дункана, а после — мягкие шаги мужчины, что следуют за ней.

Она ускоряет шаг и чувствует, как он следует, не отставая. Девушка не может определить его точную походку и скорость, и это должно настораживать, но близость Айдахо на удивление успокаивает.

— Т/И.

Он останавливает ее хватая за запястье, и девушка удивленно вырывает руку.

— Не помню, чтобы позволяла подобного отношения.

Мечник на мгновение опускает глаза, но после, словно спохватившись, смотрит снова.

— Не имеет значения, как я буду себя вести, леди Арейс, — он делает к ней шаг, переходя на формальный тон. — Ты сказала, что обязана вернуться к Харконненам и тебе нужен доброволец, которого будут пытать. Я предлагаю себя.

Она удивленно приподнимает брови и, не выдерживая, начинает смеяться.

— Ты предлагаешь себя в обмен на что? На безопасность Пола? — она чувствует, как смех вырывается против воли, переходя в легкую истерику. — Слишком высокая цена, поверь, Дункан, даже по моим меркам.

— В обмен на твою безопасность.

Т/И замолкает и, все еще слегка улыбаясь, отрицательно качает головой.

— Хватит, Айдахо, довольно. Даже если откинуть все, что ты уже, — она дергает рукой в сторону, — мог вспомнить, я не смогу делать вид, что ты мне незнаком. Мой разум, — она мягко касается висков, — пропасть. Слишком много вещей ускользает, слишком много моментов прошлой жизни потерялись.

Дункан делает еще один шаг, и Т/И удивленно переводит взгляд на расстояние между ними. Она даже не заметила, как мужчина пересек почти метр дистанции.

— Ты ведь все еще не можешь считать моих движений.

— И это к тебе не располагает.

Т/И вздыхает, замечая как мужчина опускает взгляд.

«Ты правда пошёл бы за мной?»

«Вспомнил меня?»

«Защитил бы?»

— Тренировочная комната ещё не заброшена? — девушка замолкает, видя, как мечник отрицательно качает головой. — Не желаешь составить мне компанию?

— С радостью.

Она вдруг чувствует резкий запах, что нависает тяжелым облаком над головой, и, чуть морща нос, шепчет:

— Неужели в этом ситче стали выращивать цветы?

— О чем ты?

— Не слышишь? Словно целое поле пионов, как дома.

Мужчина напрягается и отрывисто говорит:

— Ты в жизни их не видела.

Она смотрит на мечника потерянным взглядом, а затем снова смеется.

— Ты пытаешься меня запутать? Я отчетливо помню, что отец высадил их для моей мамы.

— Т/И, — голос Дункана тих, — лорд Арейс преподнес леди Гвине магнолию. На Тландите никогда не росло ничего другого.

Девушка слегка отходит назад, ведет головой вбок и присматривается внимательнее.

— Не играй со мной, Айдахо. Я лично смотрела на белоснежные бутоны цветов и ощущала тонкие нотки гвоздики, меда, жасмина и липы. А еще, — она вцепляется в волосы ладонью, — пахло мускусом.

Дункан сглатывает, снова оказываясь ближе, чем был изначально.

— Как комната, в которой у нас проходили тренировки, верно?

Она отходит дальше, перед глазами двоится, и образ мужчины наполняется тягучим ароматом.

— У тебя был кулон, Т/И, я привез его с одной из своих экспедиций. Искусственно уменьшенный лепесток в застывшей капле смолы, — он выдыхает. — Пионы исчезли несколько тысяч лет назад, Т/И. Я смог найти лишь отголосок той красоты.

Т/И впивается в волосы сильнее, но вдруг расслабляет пальцы, выпуская их из локонов.

— Всюду пахнет мной, Т/И. Ты так боялась забыть, что создала вокруг…

— Иллюзию, — хмыкает и быстрым движением трёт глаза, наконец понимая, что с ней происходит. — Напомни мне, друг мой, когда Арейсы начинали терять рассудок?

До возвращения на место крушения остается ровно тридцать часов.