Возрождение (2/2)

Она ждёт, когда воин откроет перед ней дверь, и выходит в коридор.

Двадцать одна минута.

Зал заседаний встречает ее тишиной, она подходит к столу, нажимает кнопку передачи и настраивает сигнал на связь с Малыми Домами и лордом Алманом. Садится во главе и ждёт.

Семнадцать.

Т/И смотрит на стоящего в углу Мартина и разминает шею. Пальцы оглаживают поверхность стола, и она ощущает тонкие стружки плотно спрессованного дерева. Дуб.

Одиннадцать.

Дождь за окном разбивает капли о стекло, те стукаются с громким шумом, стекая тонкими линиями вдоль, и теряются на границе с титановой рамой.

Семь.

Лёгкий звук от летающей лампы мерно разносится вдоль помещения, Т/И почти ощущает вибрацию, что волнами заполняет воздух.

Три.

Она сглатывает и поднимает голову, выбор между правдой и ложью светится красной линией, и девушка не знает, какой из вариантов выбрать.

Одна.

Над пустыми креслами загорается синий свет, и Т/И, обводя взглядом стол, насчитывает пять присутствующих.

Время выходит.

— Удивительно, столько лет прошло, а Арейсы все ещё предпочитают выходить на связь с Секунды.

— Больше мне неоткуда, лорд Виккайзер.

Мужчина замолкает, но Т/И не зацикливается на сказанном, продолжая:

— Рада видеть каждого и каждому благодарна за ответ.

— В память о добрых отношениях с вашим Домом, леди.

Голос лорда Кайра<span class="footnote" id="fn_29403217_1"></span> разносится чётким раскатом, на мгновение сбивая линии голограммы:

— Приятно видеть, что Салус Секунда вернулась в родные руки.

Т/И осматривает всех ещё раз. Каждый из присутствующих — ровесник ее отца, если бы он был жив. Каждого из сидящих девушка знает лично.

Господин Моритани<span class="footnote" id="fn_29403217_2"></span> прочищает горло, и Т/И сосредотачивается на нем. Один из Малых Домов, наследники великих самураев, а после якудза, сейчас растеряли былую честь и местами напоминают ей барона.

— Я был шокирован, когда вместо привычной позорной печати, что использовал Башар, мне в письме пришёл столь знакомый кровавый отпечаток вашей семьи.

Т/И кивает ему, ждёт, не перебивает.

— Я думаю, что каждый разделил с тобой это чувство, — голос лорда Алмана,<span class="footnote" id="fn_29403217_3"></span> единственного представителя Великого Дома, звучит мягко и обволакивает, словно мёд.

— Это очевидно, но я позволю себе заметить столь приятный золотистый цвет глаз, свойственный Арейсам.

— Благодарю, господин Талигари.<span class="footnote" id="fn_29403217_4"></span>

Т/И переводит взгляд на представителя Дома Виккайзер и кивает. Мужчина кивает в ответ.

— Так мы можем рассчитывать на то, что Арейсы вернулись?

Т/И подпирает голову ладонью и пожимает плечами, фраза вырывается быстрее, чем она успевает ее обдумать:

— А что говорил мой отец о передачи власти, когда ему отрубали пальцы?

Представитель Дома Моритани морщится от столь резких слов.

— Я не присутствовал там лично, но, леди Арейс, вам нужно понять, что после падения вашей семьи мы были склонны признать власть Императора.

— Не легче ли было перенять сторону Атрейдесов?

Мужчина ухмыляется.

— Зачем? Итог был известен заранее, — он разводит руками в стороны. — Все, кто занял сторону почившего герцога Лето, проиграли.

Он чуть нависает над столом и щурится.

— Или вы чего-то нам не договариваете, леди Арейс?

Т/И переводит взгляд на Мартина, что стоит в углу, и тот отрицательно качает головой. Девушка закрывает глаза и, открывая снова, произносит:

— Пол Атрейдес жив.

Она слышит восторженные вздохи со стороны Малых Домов, но переводят взгляд на лорда Алмана, сталкивается с удивлением.

— Для чего вы говорите нам информацию, что может лишить вас головы?

— Чтобы сберечь ваши.

Атмосфера напрягается, и Т/И слышит, как лорд Кайр отстукивает пальцами по столу.

Два раза коротких и три длинных.

— Что вы имеете ввиду?

— Ровно то, что сказала, — она старается не смотреть на Мартина.

Лорд Кайр оглаживает бороду, и атмосфера накаляется.

— Леди Арейс, кто в таком случае доставит юношу Императору?

— Да-да, — лорд Маритани хихикает. — Или же мы доставим Пола Харконеннам? Он-то сможет разобраться в ситуации здраво.

Т/И кривится, достаёт клинок и бросает его четко метя между глаз. Мужчина успевает издать глухой звук, но оружие пролетает сквозь голограмму, и, стукаясь о стену, падает на пол.

Она поворачивается и смотрит на представителя Дома Кайр.

— Я четко выразилась? — Т/И кладет голову на ладонь и осматривает других участников совета. — Пол Атрейдес — мой.

— Крайне необдуманное решение, леди.

Она слышит, как в ее сторону двигается Мартин, и наконец садится прямо.

— Я предпочитаю выбирать справедливость. И предлагаю и вам выбрать ее, — она чувствует ладонь воина на своём плече и добавляет: — Для меня справедливо убить кого-то, если он не даёт получить то, что необходимо мне для выживания.

Лорд Кайр переводит взгляд на хихикающего мужчину сбоку.

— И какие вещи нужны для выживания вам?

— Малость. Все мои колонии, подчинение малых Домов и лорда Алмана. И Пол.

— Какую выгоду с этого будем иметь мы, и как это сбережёт наши головы?

Т/И осматривается снова. Фигуры присутствующих рябят числами, что исчисляются сотнями. Абсолютно никакой важности, но все ещё подвластные счету.

— При единоличном правлении Пола клянусь предоставить вам защиту и бОльшую поставку пряности, чем имеет в данный момент Барон.

— Но в чем смысл, леди Арейс? Вы хотите свергнуть одного Императора и поставить другого? Чем старая монархия будет отличаться от новой? — голос господина Виккайзера отдает сомнениями.

— Монархия, которая без моего содействия вам не понравится, но с вашим послушанием поднимет вас выше, чем вы могли себе представить.

Лорд Кайр щёлкает языком.

— Монархия, которая нам не понравится… Леди Арейс, неужто вы говорите о тирании?

— Позвольте показать.

Т/И закрывает глаза, слышит лёгкие перешёптывания:

— Леди Арейс, мы не совсем понимаем, что…

Она ударяет ладонью по столу и начинает говорить.

Голос ее расходится щупальцами, наполняет зал темнотой и, разделяясь на множество тонких «лент», окутывает каждого из сидящих.

Она бьет ладонью громче, голос переходит на шипение, девушка раскрывает глаза и привычный белок тонет в черноте.

Она вспоминает все те видения, о которых ей рассказывал Пол. Прорабатывает детали, досконально пересказывая все ужасы, что грядут с его приходом. С носа капает кровь, но Т/И чувствует, как Мартин быстро утирает капли платком.

Она рисует в иллюзии сгоревшие трупы, десятки уничтоженных планет, даёт «почувствовать» пустоту и жар, что грядут. Новая история будет писаться кровью и костями падших.

Т/И сводит показанное к числам, исчисляет мертвецов миллиардами, миллионами изображает порабощенных и показывает среди них каждого из лордов. Дым от сражений уходит на годы вперёд. А Полу мало, и он, расширяя границы известной вселенной, уходит дальше.

Она чувствует, как сердце пропускает пару ударов, пульс поднимается, но она терпит. Бьет ладонью в последний раз, и звук этот напоминает взрыв. Последнее, что видят участники совета, — смерть. У смерти в этих видениях — ее лицо.

Девушка убирает руку со стола и заходится кашлем. В комнате воцаряется тишина.

— При всем моем уважении, — голос представителя Дома Алман надломан, — вы предлагаете нам перенять сторону того юнца, что устроит подобное?

— Верно, — горло у неё дерёт. — Я предлагаю вам выживание и мир в реалиях, что грядут вне зависимости от того, как вы попытаетесь их отодвинуть.

— Ваш отец допустил грубейшую ошибку, когда так слепо перенял сторону герцога Лето. Его любовь настолько закрыла ему глаза, что он принял опасность за безопасность, — мужчина замолкает задумываясь. — Что будет, если вы ошибётесь схожим образом?

Т/И кладет платок перед собой и снова ведет ладонью по столу. Лорд Кайр слегка дёргается.

— Такого не повторится. У нас с отцом есть одно разительное отличие — ему было, что разрушать. Я же созидаю.

Мужчина согласно кивает своим мыслям:

— Значит, Арейсы снова выбирают Атрейдесов? И кому должны служить мы?

Т/И переводит взгляд на говорящего.

— Мне. Небольшое отступление от правления, что вершил мой отец, — приказы Атрейдеса не должны выполняться.

Господин Виккайзер щурит глаза, утирая пот со лба.

— Двойная политика, леди Арейс?

— Надёжный тыл. Я предлагаю вам занять верную сторону.

Господин Талигари откашливается.

— Извольте, леди, если вы начинаете игру, то знайте. Мы все ценили вашего отца за умение говорить правду, какой бы она не была. Чего просим и от вас.

Т/И пожимает плечами, проводит по столу пальцем и слишком надрывно выдыхает:

— Речь идёт о предательстве нынешнего императора. Вы рассудили верно.

После этой фразы практический все отключаются. Т/И смотрит перед собой, и образ лорда Маритани ещё рябит перед глазами.

— Т/И, — девушка дергается от того, как странно ее имя звучит в устах другого мужчины. — я не пытаюсь оправдаться, но знайте. В день смерти вашего отца на Секунде не было никого из тех, кто был сегодня на встрече, — на удивление голос его серьёзен. — Очень тяжело смотреть на убийство человека, на свадьбе которого был в числе главных гостей, — Маритани грустно улыбается и указывает на неё пальцем. — Герцог Лето был не единственным, кто любил лорда Арейса.

Связь прерывается, и Т/И погружается во тьму.

***

Ответ от Малых и Великого Дома приходит спустя сорок четыре часа.

Адмирал заносит ей пять объемных конвертов и оставляет одну.

Т/И присаживается в кресло, раскладывает их, сортируя по значимости, и проводит по бумаге рукой.

В том, что касается признания подчинения ей, скрываются нюансы. Каждая из семей обязана прислать нечто, что напрямую связано с родовой историей и, что важнее, вещи должны гореть.

«В пламени нет лжи. Все мы оттуда приходим и все мы туда уйдём»

Она поднимает конверт от Великого Дома Алман и надрывает край, наклоняя вбок — выпадает кусок надломанного дерева, Т/И принюхивается — сосна<span class="footnote" id="fn_29403217_5"></span>.

Второй конверт, покрытый мелкими чёрными каплями, приходит от лорда Кайра. Руки ее слегка трясутся, она снова начинает с края — небольшой кусок оторванного шелка<span class="footnote" id="fn_29403217_6"></span>.

Конверт Моритани пахнет благовониями — Т/И боится его открывать, но грядущее уже заключено внутрь. Она вскрывает полностью, ощущает тяжесть бумаги и, раздвигая края, замечает красивое павлинье перо<span class="footnote" id="fn_29403217_7"></span>.

Пальцы заходятся дрожью, она теряется в догадках о том, что будет делать, если ее обещания о пряности и безопасности окажутся ложью.

Она обещает себе подумать об этом потом.

На столе остаются два последних конверта, наименее значимые в своей роли, но имеющие возможность сыграть в конечном ходе.

Она разрывает оба разом. На стол выкатывается бумажный<span class="footnote" id="fn_29403217_8"></span> шарик, а рядом падает локон<span class="footnote" id="fn_29403217_9"></span> золотистых волос.

Все согласны.

Она шумно выдыхает и утыкается лбом в стол.

Согласны.

Глаза так и не вернулись к привычным, «человеческим». Она прикрывает их, пытаясь успокоиться. Дыхание сбивается, пальцы дрожат сильнее, Т/И силится сжать кулаки, но ничего не выходит. Девушка слышит стук в дверь и затем шаги своего кузена.

— На улице такой гром, я испугался, на Tres 2b всегда было очень тихо.

Т/И отрывает голову от стола, смотрит на ребёнка, и образ его заливается светом. Где-то в районе его груди сплетаются золотые и белые нити, но число так и не появляется.

Она встаёт с кресла, подходит молча к мальчику и поднимает его на руки, тот вцепляется холодными пальцами, обнимает вокруг шеи и утыкается в волосы.

— Ты снова молчишь.

Она целует его в щеку и отвечает:

— Задумалась.

— О чем?

— О новом Боге.

Ребёнок в руках затихает. Она подходит к окну, и тот касается маленькой ладошкой холодного стекла.

— А у Бога есть имя?

Т/И улыбаясь тянет:

— Его зовут Пол.

Он шепчет, повторяя:

— По-о-ол, — затем касается ее лица, и глаза его на миг словно видят. — Бог будет меня любить?

Девушка снова целует кузена:

— Конечно, малыш. Потому что Бог любит меня.

Прилет Харконеннов кажется ей фарсом, она мысленно делает два хода белыми и сбивает четыре тёмных фигуры с доски.

Она не допустит патовой<span class="footnote" id="fn_29403217_10"></span> ситуации.