Становление (1/2)

Тренировки возобновляются. Дункан привыкает к жизни в Табре уже основательно, прошлый опыт помогает влиться быстрее. Фримены кажутся ему притягательными: со всеми своими тайнами, верованиями и сказаниями, а ещё силой, дикостью и горячностью. Иногда в каждом из них ему мерещится он сам.

Последствия отравления — ему легче называть тот эпизод именно так — отдают бредом, поэтому свежие отрывки старой памяти он прячет в удаленный уголок сознания — там, где их ничего не потревожит.

Принять их — значит, допустить мысль, что с ним обошлись, как с разменной монетой. Дункан не хочет лелеять злость внутри и думать о семьях наследников с яростью. Пол также остаётся единственным, кому он добровольно желает служить.

Желает.

Единственное, что до сих бросает его в дрожь, когда на пустыню опускаются сумерки, то, что не выскрести из головы, — та ночь.

Он ловит себя на том, что начинает следить за Т/И, когда она его не видит. Дункан не уверен, но предполагает, что девушка могла все забыть. Ему четко помнятся слова, что ей не вспомнить и половины после — тепло ее тела на кончиках пальцев превращается в мираж.

Знает ли он больше, чем ему положено?

Он тренируется с самого утра и до вечера, а ночи проводит за разговорами у костра, вытесняя образ Т/И из головы. Ее слишком много. Ее воин, что разделил с ним напиток в прошлый раз, оказывается на удивление приятным человеком.

А может, потенциально глупая смерть сближает?

Пару раз они даже устраивают шуточную дуэль, в которой три из пяти боев завершаются победой Дункана.

Стилгар и Пол чаще пропадают в кабинете. Айдахо знает, что они обсуждают дальнейшие планы, но он в них ещё не посвящён. Не страшно — он верит юному Атрейдесу. Значит время ещё не пришло.

Дочь Ваурума проводит свободные часы подле Джессики. Беременность на матери герцога сказывается тяжело скорее из-за жары вокруг и непривычных ей прежде условий. Помимо прочего на неё начинают давить обычаи самого ситча — требуется пройти ритуал посвящения, истинную спайсовую агонию, чтобы Джессика смогла занять полноценное место преподобной матери. Т/И оттягивает этот момент, как может, но она не всесильна. Дункан смотрит на неё и видит, как переживания за сестру Пола отпечатывается в ее взгляде.

Что неизбежно — то предрешено.

В один из дней, который мечник проводит в тренировочной зоне, к нему приходит Стилгар в окружении Пола и Т/И. Дункан догадывается, что нужно начинать уроки, а значит, грядущие события не заставят себя ждать.

Значит, война уже тянет к ним свои мерзкие лапы.

Он глядит на юношу, и что-то в нем екает. В нем так мало от его отца, но того, что есть, достаточно, чтобы увидеть благородство Дома Атрейдес. За прошедшие месяцы Пол возмужал, тело его окрепло, раздалось в плечах, по мнению Айдахо он становится похож на кандым, такой же подвластный ветру, но умело избегающий погребение песком. Корни его сильны и уходят глубоко под землю, и Дункан видит в нем силу, которую невозможно не признать.

Образ Т/И же мельтешит перед глазами. После обрывков чужой жизни у него исчезает чёткое виденье того, какая она. Осколки памяти составляют грубые описания, что спорят друг с другом: сильная-слабая, хорошая-плохая, надежная-опасная. Словно она — две чаши весов, куда положишь груз, туда и перевесит. Ему нечего сказать о ее внешности, та словно тоже размывается. Вечерами подле огня, когда она приходит составить компанию Полу, лицо ее кажется произведением искусства. Плавные переходы линий, что подсвечены рыжим светом, выглядят по-аристократичному статично. В этом их сходство с юным герцогом заметнее всего. Шрамы лишь сближают ее с Домом и выглядят так, словно без них она была бы не собой.

В другие дни, когда он встречает ее случайно, видит издалека или в компании наиба Табра, внешность ее блекнет. Она словно осознано теряется среди скал, что окружают ее, выбирает одеяния, что сливаются с атмосферой вокруг. Но если их глаза и встречаются, то Дункана простреливает — те горят, как само пламя. Редкая улыбка, которую ему удаётся заметить, чаще адресована Полу, либо малому количеству людей вокруг — Дункан в их число не входит. Она озаряет ее лицо подобно лучам солнца в дождливый день. Его удивляет то, насколько разнится девушка, что спасла его, и та, кого он видит сейчас. В той, кого он посчитал Богом, сквозило столько страсти, столько горячности и опасности — ее одежда, оплетая тело, затягивала в водоворот тёмных мыслей, открывала округлые бёдра, острые линии ключиц и зазывала. Сейчас же Т/И закрыта с головы до ног, а ему не отыскать ни одного лишнего участка нагой кожи. Но он помнит, как она пластична…

Пластична и гибка.

Ее тело знакомо ему ближе, чем можно предположить на первый взгляд. Он отгоняет подобные мысли из головы, стараясь видеть в ней лишь союзника юного герцога. К тому же, Пол и Т/И стали очень близки, Дункану тяжело понять их связь, но ее последствия вырываются наружу. Пол при любой возможности держит ее за руку, Т/И плавно трется о его плечо, когда, как кажется Айдахо, она слишком устаёт. И это расстояние между ними, что можно счесть одним десятком сантиметров, очень правильное.

Мечник задумывается, и те самые моменты прошлой жизни, где он был совсем другим, подкидывают ему новое ощущение: ему не нравится, что внимание Т/И сосредоточено только на Поле. Но это глупо, ведь того человека нет, есть он в сейчас. Важно лишь это.

Он снова трясёт головой и, улыбаясь, говорит:

— Кого не ждал, так это вас, — смеётся, щуря глаза. — Решил размяться, Пол?

Юноша смеётся в ответ и двигается в его сторону.

— Кто знает, может, хотя бы одна победа будет за мной?

— Несомненно, Арракис превращает тебя в мужчину.

— Правда?

Дункан хлопает его по плечу, переводя взгляд на Стилгара.

— Пока что только чуть-чуть, я еле заметил, клянусь.

Фримен хохочет басом и, подходя к Айдахо, жмёт ему руку.

— Рад видеть тебя таким, ты — сердце наших воинов.

Дункан изображает ладонью стуки:

— Горячее и большое, — он смотрит на Т/И, та стоит на месте, даже не пытаясь приблизиться. — здравствуйте, Леди Арейс.

Она закатывает глаза и кивает:

— Давай кидаться такими титулами много позже, прошу.

Дункан смеётся снова:

— Нет, — шаг к ней, ещё один, — так не получится, — Т/И словно пугается и старается удержать себя на месте. — На моих занятиях мы здороваемся и всегда. Всегда. Остаёмся собой.

Т/И поднимает на него взгляд и — брови Дункана ползут вверх — по-идиотски ему машет.

— Достаточно?

Где-то сзади начинает ухмыляться Пол, и голос его звоном разносится по комнате.

— Самые весёлые тренировки в моей жизни.

Айдахо смотрит на неё и, кивая, говорит:

— Уже лучше. Ну тогда начнём, — оборачивается. — Вставай на позицию, Пол.

Он бьет по кнопке активации щита, слыша схожую вибрацию.

Стилгар усаживается поодаль, рядом устраивается Т/И. Дункан бросает взгляд в их сторону, неосознанно смотрит на расстояние между ними — в пять раз больше, чем у нее с Атрейдесом.

Айдахо недовольно кривится. После худшего вечера в его жизни в сознании появились цифры, много цифр, бесконечный счёт, который он не может контролировать.

Отголоски исчисляемого прошлого.

Бой с Полом проходит привычно приятно и быстро. В какой-то момент Дункану кажется, что они больше играют, чем и вправду пытаются друг друга задеть. Айдахо кружит вокруг Пола, мягко касаясь открытых мест, словно делая акцент на том, где ему стоит лучше прикрываться.

Под конец оба ужасно запыхавшиеся, но довольные. Он подходит к Полу, тормошит его волосы, а затем двигается в сторону Т/И:

— Теперь ты, — Дункан оттирает пот со лба и тяжело дышит. — Вставай.

Т/И шокировано смотрит на Стилгара, потом на Айдахо и качает головой:

— Нет.

Дункан приподнимает бровь, и ему неприятно это слышать.

— Я не спрашиваю, да или нет, я говорю — вставай на позицию. Стилгар хвалил тебя, но я слабо представляю, на что способна девушка спустя четыре года без реальных занятий.

— Я сказала, что не буду этого делать.

Пол откашливается и тянет:

— Дункан, я видел ее в бою, пусть она тренируется так, как ей удобно.

Мечник щёлкает языком.

— Ее в бою не видел я, а она, как и ты, Пол, должна уметь защищаться.

Айдахо подходит к ней вплотную, Т/И поднимает на него взгляд. Поза смущает — она словно устроилась у его ног.

Он повторяет:

— Мне нужно знать, на что ты способна.

Т/И поднимается, расстояние между ними нарушено. он чувствует ее запах, она нервничает и чеканит:

— Я знаю, чем это закончится. Я проиграю.

Дункан поднимает руку и указывает на место, где стоит Пол. Т/И скалится, недовольно сопит, но слушается.

Хуже, чем в моменты, когда Пол капризничал.

Он опускает взгляд на Стилгара, и тот недовольно качает головой.

— Что? Если она так уверена, что победа будет за мной, то самое время отучать от таких мыслей. Пусть обороняется.

Наиб шепчет:

— От кого?

— Хотя бы от меня.

Дункан разворачивается и успевает заметить, как пальцы Пола проводят по запястью Т/И, успокаивая. Юный герцог отходит к Стилгару и, садясь, замолкает.

Т/И тянется к палке, но Айдахо одергивает:

— Бери настоящий клинок.

Лицо Т/И бледнеет. Дункан слышит, как Пол недовольно откашливается, но мечник продолжает смотреть строго на неё. В нем начинает вскипать необъяснимая ревность, что медленно поглощает рассудок. Вспоминается момент с освобождением от вассальной клятвы, а значит, ее от него ничего не защищает.

Внутренний зверь довольно урчит.

Девушка обхватывает клинок знакомым ему движением. Дункан с силой выдыхает, прошлое рядом с ней становится ощутимее. Т/И накрывает рукоять ладонью и пережимает сверху тремя пальцами: большим, безымянным и мизинцем — глупое движение для реального боя, но идеальное для практики.

Дункан знает это, потому что он сам держит меч подобным образом.

Т/И следит за его взглядом и смотрит туда же, одёргивается и кладет клинок в руку полностью, переносит вес с кисти на предплечье. Теперь удары будут не такие плавные, но в разы сильнее и опаснее. Она щурится и вглядывается в него, словно подозревает, что тот мог вспомнить.

Дункан смеётся и разряжает обстановку:

— Начнём, Леди Арейс?

Зверь внутри него приподнимается на лапы.

Т/И все ещё подозрительна. Она меняет стойку, переносит опору на правую ногу, выдвигая ее вперёд, чуть сгибает колени и — Дункан слышит звук заклепки — тянет второй клинок из прорезного кармана.

Она опускает руки вдоль тела, всматривается в него, и он читает по ее губам слово:

— Раз.

Резкий выпад в сторону, Дункан движется в противоположную. Т/И обхватывает рукоять, целится и метит строго в пусковик щита. Оружие бьется, с глухим стуком падает на пол, Айдахо теряет бдительность на секунду делает шаг не в ту сторону. Удар ее клинка проносится в сантиметре от защиты, она горит красным. Он снова слышит:

— Два.

Дункан отбивает удар, соединяет их клинки на мгновением, смотрит ей в глаза и ставит подножку. Т/И падает на пол, сбивает ногами опору из-под его ног, Айдахо приземляется на одно колено.

— Три.

Т/И занимает крайне плохую позицию. Она ползет назад, старается вновь подняться, но Дункан ее нагоняет и прижимает своим весом.

Вроде все ясно, но его дико смущает ситуация — это был самый глупый бой из тех, что он помнит. Победа никогда не давалась так легко, а у девушки даже не сперло дыхание.

— Видишь? Проигрываю.

Она врет.

— На позицию ещё раз.

— Но ты ведь…

— На позицию.

Т/И встаёт, отряхивает штаны и двигается обратно, подбирая по пути клинок.

Дункан следит внимательнее.

Девушка занимает схожую стойку, шаг вправо и снова:

— Раз.

Айдахо срывается с места, нападает на неё, направляя удар сбоку, Т/И уворачивается, и на лице ее шок. Она заносит один из клинков, целясь в район рёбер, Дункан встречает движение основанием ножа, давит, и Т/И отшатывается назад. Глаза в глаза, и у него вырывается против воли:

— Два.

Ещё один шаг — он теснит ее к стене. Т/И успевает отбивать все удары, но не может нанести ни один в ответ. Он делает выпад, выбивает оба клинка из ее рук, подбивает опору, и Т/И, спотыкаясь, падает. Мечник ловит ее, поддерживает в районе поясницы, смотрит внимательно.

— Три.

Глаза Т/И широко распахнуты, нижняя губа дрожит, она с силой бьёт его лбом в переносицу. Дункан морщится от боли, отпускает ее из рук, Т/И толкает его на пол, садится сверху, подбирает оружие и останавливается в районе досягаемости щита. Выплёвывает:

— Вот теперь три.

Дункан раскрывает глаза и улыбается, кровь из носа стекает на подбородок.

— Разве?

Т/И смотрит вниз и понимает, что лезвие ножа направлено в ее сторону, Дункан слегка давит локтем на рукоять.

— Маленькие двойные секреты.

Она смотрит на него сверху вниз, и в глазах ее мелькает осознание, словно он на чем-то попался.

Попался.

— Только это мой клинок, Дункан Айдахо. И только я и мой бывший мечник знали о таких секретах.

Дункана бросает в холод.

Лицо Т/И меркнет, все краски словно пропадают.

— Значит, вспоминаешь.

Она встаёт, смотрит на Пола и Стилгара, слегка трогает лоб и молча уходит из зала.

Зверь внутри него начинает грызть поводок.

***

Пол заходит к ней в покои со стуком. Замечая, что Т/И сидит на кровати, оперевшись о стену, он думает, что побеспокоил, но она поднимает на него взгляд и улыбается. Золотистые сорочка и халат слегка сбиваются у бедер, приоткрывая одно колено. Ему снова кажется, что вся она отражает драгоценный металл, но теперь ясно наверняка, что она полна света.

Т/И продолжает смотреть уже обеспокоено и спрашивает:

— Так поздно? В чем дело, Пол? Что-то с Джессикой?

Он мнётся у порога, отрицательно качая головой.

— Возвращался от Стилгара и решил занести тебе клинки с тренировочного зала, — достаёт два кожаных чехла и кладет на стол. — Еще хотел извиниться за Дункана.

Т/И двигает в сторону бумагу, что лежит подле неё, и удивлённо вскидывает бровь.

— Извиниться за Айдахо? Не смей чувствовать вину за вещи, что делал не ты, а вот за то, что вернул мне оружие, большое спасибо.

Пол кивает и отводит взгляд, он хочет уйти, но его покои и пустота в них пугает. Такое случается впервые, а выдавать себя трусом — крайнее дело. Девушка слегка щурится и, раскрывая объятия, зовёт:

— Иди ко мне.

Пол снимает обувь и ступает босыми ногами на ворс ковра. Он чувствует себя так спокойно рядом с ней, словно снова, как и пятнадцать лет назад, оказывается в центре ее внимания и огромной любви.

Улечься между ее ног, уперевшись спиной о грудь и прикрыв глаза, — лучшее, что может с ним случиться за время, проведённое на Арракисе. Т/И закидывает одну ногу поверх его и оплетает его торс руками.

Словно в коконе.

Ее подбородок покоится на макушке, утопая в кудрях. Он кладёт ладонь на оголенное колено, все ещё не открывая глаз. Голос Т/И звучит мелодией:

— Расскажешь, что тревожит?

Пол согласно мычит, убаюканный теплом, голос его тих:

— Но для начала скажи, что случилось во время боя? Между тобой и Дунканом.

Она задерживает дыхание, молчит и повторяется:

— Мы ведь тут вдвоём, не хочу впускать кого-то ещё. Лучше расскажи, что тревожит тебя.

Пол помечает в голове узнать чуть позже о том, что же стряслось, но на вопрос отвечает:

— Я все думаю, кем становлюсь, боюсь потерять себя здесь. Имею ввиду, — он запинается, — того, кем я был на Каладане.

Т/И ведёт ладонями выше и задевает голую кожу в районе ключиц, чуть отводит ворот в сторону и тянет:

— Ну да, веснушек стало гораздо больше. Не помню, чтобы солнце любило тебя настолько сильно.

Пол чуть хмурится, боясь, что она согласна со сказанным, но голос Т/И прерывает поток его мыслей:

— Пока я рядом, никто не посмеет тебя забрать, — пальцы оглаживают мочку уха. — Иногда нужно вспоминать, ради чего мы все это делаем. Ради кого все это делаешь ты.

Пол медлит, сосредоточенный на ее прикосновениях. Физический контакт, что с возрастом приобретает другие оттенки, для них все также важен, будто это попытка удостовериться, что сейчас никто никуда не исчезнет.

— Ведь бури в пустыне не было?

Он чувствует, как Т/И отрицательно ведет головой.

— Я управляю сознанием, а не мирами, Пол.

— Раньше ты так пугала только стражу.

Т/И усмехается:

— У меня было четыре долгих года, чтобы вдоволь натренироваться. Я очень хотела вернуть дом.

Ему больно.

Она отнимает ладони от его тела, оставляя за собой неприятный осадок пустоты, и поднимается выше к вискам. Пол расслабляется, его окутывает легкий шёпот — не разобрать и звука, а после он выныривает на Каладане.

В лицо наотмашь бьет холодный влажный воздух. Пряди волос развеваются, пальцы ощутимо покалывают, а ноги вязнут в сырой земле. Пол осматривается по сторонам, его прошивает столько чувств сразу: он хочет бежать в сторону замка, коснуться белых надгробий, исчезнуть в своих покоях, быть уверенным, что последний месяц — это жуткий сон, встретить…

Голос Т/И, отрезвляет:

— Боялась, что могла забыть.

Он оборачивается к ней. Та стоит недалеко от обрыва, спиной к юному Атрейдесу. Девушка одета в небесно-голубое платье, подол его оборачивается вокруг ее ног, на плечах покоится плащ Пола, — первая несостыковка, — волосы заколоты в небольшой пучок, украшенный едва заметной золотой булавкой, от которой вниз, на цепочке, спускаются несколько бусин жемчуга.

Он знает этот наряд.

Пол ступает к ней, становится рядом и берет за руку. Пейзаж выглядит очень знакомым, но теперь, после ее слов видны мелкие детали, что отличают иллюзию от реального мира. Он указывает в сторону побережья.

— Вон тот булыжник мы сдвинули в другое место, когда очищали место для тренировки, — медлит. — Сколько лет этому миражу?

Т/И сжимает его пальцы сильнее, они прохладны, словно и правда мёрзнут: