Сомнения (1/2)

Пол проходит в общий зал, одергивая висящий на входе полог в сторону. События накладывают отпечаток усталости, но он уверяет себя, что отдых наступит очень скоро. Он безумно благодарен матери за то, что она всю ночь напролёт провела рядом с Дунканом, но теперь почти силой Пол заставил ее уйти спать. Волнение за ещё не родившуюся сестру накрывают его с головой — Джессике не стоит перенапрягаться настолько, в конце концов он в ответе за мечника.

Он уже привычно чувствует на себе внимание и слышит шёпот на чужом для него языке, старается сфокусироваться лишь на тех, кто ему знаком. Но никого не находит: Т/И ещё не подошла, Стилгар отослал его раньше, а Чани он не встречал с прошлого вечера. В нем просыпается острое недовольство тем, что кто-то решился отобрать у него Дункана ещё раз.

Шаги за его спиной выдают походку Т/И, и он оборачивается, ловя ее взгляд.

Больше никого и не нужно.

Под глазами у девушки залегли тени, ее воин тоже пострадал, и Пол, ещё не совсем понимая, почему, явно видит, что его специя и вправду могла свести в могилу. Т/И направляется к нему, и он ловит ее ладонь на полпути, окутывая пальцы теплом. Пол тянет ее на свободное место — к выступу, неосознанно стараясь возвысить их.

Ждёт, когда сядет она, и только после присаживается рядом, руку так и не отпуская.

— Как ты?

Т/И ведет лбом по его плечу и выдыхает. Пол тоже устал.

Стилгар врывается в помещение, как порыв ветра. Он серьёзен, насторожен и внимателен. Голос его разносится громом, заполняя собой все пространство:

— Мне хотелось бы услышать объяснения.

Зал погружается в тишину. Пол переводит взгляд с одного фримена на другого, но все косятся друг на друга, толком не собираясь отвечать. Один мужчина сплёвывает на землю и тянет:

— С чего ты взял, что кому-то из нас нужна была смерть мечника этого ребёнка? Или, — он косится в сторону Т/И, — прислужника этой ведьмы.

Пол чувствует, как пальцы Т/И слегка холодеют.

— Это я и пытаюсь выяснить, Норимар, — Стилгар подходит к мужчине ближе. — Ты подал голос, значит мысли у тебя все-таки затаились. Может, поделишься?

Фримен встаёт со своего места и подходит вплотную к наибу Табра:

— Ты принимаешь в ситче чужаков, Стилгар. Сначала — эта девушка, теперь малец с матерью. Пусть так, да, пусть так. Вдруг и правда окажется, что он — Мессия.

— Но?

— Но она, — Наримар кидает быстрый взгляд в их сторону. — Кем она приходится нам всем? Ее глаза даже цвета не поменяли, а всех ее людей почти выворачивает от пряности. А сейчас ты допрашиваешь собственный народ, подозревая в сговоре?

Пол напрягается. Ему не нравится тон, который мужчина использует, говоря о Т/И. Хватка на его руке становится чуть крепче, и он, переведя взгляд на девушку, видит отрицательное покачивание головой.

Женщина, сидящая поодаль, одергивает незнакомца:

— Не стоит говорить такие вещи об Ийчойи. Ты ждал своего Мессию, а мы ждали Истинную. И в отличии от юнца, Т/И успела себя проявить.

Наримар усмехается.

— Но ей не стать преподобной матерью племени.

— Для этой роли выбран другой человек, — женщина подозрительно улыбается.

Т/И шумно выдыхает и произносит, голос пробирает незнакомыми для Пола звуками:

—Mitakuye oyas’in <span class="footnote" id="fn_29192515_0"></span>

Мужчина оборачивается в их сторону и замолкает. Т/И продолжает:

— Половина законов вселенной не могут повлиять на меня и моих людей — делает ли это из нас alkharubau <span class="footnote" id="fn_29192515_1"></span>?

— Разве мне ведомо? Мне незнакомы другие законы, кроме Арракиса, untha.<span class="footnote" id="fn_29192515_2"></span>

— Поэтому и не стоит делать столь поспешных выводов, распределяя за нас роли, что суждено сыграть. Это все лишь во власти kadran <span class="footnote" id="fn_29192515_3"></span>, но вот жизни моих людей мне привычней видеть в своих руках.

Т/И высвобождает пальцы из руки Пола и, плавно поднимаясь, подходит ближе к Стилгару:

— Сердце Мартина останавливалось за ночь два раза, — она задумчиво смотрит в пустоту. — Дважды.

Наримар, передразнивая, повторяет слова Т/И, и Пол ощетинивается:

— Все лишь во власти kadran, ведь так?

Девушка поворачивается лицом к мужчине.

— Не всякая смерть должна случаться, если ее возможно избежать, Наримар. Взять хотя бы твоего сына.

Стилгар потирает подбородок и смотрит на фримена исподлобья. Пол немного теряет суть разговора, стараясь сфокусироваться на самой Т/И.

— Я помню и я благодарен тебе за спасение ребенка, — мужчина опускает голову. — Но подозрения Стилгара к собственным людям настораживают.

Пол встаёт с места и чеканит, голос его надламывается после долгого молчания:

— Никто не подозревает именно вас, — люди вокруг замолкают. — Мы — часть Табра, — он оглядывает людей, стараясь вести себя как отец, — а значит тоже под подозрением.

— Хочешь сказать, что перед тобой будет нести отчет твоя мать и оставшиеся люди Т/И?

Пол сталкивается взглядом со Стилгаром — тот ждёт. Имеет ли он право решать за тех, кто не находится в его прямом подчинении?

Полу кажется, что имеет.

— Да. Каждый из них.

Наиб улыбается ему краешком губ.

***

— Все-таки что-то есть в тебе от твоего отца, мальчик.

Пол следует за Стилгаром в его кабинет, иногда бросая взгляды назад, чувствуя себя виноватым, что оставил Т/И одну.

— Не волнуйся, она подойдёт чуть позже.

— Что?

Мужчина глухо смеётся:

— Твоя Т/И, говорю, подойдёт чуть позже.

Он смущается и оглядывает коридор.

Твоя.

Вопрос крутится на кончике языка, но ему стыдно спрашивать. Пол все ещё не понимает, как все его прикосновения к Т/И выглядят в глазах фрименов, и дозволено ли ему интересоваться племянницей наиба?

Хуже не будет.

— А где Чани? — голос дрожит на имени девушки.

Стилгар разбивает тишину громким хохотом:

— Ох, все аристократы такие прыткие? — мужчина глядит на него с прищуром. — Она у Мартина, всю ночь провела рядом с воином.

— Что?

— А почему это тебя так удивляет? Она ученица нашего лучшего лекаря.

Пол на минуту задумывается. Ему кажется, что вопрос нелогичен, учитывая то, как вольные люди относятся к Т/И. Он бы сказал недоверчиво.

— Мне думалось, что Т/И не ладит с вами, — медлит. — Имею ввиду, с людьми в Табре.

— Понял по интонациям? — Стилгар снова смеётся. — Ее любят, просто она держит дистанцию. Да и мужчине легче открыться другому мужчине, чем показать, что ты почитаешь женщину.

Пол закатывает глаза, вспоминая прикосновения отца к Джессике. В любой момент, когда его матери было страшно или неуютно, Лето был рядом. Возносил.

— Глубочайшее заблуждение.

— Я заметил, Пол. За четыре года, что Т/И здесь, к ней не прикасались так часто, как ты за последние двое суток.

Его щеки пылают, но он молчит, ожидая, что Стилгар закончит свою мысль.

— Но я понимаю к чему ты клонишь. Это интересно, — сворачивает в сторону. — Мне так и не удалось понять Т/И за все время, но она словно копила любовь людей для тебя.

Пол догадывается, что он имеет ввиду.

Кабинет уже знакомо окружает Пола спокойствием. Стилгар указывает ему на стул недалеко от себя и присаживается за стол:

— Нам нужно связаться с контрабандистами. Не для того, чтобы отправить тебя обратно, — он успокаивающе останавливает его слова ладонью. — Просто мне нужно удостовериться, что я все ещё имею прямой выход на орбиту. Ты видишь, что творится в ситче, — задумывается. — Да и тебе будет полезно узнать, как устроен мир на Арракисе.

В дверь раздается три последовательных стука, и Пол слишком резко оборачивается. На пороге стоит Чани, дыхание у него сбивается, он кратко кивает девушке.

Она улыбается ему своей привычной мягкой улыбкой, вставая недалеко от дяди, о чем-то говорит. Пол пытается не смотреть, но мысли о том, что они с Т/И такие разные, роятся в его сознании.

Чани одета в лёгкие ткани фрименов, что позволяют Полу увидеть чуть больше, чем раньше. Девушка вызывает в нем ассоциации с оливками, что он так любит. Гладкая, блестящая, слегка смуглая кожа, местами покрытая капельками пота. Влагой. Волосы убраны в привычную уже косу, но мелкие кудри выбиваются, напоминая Полу волны на Каладане, цвет глаз и вовсе отражает в себе воду. Чани выглядит, как оазис, как родник.

Как сама весна.

Его озаряет от этой мысли, но слово не может передать того, что он хочет в него вложить. Он понимает, почему, чуть позже он спросит у Стилгара, как бы это звучало на их языке.

Наконец приходит Т/И и Пол расслабляется.

— ‘Ahlan<span class="footnote" id="fn_29192515_4"></span>

Чани подходит к Т/И и обнимает ее, он слышит:

— Мартину уже лучше, он все ещё не открывал глаз, но пульс в норме.

— Спит?

Она отодвигается от Т/И:

— Очень крепко.

Лицо Т/И — сплошная маска. Пол лишь догадывается о том, какие эмоции скрываются глубоко внутри. Девушка смотрит на Чани и шепчет:

— Спасибо.

Стилгар откашливается:

— Так что вы думаете на счёт вылазки?

— Кто ещё отправится с нами?

— Чем меньше людей будет, тем лучше.

Пол переводит взгляд на Т/И, та щурится и отвечает:

— Я оставлю своих в Табре. Пусть приглядывают за леди Джессикой, Мартином и, — она резко замолкает, но набирая воздух в лёгкие, заканчивает, — Дунканом.

Мужчина согласно кивает, добавляя:

— Мы возьмём ещё двух фрименов. Для безопасности, — он трёт костяшки пальцев. — Очень надеюсь, что и правда только для перестраховки.

Пол встаёт со стула и удивлённо спрашивает:

— Чани идёт с нами?

Отвечает ему почему-то Т/И:

— Конечно. Чани будет рядом. Нам всегда нужен врач.

Фрименка ему улыбается.

У юного Атрейдеса еле заметно екает сердце.

***

Т/И немного отстаёт, обводя взглядом пустыню. В воздухе ощущается жар и тяжелая тишина. Ей знакомы такие моменты, когда природа словно замирает в ожидании грядущего. Она осматривается ещё раз, но причин опасаться нет.

Стилгар с Чани идут впереди, Пол держит дистанцию, двигаясь чуть поодаль сбоку, время от времени бросая быстрые взгляды на племянницу наиба Табра. Т/И замечает это и улыбается.

Ей знакомо чувство первой влюблённости.

Мысль, что Пол и она все ещё могут стать супругами, отдает горечью, ей не хочется не от того, что он выглядит чужим, а потому, что любовь должна вырасти без помощи родительского надзора.

Ей хочется, чтобы Пол полюбил сам.

Правда?

Она переводят взор на фрименов, что двигаются в конце шеренги. Их фигуры на фоне барханов все ещё кажутся ей искусственными, но она никак не может понять, почему в голову приходят подобные мысли.

Т/И замедляет шаг, замечая, что тишина становится подобна желе. Воины замирают на несколько секунд позже. Она приказывает им обойти юного герцога, а после тянется к оружию.

Темная накидка из легкой ткани развевается, легкой дымкой окутывая ее.

Пустыня выглядит слишком заполненной.

Она окликает Пола и бросает нож в его сторону. Тот со свистом проносится в нескольких сантиметрах от глаза, с силой врезаясь в лицо солдату Харконеннов.

Пол переводит на неё шокированный взгляд, и она отчётливо видит, что для него — это дежавю.

Вот оно.

Т/И кивает ему и не понимает: она сделала это из-за того, что Пол предвидел или от того, что она сделав это, позволила Полу увидеть именно этот вариант будущего?

Там где был он, всегда была она.

Крик Стилгара отдает пощёчиной:

— На небе!

Она переводит взгляд на горизонт, замечая приближающиеся орнитоптеры солдат Харконеннов, пять маленьких точек, затем видит Пола, и желание защитить его бьет ее под дых.

Т/И ходит по краю. В ситче не может быть двух сильнейших, а значит, она должна быть послушной. Ей не нужна власть на Арракисе — следовательно, нельзя брать на себя бразды правления, нужно руководить только своими или же лгать. Нельзя быть сильнее наиба даже в битве. Она понимает, что это невозможно, а значит, нужно выказать ему уважение. Подчиниться. Губы сохнут моментально, она снова смотрит на Стилгара и кивает ему. Он прижимает Чани ближе, прикрикивая, подзывает Пола к себе. Он дозволяет. Понимает.

Т/И втыкает клинок рядом с собой. Он тяжёл, абсолютно не похож на зуб Шаи-Хулуда, но в нем все ещё спрятана сила ее дома. Т/И погружает руки в песок, перебирает пальцами песчинки и чувствует жар, исходящий из недр. Будет больно, она знает, ей больно всегда, когда она выпускает себя настоящую, но это и значит — быть человеком. Кисти рук окунаются глубже, она закрывает глаза и чувствует, как белки глаз исчезают в черноте. Т/И шепчет, и мир на секунду исчезает в ночи.

День, возвращаясь, разрывается преследующей Харконеннов бурей, Т/И чувствует как ветер усиливается, силясь смести все на своём пути. Ей не страшно. Отец говорил: управляет вещью тот, кто может ее уничтожить — жизнь врагов сейчас в ее руках, а значит страха нет.

Она поднимается на ноги, на ходу хватая клинок, и отключает щит: в таком сильном потоке воздуха от него нет прока. Устройство с перебоями горит красным, дрожит от слишком близкого контакта с песком. Один орнитоптер, потеряв управление, летит вниз, Т/И знает, что остались минуты до того, как начнётся битва. Глаза горят огнём, в этой суматохе ей нужен образ, за который можно зацепиться, чтобы окончательно не сойти с ума. Потому что сила манит. Она вспоминает Пола — ещё маленького ребёнка, запускающим кораблики в серое море Каладана.

Его лицо — гом джаббар <span class="footnote" id="fn_29192515_5"></span>у шеи.

Последнее, что успевает мелькнуть в ее сознании, — верит ли она в этот мираж настолько, что превращает его в жизнь? Или на поверхности и правда развернулась буря?

Прислужники Харконеннов, лишенные возможности прицельного огня, совершают твёрдую посадку и высыпаются мерзкой массой наружу.

Воюй так, как воевал бы я.

Т/И отбивает удар солдата, отсчитывает до трёх, надавливает сильнее, вспарывая первому горло. Изо рта его раздается противный булькающий звук и Т/И вспоминает, чему ее учил Дункан. Удар должен замедляться у самого щита, чтобы защита могла его пропустить.

— Дело не в давлении, моя госпожа, дело в плавности.

Она отбивает ещё одного нападающего, и нагибаясь, проводит остриём за коленом. Солдат падает ниц, и она, заводя клинок вверх, пробивает ему грудную клетку.

Буря сбивает с ног, фигура Пола исчезает в желто-коричневом мареве. Тот в пылу сражения все ещё находится под чутким вниманием Стилгара, но фримен отвечает и за Чани, а значит, безопасность его эфемерна.

Крик вырывается против воли:

— Пол!

Голос Т/И разносится воплем среди бушующей бури:

— Пол!