Обретённый (1/2)

Дорога в Табр занимает больше времени, чем Пол допускал изначально. Сначала они останавливаются в гроте, переводя дух и прячась от испепеляющих солнечных лучей, после выдвигаются дальше, попутно следя за обстановкой вокруг, а ближе к ночи разбивают ночлег в другом ситче. Стилгар покидает их, обещая связаться в следующие несколько часов и известить о безопасности будущего дома Муад’Диба.

Новый дом — Полу это фраза кажется очень сыпучей, как и пески вокруг. Минуты, что он прозябает во сне или в пути, кажутся ему сущим кошмаром. Они возвращают его к месту гибели отца и Дункана, бьют его хлыстом правды, не давая забыться. В другие моменты, когда Пол теряется среди гула, смотрит на виды Арракиса и млеет от красоты, все мысли занимает Чани. Он все ещё потерян и не знает, как нужно себя вести рядом с ней. Чани мерещится ему новым глотком неизведанного, она своя во снах, тёплая, когда тянет к нему руки, нежная, когда дарит ему первый поцелуй и величественная, когда стоит подле него на корабле, взирая вниз на его, на их народ.

Пол улыбается ей в мире грёз, когда она смотрит на него, кивает, слушая ее рассказы о планете. И никак не может от неё оторваться.

Он знает, что матери чужды такие проявления его симпатии и что девушка-фрименка в ее глазах видится опасностью.

В реальности Чани совсем другая: обожженная солнцем, вылепленная словно из глины и отточенная песком Арракиса. Глаза её отдают синевой, и Полу каждый раз виднеется Каладан в их глубине. Чани ступает твёрдо, ведёт за собой и смотрит на него настороженно и внимательно. Изучает. Полу думается, что ему ее не покорить. Но он молчит. Следует за ней, смотрит на неё, запоминает и молчит.

Весточка от Стилгара приходит уже за полночь. Он сообщает, что в Табре их ждут, и что там безопасно настолько, насколько можно говорить в нынешней ситуации. Голос у него подозрительно участливый и спокойный, что Полу кажется странным, но он не зацикливается. Люди вокруг сразу расслабляются в ожидании скорого прибытия домой и решают отдохнуть ещё немного, уже после отправившись в путь. Пол снова бросает быстрый взгляд на Чани, но сталкиваясь с ней глазами, отводит и смотрит на мать. Та кивает ему и подзывает ближе.

Он не раздумывая следует к ней, примерно догадываясь, о чем пойдет речь. Джессика кажется ему лишней в этом новом мире. Весь ее образ отрицает происходящее, и будь у неё чуть больше дозволенности, она бы решилась воспользоваться голосом, чтобы увести его отсюда. Но у них нет корабля, а контрабандисты им ещё не знакомы — все ее планы слишком зыбки для того, чтобы начать воплощать их в жизнь. Пол почему-то рад.

Он подходит вплотную, усаживаясь ближе к ней. Джессика вцепляется пальцами в его ладонь и шепчет:

— Ты уверен, что этим людям можно доверять?

Пол оглядывает сидящих поодаль фрименов и кивает.

— Им доверял отец.

Джессика морщит лоб при упоминании Лето, но быстро возвращает себе прежний вид.

— Та девушка, Чани, верно? Она ведь снилась тебе?

Он смотрит на неё удивлённо и передергивает плечами. Как будто, ну в самом деле, это важный разговор в нынешней ситуации. Джессика наклоняется к его уху и шепчет:

— Т/И на Арракисе.

Пол буквально дергается от ее слов, ошарашено переводя взгляд на мать.

— Что?

— Т/И на Арракисе. Твой отец, — она медлит, — он предположил, что она может быть тут.

— Предположил?

Джессика отодвигается от него и убирает руку, давая ему свободу.

— Я не знаю. Но ведь если пророчество верное и именно из-за него мы здесь, то и Т/И будет тут.

Пол злится. Его раздражают слова о том, что все предопределено. Из-за этого погиб отец, из-за этого они с мамой оказались в такой ситуации — из-за сказок, что местным наплели ведьмы. Он выплевывает:

— Нет никакого пророчества. И Т/И здесь тоже нет. Тебе, — он сглатывает, — нам нужно смириться с мыслью, что Арейсы погибли.

— Но ты видел ее в своих видениях, Пол. И ведь эта девушка, и Дункан, ведь все…

Пол перебивает ее жестом открытой ладони и смотрит, затягивая с ответом. Он силится вспомнить, как Т/И выглядела когда-то, но перед глазами пустота. Он был слишком мал, чтобы обращать внимание на ее внешность или слишком не готов к тому, что ее могли у него забрать.

— Выдаешь желаемое за действительное, — Пол поднимается на ноги и, не оборачиваясь, возвращается к костру.

Тени пляшут на стенах грота, сплетаются в причудливые формы и скачут, беснуясь огненными всполохами. Он проваливается в беспокойный сон, оставаясь на тонкой границе с реальностью.

Женская фигура кажется ему знакомой. Он узнает ее по белым одеяниям, по смуглой коже и волнистым волосам спадающим на спину. Ветер Арракиса развевает ее платье, доносит до Пола слабый аромат пряности, и девушка оборачивается. Чани смотрит на него и улыбается. Пол тянет к ней руку, пытаясь поймать ее образ, но проваливается в черноту.

Его знобит.

Он выныривает в другом видении и никак не может понять, где он находится. Горизонт отражается серостью, с неба льёт нескончаемый поток воды и бесконечные шеренги сардаукаров стоят перед ним на коленях. Перед ней?

Человек поблизости сбрасывает с себя капюшон и смотрит на Пола с сомнением. Глаза у него отдают золотом, плавно меркнущим во тьме, что находится глубже. Военный мундир, насквозь промокший, облегает точенную фигуру и выдаёт военную выправку. Т/И делает шаг к нему навстречу и, прижимаясь к щеке, шепчет:

— Командуй.

Пол кричит, реальность поглощает его, вырывая из дремоты. Он слышит голос матери и пытается идти на его зов, нащупывая себя настоящего.

Жар от костра нагревает воздух вокруг него, и он заходится новым криком. Руки Джессики успокаивающе гладят его по лицу, убирают намокшие пряди и проводят пальцами сквозь локоны. Пол чувствует, как сердце пропускает удар, и старается восстановить дыхание. Он чеканит фразу:

— Сардаукары будут побеждены.

Ему страшно от того, что он говорит, но если это так, если только Т/И и правда жива, то он перевернёт эту планету, расчистит каждую песчинку на своей дороге, но найдёт ее.

Желамое ли или действительное?

Мама глядит на него нечитаемо, но голос на фоне отрезвляет:

— Пора в дорогу!

Он только сейчас понимает, что видения накрыли его у всех на виду, что таким его узнала Чани, что таким запомнят фримены. Его заполняет паника и недовольство собой, но больше нельзя делать резких движений — он сын своего отца, а значит, должен быть последователен и спокоен. Пол поднимается на ноги, отряхивает песок, забившийся в ботинки дистикомба и, оглядев стоящих, говорит:

— Прошу меня простить.

Голос Чани крошит тишину и доносит до него фразу, простую, как напиток свободного народа. Она говорит это со смехом в голосе и с, как ему кажется, удовлетворением:

— Арракис меняет тебя, Муад’Диб, все в порядке. Планета тебя принимает.

Остаток пути до Табра проходит в полнейшей тишине, солнце уже силится взойти над горизонтом, придавая небу розоватый оттенок. Пол смотрит на буйство красок вокруг себя, и все ему кажется невероятным. Он помнит, что его детство было окрашено в цвета зелени, воды и чёрных скал. А здесь, на Арракисе, он видит оттенки тех цветов, что выводил на рисунках, когда был ребёнком.

Чани равняет с ним шаг и спрашивает:

— Нравится?

Пол смотрит на неё, но под внимательным взглядом тушуется и, улыбаясь, отвечает:

— Очень.

Девушка подмигивает, и в словах ее обещание:

— Это только начало. И еще, — она указывает пальцем на кинжал, что дала ему, — он тебе к лицу.

Пол кладет руку на зуб Шаи-Хулуда и кивает ей.

— Да, я тоже об этом думал.

Они снова смотрят друг на друга, но она, оборачиваясь на ведущего их мужчину, бросает:

— Мы на месте.

Скалы Табра темнеют на фоне желтого песка, напоминают собой раскрытую пасть свергнутого чудовища с рогами, тянущимися вверх. Солнечные лучи начинают касаться поверхности планеты, и даже сквозь дистикомб Пол чувствует нарастающее тепло.

Он присматривается к выступам ситча и замечает несколько фрименов, что вышли к ним на встречу — ему заметна возвышающаяся фигура Стилгара, и он, оглянувшись на мать, ускоряет шаг.

Вдох в Табр укрыт в глубине скал, и Пол, восхищенный тем, как можно вырубить в камне целый город туннелей, касается тонкой работы руками. Он ведёт вдоль стен, ощущая шероховатость времени, застывшую на поверхности ситча. Джессика следует за ним по пятам, словно прикрывает спину, словно боясь, что сейчас, когда он так расслаблен, на них могут напасть.

Они следуют за Чани все глубже, пока не оказываются в огромном зале, полном народу и… Полу мерещится, что он сходит с ума: он переводит быстрый взгляд на мать — Джессика отвечает ему растерянно и недоуменно, Пол снова смотрит на человека перед собой и не может поверить. Голос мужчины разносится знакомым баритоном:

— Юный герцог!

— Дункан!

Пол догадывается, как он выглядит во взглядах, окруживших его уже второй раз за этот день, но ему все равно. Он почти срывается на бег, сокращая расстояние между собой и Айдахо. Мечник раскрывает руки для объятий, и Пол утопает в них. В горле першит, но не от песка, думается ему, а от подступающего кома.

— Но как ты?.. Но я ведь… — слова льются потоком, и Пол снова ищет глазами маму, он хочет позвать ее ближе, чтобы она тоже могла успокоиться, но та смотрит за спину Дункана и почти не моргает.

Словно напугана?

Пол не может понять в чем дело и отходя от друга огибает его. Вздох раздается слишком громким, и Пол вжимается ногтями в ладони, чтобы скинуть с себя морок. Но раз ее видит мать, значит она и правда тут.

Т/И глядит на него в ответ и не шевелится, мир вокруг сужается до неё, и Пол клянётся, что не может позволить себе обронить хоть слово, боясь, что она исчезнет. Он делает шаг к ней навстречу и видит зеркальное движение в ответ. Между ними такая пропасть: семь лет разницы и четыре года небытия после уничтожения ее Дома. Пол делает ещё один шаг, но Т/И стопорится. Он смотрит в ее глаза и улавливает в них блики золота, в которых нет и капли синевы Арракиса.

— Ты…

Ему нельзя быть таким на людях, не таким открытым, но он смотрит на неё, и его уносит. Т/И выглядит словно сама жизнь. Ему не вспомнить ни одного эпитета, чтобы позволить себе описать ее, но он глядит и не может оторваться. Пол смотрит на ее платье, на черно-золотые знамёна ее Дома. Проходит взором по волосам, туго заплетенным в косы, прямые как клинки, останавливается на запястьях, оценивая изящность и мягкость, словно прибои на Каладане, а затем переводит внимание на покрытую шею, вверх по скулам и снова в глаза. Тонет.

Они делают шаг одновременно, подходят вплотную и, Пол, наклоняясь к ней, мягко сталкивает их лбами. Он выше, ему странно видеть ее такой. Пол окреп в плечах, прибавил силы в торсе, и теперь Т/И кажется ему слабее. Он трется лбом чуть сильнее и прикрывает глаза, кутаясь в ее аромат: она пахнет спокойствием, непоколебимостью и властью. Полу знакомы эти запахи — так пах отец, так пах дом. Он тихо шепчет их детское приветствие:

— Тук-тук.

Т/И улыбается, и Пол физически ощущает это

— Кто там?

Голос у неё шелковый, как ткани платьев его матери, и, он смакуя ощущения, добавляет, родной.

— Торговец мёдом.

Т/И кладёт ладони ему на плечи, и Пол выдыхает.

— Торговец мёдом привёз мне мёд?

Пол начинает улыбаться в ответ и шепчет:

— Мёда нет.

— И, значит, платы нет.

Т/И немного отходит от него и открывает глаза. Глядит снизу вверх, и уголки ее губ дрожат.

Она отводит от него руку и кладет два пальца на лоб — разделяю твои мысли. Пол помнит значение этих движений наизусть. Она ведёт пальцами линию ниже и замирает на переносице — вижу тебя, задерживается на кончике носа — чувствую и замыкаясь на губах показывает — соглашаюсь с тобой.

Понимаю тебя и принимаю.

— Здравствуй, герцог Атрейдес.

Пол отрывисто чеканит рукой от сердца и прижимает тыльную сторону ко лбу.

— Леди Арейс.

Оба знают, что в этом приветствии звучат отголоски смерти их отцов.

Сзади раздаются шаги, но он никак не может прекратить смотреть на неё — Т/И отворачивается первая. Пол несколько раз моргает и видит рядом маму.

Он не помнит, когда она была такой в последний раз: на ее лице он читает удивление, боль, грусть и столько любви, что ему становится тяжело дышать. Джессика тянет руки к Т/И, и та, отойдя от Пола, принимает ее в свои объятия. Она что-то шепчет о ненадлежащем приеме, но Джессика вцепляется в неё, и та замолкает.

Сцена затягивается, и Т/И слегка отводит леди от себя. Пол подходит к матери и, беря ее под руку, удерживает.

И никак не может перестать смотреть. Т/И снова пересекается с ним взглядом и она смущена.

Позади раздаются шаги. Полу они знакомы — Дункан подходит ближе, возвышается над ними тенью, и Т/И переводит внимание на мечника.

Пол ревнует?

Она отвлекается от него, сводит центр заинтересованности на Айдахо. Пол хочет, чтобы она посмотрела вновь, но мысли колки, и он ощущает, как мать его одергивает. Она выстукивает пальцами на его предплечье слово успокойся, и он еле заметно кивает.

Ладонь Дункана ложится на плечо Пола, ровно на то место, где ещё ощущается тепло касания Т/И. Он еле заметно дергается, стараясь отогнать чувство, что Айдахо забирает ее у него.

Девушка откашливается и произносит, протягивая руку его матери:

— Позвольте мне отвести вас в покои, вам нужен отдых, я позабочусь о вас.

Пол делает резкий шаг вперёд, не желая ее отпускать, но Т/И улыбается вновь и, смотря на него, говорит:

— После я обещаю вернуться.

Пол верит, не может не верить.

***

Джессика чувствует как рука Т/И поддерживает ее под локоть, и это касание напоминает ей Лето. Т/И выше неё, одета в чёрное и от того ещё больше походит на мужа в парадном мундире.