Глава 3. (1/2)
Несмотря на необычное начало отношений, Желя и Златоуста сумели найти общий язык и прийти к соглашению; Желя знавала в лесу такие места, о которых Златоуста даже не догадывалась, Златоуста же, в свою очередь, подлечивала ссадины и порезы, которые Желя получала при одной ей ведомых обстоятельствах. Птичка не сетовала, напротив — набиралась опыта и силы в целительных песнях. Конечно, от Зимцерлы не укрылось, что дочь стала отстраненной и с прежними подружками общается не в пример реже, но дальше подозрений она не продвинулась. Сама же Златоуста ей не докладывала: несмотря на некоторое легкомыслие, мозги у нее были отнюдь не птичьи.Одним прекрасным днем Златоуста нежилась в лучах солнышка у Каменного Крыла — причудливой формы утеса недалеко от селения. Из-за особенностей расположения природный монумент был хорошо скрыт от посторонних глаз, а у его подножия росла черника, столь любимая обеими девочками. Златоуста лежала на траве, привалившись спиной к нагретому камню и блаженно вытянув ноги. Вспоминала, как Зимцерла иногда брала её с собой в лес — дескать настоящий алконост-целитель не только петь горазд, но и травами, корнями да камнями лечить может.
Солнце начало клониться к закату. Птичка сладко жмурилась, гоняя во рту какой-то стебелек. Жели не было рядом — она улетела навестить Карну, несшую стражу неподалеку отсюда, и Златоуста, отлежав все бока, решила размять крылышки, пока подруги нет. Взобравшись на верхушку утеса — изгиб ?крыла? — она напружинилась, подпрыгнула и начала подниматься. Взмах за взмахом, она поднялась так высоко, что поравнялась с верхушкой сосны, одиноко произраставшей у самого Каменного Крыла. ?Это дерево повыше нашего Сторожевого будет?, — подумала Златоуста. С высоты казалось, что она парит над безбрежным желто-зеленым морем. Взмахнув крыльями в последний раз, она почувствовала секундную невесомость, а затем сложила крылья и камнем ушла вниз.
Казалось, птичка разобьется, но в последний момент она расправила крылья, поймав поток, описала плавную кривую над самой землей и приземлилась, проехав на пятках. Глубоко вдохнув и выдохнув, Златоуста насладилась чувством дрожи и возбуждения во всем теле, однако дремота брала свое, и снова птичка улеглась под деревом. Она была готова вновь погрузиться в блаженное безделье, как вдруг услышала резкое хлопанье крыльев и треск ломающихся ветвей: к ней приближалась соплеменница, и летела она относительно низко над землей, обремененная грузом.
На поляну вылетела Желя. Ее волосы растрепались, а глаза были широко раскрыты от испуга.— Желя, в чем дело? — встревожилась Златоуста. Ее подруга приземлилась, убирая крылья, и оперлась на колени, чтобы отдышаться. У нее за спиной болталась холщовая сумка, перекинутая через плечо. Наконец она смогла выдать следующее:
— Мама в беде! — она почти плакала. — Скорее, она долго не продержится!
Златоуста мигом вскочила на ноги, стряхивая с себя полудрему, выплюнула травинку и, не разбегаясь, взлетела.
— Летим! Надо оповестить стаю! — крикнула она, ныряя под ветвями вековых дубов и сосен. — А что случилось-то?— Я... я не знаю. Там были какие-то твари, сотканные из мрака! — отвечала Желя, с трудом поспевая за ней.
?Навь!? — промелькнула страшная мысль в голове Златоусты, и она замахала крыльями с удвоенной силой.***В поселение птицы ворвались, точно подхваченные ураганом. Они приземлились на площади, возле сложенного из тесанных бревен терема со стрельчатой крышей и окнами. Жители селения, занятые повседневными делами, удивленно воззрились на девочек, а Златоуста подбежала к тесовым воротам.
— Мудрейшая Магура! Прошу, откройте скорее! — позвала птичка и постучала вделанным в створку железным кольцом. Вокруг девочек стали собираться зеваки: раз уж двое птенцов, едва получивших свои пояса, посмели тревожить главу стаи, случилось что-то невероятное. На шум даже подтянулись два-три сирина, не занятые охраной границ селения. Одна из них узнала Желю, и они тоже стали звать хозяйку терема. Вскоре над всей толпой начали раздаваться крики:— Магура! Магура!Вдруг ворота беззвучно приоткрылись, и из них вышла птица в буро-коричневых одеждах, расшитых узорами в виде растений. Её голову венчал золотой венец. Волосы царственной птицы, заплетенные в две толстые косы, покоились на её плечах. По цвету они напоминали каштановый мёд, только вплетенные пряди с висков были молочно-белыми от седины. Тонкая кожа лица походила на облетевшую от времени кору дерева, а морщинки возле крыльев горбатого носа и уголков рта создавали отталкивающую картину. Голоса в толпе почтительно примолкли: это была глава стаи, та самая Магура.Увидев девочек, Магура вопросительно сдвинула брови:— В чем дело?— Карна в беде! Её окружили нави! — выпалила Златоуста, как будто гамаюн мог ее не расслышать.По толпе прокатился настороженный гул. Птичка ожидала, что матриарх начнёт отдавать приказы, однако та безмолвствовала.
— Почему вы ничего не делаете? — тихо спросила Желя. — Почему вы молчите, когда моя мать может погибнуть?! Пошлите подмогу!— Там никого не осталось в живых, — сказала Магура. Потрясенная этим почти равнодушным ответом, Желя застыла.
— Почему? Почему вы не хотите помочь? — к матриарху стаи подбежала совсем молодая еще птица с волосами, заплетенными в две косы. — Карна защищала всех нас, а вы готовы бросить её на произвол судьбы?— Белогора! — припечатала окриком птицу Магура, а потом уже тише добавила. — Таков был ее выбор, и мы должны уважать его. Белогора хотела еще что-то возразить, но только склонила голову под строгим взглядом матриарха:— Да, о Мудрейшая...Не так давно по меркам райских птиц в селении разразился мор, который ученые мужи рода людского назвали бы ?натуральной оспой?. Зараза унесла много жизней, Магура тоже заболела, но сумела разминуться с Костлявой, и теперь об этом напоминали только безобразные отметины на её лице. Белогоре повезло меньше: оспа унесла жизни её родителей, и бездетная Магура взяла сироту под свое крыло с намерением вырастить из нее свою преемницу.— Почему вы не вышлете кого-то на выручку? — вновь заговорила Желя. — Златоуста, мама же...
— Не приближайся к моей дочери! — сквозь толпу к терему с безумным блеском в глазах продралась Зимцерла. — Знай своё место, яйцо Смертокрылой!
— Мама, Желя ничем не заслужила этого, — вскричала Златоуста, загораживая собой подружку, как бы ее мать чего не натворила.— У всех сиринов сердце чёрное, а в глазах — пустота. Держись от нее подальше!— У мамы самое доброе сердце, это ваше сердце черно! — огрызнулась Желя.
— Что-о-о?! Да как ты смеешь... — побагровела от гнева целительница, но Магура обратила к ней свое рябое лицо, и мать Златоусты сникла.— Ты ошибаешься! — горячо возразила Златоуста. — Карна спасла мне жизнь, а ты очерняешь ее перед всей стаей!Эти слова ненадолго лишили Зимцерлу дара речи.— Златоуста права, — раздался в притихшей толпе звонкий голос, и огород голов повернулся в сторону вышедшего вперед стройного сирина с волосами, перекинутыми через плечо. — Я отправлюсь на место боя. Если Карна еще жива, я сделаю все, чтобы ей помочь.— Ты с ума сошла, Родана? — выдавила из себя Зимцерла.— Отнюдь, сестра, — ответила Родана, встав рядом с птенцами. — Я ценю силу Карны и ее мужество, и не могу позволить ему пропасть зря.— Тётушка... — Златоуста благодарно прижалась к ней, прикрыв глаза.
— Кто вызовется сопроводить ее к месту схватки? — спросила Магура, окинув взглядом собравшихся, и из толпы вышли вперед еще три сирина. Воительниц вызвались проводить несколько мужчин из тех, кто покрепче и посмелее. Златоуста мысленно пожелала им удачи, и группа крылатых устремилась в вечереющее небо.***Птицы возвратились в селение, когда опустились первые сумерки. На крыльях были не все. Сирины были потрепаны, но практически не пострадали, однако Родане досталось больше остальных, ее поддерживали двое мужчин. Она тяжело приземлилась, Златоуста поспешила к ней и ужаснулась: правое крыло было почти полностью красным от крови и безжизненно висело — похоже, оно было вывихнуто и поэтому не могло превратиться обратно. Родана, поймав ее взгляд, сконфуженно помотала головой и прошла мимо, волоча крыло. Птичка разобрала слова: ?если бы только мы подоспели чуть раньше...? Впрочем, за ней она разглядела еще одну процессию: четверо мужчин несли на плечах нечто черное, бесформенное и израненное. Лица у всех четверых были мрачнее тучи.К раненой сестре подбежала Зимцерла и занялась ее пострадавшим крылом. Златоуста не расслышала разговора матери и тетки, но было видно, что Родана отрицательно качает головой и машет здоровой рукой в сторону раненой птицы, которую принесли четверо. Тем не менее Зимцерла глубоко вздохнула, опустилась на колени и запела. Златоуста, чтобы ничего не упустить, подошла ближе.