Часть 74. Жертва, лжец и предатель (1/2)

Заглянуть в собственную душу — что может быть сложнее? Рассмотреть каждый тёмный уголок, потайные комнаты и двери за семью замками, чтобы отыскать смелость, о которой слагают легенды. Или понять, что никакой смелости и вовсе нет, а легенды на то и легенды, что лгут своим слушателям.

Размышляя о том, что привело его в ряды Темного Лорда, Теодор неизменно морщился. Тяжелее всего ему давалось признание собственной неправоты. Он всё ещё не понимал, почему не смог разглядеть петлю на своей шее с самого начала, когда у него ещё был шанс уйти. Сейчас бесполезно задаваться вопросами «Что, если…?» Всё уже случилось, и виноват в этом он сам.

Апрель выдался сырым, но ярким, как живопись талантливого мастера. Рассвет загорался над Лондоном росчерками золотых и розовых кистей, ввысь поднимались черные кляксы фабричных труб. На асфальт ступило семь фигур в темном. Бродячий пёс заскулил и бросился прочь, напуганный хлопком аппарации.

Темный Лорд нахмурился. Что-то беспокоило его, и это волнение исходило от него клубами, проникало в окружающую среду. Рядом с ним увядали растения, чернела земля и небо теряло свои краски. Он был скрытен и не делился своей тревогой, но Теодору нравилось думать, что это Нейтан беспокоит его, он всё ещё жив и борется за свою душу.

И это Нейтан заставляет Волдеморта выбираться из дома на рейды и рисковать собой на сражениях с Орденом Феникса. Иной причины внезапной инициативы Темного Лорда Теодор не мог придумать. Парень усмехнулся про себя. Он стал таким фантазером!

— Не убивать, пока я не скажу.

Приказ понятен. Они подошли к светлому неказистому дому, утопающему в сырой земле. Широкая тропинка шла к крыльцу и огибала дом с обеих сторон, приглашая гостей в сад. Теодор посмотрел на крепкую дверь из красного дерева. В последний раз, когда он стоял перед дверями чужого дома, ему пришлось убить его хозяина. Ирек и мистер Разенграффе посещали каждый его кошмар.

Волдеморт постучал в дверь. Ответом послужило сонное молчание, где-то вдалеке щелкнула калитка. Однако не прошло и минуты, как в доме послышался скрип половиц. Шаги медленно приближались к двери, изучающе, как зверь изучает капкан прежде чем попасться в него. Пожиратели обменялись смешками.

— Джон, кто там? — засвистел женский шёпот совсем рядом. Крэбб-младший прыснул. Теодор сжал палочку в кармане мантии.

— Друзья! — пророкотал Рудольфус, и дверь разлетелась в щепки, впустив их.

Женщина в ситцевом платье метнулась к черному ходу, но Лестрейндж и Крэбб-старший преградили ей дорогу, оттолкнув. Она упала, ударившись головой, и больше не двигалась.

Тео и Драко установили анти-аппарационный барьер, пока Винсент Крэбб — чрезвычайно довольный собой — осматривал окрестности. Им не нужны были свидетели.

Мужчину, стоявшего у дверей, отбросило к стене. Хрипя, он пытался подняться и достать палочку, но Волдеморт одним взмахом руки вновь прижал его к стене, обездвижив. Теодор, как и всегда, встал у него за спиной. Рядом с ним стоял мистер Паркинсон с папкой бумаг в руках.

— Доброе утро, мистер Вертрайн, — пропел Нейтан, плечи его дернулись, — вы ведь не против нашего раннего визита? Дело срочное, понимаете? Нам стало известно, что вы — законопослушный гражданин — проигнорировали новую программу Министерства. Это так?

— Мерзкий ублюдок! — сплюнул мужчина. Он пронзил Волдеморта взглядом, от которого у Теодора по спине побежали мурашки. Глаза налились кровью, лицо его сияло ненавистью такой чистой, что она лилась из каждой морщинки, из поджатых, потрескавшихся губ и темнеющих ушибов.

— Приму это за положительный ответ. Быть может, вы просто запамятовали? Согласно новой программе, каждый магглорожденный волшебник должен пройти регистрацию в специально учрежденном для этого Отделе. Вашей фамилии там до сих пор нет.

— Потому что я полукровка. И Нейтан прекрасно знал об этом, в отличие от тебя, дьявол.

Тео повернулся к Лестрейнджу и Крэббу-старшему, встретился взглядом с Малфоем и услышал удивленный вздох Крэбба-младшего: они пребывали в замешательстве. Темный Лорд молчал. Если мистер Вертрайн — полукровка, что они делают в его доме? И откуда этот мужчина знает Нейтана?

Только мистер Паркинсон остался спокоен. Как глава Отдела по учету магглорожденных, он раскрыл папку, вытащил бумагу и подал её Волдеморту.

— Вы полукровка, но ваша жена — нет, — сказал он.

Их внимание привлекла женщина на полу. Рудольфус склонился над ней, опустив руку к пульсу.

— Ещё жива.

— Приведите её в чувство!

— Подпишет документ, и мы оставим вас.

Перед ними вспыхнуло перо. Мистер Вертрайн заглянул в документ, ещё раз взглянул на Нейтана и расхохотался. Смех выходил урывками, хрипло, вместе с кровью.

— Ты ведь здесь не за этим, да? Сколько слышал историй о таинственном Тёмном Лорде, но никогда не думал, что он явится именно по мою душу. Приятно знать, что ты ещё помнишь меня, Нейтан.

— Я не Нейтан! — отчеканил Волдеморт, тяжело дыша. Вокруг него сгустились тени. Теодор бросил взгляд на побелевшие ладони. Мистер Паркинсон рядом с ним замер, не дыша.

— Ты — нет. Но именно он привел тебя сюда, не так ли?

Пол под ними задрожал. Тео бросило в жар. Он отступил к дверям, где уже толпились Драко и Винсент. Парень силился вспомнить, где мог слышать фамилию Вертрайн. Он перебирал в уме фамилии работников Министерства, учеников Хогвартса, пока перед ним не вспыхнуло воспоминание. На пятом курсе кто-то из старших учеников взорвал бомбу-шутиху в коридоре. Все разбежались, образовалась давка. Точно наяву, Тео услышал пронзительный крик профессора Макгонаггал:

— Вертрайн, к директору!

Волдеморт зашипел, оттолкнул едва живого Паркинсона и приблизился к мистеру Вертрайну — отцу школьного друга Нейтана Иффли.

— То, что вы задумали, не сработает! Это бесполезно.

— Уже работает. Ведь я всё ещё, — мужчина закашлялся, — жив.

— Пока жив. Круцио!

Мистер Вертрайн, всё ещё обездвиженный, стиснул зубы. Вены на лбу, шее и руках вздулись, он зажмурился, кровь прилила к лицу.

— Кричите, мистер Вертрайн! Кричите и, может быть, я вас пощажу.

Красная вспышка пронзала тело пульсацией, пробегала по нему волной. Тео сжался, его тело хорошо помнило эту пытку. Шрам на нижней губе болезненно закололо. Мистер Вертрайн мычал, стонал и коротко вскрикивал, но Волдеморту этого было недостаточно.

Теодор старался кричать, как можно громче, чтобы удовлетворить Повелителя. Только так можно было сократить время страданий, момент бесконечной боли. Винсент рядом с ним расслабился. Ему нравилось смотреть, как пытают кого-то, кроме него. Драко застыл бледной статуей. Паркинсон, Лестрейндж и Крэбб-старший присоединились к ним у выхода. Рудольфус вышел на улицу на случай, если появится Орден Феникса.

— Что сказал бы Чарли? — услышали они хриплое. Что-то изменилось в фигуре Темного Лорда, рука с палочкой дрогнула, и Круциатус бесследно исчез. Секунда, и Волдеморт, помотав головой, взял себя в руки.

— Вам повезло, что ваш сын ещё на островах, — зарычал он.

— А ты всё равно смертен, — побагровевшие от ран губы скривились. Вероятно, мужчина хотел улыбнуться. — За магию, которую ты использовал, рано или поздно придется заплатить.

— Ты многого обо мне не знаешь, старик. Такие, как я, никогда не платят.

— Посмотрим, что скажет на это именитый Орден Феникса. Семья, которая Выжила.

— Блэк? Поттер? Где они? Что ты знаешь?

— О, я ничего не знаю. Обратись к своей бывшей подружке. Она ведь Блэк?

Волдеморт вскинул руку и сжал её на шее Вертрайна. Теодор вздрогнул, будто это у него из груди вышибли весь воздух. Мужчина явно издевался над Волдемортом, над ними. Член Ордена Феникса был так близко, прямо перед ними, а они узнали об этом только сейчас.

— Почему она?! — закричал Темный Лорд, сжимая в руках горло мужчины. Тот закашлялся. По дому прокатился гул. Задрожали стекла в окнах.

— Никакой ритуал, — с трудом просипел мистер Вертрайн, — не оставит тебя в живых надолго. Ты смертен, Том.

Эти слова отняли у него последние силы. Тени метнулись к мужчине. Глаза его закатились, руки безвольно повисли в воздухе, а вскоре и он сам рухнул на пол. Волдеморт медленно отступил. В глазах плескалась ярость.

Он повернулся к ним, лицо его блестело от слез. Тяжело дыша, он схватился за голову. Энергия клубилась вокруг него смерчем, собрала всю жизнь с молодого лица, обнажив череп, обтянутый тонкой кожей.

Первым на выход метнулся Тео. Волдеморт закричал, на улицу выбежали остальные Пожиратели и тут же исчезли в аппарационной дымке. Перед тем, как аппарировать, Теодор бросил последний взгляд на дом. Сквозь дверной проём было видно, как мечется в агонии Волдеморт, как дрожит дом и рушится мебель под натиском чужеродной энергии.

Парень испарился, и окна дома лопнули. Темная магия, поглотив стекло, хлынула наружу.

Поздний вечер того же дня.

Вечерние сумерки укрыли поместье туманом и поползли вниз по холму к городу, блестевшему живыми огнями. Лучше всего его можно было рассмотреть из окон северной части дома, в темных комнатах, закрытых для гостей.

Теодор застыл у окна, наблюдая, как играет бликами туман у сырого холма. Яркая полоска города у его подножия наводила на него тоску по временам, которых он сам не помнит. Дарила тепло и умиротворение.

Темная Метка пульсировала на его предплечье уже добрых пять минут. Тео считал импульсы, посылающие дрожь по всему телу, но не торопился спускаться в гостиную. За его спиной мирно посапывала Гелла, убаюканная иллюзией безопасности, которую дарило ей его присутствие. Темные волосы разметались по подушке, ресницы подрагивали в беспокойном сне.

Хлопнула дверь на нижнем этаже. Парень задернул шторы и, поправив одеяло на девушке, зачем-то пробормотал:

— Я скоро вернусь.

Поместье, в отличие от города, тонуло во мраке. В коридорах не горел свет, и от того Теодору казалось, что тени бегут за ним по потолкам, а чей-то шепот из углов настойчиво зазывает его к себе. Но то, конечно, был сквозняк.

У гостиной его нагнал Эван Розье. В руках у него поблескивал серебряный бокал из семейной коллекции Ноттов. Мужчина не упускал случая приложиться к бутылке, особенно если та носила этикетку с гербом Ноттов.

— Не знаешь, с чего такая срочность?

— Нет, — отрезал Тео, ускорив шаг. Его раздражало, что Пожиратели разгуливали по дому так, будто он был их собственностью. Ели с его посуды, спали в его комнатах и портили старинную фамильную мебель.

Однако никто, кроме самого парня, не испытывал неудобств по этому поводу. Даже его отец. Он по пальцам мог пересчитать мгновения, когда чувствовал себя здесь, как дома, а не в приюте для бездомных магов, ведущих себя, как вздумается.

В просторном зале было не протолкнуться. Теодор заметил бывших однокурсников у большого окна, членов Ближнего Круга, иностранных гостей и даже егерей у камина. Пожиратели гудели, кто от недовольства, кто от возбуждения. Тео же, разглядев гостей, понял, что надвигается что-то масштабное, требующее участия каждого сторонника Волдеморта. Иначе членов одного только Ближнего Круга на собрании хватило бы с лихвой. Он встал в отдалении от одноклассников.

— Благодарю, что так быстро ответили на мой зов. Боюсь, наше дело не терпит отлагательств, — Темный Лорд скользнул взглядом по залу, — Калеб, подойди сюда.

Американский шпион протиснулся сквозь толпу и вышел к Волдеморту, прихрамывая. Вся его левая сторона пострадала при пожаре в штабе Ордена, ожоги темнели тут и там, на руках, затылке и шее. Лицо чудом осталось не тронутым.

— Расскажи мне о Мередит Блэк. Она опасна?

Бывшие ученики Хогвартса встрепенулись, принялись перешептываться. Тео скривился. Если он оставил беременную жену в постели только для того, чтобы послушать об этой выскочке, то этот вечер уже можно считать испорченным. Мередит наверняка возгордилась бы, узнав, что привлекла внимание Темного Лорда. Сам Теодор в этом никакого повода для радости уже не видел.

— Только в гневе, милорд. Пожар в штабе Ордена — её рук дело. Что касается боя, в прямом столкновении она довольно медлительна.

— Ещё?

Весь зал затаил дыхание. Впервые на обсуждение вышел не серьезный противник, вроде Альбуса Дамблдора, и не заклятый враг Темного Лорда — Гарри Поттер, а обыкновенная девчонка.

— Как я уже говорил, она что-то создает. Что-то, что способно…

Калеб понизил голос, и Тео не удалось расслышать окончание фразы. Пожиратели, стоявшие рядом с Волдемортом, испуганно ахнули. Страх, как цепная реакция, прокатился по залу.

— Это невозможно! — крикнул кто-то. Теодор вытянул голову и узнал в говорившем своего отца. В тон ему запричитали остальные Пожиратели.

— Молчать!

Громогласный крик Темного Лорда заставил их замереть.

— Как много она знает? — спросил он.

Теодор подобрался ближе, теперь он мог разглядеть лица Калеба и Нейтана.

— Всё. Гораздо больше, чем остальные.

По затылку побежали мурашки. Тео не знал, принимал он желаемое за действительное, или паника на лице Нейтана вспыхнула не в страхе за его тайну, а за жизнь бывшей подруги. Теперь на Мередит Блэк откроется охота, и он был уверен: эта будет одной из самых масштабных, в которых ему придется принять участие.

— Как нам добраться до неё?

— Она не выбирается из дома. Ранее жила и работала в Штабе, затем вернулась домой, но большую часть времени всё равно проводила в общем доме.

Волдеморт нахмурился, всколыхнулись тени у его ног.

— Мы спугнули их внезапным налетом на их Штаб и убежища, — сказал Лестрейндж, — теперь они залегли на дно, и достать кого-то из них будет непросто.

— Наверняка есть какая-то неочевидная лазейка. Верно, Калеб?

— У неё есть парень, Бенджамин Андерсон. Он не часто появляется в Штабе, но они с Мередит очень близки. Если кто-то и сможет привести вас к ней, то только он.

Теодор вспыхнул, его бросило в пот. Ему казалось, все взгляды в зале обращены к нему.

— Андерсон? Знакомая фамилия…

— Это один из разорившихся чистокровных родов, — выступил Люциус Малфой. — В прошлом участвовали в борьбе на стороне Дамблдора.

— А, предатели крови, — скривился Темный Лорд. — Что ж, у их дитя есть шанс исправить ошибку родителей. Что насчет него? Где он сейчас?

— Его непросто отследить, но он менее осторожен в своих передвижениях и на улице практически не скрывается. Сейчас он ранен, поэтому угрозы не представляет.

— Отлично, — от предвкушения в голосе Темного Лорда у Теодора потемнело в глазах. Он сунул руки в карманы брюк, опустил голову, надеясь съежиться до таких размеров, что никто из присутствующих не вспомнит о его существовании. Охота на Блэк — куда ни шло, но Бен… Тео меньше всего рассчитывал на то, что его друг попадет под прицел Темного Лорда.

— Мальчика необходимо найти сейчас же. Кто будет столь любезен? Малфой? Кэрроу?

— Эй, Тео, — словно гром посреди ясного неба, послышался голос Крэбба, — вы же с Беном друзья! Он наверняка сказал тебе, где живет.

Тео ощутил, как задрожала в гневе его челюсть, сжались кулаки. Ненависти, вспыхнувшей в нем, пожалуй, хватило бы на хороший Круциатус. Теперь все действительно смотрели на него, замерли в ожидании.

Волдеморт приблизился, вынудив Тео поднять голову:

— Это правда?

— Мы дружили лишь в школе, милорд, и давно не общались. Думаю, Калеб ошибается. Бен ни за что не стал бы помогать Ордену Феникса.

Он ещё никогда не врал столь бездарно. В первую очередь, самому себе. Воспоминания о дне рождения друга ещё свежи в его памяти, и Теодор не раз прокручивал в голове момент, когда Бен заслонил собой сестру и Мередит, приняв его за угрозу, как воспринял их с Блэк диалог, не моргнув и глазом.

Бен всегда казался ему холодным и закрытым человеком, для которого собственная шкура стоила в сто раз дороже любой другой. Бен Андерсон, которого знал Тео, никогда бы не рискнул своей жизнью ради спасения мира. Что-то изменилось, или Теодор просто никогда не вникал в жизнь своего друга достаточно, чтобы понять его?

— Его никогда не заботила политика, — подал голос Драко с задних рядов. — Он — одиночка, и всегда им был. Я согласен с Теодором, Андерсон — слишком мелкая сошка, чтобы участвовать в войне.

Тео обернулся, затаив дыхание. Малфой уставился в пустоту, принципиально не поднимая взгляд, и парень ужаснулся, впервые в жизни испытав к бывшему приятелю острую благодарность.

— Только, если его не заставили, — пробормотал Лестрейндж.

— Как бы то ни было, мальчишка нам нужен. Орден Феникса, и Мередит Блэк в частности, готовятся разрушить всё, что мы так тщательно строили последний год. Если она добьется успеха, мы вернемся назад в развитии, влияние, полученное нами, утечет сквозь пальцы. Именно поэтому нельзя допустить, чтобы Блэк оставалась на свободе.

Каждое слово, проникающее в сердца и сознания Пожирателей смерти, звучало для Тео подобно комьям земли, ударяющимся о крышку его гроба. Волдеморт не сводил с него торжествующего взгляда: он уже знал, кому предстоит найти Бена и привести его в поместье Нотт.

— Сейчас, когда задача ясна, я хочу, чтобы каждый из вас, — он поднял руки, словно приглашая их в объятия, — каждый оставался бдителен. Удача может улыбнуться нам, и кто-то из вас поймает преступницу, застанет её врасплох и приведет ко мне. А пока, воспользуемся основным планом. Теодор?

— Да, милорд? — процедил парень.

— Найди Бенджамина Андерсона, и приведи ко мне. Я знаю, что он твой друг и по-своему дорог тебе, но обещаю, мы с ним просто поговорим. Если он, конечно, согласится сотрудничать.

— Сейчас? — произнес Тео онемевшими губами.

— Чем скорее, тем лучше.

На негнущихся ногах, Теодор направился к выходу. Бывшие однокурсники уставились на него, как на прокаженного, их взгляды буравили его лопатки, пока он шел по коридору.

— Тео, — донеслось ему вслед, — на случай, если найти Бенджамина для тебя будет трудно, вспомни о своей жене. Я присмотрю за ней, пока тебя не будет.

Парень остановился. Краска схлынула с лица. Он пожалел, что не обновил защитные чары на их спальне. Да и толку от них? В этом доме для Волдеморта нет закрытых дверей. Сердце пропустило удар.

— Я найду его, — бросил Тео, не оборачиваясь.

Лондон, словно раскусив его замысел, встретил Тео мокрым снегопадом. Стихия норовила залепить нос, глаза, душила и дезориентировала. От обилия цвета и шума у него кружилась голова.

«Предатель» — стучала кровь в ушах.

Тео пересек дорогу и поспешил к уже знакомому району. С каждым шагом ноги ослабевали, идти становилось труднее. Только мысль о Гелле, которую он оставил в поместье, не давала ему остановиться и повернуть назад. Теодор молился о том, чтобы она никогда не узнала, на что он пошел ради её безопасности.

Парень следовал за толпой, ведущей его к нужному дворику и, чем быстрее он приближался к нему, тем холоднее становился ночной воздух. Улицы пустели, щелкали замки на дверях пабов и ресторанов, уставшие и вдохновленные предстоящими выходными лондонцы расходились по домам.

Теодор с завистью проводил взглядом компанию четырех парней, вывалившихся из бара. Он злился на судьбу за то, что ему приходилось совершать преступления и ненавидеть себя за это. Но ещё больше он раздражался на себя за то, что не мог ничего изменить.

Ледяная крошка под ногами хрустела, как осколки всего хорошего, что хранил в себе Тео. Бен взял с него обещание, что ни один Пожиратель Смерти не переступит порог их с Эвелин квартиры. И сейчас Теодор шел, чтобы нарушить его. Руки задрожали, стоило ему взять в руки палочку. Он знал, что силы не равны, Бен ранен и не сможет с ним сражаться. Теодору придется оглушить его.

Сглотнув, он огляделся: всё тот же бар, откуда вышли пьяницы, тот же ларек и фонарь прямо над ним. Разве парень не миновал их ещё десять минут назад? Поворот к дому Бена перед ним, в десяти метрах. Он утер мокрое то ли от слез, то ли от снега лицо и сделал несколько шагов вперед. Заветный двор приблизился, но стоило Тео моргнуть: перед ним бар, ларёк и фонарь.

Он покачал головой. Шаг, другой. Каким-то образом улица вокруг него не менялась, будто он и вовсе никуда не двигался. Вернулся назад, магазины пестрели горящими вывесками, бар остался позади.

Тео повторил свой манёвр, но нужный ему двор не приблизился, он застыл на одном месте. Редкие магглы сновали в округе, и все они беспрепятственно исчезали во дворе или шли дальше, не замечая чар. Тео выругался.

Ему было знакомо это заклинание. Особое охранное волшебство, не позволяющее попасть на территорию без приглашения. Фонарь над ним издевательски мигнул, как бы подтверждая его теорию. Значит, Бен не только состоял в Ордене, но и тщательно им охранялся. В другой ситуации Тео похвалил бы предприимчивость друга, но сейчас на кону стояли их с Геллой жизни — он не мог вернуться домой один.

Он запаниковал. Перед глазами то и дело проносились кадры, один хуже другого: измученная Гелла распростерлась на полу в луже собственной крови, их ребенок, ещё не родившийся, но предназначенный злому волшебнику, собственные раны, сочащиеся желчью. Волдеморт был горазд на выдумки, и пытки его славились своей оригинальностью.

Но не только это беспокоило Тео. Его неудавшаяся миссия только раззадорит Темного Лорда. В следующий раз за Беном отправят более сильного и кровожадного волшебника, и тогда другу и его сестре точно не скрыться. Рано или поздно Волдеморт доберется до них.

Темная метка на предплечье пришла в движение, зашипела змея, вонзая клыки в запястья. Прошли часы, но Теодор не оставлял попыток прорваться к другу. Аппарация, отправка сообщений — бесполезно. Снегопад утих, и поднялся ветер, выметая с улиц обрывки газет, листовки и заплутавших горожан. Левая рука дернулась в спазме. Пора возвращаться домой.

В поместье давно погас свет. На этот раз до самого утра. Теодор, считая шаги, прошел по мокрому щебню к двери на кухню, не желая показываться в главном зале дома. Он едва не упал у порога, поскользнувшись, но вовремя ухватился за перила. Сердце колотилось так быстро, что казалось, ещё немного и эхо ударов перебудит весь дом.

Парень скользнул в прохладную тьму дома, отчаянно желая поскорее оказаться в теплой спальне и забыться сном до обеда. Продвигаясь на ощупь, он коснулся каменной печи, кухонной тумбы, поймал пальцем хлебную крошку, проскочившую зоркий глаз домовиков. Тео поднял горящую палочку и наткнулся на собственное отражение в отполированном до блеска подносе. Он прищурился. Было что-то неестественное в том, как сгустилась тьма за его спиной. По щекам побежали мурашки.

— Куда-то торопишься?

Близкий и одновременно далекий, чужой голос раздался шорохом теней. Теодор медленно развернулся.

— Вижу, ты пришел один. Присядешь?

Палочка его потухла. Теодор не знал, где, но чувствовал, что Волдеморт рядом, прямо в этой комнате наблюдает за выражением его лица. Парень подобрался, силясь унять дрожь в коленях.

— Не бойся, у меня нет намерения убивать тебя сегодня. Но, может быть, завтра?

Теодор шумно выдохнул. Волдеморт расхохотался.

— Ты слишком напряжен, Теодор. Расслабься.

— Я… я не нашел его, Милорд, — прошептал парень, — уверяю вас, я пытался.

— Знаю, что пытался, — Темный Лорд был почти ласков, — другой вопрос, как сильно. Садись.

Ноги понесли Тео вперед, что-то дернуло его за плечи, ударило в спину и усадило за стол. Он дернулся, но сгустки тьмы крепко держали в своих объятиях, не вырваться.

— Ты наверняка считаешь меня обезумевшим психопатом. Фанатиком, сошедшим с ума в погоне за властью.

Растерянный, парень едва не кивнул головой. Тьма кружила вокруг, не давала вдохнуть. Он зажмурился и сглотнул.

— Видишь ли, в чем дело, — перед Тео вспыхнул и взлетел к потолку маленький огонек. Его хватило, чтобы осветить бледное лицо Нейтана перед ним. — Люди не терпят чужих пороков, когда со своими готовы мириться и слепо считаться очень много лет. Чего ты хочешь, Теодор?

Несколько месяцев назад Тео, не задумываясь, пожелал бы власти, величия, признания. Вещи, которых, как ему казалось, у него не было. Именно за ними он пришел к Волдеморту, не так ли? Служба у Темного Лорда дала ему место в Министерстве Магии, дала силу, о которой он и не мечтал, власть, главенство среди Пожирателей Смерти. Однако Теодор не чувствовал себя счастливым.

— Я хочу безопасности, милорд. Просыпаться и знать, что мне не придется воевать с защитниками грязной крови.

— И мы почти у цели, Теодор. Ты не один чаешь силы и признания, спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. Орден — всего лишь маленькая преграда, и уже не несет большой опасности для вас. Посмотри, чистокровное общество уже на вершине мира. Яксли — во главе Аврората, Малфои приумножили свои богатства настолько, что их правнуки смогут позволить себе не работать всю свою жизнь, ты и твой отец — по всей Англии вас уважают и боятся.

Нейтан улыбнулся:

— И ко всему этому привел вас я. Однако стоило вам получить желаемое, как все тут же забыли, что сами прошли по дороге из трупов, которую я всего лишь приоткрыл для вас.

— Я не понимаю…

— Вы достигли величия моими руками, и всё, что я прошу: девчонку Мередит Блэк, — лицо Нейтана перекосилось, — небольшая благодарность за безбедную и свободную жизнь. Разве это много?

— Но я…

— Путь к цели не бывает простым, Теодор. Он тернист и опасен. Только по-настоящему сильный человек способен совершить великое дело, злодеяние, если потребуется. В моей силе ты можешь не сомневаться. А что насчет тебя? Достаточно ли ты силен, чтобы достичь желаемого?

Тео вздохнул, упрямо отгоняя тени из-под век. Всё, о чем он мог думать, это Гелла, которую он подверг опасности. Гелла и его наследник, их ребенок. Его семья, тыл, который необходимо защитить. Он заставил себя открыть рот:

— Я сделаю всё, что угодно.

— Даже предашь друга?

Волдеморт прищурился. Тео медлил. К горлу подступила тошнота. Он понимал: это никогда не закончится. Сначала Бен, Мередит, Теодор и Гелла, затем кто-то ещё. Темному Лорду всегда будет мало жертв, он не остановится, как бы ни пытался убедить всех в обратном.

Ему хотелось кричать. Звук ворочался в нем штормовыми облаками, раздирал его изнутри, распарывал кожу, ломал кости. Теодор вцепился в подлокотники. Бен всегда восхищал его своим упорством и трудолюбием. На первом курсе они с Драко даже шутили, что Андерсон попал не на тот факультет — ему самая дорогая в Пуффендуй. Бен был колок на язык, упрям и иногда даже неприятен в собственном превосходстве над ними. Но всё же он друг. Бен — единственный, кто остался с ним после начала войны, не ушел, хотя Теодор часто вёл себя по-свински и в школе, и после неё.

Бен оставался верным своим принципам до конца, и он заслуживал гораздо лучших друзей, чем Тео.

— Да, — прошептал парень. Губы его дрожали.

Волдеморт откинулся на спинку стула. Кажется, его удовлетворил такой ответ.

— Я даю тебе последний шанс, Теодор. Покажи мне свою силу, приведи ко мне Бенджамина Андерсона.

***</p>

Дом постепенно заполняли гости. Двери поместья Нотт были широко раскрыты, и уже у самых ворот прибывающих встречала мелодия скрипки, льющаяся из глубин дома. Сыпались рукопожатия, объятия и радостные возгласы. Теодор, Гелла и Гилберт Нотт лично встречали гостей и провожали в большой зал — сердце праздника.

— Миссис Нотт, выглядите просто великолепно! Уже знаете пол ребенка?

Гелла неестественно улыбалась, раздавая объятия и благодарности. Её осыпали комплиментами и вопросами разной степени такта, особенно старались тётки Теодора из Бельгии. Три женщины пришли в восторг, узнав о её беременности, и не собирались отпускать девушку до окончания вечера. Тео, улучив момент, лишь сжал её ладонь в своей.

Нервы у него с каждой уходящей минутой натягивались, как канат. Парень непрерывно оттягивал галстук на шее и внимательно разглядывал каждого вошедшего. Он следил за движениями их рук, выражением лиц и направлением взглядов, ожидая нападения в любую минуту. Собственный дом больше не был оплотом безопасности.

Апрельский полдень поскрипывал морозом, слегка прикоснувшимся к мокрой траве. Солнце и ледяной ветер прочно облюбовали поместье, вписав свои имена в список гостей. Они скрылись в блеске посуды, в потоке ароматов и звуков. Однако Теодору всё равно было неспокойно. Он осматривал потолки и углы, до которых не дотягивался солнечный свет. Ему казалось, за ним наблюдает по меньшей мере сотня пар глаз, и дело вовсе не в гостях. Покидая поместье на некоторые мероприятия, Темный Лорд никогда не оставлял его по-настоящему.

Когда-то Теодор искренне наслаждался всеобщим вниманием и чарующими звуками праздника жизни, наполнявшими поместье, но те времена давно прошли. Всё казалось ему бессмысленным на фоне нависшей над ним опасности, и он боялся, что девятнадцатый день его рождения станет для него последним.

Дождавшись, когда первая волна поздравлений схлынет и гости разойдутся по залам, парень поспешно вышел в коридор. Но и здесь праздник нагнал его. Европейские сторонники Волдеморта и временные жители дома сновали по комнатам и коридорам, музыка подхватывала из-за угла и увлекала в свой головокружительный танец. Теодор раздраженно оттолкнул какого-то гостя, полезшего к нему с объятиями.

Всё, о чем он мечтал, это минута тишины и одиночества. Парень поднялся на второй этаж и скрылся в алькове за большим гобеленом с гербом семьи. Тень дома покровительственно накрыла его сыростью. Тео оперся на колени, наслаждаясь отсутствием света. Блестки и мишура ослепляли, вихрь сладкого парфюма щипал нос. Вдали от всего этого ему и дышалось легче.

Плотные стены не пропускали эхо, но Тео всё же услышал чье-то приглушенное бормотание совсем рядом. Он вышел из алькова и прошел в сторону спален, куда не разрешалось проходить гостям. Эти комнаты напоминали им с отцом о матери и о временах, когда её неторопливые шаги звучали мелодией в стенах дома.

Здесь остался её дух. Портрет, который Гилберт Нотт запретил снимать. Картина не двигалась, и Лизандра Нотт так и застыла во времени с улыбкой на устах, как самая настоящая нимфа.

— Отец?

Гилберт Нотт стоял вплотную к стене и, прислонившись лбом к холсту, исступленно шептал что-то. Заметив сына, он отстранился.

— Что ты здесь делаешь? Ты должен был проводить время с гостями. Разве кузина Кэролайн не представила тебе своего нового мужа?

— Мы уже познакомились. Я уделил внимание всем гостям, отец. И Гелла осталась с ними. Я просто…

Он замолчал, подняв взгляд на изображение матери. Лизандра Нотт, навеки застывшая, смотрела на них с отцом, лучезарно улыбаясь. Отец так и не решился оживить картину, опасаясь, что не вынесет разговора с ней без возможности прикоснуться.

— Она была звездой любого вечера, — сказал внезапно мужчина, — гости в ней души не чаяли. Чудесным образом она находила подход к каждому, её любви и доброты хватало на всех.

Тео почувствовал, как к горлу подступил ком. Не зная, уместно ли будет сказать то, что вертелось у него на языке, он прошептал:

— Хотел бы я, чтобы она сейчас была с нами…

— Ты действительно этого хочешь? — удивленно и немного радостно воскликнул отец.

— Ну, да, конечно, — Тео покосился на него, — я скучаю по ней.

— И ты был бы рад, если бы она вернулась?

Парень нахмурился. Воодушевление, которым загорелся отец, насторожило его.

— О чем ты говоришь? Мы оба знаем, что это невозможно.

— Это возможно, — возразил Гилберт. Он сжал руки в кулак, повернулся к сыну, сверкая глазами. — Разве ты ещё не понял, что с силой, которой обладает Волдеморт, возможно всё?!

— Но не воскрешение мертвых. При всем моём уважении, отец, даже Темному Лорду не под силу вернуть кого-либо из-за завесы.

— Глупый щенок! Ты ещё многого не понимаешь.

Тонкая нить взаимопонимания, протянувшаяся между отцом и сыном, со звоном лопнула. Теодор передёрнул плечами.

— Что-то, но понимаю, отец. И то, о чем ты говоришь…

— Вон отсюда!

Воздух между ними заискрился, мужчина достал палочку и наставил её на сына. Теодор попятился.

— Я хочу увидеться с ней.

— Прочь! Ты не заслуживаешь смотреть на свою мать, неблагодарный идиот!

Тео развернулся и побежал к лестнице, в спину ему полетело заклинание. Увернувшись, он остановился и повернулся к отцу. Мужчина, будто позабыв о его присутствии, вновь прислонился к картине:

— Прости меня, Лиззи… Не волнуйся, скоро всё будет хорошо.

Раздосадованный, Теодор вернулся в зал. Разговор с отцом всколыхнул что-то внутри, задел давно зажившую рану, и теперь она зудела, неприятно стягивала внутренности. Настроение пропало окончательно и безвозвратно. Праздник в доме теперь виделся неуместным не только ему.

Он бродил между гостями и видел то напряжение, что все так старались утопить в бокале вина. Они улыбались друг другу, громко смеялись и старательно делали вид, что настроены на веселье. Забвение — вот чего они желали, но никак не могли получить. К концу дня, Тео знал, они будут пьяны настолько, что не вспомнят своего имени. Зато вспомнят о Темном Лорде, о метке на коже — этого не отнимет у них самый элитный алкоголь.

Теодор бросил ещё один взгляд на мистера Паркинсона — бледного и напуганного — обогнул незнакомую ему женщину и остановился, как вкопанный. Гелла стояла у стола с закусками, окруженная роскошными нарядами, высокими прическами и громкими возгласами. Тео и не заметил бы её, если бы не поймал на себе настойчивый взгляд темных глаз.

— Дамы? — он подошел к ним. — Позволите мне украсть супругу на пару минут?

Они захихикали, спрятали понимающие улыбки в ладонях и растворились в толпе. Тео проводил их взглядом и усмехнулся.